Ставки сделаны, ставок больше нет
Банк России может применить уникальный в мировой практике прием: провести денежное смягчение при вынужденно высоких ставках. Опыт экономического роста в России 1999–2008 годов свидетельствует об успешности такого подхода
Ключевую ставку Центральный банк России за семь месяцев 2014 года повышал трижды. И его за это критикуют. Но критика несправедлива, ведь иногда снижение ставок или отказ от их повышения приводят к негативным последствиям. К счастью, ставка — не единственный инструмент денежной политики. Во время самой тяжелой фазы последнего кризиса ведущие центральные банки мира, например ФРС США, использовали не ставки (они уже были снижены практически до нуля), а другой инструмент — так называемое количественное смягчение. Некоторые эксперты признают это важной инновацией Бена Бернанке, руководителя ФРС с 2006 по 2014 год. ЦБ России может применить еще более инновационную политику — провести количественное смягчение не при нулевых, а при высоких ставках. Опыт «золотого десятилетия» бурного роста экономики России с сентября 1998-го по сентябрь 2008 года доказывает эффективность такой денежной политики. Критерием достаточности количественного смягчения должна быть динамика реальной денежной массы. С июня 2014 года реальная денежная масса сокращается впервые с декабря 2009-го. Это говорит о необходимости срочных действий со стороны ЦБ и отчасти Минфина. Для уверенного экономического роста необходимо такое денежное смягчение, чтобы реальная денежная масса росла темпами не меньшими, чем целевой уровень роста ВВП.
Миф о ставке
Повышение ключевой ставки в 2014 году — она выросла с 5,5% в начале года до 8% к настоящему времени — критиковали как действующие члены правительства, так и бывшие. Привычно критиковал это решение советник президента Сергей Глазьев.
В своих предыдущих публикациях автор этих строк тоже касался темы ставок (см., например, «Деньги, доллар и российская рецессия», «Эксперт Online», 23 апреля 2014 года), указывая, что высокие ставки отрицательно влияют на денежную массу. На этот раз мы поговорим о другом. О том, что вовсе не ставка ЦБ является критерием правильности денежной политики. И о том, что даже при высоких ставках денежно-кредитная политика ЦБ может быть очень эффективной.
Люди давно заметили, что низкие ставки ведут к экономическому буму, а высокие — к охлаждению в экономике. Надо, казалось бы, всего лишь определить желаемый темп роста экономики. И если он определен, скажем, на уровне 5% в год, то действия ЦБ выглядят проще некуда: если темп меньше 5% в год — понижай ставки, пока не достигнешь темпа роста ВВП 5%; если темп более 5% в год — повышай ставки во избежание перегрева экономики и роста финансовых пузырей.
Но все не так просто. Во-первых, положительно влияя на экономический рост, ставка при этом может отрицательно влиять на другие важные показатели, например разгонять инфляцию. А во-вторых, иногда ставка просто не работает. Рассмотрим оба случая подробнее.
Отрицательные последствия низких ставок
Ставка влияет не только на экономический рост, но и на другие макроэкономические показатели, такие как курс национальной валюты, инфляция и некоторые другие. И если низкие ставки могут помочь экономике, то они же могут одновременно повредить курсу национальной валюты или разогнать инфляцию. Поэтому экономический рост не раз приносили в жертву ради стабильности валюты или борьбы с инфляцией.
Пример первый: золотой стандарт защищается высокими ставками.
Во времена так называемого золотого стандарта почти все основные валюты были привязаны к золоту и обменивались на золото по фиксированному курсу при первом требовании держателя валюты. Ставки влияли на ситуацию так, что из стран, придерживающихся низких ставок, золото утекало в страны с более высокими ставками. В странах с низкими ставками золота становилось слишком мало, его не хватало, чтобы выдать всем желающим поменять валюту страны на золото. Другими словами, происходила так называемая атака на валюту. И в целях защиты своей национальной валюты от таких атак центральные банки зачастую были вынуждены повышать ставки, даже если никакого охлаждения экономики не требовалось.
Один из таких эпизодов произошел в США во время Великой депрессии, в сентябре и октябре 1931 года. Депрессия была в разгаре. В это время произошла атака на доллар. Заключалась она в том, что многочисленные владельцы долларов стали предъявлять их для обмена на золото (в соответствии с действовавшим тогда золотым стандартом). «ФРС… сосредоточилась… на остановке утечки резервов золота, чтобы защитить доллар… Для стабилизации доллара Федеральная резервная система резко повысила процентные ставки в надежде на то, что валютные спекулянты будут менее склонны ликвидировать долларовые активы… Атака на доллар пошла на убыль, и приверженность США “золотому стандарту” была успешно защищена, по крайней мере на тот момент» (Б. Бернанке, «Деньги, золото и Великая депрессия»). Но на экономику, находящуюся в депрессии, повышение ставок повлияло отрицательно.
Пример второй: борец с инфляцией Пол Волкер. В 1970-е годы большой проблемой для экономики США стала инфляция, которая вдруг начала превышать невиданный ранее в мирное время уровень 10%. Особенностью этой инфляции было то, что наблюдалась она на фоне стагнации в экономике. Именно тогда и появился термин «стагфляция» означающий сочетание стагнации и инфляции. И назначенный на пост главы ФРС в 1979 году Пол Волкер объявил инфляции войну. Ставки были повышены, что немедленно вызвало жесточайшую рецессию. Безработица в США достигла уровней, невиданных со времен Великой депрессии.
Замысел руководства ЦБ России точно такой же, как в перечисленных выше двух примерах. Как и в первом примере, повышение ставок должно помочь отбить атаку на рубль (роль золота исполняют доллар и евро). И так же, как во втором примере, повышение ставок, по замыслу руководства ЦБ, призвано обуздать инфляцию, которая выше целевых уровней. Все говорит о том, что у ЦБ достаточно причин повышать ставки.
Иногда ставки не работают
Но иногда использование ставок как инструмента денежной политики натыкается на другую проблему: низкие ставки не дают желаемого роста экономики. Одной из причин «неработающих» низких ставок может быть дефляция (или снижающаяся инфляция).
Пример третий: Великая депрессия в США (1929–1933).
Выше был упомянут эпизод из истории Великой депрессии, когда ФРС США вынуждена была повысить ставки во избежание атаки на национальную валюту со стороны международных финансовых спекулянтов. Но это был лишь эпизод. На протяжении большей части Великой депрессии ставки оставались на рекордно низких уровнях. «Денежно-кредитная политика была мягкой настолько, насколько это было возможно, но это не дало ощутимых выгод для экономики… несмотря на низкие номинальные процентные ставки, продолжающаяся дефляция означала, что реальная стоимость заимствований была очень высокой, так как любые кредиты необходимо было погашать в долларах, имеющих гораздо большую стоимость» (Б. Бернанке, «Деньги, золото и Великая депрессия).
Пример четвертый: «потерянное десятилетие» в Японии.
До 1989 года экономический рост в Японии был феноменальным. Это было настоящее «японское чудо». Но в 1989 году произошел обвал акций японских компаний на бирже, это спровоцировало долговой кризис, что привело к кризису в банковском секторе. И это было только начало. Японию ждало так называемое потерянное десятилетие, первоначально так названы были годы 1990–2000, позже этот термин стали применять и к десятилетию 2000–2010. В течение большей части этого проблемного периода ставки Банка Японии были на рекордно низком уровне — около 0%. Но при этом возврата к высоким темпам роста экономики не происходило.
Как видно из этих примеров, ставку как инструмент денежной политики можно использовать далеко не всегда.
Инноватор Бернанке
Бен Бернанке в своей работе на посту главы ФРС США с 2006 по 2014 год столкнулся с серьезным кризисом в финансовой сфере страны. И его подход к решению проблем, по мнению многих экспертов, можно назвать инновационным. Так, например, считает Роберт Кан, ведущий специалист по экономике Совета по международным отношениям, старший экономист совета управляющих ФРС с 1984 по 1992 год: «Инновационность политики Бена Бернанке состояла в следующем. Даже с нулевыми процентными ставками… нужно было дополнительное ослабление кредитно-денежной политики. Но у Бернанке не было инструмента для этого: он не мог снизить ставки до отрицательных отметок. Что же он сделал? Он посмотрел на опыт Японии и других стран, которые также достигли нулевых процентных ставок, но при этом по-прежнему страдали от низких темпов роста… Изучив этот опыт, он понял необходимость новых инновационных мер. Он стал продвигать идею того, что мы сейчас знаем как программу количественного смягчения», — рассказал он в интервью телеканалу «Вести» в январе 2014 года.
На графике 1 очень хорошо видна последовательность действий ФРС во главе с Бернанке во время кризиса. Сначала денежная база оставалась неизменной и главным используемым инструментом денежно-кредитной политики была ставка. Но когда ставка уже опустилась ниже 1% (на 1 октября 2008 года), а кризис был в самом разгаре, главным инструментом воздействия на ситуацию стало увеличение денежной базы (количественное смягчение).
Может ли Набиуллина стать инновационнее Бернанке?
У главы ЦБ России Эльвиры Набиуллиной есть все шансы превзойти Бена Бернанке по части инноваций. Для этого нужно всего лишь применить количественное смягчение, не используя снижение ставки вовсе, а то и увеличивая ее в случае необходимости.
Если действовать шаблонно, то ЦБ РФ тоже сначала должен снизить ставки и только затем, если ситуация не выправится, приступить к количественному смягчению. Но можно сформулировать «правило» для действий ЦБ несколько иначе: невозможно применить снижение ставок — применяй количественное смягчение. Если Бернанке не мог применить снижение ставок из-за того, что они достигли нулевой отметки, то ЦБ России не может сделать этого, поскольку защита рубля от внешних атак и борьба с инфляцией требуют не снижать ставки, а возможно, и повышать их.
Но количественное смягчение при высоких ставках будет инновационным лишь в качестве целенаправленной, осознанной политики. Потому что неосознанно, в стремлении к совсем другим целям, случайно, такая политика уже проводилась, и было это как раз в России.
Исторический прецедент: золотое десятилетие России
Если мы заглянем в недалекую экономическую историю страны, то увидим, что Россия уже неосознанно использовала описанный выше прием количественного смягчения при высоких ставках.
Речь идет о российском «золотом десятилетии». Так можно назвать период уверенного экономического роста с сентября 1998 года по сентябрь 2008-го. А рост был действительно впечатляющим. Вырос ВВП, улучшилась жизнь людей. Темпы роста поражали воображение: самым «неудачным» был 2002 год, когда ВВП вырос на 4,7%. Экономический рост имел глубокие политические, военные и культурные последствия для России. Но низких ставок на протяжении этого десятилетия не было. На графике 2 видно, что на протяжении всего этого периода ставка ЦБ не опускалась ниже 10% ни разу.
Те, кто критикует Центробанк за якобы слишком высокую ставку 8%, должны как минимум объяснить, почему, несмотря на высокие ставки, в течение «золотого десятилетия» наблюдался бурный экономический рост?
Ни одно традиционное объяснение этого роста не выдерживает критики. Цены на нефть не объясняют рост ВВП: они падали с конца 2000 года, восстановление цен произошло лишь в 2003-м (см. график 3), при этом ВВП вырос на 5,1% в 2001 году, на 4,7% в 2002-м, на 7,3% в 2003-м. Другой пример: в 2006–2007 годах рост ВВП составил 8,2 и 8,3% соответственно, при этом цены на нефть падали с июля 2006 года в течение шести месяцев, а их восстановление произошло лишь через год (см. график 4).
И наоборот, цены на нефть не объясняют ни сильного падения ВВП в 1994–1996 годах, когда цены на нефть выросли на 70%, ни текущей стагнации в экономике России на фоне высоких нефтяных цен.
Не объясняется рост и девальвацией рубля — он происходил и при падении рубля (с августа 1998-го по декабрь 2002 года курс упал с 6 до 32 рублей за доллар), и при его укреплении (с января 2003 года по июль 2008 года рубль укрепился с 32 до 23 рублей за доллар). Вопреки убеждениям тех, кто считает, что девальвация рубля полезна для экономики России, начиная с 2003 года и по сей день экономика вела себя с точностью до наоборот: при девальвации рубля не росла, а падала, при укреплении рубля вместо падения экономики наблюдался рост.
Российское количественное смягчение
Все дело в том, что в 1999–2008 годах, несмотря на высокие процентные ставки, ЦБ РФ наращивал денежную базу. Другими словами, при невозможности использовать в качестве инструмента ставку использовался другой инструмент — количественное смягчение.
Чтобы понять масштаб количественного смягчения в России в «золотое десятилетие», давайте сравним параметры этого смягчения в России и в США. В США с августа 2008 года по май 2014-го, то есть за 70 месяцев, денежная база выросла с 843 до 3932 млрд долларов, увеличившись таким образом в 4,66 раза.
Выберем для сравнения пару периодов такой же длительности (70 месяцев) в «золотом десятилетии» и попробуем оценить рост денежной базы в России. Так, за первые 70 месяцев «золотого десятилетия» денежная база со 184 млрд рублей в сентябре 1999 года выросла до 1870 млрд рублей в июне 2006-го (рост более чем в десять раз). За последние 70 месяцев «золотого десятилетия», с июля 2002 года по апрель 2008-го, денежная база выросла с 1 до 4,8 трлн рублей (в 4,8 раза). И даже с учетом инфляции масштаб количественного смягчения в России в «золотое десятилетие» просто огромен.
В эти два пересекающихся периода «золотого десятилетия» денежная база в России увеличивалась темпами намного более быстрыми, чем денежная база в США в период количественного смягчения 2008–2014. Вдумайтесь: США активно наращивали базу в качестве антикризисной меры, а в России активное наращивание денежной базы происходило в «рядовой» обстановке, без всякой антикризисной подоплеки. Именно десятилетнее «количественное смягчение по-российски», по моему глубокому убеждению, и стало причиной бурного экономического роста в 1999–2008 годах.
Но если мы посмотрим на рост денежной базы в России с августа 2008 года по май 2014-го (даты как в США, тоже за 70 месяцев), то она выросла всего с 5,3 до 9,4 трлн рублей. Рост в 1,77 раза, а с учетом инфляции и вовсе в 1,15 раза (на 15%). Кратный рост сменился на жалкие 15% почти за шесть лет. Это и есть причина медленных темпов роста экономики в этот период.
Политика «количественного смягчения по-российски» действовала очень эффективно в «золотое десятилетие», а кризис и застойные явления появились сразу, как только эта политика начала сворачиваться.
Экономический рост как побочный эффект
К сожалению, приходится признать, что смягчение, лежащее в основе роста ВВП в 1999–2008 годах, было не осознанной политикой правительства и Центробанка, а лишь «побочным эффектом» совсем других решений, касающихся бюджетной и курсовой политики. На первом этапе, который начался с сентября 1998 года, выпуск денег (а это и есть количественное смягчение) прежде всего был призван финансировать дефицит бюджета. Условно можно считать, что этот период закончился в 2002 году. К декабрю этого года остановился процесс ослабления рубля, начавшийся в августе 1998-го (как упоминалось выше, с шести рублей за доллар в августе 1998 года курс дошел до 32 рублей за доллар в декабре 2002-го).
Второй этап начался с января 2003 года. Рубль начал укрепляться, и это продолжалось вплоть до июля 2008 года. С 32 рублей за доллар в январе 2003-го курс дошел до 23 рублей за доллар в июле 2008-го. И основным каналом поступления денег в экономику была борьба ЦБ против еще более резкого укрепления курса рубля. Ведь если бы со стороны ЦБ не было дополнительного увеличения рублевой денежной базы (количественного смягчения), то рубль неизбежно бы укрепился еще сильнее.
Свою положительную роль сыграла политика накопления подушки безопасности в виде Стабфонда. В результате этой политики при накоплении в Стабфонде каждых 80 млрд долларов в экономику России вбрасывалось порядка 2 трлн рублей через валютный рынок. И этот «непреднамеренный» поток рублей способствовал бурному росту экономики.
Горькая правда состоит в том, что рост количества рублей в экономике, этот решающий источник бурного роста на протяжении целого десятилетия, всегда оставался «беспризорным ребенком», на него либо не обращали внимания, либо смотрели как на возможную угрозу другим показателям, таким как инфляция или курс валюты.
Тем не менее, принимая решения сегодня, мы должны учитывать успешный опыт «золотого десятилетия»: даже при высоких ставках количественное смягчение ведет к росту ВВП. Другой важный вывод состоит в том, что и падение 2008–2009 годов, и текущее замедление в экономике России обязаны тому, что и тогда, и сейчас темп роста денег не рассматривается как важный ориентир. В фокусе внимания денежных властей то курс рубля (и в процессе интервенций из экономики изымаются триллионы рублей), то инфляция, то еще что-нибудь, в результате «беспризорная» денежная масса падает, а вместе с ней и ВВП.
Ориентир для денежно-кредитной политики
Встает вопрос: на какие показатели ориентироваться при проведении количественного смягчения?
В ФРС США ориентируются в своей политике сразу на несколько показателей. Один из них инфляция. Только стремятся они ее поднять, а не снизить, как делается в России. Если показатель инфляции снижается ниже целевого уровня 2%, то для ФРС это сигнал о необходимости продолжить смягчение. Другой важный показатель — безработица.
По разным причинам в России ориентироваться на такие показатели невозможно. Инфляцию мы хотим снижать, а не увеличивать, уровень безработицы у нас формально очень низкий. Хорошим критерием в нашей ситуации мог бы стать темп роста денежной массы (не путать с денежной базой). Причем желательно использовать темпы роста реальной денежной массы. На всем протяжении истории современной России именно этот показатель был явным опережающим индикатором (то есть предвестником) кризисов и взлетов. На графике 5 показаны темпы прироста денежной массы в России с 1992 года. Цветом обозначены периоды, когда ВВП в России рос (зеленый цвет) или падал (красный цвет). Как видно из этой диаграммы, сжатие денежной массы всегда приводило к падению ВВП, а количественное смягчение приводило к росту экономики. Между зелеными областями бума и красными кризисными областями лежит своеобразная «нейтральная территория». Она соответствует ситуации неопределенности, замедления, стагнации. Но в июне и июле 2014 года темпы прироста реальной денежной массы впервые с декабря 2009 года стали отрицательными (–0,1 и –0,8% соответственно), что говорит о явном ухудшении ситуации. Об этом же свидетельствует удручающая экономическая статистика, возможная уже в этом году рецессия, нарастающий ком проблем в экономике (банкротство турфирм как пример разрушения «слабых звеньев», непростая финансовая ситуация даже у крупных банков и государственных корпораций и другие признаки), рост ставок на межбанковском рынке и рынке корпоративного долга. Все это говорит о необходимости срочного принятия мер денежными властями.
Какое смягчение необходимо
Попробуем оценить измеримые параметры необходимого денежного смягчения.
Чтобы избежать падения реальной денежной массы, ее прирост должен быть не меньше инфляции. Именно несоблюдение этого правила в 1990-е годы привело к катастрофическому падению реальной денежной массы в экономике и к тяжелейшему экономическому спаду. И нарушение этого правила в 2014 году тоже привело к снижению реальной денежной массы в июне и июле. В июне, например, денежная масса номинально выросла на 7,7% (год к году). Но инфляция за этот же период составила 7,8%. Даже на бытовом уровне любому человеку понятно, что если его зарплата растет, но цены растут еще быстрее, то его реальная платежеспособность ухудшается. Нужна известная всем индексация. То же самое и с денежной массой. Если ее прирост меньше инфляции, происходит сокращение реального объема денег в экономике.
Но одного лишь сохранения денежной массы на стабильном уровне недостаточно. Если целевой экономический рост составляет, скажем, 5%, этот рост должен быть обеспечен соответствующим увеличением денежной массы.
Можно рассматривать и другие нюансы. Например, если деньги в стране начинают оборачиваться медленнее (а именно это в России сейчас и происходит), то по известному экономистам уравнению Фишера требуется увеличение количества денег для поддержания ВВП на том же уровне.
Другая особенность ситуации в России связана с разовым увеличением количества населения примерно на 1,5% в связи с присоединением Крыма. Это требует увеличения денежной массы на те же 1,5%.
Итак, по самым скромным подсчетам выходит, что рост денежной массы при инфляции на уровне 7,5% должен составить 14% и более (7,5% — «индексация» инфляции; 5% — целевой рост ВВП; 1,5% — рост населения; итого 14%). Сделаем простой расчет. На 1 августа 2013 года денежная база составляла 8,862 трлн рублей. Необходимый размер денежной базы на 1 августа 2014 года должен, по нашим расчетам, быть на 14% больше, то есть составлять 10,1 трлн рублей. По факту — 9,6 трлн рублей, на 0,5 трлн меньше расчетного. Необходимый минимальный размер смягчения по этому расчету — 0,5 трлн рублей.
Но если вернуться к графику 5, то мы увидим, что уверенный экономический рост наблюдался при темпах роста реальной денежной массы 20% и более. Это означает, что кроме компенсации инфляции необходимо еще дополнительно 20%.
Чем может быть обусловлена столь высокая потребность экономики в деньгах? Первое, что приходит в голову, — так называемая низкая монетизация ВВП России. Другое предположение состоит в том, что денежная масса служит своеобразным источником формирования длинных денег в экономике. В любом случае мы можем опираться на более чем двадцатилетний исторический опыт и принять формулу «Необходимый темп роста денежной массы = Инфляция + 20%» как устойчивую эмпирическую зависимость. По этой формуле при уровне инфляции 7,5% ЦБ при количественном смягчении должен обеспечить рост денежной базы на 27,5% или выше (7,5% — «индексация» инфляции; 20% — реальный прирост). Если мы произведем расчет по этому оптимальному варианту, то необходимый размер денежной базы на 1 августа 2014 года должен быть на 27,5% больше, то есть составлять 11,3 трлн рублей. Фактическое значение денежной базы на 1 августа 2014 года — 9,6 трлн рублей, а необходимый размер смягчения по этому расчету составит уже 1,7 трлн рублей.
Используя опыт проведения подобных смягчений Федрезервом США, можно предложить следующую схему. ЦБ объявляет о начале бессрочной программы количественного смягчения в целях недопущения скатывания экономики в рецессию. Политика ставок при этом не меняется (то есть ключевая ставка не снижается). Ежемесячный объем операций по смягчению обозначается на уровне 300 млрд рублей в месяц (менее 10 млрд долларов) с возможностью по мере улучшения ситуации сокращать этот объем. В процессе выполнения программы ЦБ сам или через уполномоченные структуры производит скупку активов на означенную сумму на рынке государственного долга, на рынке корпоративного долга, на валютном и других доступных рынках, скупая, скажем, золото у золотодобывающих компаний России для пополнения международных резервов или акции котирующихся в рублях эмитентов, действуя, например, через ВЭБ.
Встает один важный вопрос: можно ли в текущей ситуации использовать валютный рынок для проведения количественного смягчения? Не приведет ли это к ослаблению рубля и, как следствие, к инфляции? Есть как минимум два аргумента в пользу того, что использование валютного рынка для количественного смягчения возможно. Во-первых, опыт 1998–2002 годов, когда, несмотря на падение курса рубля с 6 до 32 рублей за доллар, смягчение проводилось, говорит о достаточной эффективности такой политики. А во-вторых, валютный рынок позволяет производить операции практически любого объема, в то время как рынок долговых обязательств и рынок акций в России ограничены по своим размерам. Еще один аргумент в пользу возможности операций на валютном рынке — реальное укрепление рубля по отношению к валюте даже в этот, казалось бы, непростой год.
Другой важный вопрос касается возможностей Минфина. Как уже было сказано выше, операции по наполнению валютой фондов (Стабфонда, позже Резервного фонда и Фонда национального благосостояния) приводили к росту денежной массы и положительно влияли на экономику. Любые действия Минфина, ведущие к увеличению денежной массы, будут очень полезны. Скупка валюты за рубли, находящиеся в распоряжении Минфина, размещение временно свободных рублевых денежных средств на счетах коммерческих банков, другие подобные операции не только прямо влияют на увеличение денежной массы, но и преумножаются финансовой системой благодаря денежному мультипликатору.
Как скоро будет результат
Да простит меня читатель за слишком приземленный пример из истории моего родного предприятия. К августу 1998 года в экономике России сложилась очень плохая ситуация. Многие предприятия просто остановились. К их числу относился и КАМАЗ, производитель грузовиков из Набережных Челнов. За первые девять месяцев того кризисного года было произведено всего 1,1 тыс. автомобилей, в среднем символические 120 штук в месяц. Это очень, очень мало, ведь в лучшие годы КАМАЗ производил 10 тыс. автомобилей в месяц, более 120 тыс. грузовиков в год. В августе грянул дефолт. 11 сентября 1998 года председателем правительства был назначен Евгений Примаков. И практически сразу началось первое российское количественное смягчение. Ситуация изменилась почти мгновенно. За оставшиеся три месяца 1998 года КАМАЗ выпустил 2,2 тыс. грузовиков, вдвое больше, чем за первые девять месяцев года. В следующем, 1999 году среднемесячное производство составило уже 1,25 тыс. грузовиков, в 2000-м — 1,95 тыс. единиц, в последующие годы рост продолжился.
Что касается экономики России в целом, то уже в 1999 году рост ВВП составил невиданные с советских времен 6,4%. Во втором квартале 1999 года квартальный ВВП показал рост и ни разу не уходил с этого момента в отрицательную зону вплоть до четвертого квартала 2008-го, когда ЦБ допустил серьезнейшее денежное сокращение.
Этот пример показывает, что в случае немедленного старта программы, с сентября 2014 года, первые результаты количественного смягчения будут видны уже через три-четыре месяца. А через шесть-восемь месяцев все досужие разговоры горе-экспертов о якобы предстоящем России многолетнем периоде низких темпов экономического роста просто будут забыты.
Сергей Блинов, советник генерального директора ОАО КАМАЗ
Источник: cont.ws.
Рейтинг публикации:
|
