Оптимальным вариантом разрешения конфликта в Белоруссии является конституционная реформа. Такое мнение высказал министр иностранных дел России Сергей Лавров, выступая 1 сентября перед студентами и преподавателями МГИМО.
По словам главы российского внешнеполитического ведомства, предложенная ранее президентом Белоруссии конституционная реформа, это как раз та «форма, в которой вполне можно организовать диалог с гражданским обществом. И которая должна позволить обсудить все те вопросы, которые волнуют ту или иную часть белорусских граждан».
Лавров считает, что было бы правильным, чтобы к работе по реформированию Основного закона республики были привлечены представители гражданского общества Белоруссии. Но, как он подчеркнул, если «они сами все-таки проявят к этому интерес, если им захочется выйти из этого кризиса в качестве окрепшей страны, а не разжигать какие-то противоречия».
При этом министр отметил, что многие западные страны, в том числе США и Канада, а также соседняя Украина испытывают искушение навязать Минску свои посреднические услуги «в преодолении нынешней ситуации». Москва же, как подчеркнул Лавров, не видит в этом необходимости и призывает дать возможность белорусам самим решить свои проблемы.
О том, есть ли в Белоруссии силы, готовые, действительно, идти на конструктивный диалог с властью, «СП» рассказал белорусский политолог, директор Центра изучения интеграции «Северная Евразия» Алексей Дзермант:
— Такие силы в белорусском гражданском обществе есть. Понятно, большинство из них — условно — провластные. Но они, естественно, будут активизироваться в эти моменты, будут что-то свое предлагать.
Если мы говорим об оппозиции, то у нее здесь два пути. Первый, это продолжать призывать к неповиновению, настаивать на ультиматумах об уходе Лукашенко, о возвращении к старой Конституции. Либо (что они сейчас, по-моему, уже осознают и начинают делать) — формировать субъект, некую партию, и уже с этим субъектом идти на переговоры и отстаивать свое видение Конституции.
То есть, это уже политически понятный путь, а не давление через улицу. Если они этим путем пойдут, я, в принципе, не вижу препятствий к тому, чтобы они участвовали в обсуждении конституционных поправок. И чтобы потом пошли на выборы со своей партией, если будет изменен принцип формирования парламента.
То есть, фактически, уже намечается путь к этому диалогу, вопрос, насколько оппозиционные силы выступят тут монолитно. Потому что часть, которая управляется польским Телеграм-каналом, они все еще настроены на саботаж, на подрыв экономики… и все такое.
Но, я так понимаю, все публичные персоны, которые в Белоруссии остаются, они поняли уже, что, поскольку власть не удается свалить, нужно идти политическим путем. Главное, чтобы они оставались в правовых рамках и выходили именно на конструктив в обсуждении конституционной реформы. Этот путь для них, в принципе, открыт.
«СП»: — Но здесь и главный «камень преткновения: Лукашенко говорит о новой Конституции, оппозиция предлагает вернуться к варианту 1994 года. Почему «улицу» так тянет в прошлое?
— Потому что для нее это означает радикальное ослабление президентской власти. А на фоне этого они могут серьезно усилиться. Особенно в парламенте, который становится руководящим органом.
По Конституции 1994 года белорусский парламент — очень сильный орган, который формируется различными партиями и общественными силами. Они же назначают премьера. И для оппозиции это как бы более выгодный вариант, чем республика с сильной президентской властью.
Плюс Конституция ограничивает количество сроков президентских и сильно урезает президентские полномочия. То есть, не учитывает те поправки, которые были внесены на референдумах 1995−1996 годов.
Ну, и есть нюансы, вроде государственного языка, которые сейчас как бы кажутся неважными, но если вернуться автоматически к Конституции 94-го, то это может спровоцировать еще больший всплеск конфликта. То есть они, вроде бы, даже не совсем понимают, что это означает.
«СП»: — Если судить по интервью Тихановской литовскому порталу LRT, она прекрасно понимает, что в том законе у русского языка нет статуса государственного. Но считает это незначительным — дескать, потом все можно урегулировать. Только мы уже слышали нечто подобное…
— С их стороны, думаю, идет, наверное, такое «заговаривание зубов» своим сторонникам, которые как раз не понимают, к чему это все может привести.
Мы же помним, с чего начался конфликт в Донбассе — с отмены Радой регионального статуса русского языка.
Поэтому это очень опасные вещи. И здесь вполне можно понять Лукашенко, который, в принципе, отрицает возможность возврата к этой Конституции. И говорит, что нужен новый вариант. И над новым вариантом нужно работать.
Это логично. Это понятно. Ни в коем случае нельзя возвращаться в прошлое, особенно, если оно чревато такими конфликтами, которые мы видим, в том числе, на Украине.
«СП»: — Мария Колесникова заявила во вторник, что готова стать лидером протестов. Ранее Тихановская назвала себя «национальным лидером» и «символом» белорусского протеста. Как теперь они будут делить «полномочия»?
— Тихановская, она, мне кажется, в принципе, не политик. Да, и видимо, не сильно хотела заниматься политикой. Но она выбрала путь иммиграции и сейчас исполняет роль такого лидера протеста на внешнем контуре.
Возвращаться в Белоруссию она явно уже не хочет. Ей это ненужно. Ей как бы жизнь уже обеспечили на Западе, гарантии дали. И, наверное, Тихановской нравится разговаривать с западными политиками.
Она уже, в принципе, не белорусский политик.
Колесникова все это время оставалась в Белоруссии и выходила на протесты. У нее уже есть свой политический капитал, и, скорей всего, она его сейчас попробует реализовать в рамках создаваемой партии. В рамках лидера протестов. Ну, и дальше уже занять какую-то нишу внутри белорусского политического поля.
В принципе, роли распределены. Одна — лидер эмиграции. Другая — лидер внутренней оппозиции. Не знаю, правда, согласовали они такое разделение между собой или нет…
«СП»: — Тут еще вопрос, кто для Запада ценнее?
— Это нужно смотреть уже по факту. С Тихановской, я думаю, скорей всего, поиграют, используют ее в информационных и иных целях, и забудут. Тем более что она реально — не политик.
Колесникова, как фигура публичная, остающаяся внутри Белоруссии, будет более перспективна, с точки зрения Запада. Потому что она будет аккумулироваться на себе всю силу и энергию протестов. Это будет ее капитал. И конечно, Запад это учтет.
«СП»: — А как сейчас живут те, кто в протестах не участвует. Какова общая ситуация в республике?
— Я сказал бы, что люди уже оправились от шока первых дней и недель протестов. Жизнь постепенно входит в нормальное, привычное русло. По крайней мере, судя по той информации, которая есть на сегодня — 1 сентября, не удается организовать блокировку учреждений образования. Отдельные студенты еще выходят, отдельные родителя не посылают детей в школу, но это не массовое явление.
По сути, мы видим, что с началом осени жизнь начинает-таки брать свое. А политические страсти отходят на другой план.
Это не означает, конечно, что протесты прекратятся. Они будут продолжаться. Просто уровень радикализации, численность участников и их активность, все это будет снижаться.
Тенденция очевидна, по-моему. Она может быть еще не совсем устойчивая, но она заметна.
«СП»: — Александр Лукашенко обещает провести новые президентские выборы после принятия новой Конституции. Работа над новым вариантом, по его словам, уже идет. Но сколько на все это уйдет времени?
— Действительно, предложение такое президентом было озвучено. Другое дело, не стоит ожидать, что это произойдет за считанные месяцы и даже за полгода.
Во-первых, разработка, обсуждение и принятие новой Конституции, это, в принципе, не очень быстрый процесс. Потому что нужно настраивать по-новому всю систему. И лучше все-таки выверено к этому подойти, чтобы в спешке снова не наделать каких-то ошибок.
Плюс, мы ведь все понимаем, что потом будут выборы в парламент — опять же, по новой системе. На это тоже понадобится время. А дальше, как Лукашенко, видимо, предполагает, будут уже и досрочные президентские выборы.
Через два-три года — не раньше. Раньше этого, я думаю, не произойдет.
