«Почему же правительство не преследовало мошенничества рейтинговых агентств? Невероятно, но рейтинговые агентства заняли такую позицию – у их рейтингов такой же правовой статус, что и у газетных передовиц».
Вокруг Шпенглера
Дэвид Голдман
8.11.2011
Не так давно один прославленный юрист спросил меня: «Как стало возможно, что финансовая отрасль – там же самые умные парни – наделала таких глупостей?» На самом деле, финансовая сфера полна тех, кто отлично знает о собственной заурядности, но, тем не менее, желает сделать много денег. Потому они жульничают.
Через несколько месяцев после того, как энергетический гигант «Энрон» заявил о банкротстве (в декабре 2001 г.), я зашёл в столовую коллег в нью-йоркской штаб-квартире «Credit Suisse». «Энрон», который журнал «Fortune» шесть лет подряд называл «самой инновационной компанией Америки», оказался одной из крупнейших афер в американской истории, а несколько его старших менеджеров попали в тюрьму.
Банк обычно предоставлял отличный бесплатный ленч своим управляющим директорам ради содействия коллегиальности в подразделениях. Рядом со мной оказалась группа инвестиционных банкиров, и, обедая в одиночестве, я прислушивался к их сплетням.
«А кто был у «Энрон» в прошлом году руководителем команды по связям? –
спросил один. – Не тот ли (удалено цензурой), кто провёл финансирование пакетов акций управляемых по доверенности?»
«Я думаю, это тот (удалено цензурой), кто провёл внебалансовое финансирование через авуары дочерних компаний», – сказал второй.
«Нет, это должно быть тот (удалено цензурой), который вёл обмен деривативами с оффшорами», – предположил третий.
«И вы хотите сказать, – заметил четвёртый и самый старший, – что не было никакого руководителя команды «Энрона». Каждый занимался своим, никому ничего не говоря, опасаясь, что будет перехвачен его маленький бизнес?»
По сути, все главы отделов, ведущих дела с «Энрон», умышленно скрывали свои действия от коллег и менеджмента «Credit Suisse», чтобы максимизировать личные выгоды риска за счёт репутации банка и денег клиентов.
Алчность и вероломство такого уровня помогают понять, почему «Энрон» мог обманывать общество в таких масштабах. В грандиозном мошенничестве пострадал не только миноритарный игрок «Credit Suisse». Кредиторы «Энрона» предъявили иски ещё 11 банкам за соучастие в мошенничестве (в сокрытии его истинного финансового положения), и в итоге банки выплатили 20 миллиардов долларов ущерба.
Когда я управлял группой кредитной стратегии банка, в биржевом зале постоянного дохода лишь одна из транзакций проскользнула мимо моего стола: финансирование так называемого «доверительного управления пакетами акций». «Энрон» привлекал деньги, выпуская обязательства, а если у него не было денег для выплат держателям обязательств, он выпускал обычные акции и раздавал их.
Кажется очевидным, что акции компании, которая не может оплатить свои долги, не многого стоят: такого рода построения известны как токсичные конвертируемые ценные бумаги. Но представители рынка капитала всучивали их с непроницаемым выражением лица, а мы это игнорировали.
Некоторым образом, финансовый коллапс 2008 г. усугублён «Энроном». Рейтинговые агентства – Moody's, Standard, Poor's и Fitch – согласились, что дефолт более трети фонда субстандартных закладных был немыслим. Если банки заставили одну группу инвесторов принять первые 35% потерь фонда, то рейтинговые агентства отнесли оставшуюся часть фонда к категории «проверки дефолтом» и дали ей рейтинг ААА.
Затем банки обратились в ФРС и запросили разрешение увеличить средства, которые рейтинговые агентства считают сверх защищёнными гарантиями. Обычно банки держат около 12 долларов займов или гарантий на каждый 1 доллар собственных денег, но ФРС разрешила им обладать 70 долларами из дутых субстандартных ААА на каждый доллар капитала держателей акций. Некоторые из этих обязательств сейчас торгуются по 33 цента за доллар.
Вот одна из причин массивных потерь банков, но не единственная. Банки (и страховые компании) подписывали огромные гарантии на дутые ААА долги, создавая авансовые платежи в обмен на превращение банковских балансовых отчётов в токсичные отходы.
К моменту, когда в сентябре 2008 г. «Леман Бразерс» рухнул, не было способа, с помощью которого их председатель Дик Фалд мог рассчитать объём потерь, ожидавших его банк. Каждый дериватив и каждая единица управления были в доле и потому возвращались обратно, невзирая на риски, а кризис-менеджеры при всём этом получали минимум информации.
И что же мы теперь хотим от Уолл-Стрит?
В новом режиме банки резко снизили торговлю недвижимостью, то есть спекуляции на свой страх и риск. Весь бизнес по упаковке займов и ипотеки в трасты и выстраивание обеспечения деривативов – так называемые сопутствующие долговые обязательства – исчез. Банки резко снизили уровень рисков в своих отчётах.
Всеобъемлющая страховка сопутствующих долговых обязательств
С момента начала кризиса объём обычных свопов «кредит-дефолт» (страховые контракты по отдельным корпорациям или индексам) упали наполовину (чистый доход намного меньше, поскольку многие из этих контрактов аннулированы).
Представляемое количество свопов кредит-дефолт потрясает
Экзотические ценные бумаги, кроме сократившегося числа старых ценных бумаг, запертых в банках или портфолио хедж-фондов, вымерли, и даже простые ценные бумаги составляют только половину прежнего объёма.
В то же время банки не дают прибылей. Они просто не могут зарабатывать. Банки не могут найти доходные активы. Их акции падают почти до уровня 2008 года. Они не могут увеличить капитал. И им некому давать займы. Политика ФРС неэффективна, поскольку вне зависимости от действий центрального банка, сами банки не станут брать на себя риск.
Мы не хотим, чтобы банки снова увеличили риски и угрожали финансовой системе. Но зато хотим, чтобы они рисковали ради содействия экономическому росту. Менеджмент банков не имеет представления о том, что делать. Они могут только продолжать работать, пока законодатели и регуляторы решают, чего же они хотят. Цена акций банков в это время колеблется в широких рамках, поскольку инвесторы не могут оценить риски, скрывающиеся в банковских балансах.
Центральные банки предложили массу решений, но только некоторые из них выглядят убедительно. 24 октября Эндрю Халдейн из Банка Англии предположил, что проблема заключается в поощрениях банковским менеджерам, которые всегда бы выбирали максимальные левериджи (использование заёмных средств для финансирования деятельности компании или конкретного инвестиционного проекта; характеризуется соотношением заёмного и собственного капитала –
прим. пер.).
Он предложил финансировать банки такими мерами, которые бы предусматривали штраф за излишний риск, вроде условно конвертируемых ценных бумаг (меры могут состоять в выплате номинального процента, подобно долговому, пока банковский капитал не снизится до безопасного уровня, при котором эти условно конвертируемые ценные бумаги перейдут в обычные акции). Это звучит очень похоже на старые токсичные обязательства.
Я полагаю, что корни проблемы лежат в оценке рисков. Стремление обмануть будет всегда, пока банкиры могут выдать свиное ухо за шёлковый кошелёк. Да и менеджеры, как и общественность, нуждаются в оценках рисков, чтобы понимать какие вложения или инновации добавить или как снизить риски.
Некоторые популярные авторы, пишущие о финансах, настаивают на том, что риски, по сути, невозможно оценить, поскольку традиционные модели рисков, основанные на нормальном распределении возвратов, не дают большой вероятности крайних последствий. А на самом деле идея моделей рисков состоит в оценке вероятности крайних последствий, и именно такие модели дефолтов заёмщиков есть у банков.
Рейтинговые агентства стали арбитрами рисков не потому, что у них хорошие модели (они не хорошие) или потому, что они наняли особо опытных аналитиков, а потому, что они наиболее коррумпированы. В октябре 2008 года следователи конгресса обнаружили е-мейлы аналитиков Moody's, предупреждавших менеджмент, что они «продали нашу душу дьяволу за доходы».
За любые сопутствующие долговые обязательства Moody's, Standard и Poor's получали плату, исчисляемую небольшими шестизначными числами, и эта плата составляла большую часть их доходов. Они действовали, как адъюнкты для структурирующих команд инвестиционных банков, предлагая лучшие способы разыгрывания их моделей.
Почему же правительство не преследовало мошенничества рейтинговых агентств? Невероятно, но рейтинговые агентства заняли такую позицию – у их рейтингов такой же правовой статус, что и у газетных передовиц. Однако авторам передовиц не платят за продвижение их продукта большие рекламные агентства. Безотносительно к тому считать ли рейтинговые агентства ответственными за прошлые злодеяния или нет, но факт в том, что они стали обузой. Их необходимо заменить. Но кем и чем?
Способ сделать это есть, но надо, чтобы в каких-то разумных временных рамках инвесторы стали доверять. Сделайте моделирование рисков прозрачным бизнесом с всеобщей доступностью к данным и к моделям. Регуляторы должны требовать от больших финансовых организаций предоставления общественности своих внутренних данных по дефолтам и правонарушениям.
Многие из крупных банков обладают огромной базой данных, описывающих характеристики несостоятельных заёмщиков и обстоятельства, при которых они объявили дефолт. ФРС должна свести эти данные в единый комплект и сделать его доступным для загрузки на своём вебсайте.
.
От больших банков надо потребовать опубликовать их внутренние модели расчёта рисков. Требовать от частной компании разгласить собственную информацию тяжело, но в свете катастрофы 2008 г. общество имеет право знать, каким образом банки оценивают собственные риски.
Если модели и данные станут доступны, то независимые аналитики (в том числе и рейтинговые агентства) будут иметь независимые возможности оценивать степень риска банковских портфолио. Общественный контроль и аналитики, как третья сторона, смогут вынудить высший менеджмент банков улучшить оценки рисков, чтобы не оказаться менее прозрачными, чем их соперники.
Ничто из вышеперечисленного не представляет особых сложностей. Вопрос в упорядочении данных, оперировании цифрами и в сравнении результатов. Обществу потребуется немного времени для понимания того, что именно происходит в банковских портфолио. Но такой подход может обеспечить здоровые оценки рисков и позволить банкам предпринимать только тот риск, который поддерживает экономический рост, одновременно давая рынку средства наказать банки в случае избыточного риска.
Шпенглер в передаче Дэвида Голдмана
Скаут: sparling-05
Переводчик: sparling-05
Редактор: Aks
Перевод взят с ресурса Полюс Мира.
http://forum.polismi.org/index.php?/topic/291-asia-times-online-%d0%b3%d0%be%d0%bd%d0%ba%d0%be%d0%bd%d0%b3-%d1%87%d1%82%d0%be-%d0%b6%d0%b5-%d0%bc%d1%8b-%d1%85%d0%be%d1%82%d0%b8%d0%bc-%d0%be%d1%82-%d1%83%d0%be%d0%bb%d0%bb-%d1%81%d1%82%d1%80%d0%b8%d1%82/
Источник
http://www.atimes.co...y/MK08Dj05.html
Источник: aftershock.su.
