Введение администрацией Трампа жестких экономических санкций против Исламской республики Иран преследует три наиболее важные цели. Первая из них заключается в том, чтобы сделать временные ограничения, наложенные на ядерную программу Ирана принятым в 2015 году Совместным всеобъемлющим планом действий (СВПД), постоянными. Второе – добиться сокращения поддержки, которую оказывает Тегеран региональным вооруженным группировкам и тем самым ослабить его влияние в Сирии, Ираке, Йемене и Ливане. И, наконец, они нацелены на демонтаж иранской программы разработки баллистических ракет. Все перечисленное — официально заявленные цели.
Конечная цель санкций, если судить по словам госсекретаря США Майка Помпео, заключается в том, чтобы «убедить режим отказаться от своего нынешнего революционного курса», а также «совершить поворот на 180 градусов… и действовать как нормальная страна».
Однако, учитывая практически нулевую вероятность того, что иранский режим откажется от своих революционных идей и полностью изменит политику, чтобы соответствовать представлениям президента США Дональда Трампа о «нормальной стране», основной целью Вашингтона все же является смена режима в Тегеране, или как минимум, достижение преимуществ для Соединенных Штатов на мировом рынке нефти.
Кризис – еще не коллапс
Для того, чтобы американские санкции против Ирана достигли своих целей, они должны способствовать всеобщему политическому коллапсу нынешнего режима в Тегеране.
Случай с иранским региональным влиянием, в частности, в Йемене, может служить показательным примером ошибочного целеполагания Вашингтона. Хотя йеменские хуситы действительно пользуются политической поддержкой Ирана, они вовсе не являются марионетками Тегерана, и совершенно непонятно, как санкции могут изменить нынешнюю непримиримую позицию йеменцев в их многолетных спорах с саудитами. Более того, в то время как эта война обходится Саудовской Аравии неприемлемо дорого, истощая столь остро необходимые международные резервы страны, у хуситов и их союзников имеются весьма скромные средства для войны с саудитами, которые не так легко подорвать.
Дело в том, что у йеменских хуситов нет ни дорогостоящих самолетов, ни высокотехнологичного оружия, ни высокооплачиваемых наемников, завербованных за границей. В основном они используют те вооружения и военную технику, которую сами же захватили у врага или такое простое в эксплуатации и легкое оружие как автоматы АК-47, ручные гранатометы РПГ-7 и тому подобное.
Что же касается иранской ядерной программы, вполне вероятно, что санкции и здесь не приведут к желательному эффекту. Поскольку ракетная технология уже много лет находится под самыми жесткими санкциями, она опирается исключительно на местные ресурсы и обладает высокой степенью устойчивости к внешним негативным факторам.
А как насчет еще одной, не столь ясно сформулированной цели: спровоцировать экономические трудности, которые привели бы к массовым беспорядкам и даже народному восстанию, а также оказать давление на правящую верхушку Ирана, принуждая ее к идеологическим уступкам, или даже вызвать общий коллапс режима? Возможно, что-нибудь вроде хлебных беспорядков января 2018 года, только многократно более масштабных.
Нет никаких сомнений в том, что американские санкции сильно ударят по иранской экономике, и больше всех пострадают обычные люди. Скорее всего, именно в этом заключается одна из главных целей санкций. Согласно прогнозам Международного валютного фонда, в 2019 году экономика Ирана сократится на 3,6 процента, что гораздо больше, чем те полтора процента, на которые она сократится в нынешнем году по прогнозам того же МВФ. Если добавить к этому 40-процентную инфляцию к концу года, глубокую рецессию и резкий рост безработицы, становится очевидно, что санкции призваны вызвать полномасштабный кризис экономики Ирана, а также массовые общественные беспорядки.
Впрочем, необходимо проводить четкое разграничение между кризисом и крахом системы. Санкции сильно повредят иранской экономике, но это не означает, что они способны поставить Тегеран на колени.
Кроме того, не следует забывать и об углубляющихся разногласиях между Трампом и большой европейской тройкой ЕС-3 (Британия, Франция и Германия), а также Россией и Китаем, в отношении иранских санкций. В будущем эти разногласия могут сильно сократить американской администрации пространство для маневра.
Нефтяная политика
Если сфокусировать внимание на поиске скрытых мотивов, стоящих за американскими санкциями в отношении Ирана, можно обнаружить, что они связаны с изменением динамики на глобальном нефтяном рынке.
Возможно, все дело в том, что администрация в Вашингтоне больше заинтересована в том, чтобы выбить Иран с его позиций на рынке нефти, характеризующегося большой загруженностью и жесткой конкуренцией, чем в достижении некого разумного решения проблемы с иранской региональной политикой. Даже беглого взгляда на нефтяной рынок достаточно, чтобы получить некоторое представление о сложившейся ситуации.
В нынешнем месяце цена на нефть упала до 50 долларов, то есть на 30 процентов, и это всего за семь недель. Отчасти это было вызвано внезапными уступками Трампа по вопросу об антииранских санкциях в отношении восьми стран, которые нейтрализовали ожидания снижения глобального предложения нефти. Кроме того, столь существенное снижение цены является частью более масштабной тенденции отставания спроса от предложения на мировом рынке.
Согласно прогнозам Международного энергетического агентства (МЭА), мировой спрос на нефть в следующем году вырастет на 1,4 миллиона баррелей в сутки. Но в то же время, предложение вырастет приблизительно на 2 миллиона баррелей в сутки, что само по себе частично компенсирует потери глобального темпа добычи, связанные с Ираном и Венесуэлой. Замедление глобального спроса вызвано ожидаемым снижением общих темпов роста мировой экономики, которое в свою очередь объясняется отчасти тарифной войной Вашингтона против Пекина, крупнейшего импортера сырой нефти, на которого приходится около 15 процентов мирового импорта.
Доля Соединенных Штатов в увеличении предложения на нефтяном рынке исключительно велика. В 2018 году США производили в среднем около 10,9 миллиона баррелей в сутки, а средний объем добычи в 2019 году, предположительно, составит 12,6 миллионов баррелей в сутки. Многие производители сланцевой нефти добились значительного повышения эффективности добычи, и теперь они могут оставаться рентабельными даже при более низких ценах. Ожидается, что большая часть дополнительной американской нефти будет направлена на экспортные рынки.
Таким образом, учитывая столь высокую конкуренцию, удаление с рынка Ирана, на долю которого приходится 9,3 мировых доказанных резервов нефти и 5 процентов мировой добычи в 2017 году, стало бы настоящим подарком для настроенных на экспансию нефтяных компаний США.
Итак, Соединенные Штаты всеми доступными средствами укрепляют свои позиции на мировом рынке нефти. За недавними уступками администрации Трампа некоторым странам в отношении антииранских санкций, возможно, стоит стремление сохрнить цены на низком уровне в ходе ноябрьских промежуточных выборов в США. Однако, более вероятно, что Вашингтоном двигало другое желание – не допустить захвата рынка ОПЕК или Россией, до тех пор, пока строительство трех трубопроводов не увеличит примерно на 2 миллиона баррелей в сутки экспортные возможности Америки за счет нефти из Пермского нефтегазоносного бассейна, а это произойдет примерно через шесть месяцев.
Итак, нефтяная индустрия США – а согласно прогнозам CitiGroup, Америка превратится в крупнейшего в мире экспортера нефти (включая сырец и продукты нефтепереработки), опередив в 2019 году Саудовскую Аравию – является прямым бенефициаром экономических санкций против Ирана.
