С. Гезель: "Естественный экономический порядок"

ЧАСТЬ IV. СВОБОДНЫЕ ДЕНЬГИ, или ДЕНЬГИ, какими они ДОЛЖНЫ БЫТЬ

ВСТУПЛЕНИЕ

Человеческий разум сбит с толку абстрактными рассуждениями ни о чём, а деньги, в нашем случае, есть целиком абстрактность в абсолюте. На свете нет ничего, с чем можно было бы сравнить деньги. Разумеется, существовали некоторые виды денег, металлические, теперь вот - бумажные; но вот что касается самой важного аспекта денег, а именно тех сил, которые и вызывают обращение денег среди людей, они-то приложимо к каждому виду были одинаковы, и именно по этому аспекту все теоретики денежных теорий так и не пришли ни к какому выводу. Равновеликие вещи не сравнимы, и, если из них убрать интеллектуальное усилие, то и извлечение смысла невозможно. Теория денег стояла перед стеной, стена закрывала дальнейший путь. Ни в одной стране мира нет (или где-то всё же есть?) юридически санкционированной для изучения и ввода в действие теории денег, в соответствие с которой администрация осуществляет управление деньгами. Везде государственные органы полагаются на некие эмпирические правила, но и к ним нельзя приложить никакого авторитетного мнения; слова, слова... одни слова. А ведь деньги являются основанием экономической жизни и общественной финансовой системы; это объект, который можно ощутить, а практическая важность которого живёт в умах и сердцах КАЖДОГО человека (зажигая огонь страстей!); деньги - есть объект известный с незапамятных времён, люди всегда ими пользовались, всегда их делали, всегда с ними работали... 3000 лет уж точно! Вы только подумайте, что это означает! По одной из самых важных общественных функций, которая напрямую затрагивает общественные и личные интересы всех людей, в течение 3000 лет человечество не имело ни малейшего понятия, будто оно слепое, глухое, немое. Если вам требуются ещё доказательства того, что дело обстоит именно так, то, пожалуйста, вдумайтесь в мои слова.

Со СВОБОДНЫМИ ДЕНЬГАМИ, описанными далее в этой книге, ситуация в корне поменяется. Деньги перестанут быть абстракцией. СВОБОДНЫЕ ДЕНЬГИ поначалу станут той межой, после которой можно и нужно будет сравнивать и изучать действие "старых" денег и новых. Деньги теперь обрели суть; деньги превратились из абстракции в яркий объект, который можно повертеть в руках и оценить всего его грани и стороны. Дайте мне точку опоры, сказал Архимед, и я переверну мир по оси. Дайте нам то, с чем можно сравнить "абстракцию", и она перестанет быть таковой. Человек может решить с помощью сравнения любую проблему.

СВОБОДНЫЕ ДЕНЬГИ - есть линия отвеса для строительства такой теории денег, где при возведении "здания" этой теории, каждый кирпич, установленный неправильно по оси, будет отчётливо виден.

СВОБОДНЫЕ ДЕНЬГИ

Деньги являются всего лишь средством обмена и более ничем. Их функция - способствовать обмену товарами, уничтожая неудобства бартера. Бартер был ненадёжен, дорог, связан с трудностями и очень часто прекращался вообще. Деньги, заменяющие бартер, предоставляют надёжность, увеличивают и удешевляют обмен товарами.

Вот, собственно, и всё, что нам нужно от денег. Определённый уровень надёжности, скорость и дешевизна, с которой товар обменивается - всё это является проверкой полезности денег.

Если, в добавление к вышеперечисленному, мы потребуем от денег, чтобы они ещё предоставляли нам и минимум проблем, связанных со своими физическими свойствами, то мы, тем самым, выдвигаем такое требование к существованию денег, которое никогда не сможет быть выполнено.

Если надёжность, скорость и дешевизна обмена продуктами может быть достигнута посредством таких форм денег, которые не подвержены старению, ржавчине и гниению и поэтому могут удобно накапливаться, то тогда, давайте пользоваться такими деньгами. Но если такая форма денег снижает надёжность, уменьшает скорость и становится дороже, чем могло бы быть, то мы говорим: "К чёрту такие деньги!"

Зная, что разделение труда, иначе - базис существования нынешней цивилизации, является в связи с этим под вопросом, то нам нужно выбрать такую форму денег, которая лучше всего предназначена именно для поддержки существования цивилизации, а не для удовлетворения желаний или предубеждений отдельных людей.

Для того чтобы проверить качества денег, мы не будем использовать весы, кислоты или тигели; не будем мы рассматривать монеты под микроскопом и не будем читать труды некоторых теоретиков. Вместо всего этого мы просто посмотрим, а как работают деньги, что они делают. Если мы увидим, что определённые деньги "находят" товары и доставляют их самым коротким способом от места производства к потребителю; если мы заметим, что товары перестают переполнять рынки и склады, а количество торговцев снижается, коммерческие прибыли падают, но при этом НЕ происходит падения объёмов обменов-продаж, а производители уверены в том, что их полноценная и насыщенная трудом работа не остаётся втуне, что всё, что они производут, будет востребовано, то мы скажем сами себе: "Вот эта - та форма денег, которая нам и нужна!" И будем придерживаться этой точки зрения даже тогда, когда, при дальнейшем анализе, мы обнаружим, что деньги, предпочтение которым мы отдали, будут не очень привлекательны с точки зрения эстетики. Мы будем воспринимать деньги так, как воспринимаем, скажем, машины, а оценка работы денег будет происходить с точки зрения их полезности и функциональности, а не с точки зрения красоты того, как они выглядят или в какой цвет покрашены.

Критериями хороших денег являются:

* Способность денег обеспечивать надёжный обмен товаров - это выясняется, если не происходят депрессии, кризисы, безработица и т. д.

* Способность денег убыстрять обмен - это выясняется, если запасы товаров на складах уменьшаются, товары не скапливаются в бесполезные груды, если количество торговцев и магазинов уменьшается, но проблем в связи с этим у потребителей НЕ возникает.

* Способность денег удешевлять процесс обмена - это выясняется той малой разницей между ценой производителя и ценой для потребителя. (В число производителей мы включим также и тех, кто доставляет товары, т. е. перевозчиков).

Как неэффективно работают те формы денег, которые мы имеем сейчас - мы уже показали в предыдущих частях этой книги. Ибо существующие деньги делают всё наоборот: когда в них возникает бОльшая нужда, они стремительно исчезают с рынка, а когда ими и так заполнен рынок, их становится ещё больше. Т. е. нынешние деньги, по сути, могут служить лишь удобным инструментом для МОШЕННИКОВ, РОСТОВЩИКОВ, а потому должны считаться просто негодными, независимо от того, сколькими приятными на ощупь, на взгляд, на слух свойствами они ни обладают!

Руководствуясь этими критериями, вы только представьте себе, сколько несчастий принесло введение золотого стандарта в Германии! Вначале был бум, вызванный притоком военных репараций из Франции после войны 1870 года, а затем - неминуемый крах!

СВОБОДНЫЕ ДЕНЬГИ II

Золотой стандарт был введён потому, что ожидалось, что это принесёт всем какие-то блага. А какие-такие блага, бОльшие преимущества можно ожидать от смены денежной системы, нежели более высокую безопасность, удешевление и ускорение обмена товарами?

Но, если бы это было нашей целью, то какова же была наша цель при введении золотого стандарта? Чего вообще мы хотели достичь? Золотые монеты, кругленькие, приятные на ощупь и глаз игрушки... от них ожидалось, что они будут ускорять и удешевлять процессы обмена соломой, железом, известью, шкур, нефти, зерна, угля и т. д., а вот как именно это будет осуществляться - никто не дал себе труда ни подумать, ни объяснить; все просто тупо поверили, что именно так и будет. Каждый - включая канцлера Бисмарка - положился на мнение так называемых "экспертов".

После ввода золотого стандарта, точно так же, как и до НЕ ввода его, обмен товарами поглощал 30%, 40%, а иногда и все 50% наличной монеты. Кризисы, бывавшие ДО введения золотого стандарта, точно так же случались и ПОСЛЕ введения оного, и все они были равно опустошительными: как во времена серебряного талера и флорина, так и позже; а увеличившееся количество торговцев и коммерсантов показывает, насколько слабой силой обладают нынешние деньги. Силой, в смысле движения экономики.

Причина, по которой сила денег, сила, способствующая обмену товарами и продуктами, так мала, следующая: деньги, материальные предметы, а не функция, стали лучше, красивше и вообще приятнее с точки зрения человека. Т. е. золотой стандарт, по всей видимости, был введён лишь для того, чтобы людям было приятно держать в руках золото, более ни для чего. Что касается товаров, поставок, производителей товаров и продуктов, то их интересы не были вовсе соблюдены. Просмотрены. Потому что под материальный предмет денег был выбран самый драгоценный металл (из сонма многих других материалов, sic!) - просто потому, что он был более удобен человеку, держащему деньги в руках. Наши эксперты ни на секунду не задумались о том, что продавцу товаров при продаже нужно будет платить за это удобство. Выбором золота в качестве материала покупателю было позволено самому выбирать время и самые благоприятные для него условия для акта покупки, и, предоставляя покупателю такую преференцию, измыслители золотого стандарта напрочь позабыли про продавца, который вынужден ждать, ждать, ждать, когда рынок, в лице покупателя, соизволит к нему придти и брезгливо купить что-нибудь. Через выбор этого материала для денег спрос на товары был поставлен в полную зависимость от обладателей денег, который на своём пути к рынку, к обмену товарами, проходит через сложный путь капризов, жадности, спекуляции и простого случая. Никто так и не увидел, что поставка продукции, предложение товаров, из-за того, что все товары ЕСТЬ СУТЬ МАТЕРИАЛЬНЫЕ ВЕЩИ и портятся со временем, были волею придумавших сей стандарт поставлены на милость покупателя. Вот таким образом и возникла нынешняя сила денег, которая преобразовалась в финансовую силу, и именно она ответственна за все беды, которые постигают во времена кризисов ВСЕХ ПРОИЗВОДИТЕЛЕЙ.

А если коротоко, то наши "умные" "эксперты", при рассмотрении вопросов монетарной политики, просто-напросто забыли про производителей товаров - ради обмена производимыми ими товарами деньги, собственно, и существуют. Они улучшили деньги только с одной стороны, с точки зрения владельца денег, в результате чего деньги стали быть никакими с точки зрения их функции, как средства обмена. Функция денег - и это очевидно! - не волновала их ни в малейшей степени, и именно поэтому, как говаривал ещё Прудон, они так и оставили деньги "болтом, запирающим ворота на рынок". Существующая ныне форма денег просто-напросто отбрасывает своей сутью товары в сторону. А должна бы привлекать их. Люди, разумеется, покупают товары, но только тогда, когда они или голодны, или им это ВЫГОДНО. Как потребитель, человек покупает нужное себе по минимуму. Никто не желает иметь у себя дома залежи товаров, а архитекторы, планируя жилые дома, вовсе не вводят в планы дополнительные площади под СКЛАДИРОВАНИЕ ТОВАРОВ. Если же какой-нибудь человек сегодня набивает товарами комнату своего жилья, то завтра - наверняка эти товары он понесёт на рынок, на продажу. Деньги же есть такая штука, которую человек хочет иметь всегда, хотя он знает, что это его желание вряд ли достижимо, ибо деньги есть самоуничтожитель самих себя (деньги дают возможность купить товары, поэтому хранить деньги бессмысленно!). А вот обладание золотыми монетами, разумеется, без вопросов является более предпочтительным вариантом, нежели обладание просто товарами. Пусть "другие", другими словами, имеют товары у себя, а я как-нибудь обойдусь. Но кто, имея в виду экономику, - эти самие "другие"? Да мы же и есть; те из нас, кто занимается ПРОИЗВОДСТВОМ ТОВАРОВ. Поэтому, если в качестве покупателей мы НЕ покупаем товары "других", то мы, на самом-то деле, НЕ покупаем и то, что мы сами и производим. Если мы предпочитаем иметь не деньги, а товары, продаваемые "другими", если, вместо желаемых, но недостижимых по какой-то причине денег мы вынуждены будем иметь комнаты, забитые товарами, то нам не потребуется слишком часто обращаться на рынок и продавать там то, что мы производим, ибо то, что попадает на рынок, тут же обкладывается налогом коммерции. Поэтому-то всё, что нам нужно, это иметь возможность быстро и дёшево обменяться товарами. А не деньгами.

Золото же не гармонизирует эту сторону наших отношений с товарами и продуктами. Ну сами подумайте: золото и сено, золото и нефть, золото и гуано, золото и железо, золото и... шкуры! Только самая дикая фантазия, марксовский монстр под именем "ценность", галлюцинация в её чистом виде, могла навести мосты между тем и тем. Товары в общем, такие как сено, нефть, гуано и прочие могут быть безопасно обменены только тогда, когда каждому человеку абсолютно всё равно, что у него на руках: деньги или какой-то товар, а это, в свою очередь, возможно только лишь в том случае, если придать деньгам те недостатки, которые присущи только товарам. Это очевидно. Товары портятся с течением времени, приходят в негодность: ржавеют, гниют, ломаются и т. д., поэтому если деньги будут подвержены таким же напастям, как и товары, то и меняться они будут, меняя в процессе товары, быстрее и дешевле. По очень простой причине, деньги никогда не будут предпочитаться превыше товаров.

Только те деньги, которые приходят в негодность, как вчерашние газеты, как прошлогодний картофель, как железяка, пролежавшая в земле сто лет, и могут быть настоящими деньгами, т. е. инструментом для обмена тех же газет, картофеля, железа и т. д. Потому что такие деньги никто не будет отличать от собственно товаров, которые потребляет человек, никто их не будет никоим образом отличать, как нечто лучшее. Никто: ни покупатель, ни продавец. И тогда, и только тогда деньги станут тем, что они есть в их самом чистом виде: средством обмена, помощником при обмене товарами. И тогда никто не будет ощущать себя ВЛАСТИТЕЛЕМ просто потому, что обладает деньгами.

СВОБОДНЫЕ ДЕНЬГИ III

Итак, если мы желаем сделать деньги в качестве средства обмена гораздо более функциональными, то наша задача сделать их такими, что они будут такими же недолговечными, как и товары.

Рисунок 4. Свободные Деньги, на основе доллара США. (Или любой другой валюты, построенной на десятиричной системе)

Эта стодолларовая банкнота показана таким образом, как она будет выглядеть в неделю с 4-го августа по 11-е, к банкноте приклеены тридцать одна марка, каждая по 10 центов (общая сумма $3,10). Эти марки были приклеены к банкноте различными её владельцами точно в те даты, которые указаны для этой цели, одна марка на каждую неделю, начиная с начала года. В течение года к 100-долларовой банкноте, таким образом, должно быть приклеено 52 марки ценой в 10 центов каждая (всего $5,20), или, другими словами, эта 100-долларовая банкнота потеряет за год 5,2% своей номинальной стоимости. За счёт тех владельцев этой банкноты, которые ей будут в течение года пользоваться.

Рисунок 5. Свободные Деньги, британский фунт.

Свободные Деньги в виде британского фунта выпускаются в виде банкнот стоимостью 1 шиллинг, 5 шиллингов, 10 шиллингов, и банкнот стоимостью £1, £4, £10 и £20 фунтов; на эти банкноты наклеиваются марки стоимостью 0,5 пенсов, 1 пенс, 2,5 пенса и 5 пенсов, еженедельно. К примеру, марки стоимостью один пенс, будут наклеиваться еженедельно на банкноту в четыре фунта (делим её на 52 секции, по количеству недель в году). На рисунке показана банкнота так, как она будет выглядеть в неделю с 4-го августа по 11-е, к ней приклеено 31 марка каждая стоимостью в один пенс. Эта банкнота, иными словами, потеряет за год 5,2% своей номинальной стоимости. За счёт тех владельцев этой банкноты, которые ей будут в течение года пользоваться.

Поскольку продавцы товаров всегда заинтересованы лишь в одном: как бы поскорее сбыть свои товары, то будет лишь честным и справедливым установить такие же условия и для владельцев денег, чтобы они тоже спешили сбыть свой "товар" - т. е. деньги. Предложение товаров поставлено в такие условия, что оно заинтересовано в быстрой распродаже, потому и спрос должен быть поставлен в точно такие же условия.

Предложение товаров представляет собой нечто, весьма далёкое от воли обладателей товаров, поэтому и спрос должен представлять из себя то же самое. Владельцы денег должны спешить, чтобы избавиться от них.

Если мы решим отменить все привилегии владельцев денег и обратим действие денег именно на то, на что они, собственно, и предназначены, а именно на создание постоянного спроса, мы тем самым просто уберём из природы денег аномалию, которая присутствует в традиционных видах существующих валют, обращая спрос целиком и полностью на рынок товаров. Это будет действовать независимо от политических, экономических или природных условий. Помимо всего прочего, все подсчёты спекулянтов, капризы и мнения капиталистов и банкиров более не будут влиять на спрос. А то, что мы сейчас называем "биение сердца биржи" - умрёт, станет достоянием прошлого. Так же как сила притяжения не знает настроения, так и закон спроса не будет подвержен эмоциям. Ни страх потери прибыли, ни радость от ожидаемых доходов, не будут более воздействовать на спрос. Никак. Ни положительно, ни отрицательно. Спрос будет постоянным.

Во всех мыслимых условиях спрос будет состоять только из количества денег, эмитируемых государством. А скорость обращения денег будет такой, какая она может быть при существующем объёме денежной массы и способности коммерческих организаций их обращать.

Все резервы денег, спрятанные людьми в кубышки, автоматически будут вынуты из кубышек и пущены в оборот. Работать - т. е. находится в обращении - будут ВСЕ деньги. Никто более не сможет хоть как-то повлиять на спрос тем, что спрячет часть денег, выведя их из оборота, либо резко выбросит на рынок часть денег, спрятанных им ранее. У государства останется постоянная обязанность: строго следить за соотношением спроса и предложения - причём очевидно, что это обязательство будет достаточно пустяковым, оно будет касаться либо ввода, либо вывода незначительных сумм денег по отношению к общему объёму.

Более ничего государству делать и не останется, обмен товарами будет происходить и без государства, но не будет никаких скачков спроса и никаких затовариваний, следовательно, не будет кризисов, безработицы, а прибыли коммерсантов упадут ровно до того уровня, который получают производители, а процент на используемый капитал в коротком времени упадёт так низко, что полностью растворится в океане избыточного капитала.

Какие же неоценимые преимущества вышеописанной денежной системы помогут производителям, которые и создают деньги через разделение труда? Никаких, кроме одного: обладатель денег будет лишён своего права избирательно и по своей собственной воле либо тратить деньги, либо их придерживать. Исчезнет база для жадности, страха, надежды, паники, связанная ныне с деньгами. Нам следует лишь расстаться с иллюзией, что у нас обязательно купят наш товар без реального покупателя. Нам следует пообещать себе, что мы все обязуемся покупать ровно столько и всегда, сколько мы продаём. При любых обстоятельствах. А вот для того, чтобы наше обещание друг другу имело форму неощутимого, но сильного воздействия на нас всех, мы должны придать деньгам такие свойства, которые прямо-таки заставляют нас всех как можно быстрее расставаться с деньгами, а это, между прочим, и есть мечта любого продавца; в общем, любой, кто обладает деньгами, должен подвергаться такому давлению со стороны денег, которое неминуемо подталкивает его расстаться с деньгами. А сделать это можно лишь купив товар. И это должно происходить всегда.

Спросим же себя: желаем ли мы сбросить оковы порабощения денег с наших рук, рук продавцов товаров, которые мы же и производим? Сбросить оковы, лишая деспотичной привилегии денег нас же, но уже как покупателей? Если да, желаем, то давайте исследуем наше беспрецедентное предложение ещё глубже и убедимся, насколько оно революционно. Давайте исследуем такую форму денег, которая содержит сама в себе призыв к обмену денег на товары.

Описание СВОБОДНЫХ ДЕНЕГ

Свободные Деньги являются неким стабилизированным вариантом бумажных денег, сами бумажки используются и выбрасываются строго в соответствии с показаниями цифр на них. Цель ввода в обращение Свободных Денег проста - стабилизировать общий уровень цен.

Свободные Деньги, в десятиричном варианте выпускаются в виде 1, 5, 10, 20, 50 и 100-долларовых банкнот (то же самое для франка, марки). Финансовые мониторинговые агентства продают, через почтовые отделения страны, специальные марки по цене 1, 2, 5, 10, 20 и 50 центов.

Свободные Деньги таким образом теряют одну тысячную своей номинальной стоимости ЕЖЕНЕДЕЛЬНО, это составляет примерно 5% в год. Стоимость потерь возлагается на владельца купюры. Если владелец купюры хочет, чтобы его банкнота была в "рабочем состоянии", он должен клеить на неё соответствующие марки. Еженедельно. Иначе купюра не будет "работать". 10-центовая марка, к примеру, должна приклеиваться к 100-долларовой купюре каждую среду, как показано на рисунке 4 на предыдущей странице, сама купюра показана так, как она выглядит в неделю с 4-го по 11-е августа, т. е. на неё наклеено 31 десятицентовая марка (общая стоимость всех марок составляет $3,10), на тех местах, число и месяц которых указаны прямо на купюре. Кто владеет в эту неделю купюрой, тот и покупает марку и клеит её - одну марку в неделю, начиная с начала года. В течение года на 100-долларовой купюре, таким образом, должно быть наклеено ровно 52 марки, каждая ценой в 10 центов, или, другими словами, купюра обесценивается за год на 5,2% за счёт владельцев купюры.

Для центовой мелочи, стоимостью ниже 1 доллара (1, 2, 5, 10, 20, 50 центов) могут использоваться те самые марки, которые нужно наклеивать на купюры крупного номинала, а вот для этого они должны специально печататься и поставлять в почтовые отделения, покупка их будет осуществляться людьми оптом за купюры крупного номинала. Сами марки можно выпускать наподобие почтовых марок, перфорированных по краям (чтобы можно было легко оторвать), целыми листами, где общее количество марок составляет по стоимости как раз 1 доллар.

В конце года полностью отпечатанные марочные листы (нераспроданные) меняются на свежеотпечатанные, под уже новый год, для продажи в новом году.

Каждый человек, разумеется, будет стремиться избежать этой процедуры, наклеивания марок, потери номинальной стоимости купюр, что у него в руках - он будет стараться тратить деньги на что-нибудь, платить свои долги, платить кому-нибудь за работу, класть эти деньги в банк, предлагать их в долг, причём под льготные для заёмщика условия. В этом случае получиться, что деньги будут находиться под "прессом", они будут вынуждены циркулировать. А не копиться где-нибудь.

Целью ввода Свободных Денег является разрушение нечестных привилегий нынешних денег. Эта нечестность целиком и полностью заключается в том, что наша традиционная форма денег имеет одно неоспоримое и всегдашнее преимущество перед товарами, т. е. то, что деньги "вечны". Все продукты, что производит человек, требуют расходов на хранение, транспортировку, поддержание их в нормальном виде, но и все эти расходы и заботы тоже не панацея: всё равно, рано или поздно, ЛЮБОЙ продукт, ЛЮБОЙ товар потеряет свою ценность, как продукт и товар. Обладатель же денег за счёт материала денег (драгоценные металлы или бумага) избавлен от порчи этого "товара", т. е. денег. Деньги не портятся со временем. Поэтому в ведении коммерческих дел капиталист (иначе владелец денег) может всегда позволить себе ждать, тогда как владельцы товаров всегда спешат продать свои товары ДО того, как они испортятся. Поэтому, если в процессе деловых переговоров речь идёт о снижении цены, то потеря всегда ложится целиком и полностью на владельца товаров, т. е. на работника в самом широком смысле этого слова. Именно это обстоятельство используется капиталистами (владельцами денег) для оказания давления на работников, иными словами - обладателей товаров, где капиталисты всегда понуждают работников понижать цену за свой труд, ниже, чем труд того стоит.

Свободные Деньги не выкупаются государством. Деньги нужны в обороте всегда, они всегда используются, поэтому зачем их выкупать? Национальный офис, однако, призван вершить свою деятельность для того, чтобы на рынке всегда было в достатке денег и цены были ровные, стабильные. Т. е. Национальный офис будет запускать больше денег в оборот, когда цены на товары начинают снижаться, и изымать и уничтожать деньги, когда цены начинают расти; ибо, в целом, цены зависят от соотношения общего количества денег к общему количеству товаров. Природа Свободных Денег такова, что ВСЕ выпущенные деньги немедленно идут на рынок и там "покупают" товары. Национальный офис не будет спать, как наша нынешняя финансовая администрация, с вялым фатализмом ожидающая стабилизации национальной валюты, которая обязательно вытечет из таинственной "внутренне присущей ценности" золота, чем даёт простор для деятельности разным мошенникам, спекулянтам и ростовщикам; Национальный офис будет смело вторгаться на рынок своими деньгами (запуская их или изымая) для поддержания общего уровня цен, для поддержания стабильной работы промышленности и торговли.

Огромная важность международной торговли для экономики страны приводит к тому, что потребуются специальные международные договора, которые будут регулировать эти обмены. До подписания этих договоров следует решить, будет ли финансовая администрация регулировать внутренние цены, или обратит бОльшее внимание на регулирование международной торговли. Дело в том, что обе задачи решить одновременно невозможно, потому что регулирование международных цен зависит от внутренних цен других стран, где наша администрация не вольна ни работать, ни регулировать. А мы знаем, что в других странах, где до сих пор в ходу металлический стандарт, цены постоянно колеблются.

Обмен металлических монет на Свободные Деньги полностью отдан на волю людей. Хотят - меняют, не хотят - не меняют. Тот, кто хочет оставить себе золото, пожалуйста, может оставить. Но при этом следует понимать, что золото, так же как и недавно серебро, потеряет право быть монетой - деньгами, и ими также нельзя будет проводить платежи законно. После завершения определённого переходного периода времени, когда золото можно будет свободно менять на Свободные Деньги, оно будет запрещено к приёму в качестве средства платежа.

Для проведения международных платежей можно сделать специальные переводные векселя, предлагаемые к покупке тем коммерсантам, которые поставляют товары за рубеж. Для малых сумм можно делать специальные переводы за границу, так же, как это делается и сейчас, через таможню.

Любой, кто пожелает купить национальную валюту для экспорта и у кого есть для этого только золото, не сможет это сделать. Сначала он должен будет продать золото Национальному офису, получить за это Свободные Деньги, а вот с их помощью уже купить переводной вексель. Любой, кому нужно золото для оплаты поставок товаров из-за рубежа, может купить золото в Национальном офисе за Свободные деньги. Цена на золото будет зависеть от того, как будет разрешён вопрос 9 (далее).

Продажа марок (тех, что наклеиваются на Свободные Деньги) создаст постоянный источник доходов Национального офиса, он составит порядка 5% от всего объема денег в обращении страны, или порядка 200-300 миллионов марок в Германии, если взять период до 1914 г.

Этот доход является по сути "побочным" дитятей проведённой реформы денег, и его поэтому можно в расчёт не принимать вообще. То, как будет тратиться этот доход следует специально выработать на законном основании. Обществом.

Как государство запускает СВОБОДНЫЕ ДЕНЬГИ в обращение

Денежная реформа лишает права банк-эмитент выпускать деньги. Вместо банка это делает Национальный офис по регулированию валюты, на которого возложена обязанность следить за ежедневным спросом на деньги.

Национальный офис не ведёт никакой банковской деятельности. Он не покупает и не продаёт векселя, он не разделяет бизнесы на первый, второй и третий классы. У него никаких связей с частными лицами. Национальный офис выпускает деньги тогда, когда стране они нужны, и уничтожает деньги - когда ощущается их избыток. Всё. Больше никаких функций.

При запуске Свободных Денег всем общественным казначействам даётся команда обменивать, но только по личным запросам, старые деньги на Свободные деньги; один доллар (франк, шиллинг) Свободных Денег в обмен на один доллар (франк, шиллинг) старых.

Любой, кто не пожелает менять свои золотые монеты, может их хранить у себя. Никто не будет заставлять их обменивать старые деньги на новые в обязательном порядке; никакого юридического давления; никаких грубых силовых побуждений. Всех просто предупредят, что после истечения какого-то срока, скажем, 1, 2 или 3 месяцев, все металлические деньги станут просто кусочками металла, а не деньгами. Если и после указанного срока кто-нибудь будет всё ещё владеть старыми металлическими деньгами, он вполне может их продать за Свободные Деньги специальным дилерам, скупающим драгоценные металлы, но вот насчёт цены он будет вынужден договариваться с этим дилером сам. Единественная форма денег, признаваемая государством, становится форма Свободных Денег. Золото, для государства, становится точно таким же товаром, как и дерево, хлопок, серебро, сено, бумага или рыбий жир. И, так же как сегодня налоги нельзя заплатить деревом, серебром или сеном, так нельзя будет платить налоги и золотом (спустя какое-то время, означенное как переходное, для обмена).

Государство знает, что более никаких иных денег не будет, кроме Свободных, поэтому делать ещё какие-то усилия по приданию статуса денег Свободным Деньгам не надо. Поскольку деньги нужным всем, а государство контролирует эмиссию, то такой результат будет неминуемым. Поэтому, если кто-то возжелает начать чеканку своих собственных частных денег, то государство может совершенно спокойно игнорировать эти попытки, не обращать на них никакого внимания. Для государства любые металлические монеты более не существуют, это только металл, поэтому что там с металлом делают люди - это их дело. Государство просто лишает права всем монетам, даже тем, которые ранее оно само чеканило, быть деньгами. Вся техника, которая обслуживала выпуск монет, продаётся любому желающему на аукционе, кто больше заплатит, тот её и получит. Вот, собственно, и всё, что сделает государство в отношении золота. Этого вполне достаточно. Золота в обороте более не будет.

Если же кто-нибудь будет сопротивляться использованию Свободных Денег в качестве средства платежа, принимая оплату за свой товар - то и в этом случае никто никого принуждать к обязательному приёму не будет. Пусть требует себе золотых монет за свой товар. Но он будет вынужден сам проверять чистоту металла монет, их вес, монета за монетой, обливая их кислотой и пробуя на зуб. Ему также потребуется потом предпринять определённые усилия, чтобы найти того, кто согласится продать другой товар уже ему за эти монеты, на этом пути его ждут сюрпризы как по цене, так и вообще по процессу. Если после определённого времени, он поймёт, что с золотом нынче обстоит не так всё просто, то ему всегда открыта дорога к тому, чтобы взять и начать пользоваться Свободными Деньгами. Ему придётся только вначале пройти тот путь сопротивления вводу золотому стандарту, который до него прошли немецкие землевладельцы. Так и здесь: посопротивлявшись - сдастся.

Что государство будет делать с золотом, полученным в результате обмена его на Свободные Деньги? А просто расплавит его и отдаст ювелирам, чтобы они делали из него украшения: кольца, браслеты и цепочки для часов, либо будет дарить каждой новой семейной паре страны по слиточку. А что ещё прикажете делать с этим металлом, с накопленным его за века количеством?

Государству золото не нужно. Если оно начнёт продавать золото за Свободные Деньги тем, кто пожелает его купить, то вскоре цены на золото так опустятся, что приведут в смущение всех без исключения на Земле. Примерно так случилось с серебром в Германии, когда оно было запрещено в качестве денег. Если бы в своё время по случаю вывода серебра из денежного обращения Германия использовала бы всё собранное серебро для таких вот свадебных подарков, или для воздвижения серебряных скульптур напротив каждого ломбарда или кредитного банка (чемпионов золотого стандарта!) - то это без сомнения было бы лучшим решением для экономики как дома, так и за рубежом, лучше для государственной финансовой системы. Те несколько миллионов, которые государство выручило от продажи серебра, стало каплей в безбрежном океане немецкой экономики, как целой системы, эта капля стала всего лишь фактором подавления цены на серебро, а также причиной возникновения проблем у немецких землевладельцев, потому что, в свою очередь, вызвало падение цен на зерно, торги которого традиционно велись частично и на серебро (*Лавелье, "Деньги и биметаллизм"). Если бы Германия раздала бы собранное серебро (талеры, перелитые в слитки) на свадебные подарки, то она бы ощутила, как собранные налоги дали бы ей в десять раз больше дохода, из-за возросших возможностей налогоплательщиков.

Как управлять хождением СВОБОДНЫХ ДЕНЕГ?

После ввода в действие Свободных Денег и вывода из обращения металлических монет, единственной функцией Национального офиса будет наблюдать за уровнем соотношения количества денег и количества товаров, и регулировать это соотношение либо выпуском новых денег, либо - изъятием лишних. Для поддержания общего уровня стабильных цен. Национальный офис будет опираться при этом на соответствующую статистику, обзор цен, иными словами, т. е. за тем, что уже было обсуждено в Части III: ДЕНЬГИ КАК ОНИ ЕСТЬ нашей книги. Опираясь на статистику и соответствующие расчёты, которые показывают, падают ли цены или поднимаются, денежное обращение либо ужимается, либо расширяется. (Вместо изменения количества денег Национальный офис может изменить СКОРОСТЬ обращения денег, уменьшив, либо увеличив, процент амортизации денег. Мы показали его, как 5,2% годовых, но он может быть меньше или больше. Но, кстати, лучше регулировать объёмом, массой денег, нежели изменением процентов).

Для увеличения скорости обращения денег Национальный офис проделывает ещё и следующую процедуру: выравнивает поступление доходов государство от собираемых налогов. Вот таким образом: если планируется собрать, скажем, 1000 миллионов в виде налогов, а требуется ввести 100 миллионов новых денег в систему обращения, то налоги сокращаются на 10%.

Это тоже очень простая мера, но уменьшение самого количества денег ещё проще. Ибо: если общее количество Свободных Денег в стране ежегодно уменьшается на 5% (через амортизацию денег), то всё, что остаётся делать Национальному офису, для уменьшения, допустим, объёма денег - это вообще ничего не делать. Всё, что было понавыпущено, к примеру, по ошибке или недоразумению, через год уменьшится на 5%. И всё. (*Это рассуждение целиком и полностью взято из рассуждений меня самого ещё в 1891 году, когда я впервые представил принцип работы Свободных Денег в печати. Там я предлагал сделать так, чтобы стоимость купюры в начале года, скажем, в 100 единиц, снижалась к концу года до 95 единиц - вместо того, чтобы печатать марки и наклеивать их на каждую купюру за счёт владельца денег.) Если предлагаемая мера не даст предполагаемого снижения объёма денег (имеется в виду простое ожидание одного года, когда масса денег сократится на 5%), то можно увеличить налоги, собрать их и уничтожить эти деньги. Тоже способ. В общем, объём денег может регулироваться разными ходами, в том числе и через продажу ценных бумаг правительства населению.

С помощью Свободных Денег поэтому, Национальный офис будет обладать ПОЛНЫМ контролем над всем в плане денег, как средств обмена. Т. е. и над производством денег (эмиссией) и над предложением денег на рынке.

Национальному офису не потребуются услуги тысяч болтунов из правительства, парламента и прессы, не потребуется массивное здание Центрального Банка, как к примеру, Немецкого Национального Банка. Потому что Национальный офис не будет вести банковской деятельности. У него не будет ни счётных машин, ни сейфов. Деньги будут печататься в одном месте, где и ныне - на Печатном дворе; сам выпуск денег и обмен их будет осуществляться соответствующими казначействами страны по регионам; общий уровень цен будет высчитываться бюро статистики. Всё, что будет нужно, в принципе, это иметь человека, который печатает деньги и транспорт, который развозит эти деньги по казначействам, либо собирает деньги из казначейств (или налоговые поступления) для их уничтожения. В общем, один человек, печатный станок и печка для сжигания бумаги. Просто, дёшево, эффективно!

С помощью этого простого механизма мы заменим тяжёлый труд золотоискателей, огромные машины для чеканки золотых монет, рабочие капиталы банков, бессмысленную суету и нервозность банка-эмитента национальных денег, и при этом будем абсолютно уверены в сегодняшнем дне, завтрашнем. Всегда. Причём, всегда же, в плохие времена и хорошие, мы будем уверены, что ни одного лишнего пенни не будет находится в обращении, равно как и не будет и недостатка в этом самом пенни. А всё, что ныне ОБСЛУЖИВАЕТ денежное обращение, будет упразднено. В общем, мы создадим для всего мира образец для подражания.

Законы обращения СВОБОДНЫХ ДЕНЕГ

Теперь давайте рассмотрим Свободные деньги более пристально. Что именно может делать с ними их обладатель? 1-го января цена 100-долларовой купюры на рынках, в магазинах, в казначействах и судах, в общем - везде, составляет именно 100 долларов, а вот 31-го декабря - уже только 95. Другими словами, если владелец этой купюры захочет что-то приобрести с помощью этой купюры по цене 100 долларов в КОНЦЕ ГОДА, то он будет вынужден добавить к ней ещё 5 долларов.

А что, собственно, случилось? Да ничего особенного; произошло то, что происходит с каждым товаром. Точно так же, как одно конкретное и определённое куриное яйцо перестаёт быть несуществующей концепцией "яйца", а совершенно конкретно сгнивает за год, точно так же и бумажка с названием "доллар" уходит от концепции с названием "доллар" и становится реальностью. Ныне доллар, как валютная единица, неизменен и постоянен; он является основой для всех расчётов; но доллар в виде монеты является лишь точкой отсчёта, в которой оба "доллара" (единица и монета) соединяются вместе. Ничего не произошло особенного, просто что-то произошло со всеми нами. Вот смотрите, концепция, голое лукавство ума - неизменно; тогда как человек, представитель жизни на Земле - смертен, вся его жизнь есть движение к угасанию и дальнейшему исчезновению (после перехода в полный прах!). Вот что происходит, когда концепция средства обмена (концепция денег) и сами реальные деньги (монеты и купюры), если сравнить их с реальной жизнью и смертным человеком - не подчиняются закону рождения и смерти.

Владелец же "исчезающих" со временем денег будет чётко знать, что случится с деньгами, которые он попробует СОХРАНИТЬ. Так же, как знает это продавец куриных яиц. Оба больше не будут хранить их вечно. Владелец "портящихся" денег обязательно будет вынужден их использовать - с тем, чтобы ту потерю, которая заключена в них, постараться перенести на других.

Но как владелец денег сможет их использовать? Продав свои товары, он получит за них деньги. Он вынужден будет брать эти деньги, даже несмотря на то, что знает, что в деньгах заключена его предполагаемая будущая потеря. Его товар был предназначен для рынка; он был вынужден обменять свой товар, а взамен он получил лишь то, что и мог получить, т. е. деньги; а сами деньги, что он получил, имеет только единственную форму, какую мы описали только что, и деньги эти - государственные. Получается, что ему и деваться некуда, он просто вынужден брать эти ненавистные деньги в обмен на свои товары, потому что только таким образом он сможет избавиться от товаров и получить то, что мы назвали результатом своего труда. Возможно этот человек может и попридержать продажу своих товаров, ровно до тех пор, пока ему не будут нужны какие-то другие товары, но ведь его собственные товары (если он не продаст их) могут и испортиться и стать дешевле; в результате приостановки продаж своих товаров, он понесёт потери, возможно даже бОльшие, нежели дадут ему деньги, которые тоже портятся - в общем, человек всегда будет сравнивать стоимость порчи денег и снижение стоимости товаров, если он их не продаст (не забудем про плату за хранение товаров, это тоже убытки). Человек, получается, принуждён принимать новые деньги, но это принуждение вызвано лишь природой товаров, которые не вечны. Либо товары, которые портятся, либо - деньги... которые тоже теряют стоимость. Поэтому-то человек будет вынужден искать на свои деньги покупателя, т. е. продавца товаров, на кого он может возложить будущую потерю в деньгах. Найдёт ли он такого дурака? Единственным, кто, в свою очередь, возьмёт у него деньги, будет точно такой же человек, тоже под давлением точно таких же обстоятельств. То есть тот человек, у которого есть товар, тот, кто желает его продать поскорее, пока он не испортился.

И вот на этом самом месте мы можем заметить один весьма примечательный факт, а именно: что у продавца, как только он стал обладателем денег, ТОЖЕ возникает немедленное желание поскорее с ними расстаться, передать их другому обладателю товаров, и это желание почти полностью совпадает с желанием обладателя товаров, расстаться уже с ними и получить деньги. Выгода сделки одинакова для обеих сторон, потому что во время того, как они договариваются насчёт цены, покупатель (обладатель денег) не сможет больше аппелировать к неизменности золота (старых денег), не может больше угрожать продавцу, мол, задерёшь цену, то и не куплю твой товар вовсе, в общем не сможет понуждать продавца товаров к принятию того его собственных, владельца денег, условий. Оба - и покупатель, и продавец находятся в равных, неблагоприятных условиях; у обоих есть нужда в том, чтобы избавиться от того, что у них есть и получить то, что есть у другого! При таких условиях, и это очевидно, сама сделка получится честной, да и недолгой тож.

Но давайте теперь представим, что купюра Свободных Денег, которые мы рассматриваем и анализируем, попала в руки... скажем, банкира. Что будет делать с этой купюрой банкир? Из банкирских рук деньги утекают точно так же, как и из рук других. Но как это происходит? Они становятся обладателями Свободных Денег в результате обмена бывшего у них золота на новые деньги. Причём закон не запрещает им хранить золото, пожалуйста, делай, что хочешь; просто государство говорит, что после определённого времени, когда можно спокойно менять золото на новые деньги, оно перестанет делать такие обмены. Если банкир не поменяет своё золото в этот период и останется с ним, то, что он потом с ним будет делать? Да, он может продать золото ювелирам. Но вот по какой цене это золото ювелиры купят? Да и чем ювелиры заплатят-то? Да только теми же Свободными Деньгами!

Поэтому банкир крепко подумает над первой ситуацией и сравнит её со второй. И вот, так или иначе, банкир стал обладателем новых денег. Бесполезность золота, превратившегося из золота-денег в просто золото, вынудило его обменять золото на Свободные Деньги, а будущая потеря уже новых денег (если он не использует их) вынуждает его к поиску путей того, как их лучше использовать.

Поскольку банкир и капиталист (берём крупных обладателей золотых денег) не нуждаются в больших количествах товаров, они начинают искать тот рынок, где есть люди, которые бы хотели что-нибудь купить, да у них на это нет денег. Т. е. они начинают этим людям предлагать взять деньги в долг, в кредит - точно так же, как они это делали с золотыми деньгами. Но ситуация уже другая, есть разница между старыми деньгами и новыми. Ранее они могли либо давать деньги в долг, либо - не давать, потому что они были хозяевами положения, давали деньги в долг только тогда, когда положения кредита их устраивали. А теперь они вынуждены просто-таки заставлять людей брать у них кредит, даже несмотря на плохие для них условия кредитной сделки. Теперь их заставляет крутиться сама жизнь. Природа того товара, каким они владели (золота) заставила их принять Свободные Деньги, а природа Свободных Денег заставляет их теперь ссужать деньги быстро... как можно скорей! Если процент их не устраивает, пусть и остаются со своими деньгами, покупают на них золото, товары, дорогое вино, которое, как говорят, с течением времени становится только вкуснее и дороже, пусть покупают государственные облигации, пусть переходят в производство, покупают фабрики, производят что-то, строят дома... в общем, пусть делают что хотят, чтобы спасти свои деньги от "старения". Единственное, чего они не смогут более сделать, это выдвинуть такие условия, только при принятии которых они с ними и расстанутся.

Законы обращения СВОБОДНЫХ ДЕНЕГ II

К примеру, удовлетворяет ли их процент, предлагаемый заёмщиком, или процент от эксплуатации нового дома; есть ли надежда на то, что купив сегодня ценные бумаги, завтра они могут вырасти в цене; растут ли или есть предпосылки, что так будет, цены на вино или драгоценные камни, которые они намереваются приобрести, ибо много народа думают так же; покроет ли стоимость перепродажи бутылок редкого вина расходы на хранение - это не имеет значения, поскольку они вынуждены и потому намерены расстаться с деньгами. И так сегодня, завтра, всегда. Т. е. чем чаще они приостанавливаются, чтобы задуматься, как распорядиться деньгами, тем больше потери. Предположим, однако, что они найдут кого-либо, кто согласится взять их деньги в долг. Что будет при этом? У берущего в долг есть только одно намерение: он собирается купить на эти деньги товары, приобрести бизнес, в общем что-то купить помимо денег. Потому что никто никогда не берёт в долг деньги, чтобы просто положить их в тумбочку, где они благополучно потеряют стоимость при амортизации по прошествии времени. Т. е. разумно предположить, что человек, взяв деньги в долг, вложит их немедленно в товары, т. е. постарается как можно быстрее избавиться от денег.

Но здесь вот что важно: куда бы ни вкладывались деньги, они немедленно создают при этом СПРОС. Либо прямо, через покупку, либо косвенно, через заём, владелец денег всё равно создаёт спрос на товары, причём строго пропорционально тому количеству денег, что у него на руках.

Из этого следует, что спрос более НЕ БУДЕТ зависеть от воли владельцев денег; а соотношение спроса и предложения более не будет зависеть от желания владельца денег получить прибыль; спрос будет полностью независимым от бизнесов и их перспектив, а также от ожиданий того, упадут или вырастут цены; независимым также от политических событий, урожаев или неурожаев; от способности управленцев государства управлять плохо или хорошо.

Предложение денег, точно так же, как и поставка картофеля, сена, лимонов, угля и т. д., можно будет в любой момент времени посчитать, оценить, взвесить, при этом не надо никого ни в чём понукать. Деньги, уже с помощью внутренне присущих им свойств, сами по себе достигнут максимума скорости обращения в каждый отдельный момент времени, либо, что вероятнее, будут всё время стремиться перепрыгнуть достигнутый лимит. Как луна на небе, спокойная и на чьё движение по её орбите невозможно никак повлиять, так и Свободные Деньги будут спокойно, независимо от желаний их обладателей, растекаться по рынку.

В любых представимых ситуациях, при солнечной погоде и в слякоть, спрос будет всегда точно равен: количеству денег в обращении, причём это количество будет строго контролироваться государством. Само количество следует умножить на: максимальную скорость обращения денег среди всех участников рынка.

Каков от всего этого будет экономический эффект? Первый такой: мы не будем больше зависеть от колебаний рыночных цен; Национальный офис, контролирующий эмиссию Свободных Денег будет регулировать их количество, точно выдерживая пропорцию, нужную для текущего состояния рынка; это предложение денег более не будет зависеть от владельцев денег, на них не будет влиять никакой страх ожиданий грядущих перемен, никакие игры спекулянтов на бирже, потому что точное количество денег в обращении будет целиком и полностью прерогативой Национального офиса. Он, этот офис, и будет создавать предложение, точно так же, как государство печатает почтовые марки, или как рабочие создают предложение товаров.

При падении цен Национальный офис добавляет денег в экономику. А Свободные Деньги уже сами по себе есть предложение. Именно так: материальное предложение денег на рынке. Когда цены поднимаются, офис уничтожает часть денег в обращении, т. е. уничтожает повышенное предложение денег.

Тем самым Национальный офис контролирует весь ритм рынка, а это означает, по меньшей мере, избавление от экономических кризисов и безработицы. Без нашего на то разрешения цены не будут ни подниматься, ни опускаться. Каждое движение цен будет манифестацией воли Национального офиса, и именно за это офис и будет нести ответственность.

Спрос, как произвольный акт владельца денег, сейчас в силу этого повязан на вызывание колебаний на рынке, повязан на вызывание периодических стагнаций, безработицы, мошенничества. Свободные же Деньги устанавливают такой уровень цен, который зависит от воли Национального офиса, применяющего власть в соответствии с целью функционирования денег, для предотвращения колебаний цен.

Столкнувшись с новыми деньгами, каждый будет вынужден в очень скором времени признать следующее, что традиция накопления резервов денег должна быть напрочь забыта, поскольку иначе деньги у владельца будут просто таять, амортизируясь. Поэтому новые деньги автоматически растворяют на рынке все накопленные ранее денежные запасы, причём всех без исключения людей: работников, спекулянтов, торговцев, ростовщиков. И молитвы при этом не помогут.

Что же в дальнейшем принесёт это изменение экономике? Это будет означать то, что в дальнейшем у населения никогда не будет на руках больше денег, чем это нужно для немедленного удовлетворения предложения на рынке - а будет на руках именно то количество, которое не позволит ценам колебаться именно от того, что есть или слишком мало, или слишком много денег. Это также будет означать, что отныне никто не сможет расстроить денежную политику государства либо резким наводнением рынка деньгами, взятыми из накопленных резервов, как раз в то время, когда Национальный офис решит провести "зачистку" рынка, либо резким изъятием денег с рынка, с переводом денег в накопления, именно тогда, когда Национальный офис решит пополнить запас денег на рынке. Это будет означать, что для того, чтобы проводить свою политику, Национальному офису впредь не потребуется значительных изменений, оперировать офис будет малыми суммами денег.

С вводом новых денег в действие никому больше и в голову не придёт накапливать деньги, поскольку регулирование обращения денег сделает накопление бессмысленным. Денежные накопления служили ранее резервами, цистернами, танками для резкого выплеска денег на рынок, либо для резкого их слива в эти хранилища, теперь же обращение и регулярность наличия денег на рынке избавят нас от самой необходимости иметь эти резервуары. Деньги превратятся в постоянный и неумолкающий источник живительной "воды" для рынка.

Со Свободными Деньгами спрос будет неотделим от собственно денег, спрос перестанет быть манифестацией желаний владельцев денег. Свободные деньги не есть инструмент спроса, а сам спрос и есть, спрос, материализованный именно в таком виде, в каком он полностью удовлетворяет встречное предложение товаров и услуг, которое всегда было, есть и будет точно таким же материализованным. Всё остальное, что касается биржевых спекуляций, паник и рыночных коллапсов не будет больше иметь никакого влияния на рынок. Количество денег в обращении, умноженное на максимальную скорость обращения с существующими коммерческими организациями (их уровнем работы), только это отныне и будет являться вполне разумным и естественным ограничением, т. е. и максимумом и минимумом, СПРОСА.

Деньги, анафема прошлого, не будут запрещены вводом Свободных Денег, они просто будут поставлены на службу реальным нуждам экономической жизни. Свободные Деньги оставляют нетронутым все институты прошлого, мы имеем в виду, к примеру, ссудный процент, но заставляют все эти институты служить добру, а не злу. Ввод Свободных Денег уничтожит ссудный, ростовщический процент - уйдут в прошлое толпы праздной аристократии, чванливых рантье, лишённые всех накоплений пролетарии, оставляя место для роста гордых, свободных, независимых людей, новой расы.

Как к СВОБОДНЫМ ДЕНЬГАМ будет относиться:

Владелец магазина?

Вот я, владелец магазина. Свободные Деньги, когда они появились, внесли немало изменений в мой бизнес. Ну, во-первых, мои покупатели стали платить только наличными, потому что им так выгоднее всего - платить сразу и за всё, что берут - да и им теперь платят тоже только наличными. Во-вторых, прекратилась продажа моих товаров малыми количествами или малыми развесами (порциями), на центы уже давно ничего не торгую, только крупными суммами. Раньше покупатели поругивались на цены, покупая у меня что-то, не желали расставаться со своей мелочью, деньги для них представляли бОльшую ценность, чем сейчас - они могли их копить и получать процент; могли откладывать деньги в банк; да и держать в доме деньги было выгоднее, чем держать товары; к тому же у всех всегда оставались сомнения, а получат ли они очередную зарплату. В общем, деньги то появлялись у покупателей, то - исчезали, поэтому и мой бизнес шёл то шибко, то вяло, за исключением, конечно, тех покупателей, у кого был твёрдый доход... но и они предпочитали откладывать часть своих доходов, а не тратить их у меня в магазине. Кстати, доходило дело до того, что многие всегда предпочитали покупать в кредит где только возможно, а на наличные - только самое необходимое. Вместо одного фунта такие покупатели покупали на унцию, а вместо целого мешка, всего лишь на фунт. Никому и в голову не приходило закупать провизию домой целыми сумками, а в новых домах не было отдельных комнат-кладовых. Да-а... народ хранил и собирал только деньги. А сейчас дома строят другие, в них есть разные комнаты: для одежды и обуви, кладовая для хозяйственных принадлежностей, даже комната для съестного.

Теперь всё это здорово поменялось! Когда приходит время платить долг новыми деньгами, то все расстаются с ними очень легко, платят всегда вовремя, даже заранее. Деньги ведь теперь знаете как крутятся? О-о, только и гляди! Ничего никому не мешает. Никакие слухи теперь на деньги не действуют. У моих покупателей всегда есть деньги, и бизнес мой идёт каждый день, все ведь только рады избавиться от денег, потому что стоит их задержать, как их стоимость сразу и уменьшится, а это - прямая потеря, а кто ж хочет на пустом месте деньги терять? В общем, за бизнес свой я спокоен, выручка идёт каждый день, без помех. Мы, владельцы магазинов, даже уже попривыкли к этому постоянному потоку денег, они всё идут и идут к нам, каждый день, только успевай считать. Смысла же копить их уже нет никакого, мало того, что их много поступает каждый день, так и не успеешь их потратить, так они в стоимости потеряют. Теперь люди, вместо накоплений в деньгах, копят разные товары; сметают с прилавков буквально всё, к тому же исчез кредит, все платят только наличными. Вместо чепуховых покупок покупатель пошёл почти оптовый, берут всё большими партиями, сколько унесут, не разбираясь: вместо бутылки - целый ящик, вместо отдельного пакета - всю упаковку, в общем, вот так.

Вы можете сказать, послушав меня, что мы, ритейлеры, теперь процветаем, бьём баклуши целыми днями, потому что покупатель так и прёт, так и прёт? Увы, не всё так сладко. К счастью, я человек наблюдательный и внимательный, поэтому сумел адаптировать мой бизнес к новым обстоятельствам. К примеру, я поменял свои розничные цены на оптовые, тем самым резко увеличив количество покупателей. А вот другие владельцы магазинов, такие же, как и я, этого не сделали, не предвидели новых обстоятельств, поэтому были вынуждены закрыть свои магазины. Теперь вместо бывших каждых десяти магазинов остался только один, который к тому же, даже за счёт увеличения оборота в нём товаров в десятки раз, требует для своего обслуживания гораздо меньше работников (все берут целыми мешками и упаковками, я же говорил, а это - уже оптовая продажа с самовыносом!). Арендная плата за мой магазин упала на 90%, потому что многие магазины стоят пустыми, никто их не хочет брать в аренду, потому из этих магазинов сделали квартиры. Теперь самое важное. Несмотря на то, что мои обороты увеличились в десятки раз, да и арендная плата упала, вот прибыли-то мои вовсе и не увеличились в такой же пропорции, поскольку мои конкуренты, те, что остались, тоже были вынуждены снизить цены до минимума, и они, и я - теряем прибыль. Теперь я вместо 25%-ной наценки на товар устанавливаю всего 1%. Поскольку я всё равно распродаю товар целыми мешками и упаковками, да ещё и получаю только наличные, вот этот 1% собственно и покрывает всё. Никакой бухгалтерии, никаких счетов, бумажек и прочего! Ничего! Да, забыл. Несмотря на увеличение продаж в десять раз, мой склад остался точно таким, как был. Знаете, многие покупатели берут товар прямо с колёс, некоторые умудряются покупать его ещё на станции, куда он доставляется. В общем, я даже не могу теперь называться розничным продавцом. Я уже не пойми чего, то ли мелкий оптовик, то ли очень крупный розничный продавец, то ли, вот странно, вообще работаю на коносаменте.

Мне жаль, признаюсь, моих коллег, таких же, как и я, владельцев магазинов. Тех, чей бизнес лопнул, особенно старшего возраста, им не до переучивания новой специальности. Поскольку их разорение было связано с вводом в действие Свободных Денег, т. е. прямым вмешательством государства в их жизнь, то им государство же и должно возместить тот ущерб, который нанесло - через назначение им специальной пенсии. Государство так и сделает, потому что средств у него для этого вполне сейчас достаточно. С исчезновением огромного количества торговых посредников и последующего в связи с этим удешевления всех товаров, способность населения платить налоги резко возросла. Ранее государство чувствовало себя обязанным поддержать в похожем случае землевладельцев, когда цена ренты упала, государство ввело импортную пошлину на ввозное зерно, поэтому и в этом случае компенсация тем, кто пострадал обязательно последует.

Ещё я должен признать, как владелец магазина, с вводом Свободных Денег бизнес мой существенно упростился. Что-то в этом роде должно было случиться. Ни крошечные порции розницы, за которые я бился ранее, пытаясь продать товар хоть по граммам, ни использование кредита для увеличения продаж - не могли продолжаться вечно. Было что-то невыносимое в том, что я был вынужден прибавлять к оптовой цене по 25%, в то время как зарплата окружающих меня работников едва-едва увеличивалась на 5% (да и то в результате забастовок!).

В Швейцарии, с тремя миллионами населения, в 1900 г. было 26 837 коммерческих агентов, которые платили примерно 320 000 франков за лицензии. Если мы оценим как дневные расходы одного агента в 5 франков, то всё совокупное содержание этих агентов обходилось Швейцарии в год в умопомрачительную сумму - 48 977 525 франков.

В Германии было 45 000 коммерческих агентов... постоянно в разъездах. (В Швейцарии большинство агентов имело ещё какой-нибудь вид бизнеса, помимо агентского, именно потому их ежедневные расходы так относительно малы). Подсчитано, что один день каждого из этих 45 000 коммерческих агентов стоил 14 марок (зарплата, командировочные, размещение, еда), и это не преувеличение. Выходит, что ежедневно, только на них тратилось по 600 000 марок в день, а в год - 218 миллионов. Добавим к ним ещё других коммерческих агентов, которые занимались этим время от времени, и сумма возрастает. Можно сказать, что две трети всех путешествующих - путешествовали с деловыми целями, а две трети постояльцев отелей составляли бизнесмены и коммерческие агенты.

Предсказывалось, что с вводом в действие Свободных Денег покупатели станут более дружелюбными. Верно, всё так и произошло. В прошлую субботу один покупатель, который хотел купить швейную машинку, проговорил со мной целый час, всё выискивал недостатки, спрашивал и спрашивал - до тех пор, пока я не напомнил ему, что завтра вообще-то надо будет наклеивать на его деньги недельную марку, а завтра воскресенье, почта не работает. Это сработало мгновенно, покупатель принял решение, его сомнения сразу испарились. Он поглядел на часы, затем пересчитал деньги и вслух подсчитал, что, если бы он ещё немного задержался с покупкой, то потерял бы целый пенни. Но сомнения его разрешены, покупка сделана, он заплатил, забрал машинку и ушёл довольный. Вместо него потерял пенни я. Но и многое понял, пока беседовал с ним.

Ещё раз случилось вот что: один богатый покупатель купил кое-что, но сказал, что забыл кошелёк, и попросил записать стоимость на его счёт. Я заметил, что уже суббота, стоит поторопиться, потому что ни за что можно потерять деньги. Он поблагодарил меня, сходил домой, и через несколько минут я уже получил деньги. Кстати, эту сумму я тоже успел потратить до воскресенья, потому что приехал мой поставщик и я купил у него товар. Если бы мой покупатель выбрал вариант с оплатой завтра, то и он бы потерял часть денег, да и я - тоже, потому что вовремя не расплатился бы с моим поставщиком.

Знаете, я подумал, а сколько же труда, риска и забот теперь экономятся этими Свободными Деньгами! У меня теперь всего один бухгалтер вместо десяти. И вообще проблема с поступлением наличных полностью решена; теперь не как раньше, то - густо, то - пусто. Не бедность раньше заставляла людей экономить деньги, всячески отсрочивать платежи, а их собственный эгоистический интерес. Теперь же всё решается и решается очень быстро при оплате наличными. Сразу же, всегда. Ведь вы знаете, кто чаще всего задерживал платежи раньше? Вовсе не бедняк. А как раз богатенький. Ведь у бедняков нет накоплений. А у богатеев они есть, поэтому изъятие их средств из банка означало, что они теряли процент, вот они всегда и задерживали платежи.

По поводу амортизации денег (еженедельного снижения стоимости) - причин жаловаться у меня нет. Как торговец я бы скорее даже приветствовал бОльший демёредж, поднял бы его с 5% до, скажем, 10% в год, потому что тогда покупатели будут расставаться с деньгами ещё быстрее, а бухгалтерию вообще не придётся вести, потому что всё будет раскупаться с колёс. Я теперь вижу, что чем более презренны деньги, тем более уважительное отношение к товарам и труду, к тем, кто производит товары, но и тем лучше происходит торговля! Работников можно уважать только в том случае, если деньги для всех ничто, а товары и труд - всё. Это раньше было непредставимым, да и сейчас иногда берут сомнения, но мне всё равно кажется, что уровень амортизации в 10% годовых был бы лучше, да и работники, думаю, меня бы поддержали.

Ну, сами подумайте, что такое 10% при моём ежедневном доходе в $1000? Сотня баксов в год! Да, ерунда, если сравнить с моими расходами. К тому же я всегда, если постараться, смогу избавиться и от этих 10%, просто потратив их сразу, лишь получу, заплатив за что-то даже вперёд!

Оплата вперёд за что-то с первого взгляда может показаться каким-то нонсенсом, но это всего лишь инверсия прежнего порядка вещей, когда во главе угла стояли деньги, а не товары. Теперь - наоборот. Теперь деньги бегают на поклон к товарам. Предоплата обязывает поставщика быстрее изготовить товар или предоставить работу, ему остаётся только спланировать и сделать, остальное же - на его полном усмотрении, к тому же он уже знает, чем он будет занят в будущем; оплата по факту труда, либо даже потом, заставляет его - работника - пребывать в неуверенности насчёт завтрашнего дня. В общем, как ни крути, для обеих сторон лучше и безопаснее, если деньги бегут впереди товаров и стараются всё оплатить заранее. Это не то, что было раньше, совсем не то!

Предоплата - это, собственно, всё, что нужно любому нормальному работнику, предоплата обеспечивает его завтрашний день и даёт ему уверенность трудится полноценно, отдаваясь труду без остатка.

Как к СВОБОДНЫМ ДЕНЬГАМ будет относиться:

Кассир?

После ввода в действие Свободных Денег нас, кассиров, все стали жалеть. Повсеместно высказывались пророчества, что мы будет пахать аки пчёлки, что у нас вечно будет недостача, потому что напутаем с новыми деньгами, в общем... что жизнь наша превратиться в ад. Но на самом деле всё получилось иначе. Начнём с того, что рабочий день у нас стал короче, потому что работы стало гораздо меньше. Вместо десяти часов лично я, кассир, работаю всего шесть. Следующее, количество персонала было сокращено, всех пожилых отправили на пенсию, а всех очень молодых - уволили. Но и этого оказалось мало: почти все банки закрылись.

В общем-то такое развитие событий и предполагалось, но банки были уверены, что уж что что, а без них в жизни никто не сможет обойтись! Векселя, чеки, другого рода бумажки, т. е. обработка всего того, что составляло ежедневный хлеб насущный кассира, всё это почти исчезло. В соответствии с отчётом Национального офиса, регулирующего валюту, общий объём денег в обороте ныне составляет всего одну треть от того, что было ранее. Это потому что нынешние деньги циркулируют со скоростью в три раза выше, чем прежние деньги. Едва лишь одна сотая часть от прежних объёмов проходит ныне через руки банкира. Деньги переходят из рук в руки очень быстро, к тому же они всегда на рынке, в руках у покупателей, продавцов, производителей. У денег просто не остаётся времени попадать в банки, да и нечего им там делать. Деньги перестали быть лавкой, на которой производитель мог передохнуть после трудов праведных по продаже своих товаров, ожидая когда его личные нужды заставят его с деньгами расстаться. То, что отдыхает ныне - есть сами товары - не те, что производитель производит, а те, что производят другие. Владелец денег ныне так и ищет, куда бы их поскорее деть, куда и на что сбыть, точно так же, как раньше производитель постоянно искал, как бы побыстрее продать свои товары. От чего произошли слова "банк" и "банкир"? От итальянского слова "лавка" (banco); Именно на них сидели первые расслабленные в отдыхе банкиры, владельцы собранных денег, тогда как владельцы товаров носились вокруг и судорожно искали покупателей. В ситуации действия Свободных Денег, владельцы денег бегают и ищут, кому бы их отдать, а владельцы товаров сидят на лавках и ждут их.

Снова уточню, обращение денег так велико, так быстро, что каждый торопится поскорее заплатить, какие там, прости Господи, долговые расписки, не до них, честное слово! Всё происходит только по наличному расчёту: деньги - товар! Ни у кого нет никаких запасов денег, накопления становятся нонсенсом, да и не нужно это больше никому. В общем, деньги превратились в постоянно бьющий источник чистой воды, затхлый резервуар ушёл в прошлое.

Накопления денег соблазнили людей когда-то к величайшему недомыслию прошлого, под названием чек. Да, именно я, кассир, называю чек самой большой глупостью века! Суть денег в том, чтобы с их помощью ЗАПЛАТИТЬ, а золото подразумевалось быть самым удобным средством для платежа. Если это так, то скажите на милость, откуда взялся чек? Почему чек стал заменять живые деньги, если учесть, что они обладают всеми удобными для платежей функциями, как о том хвастается золото? По сравнению с живыми деньгами чек есть крайне неудобная форма, крайне ограниченный инструмент платежа. Его рассмотрение в виде платежа несёт массу отягчающих формальностей; его следует отложить в другое место, отдельно от денег, безопасность платежа, осуществляемого с его помощью, зависит от надёжности выписавшего чек, и от его банка. И всё же про чеки говорят, что они знаменуют своим появлением прогресс! Ну не бред ли? Кто-то даже высказывал мысль, что развитие чеков уйдёт так далеко, что ими можно будет оплачивать услуги извозчика. Ха-ха, как же! Можно представить, как обрадуется чеку извозчик, которому вместо получения наличных в руки, предстоит идти в банк и там долго выяснять, а чек ли это, а можно ли за него получить наличные, делать массу формальностей. Идеальный чек, для получателя по крайней мере, представляет из себя... всё ту же наличность, потому что, если ей можно заплатить всегда и везде, то что это, как не деньги? Мы были так горды нашими золотыми монетами, золотыми деньгами, так были убеждены, что достигли совершенства в финансовом вопросе, что так и не заметили противоречия в самой концепции чека. Золото слишком хорошо для повседневного использования; поэтому мы занялись поисками замены - нашли чек. Мы напоминали себе человека, который пошёл на прогулку в старом дождевике и взял с собой новый зонт, когда пошёл дождь, то он так и мог открыть этот зонт, пока тот основательно не намок. Поэтому спас положение всё равно старый плащ. Все без колебаний давали нам, кассирам, чеки, но никто не давал себе труда задуматься о том, сколько трудов нам стоило обсчитать их все и перевести в денежные суммы. Отвратительная работка, скажу я вам, по сравнению с которой подсчёт просто денег - детская игра. Ведь считать надо только равноценные купюры, которых всего лишь несколько образцов.

Более того, ведь чеки нужно ещё обналичивать в разных банках, сверяя каждый чек с личной подписью его выписавшего. А подсчёт размеров процента по чеку! В конце каждого квартала нужно составлять отдельную таблицу с указанием всех пришедших за это время чеков. Поэтому через бухгалтерию некоторые чеки проходят по разным статьям раз по десять. И это называется прогресс! Да это чистый абсурд! Возьмём неудобство золотого стандарта, приложим к нему нерегулярность поступлений наличных денег, вот вам и причина, по которой нужны банки, банковские счета и все сотрудники банков, вместе взятые! И всё это хором ещё и чеки порождает! Нда... Вместо того, чтобы считаться полным идиотизмом, выдаётся за достижение века? Уму непостижимо!

Забыл сказать, что помимо целых папок с чеками, тяжёлых сумок с золотом, серебром, медью и никелем, были ещё и бумажные деньги! Одиннадцать монет разных видов: 1, 2, 5, 10, 20 марок, 1, 2, 5, 10, 20, 50 пфеннигов! Для мелкой покупки в виде сдачи с марки требуется шесть разных монет трёх разных металлов! Сотни чеков, одиннадцать видов монет и десять видов бумажных денег!

Со Свободными Деньгами у меня только несколько видов бумажных денег и никаких чеков. Всё очень компактное, удобное, всегда новенькое. Подсчёт выручки, ранее занимавший несколько часов, теперь занимает минуту!

Мне часто задают вопрос о том, как я умудряюсь столь быстро рассчитывать амортизацию денег. Но это-то как раз очень просто. В конце недели, в четыре часа дня, в субботу, я пересчитываю общее количество денег в кассе, высчитываю амортизацию за неделю и помещаю цифру в расходы. В банках эта статья расходов относится тоже к расходам, только общим, и учитывается в виде снижения процентов по депозитам. А с общественными казначействами эта потеря только номинальна, поскольку общий доход от амортизации всех денег получает само государство.

С точки зрения техники работы кассира ввод Свободных Денег значительно упростил её, ни капельки не усложнив. А лучшим доказательством этого является тот факт, что девять из десяти прежних кассиров больше не работают кассирами. Машина, выполняющая труд человека, делает хорошую работу. Так и здесь.

Экспортёр?

Золотой стандарт был введён под предлогом того, что он будет способствовать развитию международной торговли. Но, как только был введён этот самый золотой стандарт в соответствие с количественной теорией денег, так тут же началось падение цен, которое по своим результатам было куда серьёзнее, чем шум, поднятый в его защиту. Мгновенно были сооружены барьеры свободе торговли в виде таможенных импортных пошлин - а это удар как раз по международной торговле. В общем, непонятно, что наделали всем этим, совершенно непонятно.

Даже если предположить, что ввод золотого стандарта не ознаменовал бы собой снижение цен, и экономика развивалась бы как обычно, чем бы это в принципе могло помочь международной торговле? Да, иногда утверждается, что увеличение нашей международной торговли с вводом золотого стандарта есть его прямое следствие. Но ведь международная торговля увеличилась, потому что увеличилось НАСЕЛЕНИЕ, и, кстати говоря, оба увеличения не произошли пропорционально друг другу. Помимо этого, увеличение торговли произошло аккурат в тех странах, в которых в ходу была бумажная валюта (Россия, Австрия, Азия, страны Южной Америки), тогда как уровень развития международной торговли в странах с золотым стандартом (Франция, Северная Америка) шёл весьма медленно. (Великобритания, как транзитная страна для грузов, не может быть использована в виде иллюстрации).

Золотой стандарт имел бы хоть какое-то оправдание, если бы все страны одновременно отказались от защитных тарифов, если бы не происходили кризисы и неожиданные изменения в общем уровне цен. Так могло бы вести себя государство, которое проводило бы разумную политику и обладало бы влиянием на другие страны (чтобы заставить их присоединиться к золотому стандарту). Но, поскольку ни у одного государства мира нет такой власти, и мы можем лишь только надеяться, что к нам присоединятся другие государства (а они могут и НЕ присоединиться!), почему бы тогда не выбрать международный стандарт бумажных денег? Представьте картинку: немец, покупающий в Германии товар за золото, а вынужденный продавать этот товар в другой стране за бумажные рубли, бумажные гульдены, бумажные песеты, бумажные лиры, песо и т. д., мог бы совершенно спокойно покупать этот товар у себя в Германии за бумажные марки. Когда мы вынуждены конвертировать валюты нам всё равно, какого вида валюты: золотые монеты, серебряные или бумажные деньги.

Но даже если бы золотой стандарт были принят повсеместно для ведения международной торговли, преимущества такового решения были бы малы. Думали, что золотой стандарт будет способствовать ведению коммерческих подсчётов, мол, достаточно назвать сумму денег в золоте и этого будет достаточно для любой страны, но оказалось и это была иллюзия! Во-первых, золотой стандарт не влияет на колебания курсов при обмене валют. Объемы импорта на золото и экспорта на золото варьируются от страны к стране. Может быть даже малое количество груза и малая его стоимость, но разница в курсе валют уже влияет на выгодность или невыгодность сделки. Вообще, курс обмена валют пляшет, причём как на стоимость импорта, так и на стоимость экспорта, несмотря на то, что расчёты ведутся в золоте, в целом, разница может доходить до 3%, учитывая фрахт, страховку, выплату процента по кредиту и другие текущие расходы. В добавление к этому есть ещё и цена за перечеканку монет. Поэтому-то, как правильно заметил Бамбергер, путешествие за границу обозначает для вашего золота то, что оно обязательно проходит переплавку. И эти расходы надо учитывать даже при самой малой сумме денег, отправляемых за рубеж или получаемых из-за рубежа. Но если коммерсант вынужден постоянно держать в голове колебания курсов валют, то в чём тогда особая выгода золотого стандарта, если то же самое происходит и при бумажных деньгах?

Ещё одно предполагаемое преимущество универсального золотого стандарта столь же обманчиво, как то, что мы описали выше. Стоимость той или иной суммы денег в какой-нибудь стране можно понять только через цены в этой стране, через уровень оплаты труда, т. е. всей финансовой структуры внутри ЭТОЙ страны. Если, к примеру, у меня есть долг, то я не останусь в Германии, а скорее поищу место, другую страну, где бы я мог заработать побыстрее. Если же я иммигрирую, то сумма долга от этого не уменьшится, возрастёт только шанс, что я смогу заработать больше денег. В Германии человек, у которого долг $1000 - несчастнейшее создание, тогда как в Америке этот долг - пустяк. Данный подход приложим и к ситации наоборот - если я получу наследство. Ну что в обоих случаях даёт золотой стандарт? Или возьмём другой пример, иммигранту пообещали за работу заплатить прилично золотом, но он одновременно смотрит, а каковы цены на товары на месте, те товары, которые он собирается купить за это золото. Золото получается снова ни при чём, потому что сравниваться будут деньги, их стоимость, сколько заработал и сколько на это можешь купить. Т. е. не на золоте основываются мысли иммигранта, а на ценах на товары; именно они источник его сравнений, а не золото. Если же сравнивать цены, то какая разница, каковы деньги: в золоте или в бумаге? Никакой. К этому надо добавить ещё один сложнейший вопрос: никто вообще в мире не знает стоимость денег, любой суммы, любой валюты, самих по себе, без цен на товары, неважно в чём выражены эти деньги, в золотом долларе или бумажном рубле.

На практике для коммерсанта все эти вопросы не имеют никакого значения. В конце концов сложности обменных курсов есть сложности арифметики, а у коммерсанта есть масса других проблем, сводящихся к невычленимым факторам рынка, риска и т. д., на которых основана его деятельность, напрямую связанная с теорией вероятности. Определение спроса на товар, определение его качества, взвешивание шансов на его продажу при конкуренции тысяч других, похожих товаров, смена моды, вероятность ввода новых пошлин, новых налогов, ставки кредита, предполагаемая прибыль от торговых операций - вот что волнует коммерсанта, вот чем он всё время и занимается. А перевод одной валюты в другую... это может сделать и офисный клерк за полминуты.

Но гораздо более важным фактором, нежели перевод одной валюты в другую, является для экспортёра вопрос таможенных тарифов, вернее их изменений. Для защиты своих собственных золотых стандартов многие страны поставили барьеры на свободной международной торговле. Для экспортёра же предпочтительным является любой вид денег, хоть ракушки каури (валюта Центральной Африки), при одном условии - ведении свободной торговли, а не как ныне: золотой стандард + целая куча ограничений по защите собственных рынков многими странами. Кстати, никто не будет отрицать следующее: как только где-либо вводится золотой стандарт, так тут же следом идут и введения защитных пошлин.

В международной торговле происходит чистый обмен товаров на товары, если возникает малейший дисбаланс в расчётах, то только эта маленькая разница обычно и оплачивается деньгами. А вообще очень широко используются продления кредитов, векселя, займы и обмен ценными бумагами. Интересно заметить, что для ведения международной торговли гораздо большее значение имеет политика банков-эмитентов тех стран покупателей и продавцов, которые участвуют в сделках, а не сама валюта или форма валюты, которая используется в расчётах. И в этом вопросе лучше всего предусмотреть заранее, чем потом - чинить сломавшееся. Банк-эмитент должен заранее предусматривать возможные изменения в курсах обмена своей валюты на другие, ибо, если курс меняется, это означает, что вполне возможно банк выпустил слишком много денег, цены поднялись, экспорт упал, а импорт, наоборот - вырос. В таких случаях банк должен срабатывать оперативно, регулируя цены, приводя их к снижению, а это достигается снижением эмиссии денег. Или наоборот - возможно требуется увеличить эмиссию денег. Если банк работает именно таким способом, то взаимные платежи всего лишь будут "погашать" взаимно друг друга, не оставляя никаких балансовых расчётов для использования денег. Из этого, в свою очередь, следует то, что, по меньшей мере, становится бессмысленным экспорт своей валюты за рубеж. Экспорт и импорт своей валюты для любой страны - очень опасное предприятие. Если валюту можно экспортировать, то банк-эмитент теряет монополию на эмиссию денег, а домашний рынок страны становится открыт для возможного его захвата и последующего контроля со стороны иностранцев, которые могут быть настроены враждебно к стране. Репарации от Франции, которые получила Германия после войны 1870 года, были, в свою очередь, получены Францией из Марокко, во время кризиса, развязанного Францией, чтобы ущемить Германию (это ей удалось, отсюда и последовала война). Каждая ошибка в контроле над своей валютой используемой за рубежом прямо влияет на финансовый рынок внутри страны, ошибки никак нельзя иначе исправить, кроме как введением защитных экспортных тарифов. Когда иностранные государства вводят у себя бумажные деньги, тем избавляясь от золота, это самое золото уплывает из их страны и ищет себе применение в других странах, так и получилось в примере с Германией (золото наводнило страну), поднимая цены, которые уже были достаточно велики. Когда иностранные государства заменяют золотой стандарт на серебряный или на бумажный, золото, повторимся, убегает из их стран, может и не очень быстро, но тенденция именно такова (золото убегает, даже несмотря на некоторый его недостаток для использования в ювелирных целях). Такие ошибки в контроле на собственной валютой, кстати, постоянно ударяли и ударяли по немецким фермерам.

Всё вышеописанное было давным-давно теоретически доказано (*Гезель: "Влияние денег на потребность в современной торговле", Буэнос-Айрес, 1897 г., Франкфурт и Гезель: "Активная политика сохранения баланса валют", Берлин, 1909 г.), но было продемонстрировано на практике лишь с вводом Свободных Денег. Потому что у нас ныне деньги в форме, полностью оторванной от золота, полностью непривязанной к золоту. Свободные Деньги не должны обмениваться на золото, выкупаться через золото, но тем не менее, курс обмена наших Свободных Денег на валюты других стран гораздо более стабилен нежели было прежде. Поначалу наш Национальный офис (эмиссионный центр) был сосредоточен на стабилизации уровня цен. Спустя некоторое время после того, как уровень цен остался стабильным, оказалось, что курс обмена наших денег к иностранным стал колебаться. Причина была проста: у них же оставался золотой стандарт, а цены в золотом стандарте всегда пляшут. Другие страны отказались принять от нас это объяснение, мол, это ваши Свободные Деньги заставляют цены и обменные курсы постоянно колебаться. Наш Национальный офис решил доказать, что дело не в наших деньгах, а в их, а конкретнее, в золотом стандарте, и прекратил свою политику поддержания стабильных цен в нашей стране, с тем, чтобы поддержать стабильность обменных курсов всех валют в мире. Когда курс марки по отношению к другим валютам вырос, это увеличило количество денег, когда же курс пошёл вниз, количество денег уменьшилось (стараниями Национального офиса). Ну а поскольку в условиях функционирования Свободных Денег количество денег есть спрос на товары, то эффект, оказанный на цены, а также на курсы обменов с иностранными валютами, был точно такой, как Национальный офис и предсказывал: курсы обменов были стабильными, но цены колебались. Тем самым мы наглядно показали всему миру, что стабильный уровень обмена валют одновременно со стабильными ценами невозможен в условиях существования золотого стандарта ВООБЩЕ, а совместить это можно лишь тогда, когда стабильность цен будет повсеместной, по всему миру. Т. е. цель правительства любой страны есть стабилизация цен внутри страны, чтобы установить стабильный уровень обменного курса разных валют. А это достижимо только если финансовая система каждой страны совпадает с финансовыми системами других стран. Другим странам теперь приходится как-то оценивать получившийся парадокс, либо всем всё, либо кое-кому всё, а другим нестабильность.., поэтому и была вскоре созвана международная конференция с целью выработки ЕДИНОЙ международной бумажной валюты, а выпускать её будет всемирный валютный центр.

Что-то в этом роде и должно было произойти рано или поздно. Мы все желаем торговать свободно, нам всем нужны стабильные курсы обмена любой валюты на другую, нам всем нужны стабильные цены в наших странах, на внутренних рынках. Даже с соответствующими национальными институтами мы не можем реализовать то, что мы хочем, полностью, поэтому надо согласовывать всё сразу по всему миру. Поэтому Свободные Деньги это и есть солидная база для заключения таких соглашений. Потому что Свободные Деньги очень пластичны, гибки и приспособлены практически под любую ситуацию. Их можно использовать для достижения любой цели.

Производитель?

Продажи, продажи, продажи... Вот что всегда нужно производителям; ровные, постоянные продажи, желательно, чтобы заказы на изготовление их продукции были заключены на как можно более долгое время. Для индустрии зависимость от постоянного, непрерывного производства очень важна; мы не можем освободить от труда наши руки в то время, когда продажи ослабевают, потому что потом нам придётся иметь дело с другими руками: неквалифицированными, необученными. Не можем мы и работать периодами: сегодня - работаем, а завтра, когда наступает сбой с заказами - не работаем. Дайте нам продажи нашей продукции, дайте нам постоянные продажи, а также такие общественные институты, которые позволят нам работать без остановок, и менять то, что мы производим, на другие продукты без всяких помех, создайте нам такие условия, чтобы нам удобно было производить (дайте такое средство обмена, дайте нам способы связи и т. д.); ну а уж всё, что касается технических проблемы - мы решим. Потому что именно это наша профессия. Регулярные продажи, ровный поступающий поток денег в оплату нашего труда и продукции, а также стабильный уровень цен - всё остальное мы сделаем сами. Мы же производители.

Вот такими были наши желания, когда началось обсуждение Свободных Денег, - и наши желания исполнились.

Ибо, давайте разберёмся, что такое продажа? Это обмен денег на продукт. А откуда берутся деньги? Да от продажи продукта же, поэтому - это бесконечное движение. Круговорот.

Свободные Деньги заставляют своего владельца покупать: они постоянно напоминают ему о его обязанности покупателя через те потери, которые он понесёт, если откажется покупать или будет пренебрегать обязанностью покупать. Поэтому продажа продажу погоняет, образно говоря. А когда каждый просто обязан купить ровно на столько, на сколько он продал, то как, извините, продажи могут остановиться? Поэтому Свободные Деньги замыкают денежное обращение к удовольствию каждого.

Точно так же как продукты представляют собой предложение, так и деньги представляют собой спрос. Спрос теперь перестал быть соломинкой, которую взяли и выбросили за ненадобностью, либо сдуло из-за политических сплетен. Спрос больше не зависит от желаний покупателей, банкиров, спекулянтов; потому что теперь деньги стали воплощением спроса. Владельцы денег теперь очень дисциплинированные; тот, кто ими владеет, точно знает, куда и когда их надо деть. Иначе - сразу расплата.

И это очень честно. Потому что нам - производителям, владельцам товаров - точно так же было несладко в другие времена. Мы же не контролируем производство товаров, мы самой природой производства товаров вынуждены всегда их продавать. Такова сила природы производимых нами товаров - или они будут издавать запахи гниения, или будут занимать место для хранения, или будут подвергаться риску пожара на складе, или просто испортятся, рассыпятся, порвутся, сломаются, выйдут из моды... ТЫСЯЧИ причин по которым их нужно быстрее продать - всё это накладывает на нас необходимость продавать, лишь только мы их произведём. Производство товаров, их природа, нам неподвластна, поэтому не честнее ли, чтобы и предложение денег было поставлено в такие же условия?

Ответить на этот вопрос положительно, через ввод Свободных Денег, было смелым решением. До этого учитывались интересы лишь покупателя, владельца денег, а теперь наконец стало понятно, что продавцы - точно такие же люди, и они имеют право на некоторые желания, а также что желания продавцов могут быть выполнены только за счёт покупателей. Как же много времени заняло осмысление этого простого факта!

Теперь, когда работают Свободные Деньги, лишь только продажи падают вместе с ценами, объяснение, что, мол, слишком много напроизводили - больше не работает. Мы теперь говорим о другом, мол, испытываем недостаток денег, т. е. спроса. Поэтому Национальный офис тут же запускает БОЛЬШЕ денег в обращение: а, поскольку деньги теперь являются воплощением спроса, то эта сила двигает цены вверх и статус кво восстанавливается. Мы работаем и привозим то, что производим, на рынок - это предложение. Национальный офис смотрит статистику поставок товаров и продуктов и делает соответствующее этому количеству товаров количество денег, тоже на рынке - это спрос. Спрос и предложение теперь являются продуктами нашего труда. И никаких сторонних влияний, никаких желаний, надежд, изменений планов, спекуляции... ничего этого не остаётся в спросе. Мы заказываем своим производством ровно такой спрос, на сколько мы производим продукции. Наша продукция, поставка товаров, является приказом спросу, а Национальный офис - исполнитель этого приказа.

И Бог в помощь контролёру Национального офиса, если он забудет случайно про свои обязанности! Ведь он не может, как ранее какой-нибудь служка банка-эмитента прошлого, заняться измышлениями на тему того, что ему нужно способствовать удовлетворению "нужд коммерции". Обязанности, возлагаемые на него Национальным офисом, просты до неприличия, а его полномочия в его деле всеобъемлющи. Немецкая марка, ранее зыбкая, непонятная вещь, теперь стала ясной весомостью, и вот за это чиновники Национального офиса несут прямую ответственность.

Мы, производители, больше не являемся игрушками в руках финансистов, банкиров и прочих авантюристов; мы больше не сведены в своих действиях к зачастую бесплодному ожиданию того, когда, - вот вдумайтесь в эту идиотскую фразу: "когда позволит состояние рынка" - произойдёт продажа. Теперь мы контролируем спрос; потому что деньги, предложение которых есть сила, т. е. спрос - есть факт, который нельзя более бездумно повторять, а уж тем более отрицать или не обращать на него внимания. Теперь мы все чётко можем видеть, ощущать и измерять спрос - точно так же, как мы могли раньше и можем сейчас видеть, ощущать и измерять предложение. Больше продукции - больше денег; меньше продукции - меньше денег. Вот единственное правило для работы Национального офиса, и какое же оно правильное!

С денежной реформой количество твёрдых заказов так возросло, что мы обеспечиваем полную занятость на производстве на многие месяцы вперёд. Торговцы рассказывают мне, что покупатель пошёл нынче иной: все как один предпочитают затариваться товарами, а не деньгами; он теперь покупает сразу, задолго того того, когда в товаре у него возникает острая нужда, а чаще всего покупает даже сразу, лишь только получает деньги. Теперь в каждом доме есть тёмная кладовая, а покупки рождественских подарков, к примеру, вовсе не откладывается вплоть до вот-вот наступления самого Рождества, а делаются лишь только для этого возникает возможность. Поэтому подарки раскупаются весь год, а не только зимой, вот поэтому моя фабрика игрушек работает КРУГЛЫЙ ГОД, полностью обеспеченная работой. Прежней суеты и беготни по магазинам в предверии Рождества больше нет, все спокойно выбирают достойные подарки круглый год, с января по декабрь. И то же самое происходит в любой промышленности, на любом предприятии. Человек, которому нужно зимнее пальто, не ждёт больше первого снега, а заказывает его, как только у него есть для этого деньги, это может быть в любой день, даже летом. Потому что деньги нынче в кармане у человека, это то же самое, что кусок ткани у портного на полке: от него надо избавиться, его надо использовать. Новые деньги не дают их обладателю успокоения: деньги его коробят, беспокоят, заставляют дёргаться, постоянно напоминая ему, что портному нечего делать, поэтому, пожалуйста, сделай заказ, человече, на предстоящую зиму, закажи портному пальто, избавься от денег! Потому что уж настолько эти деньги плохи, что любое пальто куда как лучше их.

Это замечательное изменение в привычках и поведении людей обратило множество торговых заведений в пустоту, они стали лишними; потому что, если покупатели покупают товары вперёд, и больше не настаивают на немедленной доставке, то торговцу нет больше нужды запасаться товарами. У торговца в наличии образцы товаров и по ним покупатели дают заказы. Торговец собирает заказы и передаёт их производителю, а тот доставляет выполненное прямо на склады. Поэтому цены гораздо дешевле.

Исчезновение магазинов, где ранее можно было купить всё и тут же это использовать, заставляет даже самых больших любителей шопинга думать о том, какие именно товары и продукты и когда ему нужны, могут потребоваться, чтобы сделать так, чтобы товар поступил не раньше и не позже, а вовремя. Таким вот нехитрым образом, действуя сами по себе, Свободные Деньги мгновенно подвели нас к тому, чтобы ощущение нужды в товаре более не возникало у нас усилиями торговцев (через рекламу!), а возникало у нас самих, покупателей тогда, когда нам это и нужно - в общем, сказка какая-то! Любопытный фактик на закуску: ранее торговцы пробовали высчитать будущий спрос на товар, при предварительном заказе на поставку. Разумеется, понятно, что они ошибались практически всегда и во всём. Теперь всё наоборот, потребитель сам высчитывает свои нужды, и вовремя извещает об этом торговца, а тот - производителя. Поэтому вероятность ошибки снижена практически до нуля.

Теперь витрина магазина - это скорее как ныне говорят "шоу-рум", т. е. выставка образцов, а производитель уверен на 100%, что те заказы, которые ему поступают от торговцев, на 100% обеспечены реальным спросом, вызваны реальными нуждами потребителя, а не как раньше были результатом размышлений торговца о будущем спросе. Приходящие производителю заказы со 100%-ной вероятностью же отображают происходящие изменения в спросе, во вкусах на товар, в изменении моды и т. д., поэтому у производителя всегда есть время внести необходимые коррективы в работу своего предприятия, чтобы выполнить эти заказы именно так, как хочет потребитель. А ведь ещё недавно, когда заказы отображали точку зрения торговцев и дилеров, внезапные изменения в спросе на ту или иную вещь, вызывали просто ступор. Ведь мода меняется быстро!

Даже в этом отношении Свободные Деньги играют свою роль куда как лучше прежней формы денег.

Но, если работа производителя так хорошо ныне подстёгивается спросом, если ему нужно быть лишь техническим экспертом в производстве, а не ещё и умным и прозорливым коммерсантом, то, видимо, такая ситуация должна как-то сказаться и на его прибылях. Нужды в толковых работниках в сфере производства нет, а если теперь коммерсантство, как особая категория образа мысли, действий, поведения является теперь простой и очевидной вещью, то каждый работник, как бы ни был он далёк от торговли, теперь способен ею быстро овладеть. Законы свободной конкуренции диктуют снижение прибыли производителя до уровня оплаты труда простого технического работника - да и увы, это есть прямое следствие введения денег и его ощутили уже множество производителей-капиталистов, чей успех ранее, в иных условиях, был достигаем не за счёт изощрённости в изготовлении продукции, а за счёт умения продать то, что производилось. Со Свободными Деньгами в коммерции больше не требуется усилий, все трудности, которые появляются, решаются быстро и БЕЗ торговцев, поэтому профессия торговца стала точно такой же, как и другие, не хуже, не лучше. Исчезло и понятие коммерческий нюх или талант. Кто-то ведь должен нести ущерб, ведь прибыли производителей снизились. Тут либо товары становятся дешевле для потребителя, либо, если перевернуть, зарплаты должны вырасти. Другой возможности нет.

Ростовщик?

Ни у кого никогда не считалось бесчестным одолжить зонтик или книгу. Даже если вы забывали отдать вовремя эти вещи, то обида на невозврат вовремя не превосходила разумные рамки человеческого общежитя, а тот, кто забывал вернуть вещь вовремя, испытывал стыд и пытался как-то оправдаться. Но никто никогда не делал записей по поводу одолженной вещи.

Но сравните, возникает совершенно другая ситуация, когда кто-нибудь захочет взять у другого в долг ДЕНЬГИ, даже если сумма невелика! Обе стороны смущены страшно, тот кто даёт деньги в долг, выглядит так, будто изъял у себя из рта зуб и нехотя передаёт его, выглядит так, будто он столкнулся с тяжелейшей моральной проблемой.

Нужда в деньгах воспринимается как бесчестье, как моральная ущербность, и, прежде чем обращаться, допустим, к другу за займом, вы должны быть уверены, что обращаетесь именно к другу, а не к знакомому. Деньги! Почему у некоторых не бывает денег? Зонтик - дам, бери, пожалуйста, пистолет - пожалуйста, коня - бери! А деньги? Знаешь, брат, с тобой что-то по жизни не так, раз тебе нужны деньги, которых у тебя нет!

Но наша жизнь не даёт нам успокаиваться, нужду в деньгах испытывают почти все без исключения. Стагнация в экономике, безработица, задержка платежа, тысячи других причин - постоянно заставляют нас сталкиваться с тем, что нам не хватает денег (за редким исключением тех, у кого денег очень много!!!). Так вот те, у кого не слишком толстая шкура, те, для кого занять деньги - не значит опуститься в собственных глазах ниже некуда, приходят ко мне, ростовщику; так они попадают в мои сети.

Нда-а-а, прошли те времена, когда я, ростовщик, процветал. С вводом Свободных Денег всё, включая и сами деньги, были низведены до уровня... зонтика; друзья и знакомые помогают друг другу чем угодно, в том числе и деньгами, без всяких проблем. Никто ведь не хранит деньги, не ведёт записей, сколько у него денег, а, если они у него временно есть, то он пытается от них как-то избавиться, да поскорей. Тут ведь дело в том, что, если никто не запасается деньгами, то значит запасы никому и не нужны. Деньги обращаются легко и беспрерывно.

Когда же, ну случается, всё ж таки возникает нужда в деньгах, то у каждого есть знакомые, к кому они могут обратиться, точно так, как стреляют на улице сигаретку, когда внезапно закончилась пачка, а магазин далеко. Ситуация с сигаретами и смущение относительно денег - это вообще-то вещи одного порядка, они находятся на одном уровне. Мы совершенно спокойно стреляем сигаретку, но почему-то смущаемся, когда спрашиваем о деньгах. В нынешних условиях, деньгами помогут мгновенно. Ну, во-первых, все уверены, что случись что с ними, берущий сейчас в долг, так же охотно придёт и им на помощь, а во-вторых, в акте передачи денег есть определённое преимущество. Не надо больше думать куда их деть, чтобы они не потеряли стоимость. Ведь одолженное вернётся по номиналу, а не виде потерявшей за время стоимость купюры. В общем, нравы людские изменились.

И всё же нельзя сказать, что люди стали безответственно относиться к деньгам, хотя деньги и перестали быть чем-то таким, с чем раньше носились как с писаной торбой. Деньги по-прежнему в цене, их уважают, потому что, чтобы их заиметь, надо всё ж таки работать. Но по отношению к самой работе деньги потеряли своё верховенство, потеряли свою непререкаемую ценность и в глазах работников. В качестве товара деньги стали ничем не хуже и не лучше других товаров, поскольку имеешь ты деньги или товар - всё равно потери с течением времени наступают. Товары и труд стали эквивалентами готовых к употреблению денег, а это обозначает конец моему бизнесу.

У владельцев ломбардов наступил такое же безвременье, как и у меня. Теперь любой, у кого есть лишняя десятка всегда готов её одолжить, причём без всяких процентов, без расписок, просто веря на слово. Теперь деньги стали служить залогом честного слова. Теперь, если тебе срочно нужно перехватить немного денег, то ломбард больше искать не надо. Идёшь к соседу и получаешь, сколько тебе надо под простое обещание вернуть, когда будут. Теперь лучше иметь товар, который ты покупаешь. Чем деньги, которые постоянно надо куда-то девать. Собственно, товар и есть деньги, а деньги есть товар, но по очень простой причине оба они - плохи равным образом, выбора нет. И деньги, и товары суть вещи, они с течением времени просто стареют, уходя по долине слёз в чистое небытие! Все плохие качества вещей теперь абсолютно приравнены к потерям в деньгам, поэтому их никто больше не ценит больше вещей.

По этой причине труд всегда в цене; а поскольку он пользуется большим спросом, то каждый человек, который может и хочет работать, обладает, через власть над трудом, и деньгами. Причём всегда.

В общем, поминальный колокол по ростовщичеству уже прозвучал!

Но я ещё не собираюсь признавать своё полное поражение. Я буду судиться с государством, пусть платит мне компенсацию. Деньги ведь были, да и сейчас есть, полностью государственное дело, и я своё с государства возьму. Я ведь был кем-то вроде государственного служащего. Через изменение денег, т. е. с помощью силы, государство разорило мой бизнес, лишило меня источника доходов, поэтому мне полагается возмещение ущерба.

Когда немецкие землевладельцы попали в передрягу, то государство пришло к ним на помощь, установив ввозную пошлину на импортное зерно, и это помогло землевладельцам преодолеть кризис в сельском хозяйстве. Почему это мне теперь нельзя обратиться к государству за тем же самым, за помощью? Ведь ростовщичество с помощью земли и хлеба ничем не лучше ростовщичества чистого, т. с.? Мы оба, я - еврей, а он - прусский землевладелец, ростовщики - равно противны всем труженикам. Но, честно вам скажу, по мне, так землевладельцы ещё хуже нас, ростовщиков, ещё жаднее и мерзопакостнее. Потому что ростовщичество "земельное" создаёт больше проблем, и именно из-за него люди бегут ко мне за деньгами. Поэтому-то, если уж этим злодеям государство помогает субсидиями, то становится очевидным, что ростовщичество находится под государственной защитой, ну а раз так, то я имею полное право на возмещение всех моих убытков. Ведь ростовщичество есть ростовщичество независимо от того, чего оно касается: земли или денег, не так ли? Какая разница фермеру: поднимают ли ему ренту на пустом месте, или он платит процент, заняв деньги, чтобы платить эту ренту? Мы оба, ростовщики "земельные" и ростовщики "денежные" берём с труженика столько, сколько он лишь только сможет выдержать. У землевладельцев есть законное право требовать ренты, ну а у нас, ростовщиков, есть законное право требовать процент. И не надо прятать глаза. Моя логика безукоризненна: нет никакой разницы между деньгами и землёй, между процентом и рентой, потому что ничто не мешает мне поменять деньги на землю и делать то же самое. Суть останется той же самой.

Поэтому-то мой судебный иск будет основан на прецеденте с таможенными пошлинами на импортное зерно, и плач ростовщика обязательно затронет сердца судей страны, так любящей законность и справедливость.

Спекулянт?

С вводом Свободных Денег у нас больше не получается спекулировать строительными участками, участками земли под промышленное строительство, под агробизнес, теперь даже спекуляции ценными бумагами никак не получаются. Куда теперь ни ступи, везде песок... зыбкий, тянучий. И это называется прогрессом! И это называется справедливостью! Лишить честных граждан из заработка, да ещё и с помощью государства - того государства, которому я так честно и беззаветно служил! Нет, меня теперь лишили всего: просто ограбили.

Недавно я за свой счёт разместил в прессе сообщения о том, что между двумя южно-американскими республиками вот-вот начнтёся война (уже забыл, как они там называются!), и что ожидается вмешательство со стороны сильных иностранных держав. И что же? Вы можете себе представить, какое влияние это сообщение оказало бы ранее на торги на бирже? А сейчас - никто даже ухом не шевельнул! Вообще биржа стала не та, какая-то толстокожая стала. Думается мне, что даже новости о том, что Япония завоевала Карфаген, не поколеблют спокойствия игроков ну ни на гран; общая невозмутимость трейдеров просто бесит. Если бы это было время от времени - ещё куда ни шло, но ведь теперь это спокойствие постоянно. В общем, я в шоке от такой биржи!

С тех пор как ввели Свободные Деньги, деньги перестали быть крепостью инвесторов, в которые они прятались при малейшей тревоге. Раньше, при первых признаках опасности, инвесторы "осознавали" (*Ничто не демонстрирует так наглядно эту монструозную иллюзию, в плену которой человечество живёт, чем эта волшебная фраза! Для каждого единственной "реальной" вещью являются... деньги!), что их ценные бумаги, акции и облигации теряют свою стоимость, поэтому они их старались быстро распродать, чтобы "перейти" в деньги и, "перейдя", чувствовали себя защищёнными от предполагаемых потерь.

Разумеется, когда паника охватывала инвесторов, то ценные бумаги теряли в цене, и падение цен было строго пропорционально уровню паники - количеству выкидываемых на рынок бумаг.

Спустя какое-то время после паники, когда я удостоверялся в том, что ничего экстраординарного более не произойдёт, я распространял обнадёживающие слухи. Напуганная публика высовывала свои носы из крепостей и понемногу возвращалась на биржу, то бишь снова приносила свою денежку и начинала покупать ценные бумаги, но я уже продавал их вовсе не по той цене, по которой недавно мои агенты скупали эти же бумаги у них же. В общем, вы понимаете, о чём я говорю, да? Вот это был бизнес!

А теперь эти проклятые Свободные Деньги! Теперь, собираясь расставаться с ценными бумагами, инвестор вынужден спрашивать себя, а куда ему девать деньги, вырученные за них. Теперь деньги не позволяют ему взять паузу и оценить обстановку; он не может их просто взять к себе домой и подождать. Деньги теперь жгут руки, фигурально выражаясь. Поэтому люди спрашивают себя: "Что дадут нам ценные бумаги? Вы говорите, что их стоимость скоро упадёт. ОК, мы верим вам. Ну продадим мы ценные бумаги, получим деньги. А с ним что нам теперь делать? Что нам купить на эти деньги? Государственные облигации мы купить не можем, они все уже давным-давно раскуплены самыми шустрыми, и цены на них таковы, что не подступишься. Нам что теперь продавать одни бумаги с убытком, а на вырученные деньги покупать точно такие же, которые спустя энное время снова принесут нам одни убытки? Если мы проиграли игру с государственными облигациями, то мы проиграем игру с любыми бумагами. Нет уж, мы не будем продавать пока то, что у нас есть! Пусть наши ценные бумаги будут так и лежать у нас".

Вот так теперь публика относится к моему бизнесу. Вот так она его разрушает. Они предпочитают ждать и НЕ продавать свои бумаги! В общем, когда первое впечатление от скверной новости исчезает, для меня не остаётся больше работы, новости надо эксплуатировать пока они горяченькие. Затем уже поздно. А как работать сейчас, когда публика не обращает внимания ни на какие новости?

Мой рабочий капитал теперь покоится в этих "трупиках" (как я называю Свободные Деньги) и тает каждый день, лежит в сейфе и тает на глазах. Чтобы наносить удар вовремя мне всегда приходилось иметь про запас капиталец, без этого никак в нашем спекулянтском деле. А теперь? Проходит время, я пересчитываю деньги, а они УМЕНЬШИЛИСЬ!!! Постоянный и неизменный ущерб, ради очень неопределённого шанса заработка! Какой-то бред.

В начале года у меня наличными было десять миллионов. Думая, что как и ранее, что мне они могут пригодиться в нужный момент, я их не трогал, ждал. Теперь конец июня, но за полгода я так и не смог опустить цены на бирже, чтобы скупить по дешёвке акции, поэтому и деньги никак не использовал. Что я сказал? НЕ ИСПОЛЬЗОВАЛ? А четверть миллиона, между прочим, испарились просто так! Я потерял, и потерял безвозвратно, эту сумму, а оценка будущего не изменилась. Ни капли. Всё так же безнадёжно. Биржа наполнена теперь толстокожими бегемотами. И их становится с каждым днём всё больше и больше. Опыт говорит даже самому робкому инвестору, что если долгое время никто ничего не продаёт и не покупает, то цены, несмотря на самые мрачные перспективы, не могут упасть, и в дело могут "вступить" для расшатывания этой атмосферы не какие-то слухи, а только железные факты, только они могут реально повлиять на поведение цен.

Как же всё было по-другому в прежние времена! Передо мной лежит вырезка из финансовых новостей газеты, модель, к разработке которой я сам имел прямое отношение:

"Чёрная пятница. Сегодня биржу охватила паника. Были получены новости о том, что у турецкого султана внезапно разболелся живот. Провинциальные игроки бросились распродавать свои турецкие активы, и они были встречены волной местных спекулянтов, которые быстро скупили всё предложенное. В результате всего этого рынок оказался под давлением, деморализован, биржа открылась на очередные торги в паническом настроении. 'Sauve qui peut' ("Спасайся, кто может!") - вот был девиз сегодняшнего дня."

А теперь? Постоянно один и тот же глупый вопрос: "Что я буду делать с деньгами? Что я буду делать с деньгами, если продам ценные бумаги?" Эти невыносимые деньги! Как же было славно во времена золотого стандарта! Никто не спрашивал, что он будет делать с деньгами. Те ценные бумажки разлетались как золотые фантики под напором нас, спекулянтов. А получали мы за них золото, не менее золотистое; инвесторы были счастливы покупать и продавать ценные бумаги, были счастливы получать деньги в руки, были счастливы, пересчитывая их и пропуская сквозь пальцы. Когда у тебя было золото, ты был в безопасности; золото просто не могло ввести тебя в неприятности, потери, не могло нанести тебе ущерб, неважно при продаже или покупке, потому что, как говорят экономисты, в золоте есть "внутренне присущая им ценность". Ох как я любил эту золотую монету с присущей ей внутренней ценностью! Ведь именно вокруг неё и крутились все товары, все ценные бумаги, да в общем и все мы, и именно от соотношения того, за сколько золота мы могли купить или продать тот или иной товар, зависело моё счастье спекулянта. Эх, чего там говорить, как же было славно!

Теперь инвесторы сидят со своими ценными бумагами и держат их в руках, будто они к ним приклеены. А перед тем, как продать их всё время спрашивают: "Пожалуйста, объясните мне, что мне делать с этими невыносимыми деньгами, которые я получу за ценные бумаги?" Нет больше весёлых дней былой биржи, золото исчезло в закате спекулятивного райского облака навсегда.

Только одно утешение и осталось: не я один страдаю. Мои коллеги по цеху спекуляции крупными партиями товаров тоже страдают. Их бизнес тоже сошёл на нет. Раньше они иногда скупали продукты всей страны, и держали весь запас, пока не подрастут цены; ох, какие же сделки они проводили! Ни один покупатель и думать тогда не смел о снижении цен, когда они затевали очередной проект. Золото, с "присущей ему внутренней ценностью", было заменителем всех видов товаров, но ни у кого не было достаточно золота, чтобы в нужный момент защитить свои товары. Правильно, ну какой дурак будет закупать товары и ждать, пока на них повысится цена, отдавая их моли на съедение?

Спекуляция была выгодна, все товары всегда были в продаже, да и не только товары, а всё, что угодно. Вот тебе потребители, у которых нет сегодня еды, а вот тебе производители, у которых есть еда, но нет денег, поэтому спекуляция была проста: покупаешь всё оптом и ждёшь, когда к тебе сбегутся мелкие оптовики, владельцы магазинов и прочие. Какие были проблемы? Никаких.

А теперь? Те товары, что раньше хранились на складах - уже давно куплены и хранятся по домам у потребителей, как их снова вернуть на рынок? Да и чем забить склады? С помощью чего? Со Свободными Деньгами этот номер не пройдёт, ибо за них-то уже все склады и были опустошены. Склады пустуют. Даже пустые они уже никому не нужны. Их никто не хочет купить. Но даже если какой спекулянт умудрится купить большую партию товаров, то с ценами дело вообще швах. Вполне возможно они просто опустятся. Люди уже давно не живут по принципу: что сегодня заработал, то и съел. Перед тем, как эти склады и магазины были опустошены, по городу гуляли новости, что спекулянты выкупили некоторые товары целиком, но производители были начеку и навезли этого же товара столько, что хорошо, что спекулянты едва успели избавиться от того, что накупили, иначе попали бы. В общем, теперь надо понимать, что работающий капитал, в деньгах, должен работать очень быстро. Иначе неминуемая амортизация денег. Потери. Потери по любому поводу: потеря былого процента, потеря по амортизации, потеря от расходов на хранение... а прибыли всё нет и нет - вкратце, наступил конец нам, спекулянтам!

Кому пришло в голову сделать это изменение с деньгами, которое разрушает государство? Ведь это я, Рокфеллер, и есть государство, а я и мой друг Морган есть государства, или целое США. Кто наносит ущерб мне, тот наносит ущерб государству.

По рассказам наших экспертов и учёных золото имеет "твёрдую, внутренне присущую ему ценность". При обмене золота на товары публика никогда ничего не теряла. Потому что по словам всех этих профессоров, обмен был эквивалентен мере (*Мера ценности. Средство хранения ценности, ценность сама по себе - оказалась иллюзией ценности.), т. е. кусок ткани одинаков, если его измерять с начала или с конца, а посему покупая или продавая с помощью золота товары, количество золота останется таким же. Ну ведь всем понятно, что у золота есть одна черта, которой нет больше ни у какого материала: внутренне присущая ему ценность! В общем, когда у нас было золото, то все были защищены им от всех видов обмана. Мы, спекулянты, не могли обманывать публику, просто не могли. Правда, откуда у нас взялись богатства, объяснить я вам толком так и не смогу, наверно, это был просто подарок с небес.

Увы, этот подарок был целиком и полностью уничтожен Свободными Деньгами!

Вкладчик?

Свободные Деньги доказали всем совершенно обратное от изначально ожидаемого; ни одно из мрачных пророчеств противников так и не сбылось. Говорили, к примеру, что возможность накопления будет абсолютно невозможной, или наоборот - что процент по вклaду будет невозможно низким или высоким; всё же получилось совершенно иначе.

Когда я накапливаю определённую сумму денег, я делаю то же самое, что делал и раньше - сдаю деньги в сберкассу. На свой счёт. В этом плане не изменилось ровным счётом ничего. Говорили, что деньги, внесённые таким образом в банк, но уже в новых условиях, будут подвергаться амортизации (поскольку они - Свободные Деньги), но ведь это нонсенс. Если я одалживаю кому-либо мешок картошки на год, то, когда мне снова отдают долг обратно, тот же мешок картошки, то картошка там будет другая, потому что моя за год сгниёт. То же самое происходит и в сберкассе. Я кладу в сберкассу $100, а сберкасса соглашается отдать мне через год ровно $100. Сберкасса в свою очередь раздаёт деньги под такие же условия. Те, кто получают кредиты (из моих в том числе денег) в этой сберкассе, бизнесмены или фермеры, они ведь не держат больше деньги дома, они берут кредиты. На эти кредиты они покупают себе то, что планируют, и таким образом амортизация Свободных Денег плавно распределяется на всех тех, у кого эти деньги успеют побывать в руках за год.

Ничего не изменилось, если иметь в виду, что банк возвращает мне сумму вклада. Но я обнаружил, что теперь я могу сэкономить гораздо больше, чем раньше.

Один социалист приписал мою возросшую возможность успешно экономить общему снижению "добавочной ценности", которая, идя в ногу с падением процента на капитал, прямо повлияла на этот самый капитал (на здания, железную дорогу, заводы и фабрики и т. д.). Один менеджер потребительского кооператива объяснил, что с вводом в действие Свободных Денег коммерческие издержки упали с 40% до 10%, вот, собственно, и причина, по которой я экономлю до 30% на покупках. А бывший реформатор, тоже социалистического толка, приписал мою возросшую способность экономить уничтожению экономических кризисов. Может быть правы все трое, не знаю. Фактом остаётся другое: вместо $100 я умудрился сэкономить $1000, а жизнь моя в общем плане ни капельки не ухудшилась, даже улучшилась. А для многих людей именно Свободные Деньги позволили в первый раз в жизни сделать накопления.

Вот разберём, как было раньше. Раньше любой политический слух приостанавливал торговлю, за этим обычно следовал кризис, безработица и все бросались изымать деньги из сберкасс. Какие уж тут накопления, мне тоже приходилось изымать мои деньги. Затем мне требовались годы, чтобы снова нарастить накопления. Процесс создания накоплений напоминал сизифов труд. Теперь у меня всегда есть работа, и я вовсе не склонен когда-либо изымать свои вклады из сберкассы по любому неприятному поводу.

Теперь я ежемесячно отношу в банк ту часть денег, которая у меня остаётся от дохода непотраченной. Ежемесячно. И я заметил, что не я один такой, потому что в сберкассах постоянно очереди на сдачу денег. Сберкасса периодически снижает процент по вкладам, вот и новое снижение объявлено на следующий месяц. Оправдание этому такое: работники сберкассы говорят, что приносят и сдают на вклады денег гораздо больше, чем сберкасса даёт кредитов и отдаёт по вкладам обратно. За очень короткий период времени процент упал с 4% до 3%, а говорят, что скоро будет вообще НОЛЬ, это когда Свободные Деньги введут по всему миру! Я лично уже не сомневаюсь, что именно так случится, если нынешняя ситуация не изменится.

Дело в том, что поток денег в сберкассы постоянно возрастает, а вот запросов на кредит, на ссуду постоянно становится меньше, поскольку бизнесмены, фермеры и производители, по той же причине, что я могу делать взносы в сберкассу каждый месяц, могут увеличивать или модернизировать свои производства из своей прибыли. У нет нужды прибегать к заёмному капиталу в больших масштабах. Спрос на заёмные деньги падает, а прибыль постоянно растёт, поэтому процент на заёмный капитал постоянно падает. Ведь что такое процент на заёмный капитал? Да это отражение спроса на него и предложения.

Мне, разумеется, не очень приятно, что вот я сдаю деньги в сберкассу, а каждый месяц процент на мой вклад становится всё меньше и меньше, но у меня не исчезает возможность делать и делать новые вклады каждый месяц. А это уже радует. Ну что такое этот процент? Кто его платит мне? То, что я сэкономил сегодня, это осталось от моей зарплаты, из которой я, кстати, оплатил массу вещей, в том числе за те товары, в которые включён этот самый процент, моя доля есть и в том, какой процент накручен капиталистами в стоимости всего, что производится в стране, а это дома, заводы, еда, сырьё, железные дороги, каналы, нефть, поставка воды и прочее, прочее. Ведь если общий уровень процента падает по стране, то это означает, что и для меня лично все товары дешевеют, а раз я могу тратить меньше, я могу откладывать больше, значит и процент по моему вкладу должен становиться тоже меньше. Всё пропорционально, как ни крути. Да, процент падает, я теряю. Но потери в десять раз больше компенсируются тем, что я могу постоянно делать и делать новые вклады, за счёт, опять же снижения цен на все товары. Я плачу за жильё примерно 25% от моих доходов, а ведь две трети этой суммы составляет выплата процентов по заёмному капиталу, с помощью которого жильё и было построено. Если теперь этот самый процент упадёт с 4 до 3, 2, 1 и наконец до 0%, я лично буду платить за жильё МЕНЬШЕ, т. е. примерно 4-16% от моего дохода! Но капитал, вложенный в дом, составляет примерно четверть других капиталов, процент по которым я тоже плачу, покупая товары. (*Индустрия, коммерция и сельское хозяйство - вот составляющие национального долга. Именно в этих сферах работает основная часть заёмного капитала.) Когда процент упадёт до нуля, я смогу сэкономить гораздо больше, если считать мою зарплату неизменной, а цены падающими. А ведь так и происходит.

Ранее, при доходе в $1000, я мог откладывать на накопления всего $100 за год. При 4% годовых, за десять лет это давало $1236. После уничтожения процента моя зарплата увеличилась вдвое, поэтому вместо $100 я могу теперь за год отложить $1100, что за десять лет даст $11 000. (*Предполагаем, что цены на товары будут те же самые, что и сейчас, все текущие десять лет. А процент на заёмный капитал, уже ясно, скоро совсем исчезнет, но если раньше он шёл в цены, то теперь со стабильными общими ценами, он будет выражаться в увеличении зарплат. Либо, если цены упадут вместе с исчезновением процента, то зарплаты останутся стабильными. А сбережения-накопления возрастут из-за того, что снизятся затраты на жизнь в целом. Но то, что будет сэкономлено, нельзя пока сравнивать с тем, что было раньше, потому что тогда цены на товары были выше.) Ну и какое мне теперь дело, что по моим вкладам не начисляется процент?

Скажу больше, и чёрт с ним, с этим процентом, потому что полное его уничтожение позволит мне экономить даже больше. К примеру, если бы я работал и откладывал в течение 20 лет, то вот что бы у меня вышло:

Аггрегированные 4% годовых - $3 024.

Процент по вкладу 0% - $22 000.

Мой доход от прежней суммы с прежним процентом по вкладу 4% годовых был бы $120 в год. Если бы я превысил расходы и изъял часть базовой суммы вклада, то мои ежегодные потери составили бы $360, а эта сумма за десять лет существенно уменьшила бы мой вклад, а с $22 000 я могу ежегодно, на протяжении 10 лет, тратить по $2 200 в год.

Старое понятие о золоте и о проценте - всё это чушь. Процент не позволяет экономить большинству человечества; при нулевом проценте каждый может экономить и скапливать суммы, а ранее это удавалось лишь самым удачливым, самым смелым и в общем-то просто везунчикам.

Для рантье условия здорово изменятся, когда процент по вкладам упадёт до нуля. Поскольку их капитал больше не будет приносить процентов, и поскольку, как неработающие, они не получают иных доходов, то они не получат никакой выгоды от увеличения зарплат, которое произойдёт с уничтожением процента, в общем им придётся просто съесть свой капитал и всё. Разница между мной, вкладчиком в сберкассу, и рантье - весьма значительна. Когда экономлю я, то я нахожу этот процент в результатах труда других людей. Вкладчики и рантье не коллеги мне, а просто паразиты.

За право получить процент на мой вклад в размере $3 024 я должен был заплатить $18 976 ($22 000 минус $3 024)! А эти деньги раньше уходили к рантье!

Рантье ныне могут оплакивать уничтожение процента, но нам, работникам, которые делают накопления, нет никакой причины для скорби. Мы ведь и так никогда не были способны жить на один процентный доход, а вот жить с помощью своего труда и видеть как растут накопления - мы всегда можем. Да, мы не оставим своим потомкам неиссякаемый источник живых денег, на которые можно безбедно существовать, но это будет огромным подспорьем им, в частности, оставить то экономическое состояние, при котором они всегда будут уверены, что их труд прокормит их? Свободная Земля и Свободные Деньги удваивают доход любого труженика, поэтому лишь проголосовав за ввод этих двух реформ, я, тем самым, завещал всем моим потомкам эквивалент процента с капитала, который составляет ровно одну мою месячную зарплату.

Ещё раз, давайте не будем забывать, что если накопления составляю мечту не мечту, а желание всех людей, то пусть это желание будет осуществимо для всех людей, причём так, чтобы от этого процесса никто и ни в чём не пострадал, к тому же, чтобы не нарушалось спокойное течение экономики в целом.

Ныне экономическая жизнь отдельного человека такова: хочешь сэкономить и отложить часть денег - будь добр больше работать, больше производить и больше продавать. А покупать при этом надо МЕНЬШЕ. Т. е. деньги, отданные на накопления в сберкассу, это и есть разница между деньгами, полученными в качестве продажи результатов своего труда и деньгами, которые отданы за покупки, в качестве оплаты результатов труда других людей.

Но что случается, если человек приносит на рынок свой товар, стоимостью $100, продаёт его, а покупает затем всего на $90 - ну, если каждый решит экономить по $10 своего дохода? Понятно, что случается. Теперь это противоречие разрешено. Теперь все могут накапливать. Ответ дан, противоречия больше нет, Свободные Деньги всё решают. Свободные Деньги очень хорошо прилагаются к христианской максиме: что делают тебе люди, делай им так же. Поэтому: если хочешь продавать свои продукты, покупай продукты, произведённые твоим соседом, который тоже хочет их продать. Если у тебя купили на 100, купи на 100 в ответ. Когда так поступают все, все будут знать, что они продадут всё, что произвели, а когда продадут всё, то появится возможность и отложить. В любом ином случае те, кто начинают экономить - лишают других возможности иметь возможность делать то же самое.

Кооператор?

С введением Свободных Денег популярность кооперативного движения сошла на нет, и я почти ежедневно слышу, что то там, то сям закрывается очередной потребительский кооператив. Это было одно из последствий ввода Свободных Денег, которого никто, честно говоря, не ожидал. Но, если подумать, то ничего удивительного в этом вовсе и нет. Потребитель покупает товар за живые деньги, берёт товара много, покупает большими партиями, даже не распаковывая. Нужды в получении кредита у торговца более нет. У продавца больше нет долговых книг, нет у него и склада товаров, потому что товары разлетаются как горячие пирожки, лишь только их доставят со станции.

Комбинированный эффект от всего этого состоит в крайнем упрощении торгового дела по сравнению с прошлыми временами. Ещё не так давно только очень умные бизнесмены умудрялись хоть как-то избегать кредитов в ведении своих дел (причём и по закупке товаров, и по выдаче покупателям товаров в кредит!); ранее только самые способные, шустрые, работящие, порядочные и очень активные бизнесмены могли прожить в коммерции; теперь торговля доступна людям даже со средним интеллектом. Ни тебе складов, ни мер и весов, ни ошибок, ни ведения бухгалтерских и прочих книг, не надо даже производить оценки будущего спроса, ибо он и так известен. И в то же время оплата за товар идёт только наличными, живыми деньгами, схема одна и та же: товар - деньги; про банковские чеки стали забывать, про долговые расписки - тоже. В общем, остались только деньги! Никому не стали нужны даже счета или кассовые чеки. Проблемой сейчас стало не количество денег, а размер сумки, куда укладывается товар. Продажа-покупка происходит практически мгновенно, поэтому коммерсант всегда свободен, чтобы обслужить нового покупателя.

Работу продавца может теперь выполнить любой человек, даже самый необученный; а по законам конкуренции зарплата продавца будет соответствовать квалификации профессии.

В общем, в чём теперь был бы смысл существования потребительского кооператива? Его прежней целью было снижение транспортных и коммерческих издержек для членов кооператива - введением Свободных Денег эта цель реализована сполна. По какому поводу потребителям теперь нужно объединяться чтобы иметь что, собственно? Ранее членами кооперативов были люди среднего достатка, элита потребителей, которые могли платить наличными и покупать мелким оптом, чтобы не зря ходить в магазин. Но в связи с изменением в деньгах, нужда в этом полностью отпала, сегодня нет элиты, сегодня все могут позволить себе покупать товары мелким, средним и крупным оптом; и все они платят только наличными. Невозможно создать ассоциацию негров в Африке, или любителей пива в Мюнхене. Вот почему денежная реформа полностью уничтожила понятие потребительского кооператива.

Исчезновение этих обществ никому не нанесло вреда. Движение не получило широкого распространения и ранее, к тому же в потребительские кооперативы не каждый мог вступить, поэтому и их исчезновение прошло так же незаметно. Раньше или позже потребительские кооперативы всё равно бы начали конфликтовать с ассоциациями производителей, было бы масса проблем, это ясно и по теории, бывало это и на практике. И решить эти проблемы мог бы только коммунизм, т. е. запрет на частную собственность в каждой стране. К примеру, какую цену согласился бы заплатить Союз немецких потребительских кооперативов за тапочки, производимые Союзом немецких обувщиков? Споры, споры... только полиция может дать ответ на этот вопрос.

Нам ли гордиться нашими достижениями в развитии кооперативных обществ? По размышлению приходишь к неутешительному выводу: кооператоры весьма поспособствовали закрытию массы мелких магазинчиков, отдельных бизнесов, тогда как ни одного спекулянта мы своими действиями в реальный бизнес или реальное производство так и не вытеснили. А ведь именно там, на бирже, мы и должны были показать всю нашу силу!

Кто станет уважать общество, наполненное "духом поддержки", которое в реальности может лишь добивать самых слабых? Вот за что я ещё ценю Свободные Деньги, между нами говоря, что несмотря на то, что они тоже вытеснили с рынка мелких продавцов, они одновременно сокрушили магнатов с биржи.

Не могли мы в наших кооперативах похвастаться и тем, что покончили с взяточничеством, воровством и коррупцией. Когда кооперативное общество имеет фонд, средствами которого управляет администрация кооператива, то не всегда возможен и полный контроль. А там, где есть лазейка, обязательно появляется вор. Ведь члены кооператива не могут отследить каждый чек, каждую счёт-фактуру, каждую сумму денег, не могут сравнить потраченное с полученными товарами, это ведь всё сложно. Невозможно и отследить всяческие частные инициативы и договорённости между администрацией кооператива и каким-нибудь поставщиком, а там поле для воровства и подкупа широкое. Если бы общество занималось только каким-нибудь однотипным товаром, скажем, деньгами, то наладить надёжный контроль было бы возможно; но там где товары, причём самого разного качества, веса, количества - там дело, конечно, архисложное. Никакого контроля не хватит.

Если применить кооперативные формы на всех и вся, то получится коммунизм, т. е. полная отмена частной собственности, следовательно коррупция распространится повсеместно и будет просто непобедима. Поэтому я всячески приветствую то, что цель кооперативного движения, а именно снижение потребительских цен, введением Свободных Денег была всё ж таки достигнута. А это многого стоит. Товары теперь переходят из рук в руки совершенно свободно; товары и собственность стали неразличимыми понятиями. Вмешательства посредника, устанавливавшего цены, больше нет, а это, в свою очередь, перекрыло путь коррупции, и вообще коррупция сейчас стала тоже понятием малоопределимым, ибо как начать заниматься коррупцией в условиях чистого спроса и чистого предложения?

И разве не странно то, что смыслом кооперативного движения, ассоциации всех обществ, стал распад всех кооперативных обществ? Ведь самым эффективных кооперативом является рынок, где один собственник заключает сделку с другим собственником, где качество товара оценивается тем, кто его и желает употребить, где покупатель не привязан условностями к брэнду, к деревне, к городу; где жетончики общества (деньги) легкодоступны всегда и всем, где размываются всяческие границы и где коррупция просто исчезает, не имея почвы, где не нужно даже никакого общественного контроля, потому что нет специальных уполномоченных агентов с правами делать то, что другим делать невозможно. В общем, вы уже видимо поняли, что свободный рынок полностью заменяет собой стоимость деятельности всей администрации всех кооперативов! Но это условие стало достижимо лишь с вводом в действие Свободных Денег. Коммерция ускорилась неимоверно, стала более эффективной и одновременно цены снизились. Дошло до того, что зарплаты не стали отличаться от извлечения коммерческой прибыли от торговли. А это означает, что кооперативы больше не нужны. Нигде и никак.

Кредитор?

Никто, я уверен, не станет обвинять меня в том, что я скакал от радости, узнав о вводе в действие Свободных Денег. Ибо, что сделали эти деньги, как не уменьшили сначала процент на ссужаемый капитал, а затем и вовсе, при условии, что деньги будут приняты по всему миру, его уничтожат? Но должен признаться, что даже для меня в некоторых вещах новые деньги послужили облегчением.

По одной простой причине: вот скажите мне, чем именно была раньше немецкая марка, которую государство, а также муниципалитеты и граждане были должны мне отдать взамен государственных ценных бумаг, векселей, закладных и т. д.? Я никогда этого не знал точно, и мне никто этого так и не объяснил!

Государство делало деньги из золота, поскольку этого требовало большинство парламента. Но в любой день государство было вольно отменить свободную чеканку золотых монет и перестать считать золото деньгами, вот точно так, как поступили в своё время с серебром. И именно это и случилось с вводом Свободных Денег. Именно проведя эти изменения в финансовой сфере, государство наконец признало, что талеры являлись не кусками серебра, не кусками золота, а именно что деньгами, и что именно отмена свободной чеканки поспособствовала тому, что люди стали быть более защищёнными от потерь. Все, в том числе и кредиторов.

Государство может, разумеется, вести себя по-разному. Вот ему надоело золото - оно изымает золото из оборота, переплавляет его и продаёт все желающим (на промышленные нужды, тем же ювелирам). И эта продажа, даже тщательно подготовленная, приносит государству гораздо меньше бумажных денег, чем оно отдало за изъятие золота. Если бы государство не обменяло наше золото на Свободные Деньги, то эту потерю пришлось бы возмещать всем нам. Но даже вопрос защиты наших денег не так важен по сравнению с другим вопросом: с признанием факта, что наши требования на деньги (в виде государственных ценных бумаг, закладных, векселей и т. д.), которые в сумме в сотни раз выше всего количества денег в золоте в стране, даже, если бумаги должны быть предъявлены к выплате через пятьдесят лет, должны были быть обеспечены твёрдо, на 100%, и нам неважно, как это будет сделано: золотом, бумагой или Свободными Деньгами. Главное, что это были деньги, тем, за что можно купить.

Поэтому хотя бы в этом плане я чувствую себя в безопасности. Теперь я знаю, чем является наша новая немецкая марка: я знаю, что то, что я сегодня куплю на марку, завтра я смогу купить то же самое и по такой же цене. Да, я получаю меньший процент на заёмный капитал, нежели раньше, возможно скоро я вообще перестану получать хоть какой-то процент; но по крайней мере я спокоен за свою собственность, с ценой на неё уж ничего не случится. В чём суть процента, если человек, что заёмщик, что кредитор, постоянно чувствует себя в опасности? Цены на акции промышленных предприятий то растут, то падают. То же самое с ценами на товары. Поэтому и была так популярна фраза, что состояние легче сделать, чем иметь долгое время. Великие состояния великих спекулянтов были сделаны на состояниях других спекулянтов, которые разорились. Постоянно витала в воздухе и другая опасность, смешная, но всё же, что однажды наука научиться добывать золото из камня. Учёные говорят, что суть веществ едина, а золото - всего лишь одна из форм вещества; поэтому-то рано или поздно, мол, каждый будет уметь превращать камень в золото. Представили, да!? "Заплатить обладателю сего по его приказу одну тысячу марок", вот что написано на векселях. Интересный у меня был бы портфолио. "Посмотрим", - сказал бы должник, - "тут у меня пепла скопилось немного в печке, дай-ка я тебе сделаю твои 1000 золотых из него. Мне нужен только пресс. Ну, вот, на тебе твои 1000 марок золотом; или там чуть больше. Мне - без разницы!".

Наши законы не уточняют, что нам делать при наступлении подобных ситуаций: ведь определение значения "марка, немецкого стандарта" было оставлено на усмотрение парламента, того самого, где все наши должники легко могут получить большинство голосов. (*Этот аспект дела подробно разбирается в памфлете автора сей книги: "Монополия швейцарского национального банка", Берн, 1901 г.)

Моя же ситуация, т. е. кредитора, крайне опасна ещё и тем, что всегда существует возможность того, что другие страны возьмут и отменят золотой стандарт, а наша страна - оставит его в неприкосновенности. Предположим, к примеру, что США решили наконец для себя, что они будут использовать в виде металла монет: серебро или золото, либо они демонетизирует их оба, в общем чтобы поддержать баланс конфликтующих интересов между должниками и кредиторами. Поддержание такого баланса было бы самым мудрым решением американцев (чья денежная политика ныне целиком погружена в противоречия), и единственным способом не вызвать прямое вмешательство государства. Но давайте представим результат? Тонны золота, которые могут стать практически бесполезным металлом в Америке, ринутся в Германию, начнут поднимать цены на 50% или даже на 100 или 200%, и я потерял бы больше от роста цен, чем ныне я теряю из-за снижения ставки процента.

Ценные бумаги с выплатой в марках, по немецкому золотому стандарту, были, разумеется, весьма рискованной инвестицией. Но сейчас этой опасности более нет. Мне сейчас без разницы, как там себя поведут США: перейдут к бумажной валюте, или узаконят оба металла: золото и серебро, в качестве законного средства платежа, меня также больше не касается позиция Банка Англии, введёт ли он золотой фунт стерлингов или не введёт, мне также наплевать, что будет в Японии и России с их валютой, обеспеченной золотом. Обнаружатся ли новые месторождения золота, иссякнут ли старые - ни одного пенни не будет изъято либо добавлено; потому что то, что ныне есть в Германии - Свободные Деньги - на немецкий стандарт более никак и ничем не влияет. Что бы ни случилось, за одну марку я получу ровно столько товара, сколько я получу продав свой товар, получая эту марку; эта концепция мне понятна, она и научно и практически подтверждена. И если даже большинство членов парламента начнут поддерживать только должников, которые прямо заинтересованы в снижение стоимости марки, им в подобных условиях придётся очень постараться, чтобы не нарушить то, что уже есть, веру в новую марку. "Средняя цена товара есть твёрдо установленная единица денег. Неизменная. Можно пойти на рынок и проверить. Всё, что происходит на рынке, происходит не просто так, сколько ты получаешь, столько ты должен и вернуть. Иначе это просто воровство" - вот такие слова для парламентариев будут холодным душем.

Но ведь никто не станет воровать на виду у всех. Выгодно ловить рыбку в мутной воде; а вода была мутной в старой денежной системе, и это было выгодно жуликам всех мастей. Но сейчас воды чистые; стандартом денег является то, что каждый человек способен быстро понять.

Должник?

Пока мы, аграрии (*Аграрий: немецкий землевладелец, должник, надеется избавиться от своих долгов через законодательные инициативы парламента), принадлежали к той породе людей, которых в принципе мало что волновало, нас, конечно, немного задевало то, что о нас говаривали в парламенте, в прессе, да и все говорили об этом: то, что мы наживаемся на хлебе, что мы ростовщики земли, что... в общем, очень нехорошие люди.

Ну то, что о нас говорил плохо рабочий класс, ещё можно как-то извинить. Да, из-за нас хлеб для них стал дороже. По отношению к ним мы вели себя как агрессоры. Они нам не сделали ничего плохого, что могло бы оправдать нашу атаку на их тощие кошельки. Но вот то, что к их голосам присоединились голоса других партий, тех самых, которые в своё время точно так же, как и мы, путём законов пытались обогатить себя - вот это я нахожу вовсе не смешным. Это показывает, что эти партии до сих пор не научились простому понятию, не осознали, что такое политика. Политика - это власть, поэтому те, у кого в руках власть, эксплуатируют её как инструмент. Для того, чтобы набивать свои карманы. Раньше власть была в руках либералов, они правили балом и их мошна была туга, теперь - наша очередь. И зачем же при этом обижать нас? Подобные обиды не будут прощены ни тем, кто ранее был во власти, ни тем, кто будет после нас. И это надо понимать.

В той политической сваре наши оппоненты явно были агрессорами. Сначала они атаковали нас введением золотого стандарта - чтобы защитить себя, мы пытались отстоять и возродить биметаллизм. Когда нам это не удалось, мы пришли к выводу, что нам нужны защитные таможенные пошлины на импортное зерно. Почему тогда наши оппоненты стали упрекать нас в двойных стандартах, ведь наши земли заложены в банках, и нам надо было выплачивать деньги по этим закладным? Почему они призывали нас платить больше, чем мы, извините, получали? Где логика? Почему они изменили условия заклада земель, настояв на том, что это можно делать только за золото, почему не дали нам возможность выбирать между золотом и серебром? Почему нас лишили возможности платить тем металлом, которым платить нам выгоднее, т. е. более дешёвым и более распространённым? Вы же понимаете, что мне вовсе не всё равно, каким образом и чем мне платить долг: с помощью 1000 килограмм картофеля или 100 килограмм хлопка, либо с помощью чего ещё. По этому пункту наших закладных мы были здорово защищены от условий рынка и могли получить достойную компенсацию. Если бы у меня была возможность выбора, я бы смог заплатить либо собрав 160 фунтов серебра, либо 10 фунтов золота, и я бы разумеется, выбрал бы тот металл, что мне удобней, точно так же, когда я закладывал землю, мне дали в банке именно более дешёвый металл. Всё ведь выяснилось не сразу, а лишь спустя энное время, когда появилась возможность сравнить цены на золото и на серебро. Цена золота по сравнению с ценой на серебро возросла на 50%, и теперь вместо 100 000 марок долга, долг превратился в 200 000 марок - нет, не номинально, до этого не дошло, а, что ещё хуже, по факту, по стоимости. Теперь я вынужден отдавать в два раза больше вырученного за урожай, чтобы просто покрыть процент, набежавший на мой долг по закладной. Вместо 50 тонн зерна, я должен отдать банку эквивалент 100 тонн, и это ежегодно. Если бы серебряный стандарт не был отменён, то эти 50 тонн могли бы сократить основную сумму моего долга по закладной, и теперь бы я вообще перестал быть должником.

Ну неужели такое отношение к честным должникам, проповедуемое нашими политическими оппонентами, можно назвать как-то иначе, нежели надувательством?

Если бы должники, подобные мне, не начали протестовать, если бы протест не был бы сведён к защите интересов землевладельцев и других должников, заложивших своё имущество в банках, то вышло бы вот что: все, кто занял деньги под залог своего имущества, были бы уже банкротами, потому что ввод золотого стандарта ознаменовал бы собой именно это общее направление. Но кого это интересовало?

Когда мы требовали возврата к серебряному стандарту, указывая на то, что после введения золотого стандарта, цена на зерно пшеницы упала с 265 марок за тонну до 140 марок, и что мы получили серебро, а не золото, за заложенное имущество и землю, над нами только смеялись и говорили нам, что мы ничего не понимаем ни в деньгах, ни в коммерции. Мол, золотой стандарт - это остриё прогресса (доказательство: наступление экономического кризиса и падение цен), поэтому монетарную политику нельзя смешивать с нерешёнными вопросами владения собственностью, и нельзя ставить под удар всенемецкую государственную экономическую политику. Если же, несмотря на прогрессивную денежную политику, у нас дела идут плохо, то надо винить в этом наши старые методы работы; почему мы не используем современную технику, почему не используем достижения химической промышленности, все эти удобрения, почему мы не занимаемся выращиванием тех культур, которые требуются промышленности, почему мы не работаем над снижением издержек... в общем, обычный трёп не по существу. И всё это на фоне СНИЖАЮЩИХСЯ цен? Наши аргументы оказались плохи; ибо "ценность золота постоянна, а вот ценность товаров упала в связи с тем, что снизились издержки на их производство! Ведь ценность золота не может упасть, в ём, в золоте, есть присущая ему внутренняя ценность", посему за колебания цен на товары целиком и полностью ответственны ТОВАРЫ ЖЕ.

Мы пробовали воспользоваться советами умных "практиков" от экономики и снизили производственные издержки. Государство помогло нам, снизив цены на фрахт и транспорт, помогло и с облегчённой эмиграцией наёмников, польских крестьян. И мы получили те же урожаи, что и раньше (сократив затраты). Но ведь мы не получили ожидаемой прибыли, потому что урожаи урожаями, но цена-то на него снизилась (по зерну пшеницы цена тонны упала с 265 марок до 140), поэтому в действительности мы получили меньше денег за гораздо бОльшие урожаи. Нам были нужны деньги, ибо кредиторы требовали от нас не урожаев, не пшеницу, не свёклу, не картофель, а денег! Более того, они требовали то, что было не прописано в закладных, но что изменило государство само: они требовали золота.

Серебряный стандарт дал бы нам много денег - больше денег и более дешёвых денег, но, поскольку мы законодательно были лишены этого, мы попробовали получить недостающее с помощью нашего продукта, то бишь урожаев, а посему и настояли на введение защитных таможенных пошлин. Если бы нас не обманули с отменой серебряного стандарта, то не было бы нужды в этих пошлинах. Вся ответственность за пошлины лежит на тех, кто называл нас ростовщиками земли, мошенниками и пройдохами, на тех людях, которые ограбили нас с помощью золотого стандарта. Вся эта мерзость экономической и политической истории, которая вызвала нескончаемые стоны и горечь многих и многих граждан, могла бы и не состояться, если бы государственные мужи включили свой разум и просто бы дали юридическое понятие "талера" и "марки" в предлагаемую денежную реформу; одним только этим они бы внесли ясность в то, что в разных обстоятельствах государство обещало бы по-разному вести учёт долгов, кому в серебре, а кому и в золоте.

Учитывая величайшую важность обсуждаемого, следует понимать, что ввод марки после отмены талера - было простым уголовным преступлением, поскольку это было перераспределение власти от одних к другим. В общем, ответ на вопрос: "Что такое марка, немецкого стандарта?" - есть вопрос чистой политики. Однако теперь мне на это наплевать. Национальный офис стоит на страже цен, а Свободные Деньги позволяют поддерживать приемлемый уровень баланса между постоянно конфликтующими интересами кредиторов и должников.

Биржа застрахованных безработных?

С момента ввода в действие Свободных Денег заявки на выдачу пособий по безработице резко прекратились; мне и моим помощникам больше нечего делать. Деньги теперь бегают за товарами, а товары - это их производство, т. е. постоянная работа. Любой, у кого заводятся Свободные Деньги, безвариантно стремится тут же избавиться от них, либо через покупку товаров или услуг, либо через инвестирование их в новые предприятия, либо через раздачу этих денег в долг тому, кому они могут быть нужны. Изменение произошло следующее: теперь ничего не мешает движению Свободных денег, ни какие-то личные обстоятельства, ни личные или политические соображения, ни падение банковских ставок, на даже их полное исчезновение. Даже предположив, что теперь коммерческая покупка товаров означает потерю вместо прибыли, то Свободные Деньги ведут себя ровно так же, как и другие товары; они тоже предлагаются к обмену, как и любой другой товар, и тоже даже тогда, когда их продажа предполагает потерю, а не прибыль.

В общем, картина следуюшая: любой, кто обладает Свободными Деньгами, всегда стремится избавиться от них, вне зависимости от того, несёт ли это действие доход или потерю. Свободные Деньги приказывают; не терпят никакого отлагательства, рвут все путы. Спекулянт или финансист, пытающиеся хоть как-то по своему произволу приостановить действие Свободных Денег, ничего не могут с ними поделать. Те им не подчиняются более. С силой взрывающего динамита Свободные Деньги раскрывают настежь все ранее запрятанные кубышки с деньгами, все подвалы банков и все заначки всех бережливых, освобождают себя и устремляются на рынок. Вот, собственно, откуда есть пошло и название "Свободные Деньги". Кто бы ни продавал товары за Свободные Деньги, лишь только заполучив их, тут же стремиться избавиться от них и купить другие товары. А продажи обозначают благо для всех производителей, а то, что благо для производителя - его работа, обозначает полную занятость.

Свободные Деньги раскрепостили спрос, а спрос и есть продажи, а продажи и есть работа, занятость. Денежная реформа - это автоматическое избавление от безработицы; страхование от неё, но не то, прежнее, официально-государственное, когда предпринимателей заставляли силком принимать страховые программы и перечислять взносы на безработицу в особые фонды, а самое естественное страхование, которое теперь присуще самому разделению труда. Ибо труд производит товары, а товары постоянно стремятся быть обмененными на другие товары. Через вмешательство золота этому обмену приходилось платить дань двум внешним силам, ссудному проценту и желанию иметь доход, а дань - это ограничение. Свободный обмен товарами диктовался условиями, которые выставляли ссудный процент и доходность. Если результат обмена не устраивал ссудный процент или доходность, то ничего и не происходило, деньги, как средство обмена, просто прятались, не работали.

Со Свободными Деньгами подобные условия не проходят. Свободные Деньги представляют из себя голодного льва, который ищет жертву; этот лев бросается на товары, где бы он их не увидел, а товары - это занятость, потому что нет никакой разницы, покупаю ли я товар, или нанимаю производителя товара - работника - напрямую. Торговец, который покупает запас товаров, точно так же стремится избавиться от своих денег, как и те покупатели, которые разбирают у него товар.

В общем, денежная реформа позволила сделать абсурдно простую систему страхования против безработицы, какую-то биржу труда наоборот! Каждая банкнота Свободных Денег, запущенная государством в обращение, является по сути заявлением на работу: а каждая тысяча таких банкнот - замена целой биржи труда. Любой человек, продающий товар и получающий за это деньги, одновременно покупает товар и расстаётся с деньгами, если же не покупает товар, то всё равно, тем или иным способом, стремится расстаться с деньгами; поэтому выходит так, что каждый покупает ровно столько товара, сколько он и продаёт, а продаёт ровно столько - сколько и покупает. На руках не остаётся ни пенни денег; всё произведённое распродаётся. Ну и как при таких условиях может возникнуть рецессия, перепроизводство и безработица? Все эти феномены возможны в жизни лишь тогда, когда люди покупают МЕНЬШЕ, чем производят.

(*Свободные Деньги вовсе не гарантируют ЛЮБОМУ производителю, что то, что он произвёл, обязательно будет куплено; эта форма денег защищает лишь общество как целостность. Если кто-то производит плохой товара или запрашивает слишком большую цену, либо производит то, что рынку вовсе не нужно, то Свободные Деньги никак не помогут такому человеку избавиться от произведённого и продать такой товар. Термин "неограниченные продажи", который постоянно употребляется в этой книге, приложим только к обществу целиком; после ввода в действие Свободных Денег никакие требования заполучить процент по выданному взаймы капиталу или ссылки на "состояние рынка" не смогут разрушить общую тенденцию к распродаже товаров. Каждый будет озабочен тем, как избавиться от денег, а это означает увеличение продаж; ну и поскольку каждый будет стремиться избавиться от денег, то никаких накоплений денег попросту не будет. Если кому-то более не потребуются товары, то он будет волен прекратить работать или отдать взаймы те деньги, что уже заработал, в долг. Если конкуренция в сфере производства тех или иных товаров достаточно высока (сахар, производство стали или чугуна, уроки танцев) то цена на такую продукцию будет падать; и, если производство даже по сниженной цене себя не окупает, то все прекрасно представляют, что после этого происходит, и что надо сделать.)

Ведь что происходило совсем недавно? Торговец вынужден быть платить процент по капиталу, поэтому он включал в цену продаваемого им товара и этот процент. Если ситуация не позволяла ему этого делать, то он вообще прекращал продажи, а товар попросту выбрасывался... ведь продажи его полностью останавливались. Нет проплат по ссудному проценту - нет денег. Нет денег - нет продаж. Нет продаж - безработица.

Ссудный процент был необходимым условием циркуляции, обращения денег, именно от него и зависела занятость. Ведь даже Рейхсбанк не эмитировал деньги без процента самому себе, даже тогда, когда рынок настоятельно требовал больше и больше денег - и всё это несмотря на тот факт, что именно Рейхсбанк и должен (его основная функция в этом и заключается!) поддерживать монетарную систему в таком виде, чтобы она максимально хорошо подходила к существующей ситуации на рынке. (Я не упрекаю Рейхсбанк; даже сам Господь был бы бессилен, если бы он был повязан в своей деятельности такими ограничивающими всё и вся инструкциями и уложениями).

Сегодня обращение денег прекратило своё зависимое от чего бы то ни было существование. Деньги обозначают продажи товаров, и не важно, каков результат этих продаж. Деньги - то бишь продажи - занятость - деньги. При любых обстоятельствах этот круг неизменен.

Разумеется, торговец, по привычке, ещё обсчитывает свою прибыль; он покупает оптом по одной цене, а продаёт в розницу по цене высшей. И это лишь естественное, не могущее быть никем и никак оспоренное поведение человека, более того, полностью оправданное условие любой коммерческой деятельности. Причём, заметьте, что та цена, по которой торговый человек покупал товар для его дальнейшей продажи была, в принципе, величиной всегда известной и до некоторой степени неизменной (кроме продаж на комиссионной основе), тогда как цена, по которой он уже продавал этот товар, была в большей степени лотереей, а весь процесс напоминал игру в рулетку где-нибудь в Монте-Карло. Потому что между закупкой товара и его продажей проходило некоторое время за которое рынок менялся или мог измениться.

Прежде чем закупить товары торговец, разумеется, оценивал состояние рынка, прикидывал, как оно там сложится, анализировал внутреннюю и внешнюю политику своего государства, смотрел, что происходит в мире. Если он полагал, что другие, так же, как и он, положительно оценивают грядущий рост цен, а также то, что нет никаких видимых причин, что цены будут падать, то он закупал товар, потому что лишь предполагаемый рост цен давал в перспективе рост его бизнесу, причём, чем больше он закупал товара, тем выше могли бы быть его прибыли в будущем, если рост цен не останавливался. В таком случае, если он не ошибался, то вместе с ним не ошибались в своих оценках множество его конкурентов и коллег, тоже торговцев, поэтому они все стремились закупать, ведь заставляло их так делать только одно, а именно грядущее повышение цен - и им было наплевать, по какой причине это происходило, и на чём основывалось их убеждение. Ибо ясно, что если все верят, что цены повысятся, то каждый обладатель денег немного откладывает, чтобы купить сейчас побольше и подешевле, а затем продать подороже. И вот здесь налицо важный момент: когда все резервы денег вступают в игру, то цены неминуемо ПОВЫШАЮТСЯ.

Этот случай подтверждает известную библейскую доктрину: тот, кто верит, тот и спасён будет.

Обратной стороной такой вот веры является уверенность большинства в грядущее падение цен. Когда торговец убеждён, что его коллеги торговцы полагают так же, как и он, что скоро цены упадут, то что он пытается сделать? Правильно - избавиться от закупленного товара побыстрее; т. е. с одной стороны, он форсирует продажи, а нет лучшего способа увеличить продажи чем через СНИЖЕНИЕ цен, а с другой - откладывает закупку новых партий товаров до наступления более благоприятных времён. Но ведь его коллеги ведут себя точно так же, и всё это уже само по себе является достаточным основанием для ВСЕОБЩЕГО снижения цен. Именно из-за боязни и осторожности. Их вера делает их дураками. Потому что при золотом стандарте именно так всё и происходило: верили во что-то - и так и случалось! Вера рулила рынком. Одна только вера в то, что скоро цены опустятся или поднимутся, заставляла эти самые цены подниматься или опускаться.

Вера, настроения, погодные сводки определяли, сколько денег будет выброшено на рынок и сколько будет куплено товара, никого не интересовало, будут ли работники играть в футбол в свои рабочие смены или будут трудиться так, что аж искры полетят. Сначала шла вера, затем под этой верой приходили в движение денежные массы, затем денежные массы запускали производство, затем приходили товары. В общем, всё зависело от веры!

Свободные Деньги поменяли весь этот нонсенс. Деньги более никогда не ждут слухов и уверенности их обладателей, что их можно запускать в дело. Деньги командуют своему обладателю, давай, запускай нас, покупай. И именно потому, что в этой сфере деньги убрали веру из коммерции, а также надежду и стремление к прибыли, и вся эта связка более не влияет на обращение денег, спрос на товары стал постоянным. Надежды и страхи одинокого коммерсанта это, по сути, его личные проблемы, которые не оказывают более никакого влияния на рынок. Труд и спрос на товары тоже более не зависят от воли денег; нет никакого влияния от владельцев денег на рынок, потому что деньги превратились в сам спрос.

Ранее работник ходил на поклон к деньгам, т. е. искал работу, и это было в порядке вещей. А вот деньги вовсе не всегда искали работников, работу и товар. Деньги всегда предпочитали, чтобы товары, работа приходили к ним с нижайшей просьбой. Никто не протестовал против такого вопиющего нарушения принципа равенства; каждый человек терпеливо сносил высокомерие и превосходство денег - может быть из-за того, что сама финансовая система и положение денег в ней было неотличимо друг от друга. Никто не мог и предполагать, что может быть по-другому. Работник и владелец товаров добровольно возлагали на себя ношу ежедневного унижения перед деньгами через откладывание продаж, тогда как деньги наслаждались другой ролью. И так было всегда, все полагали, что таков порядок вещей: покупатели сидят дома с деньгами, а продавцы приходят к ним с просьбами - купи, купи.

С тех пор всё изменилось. Владелец денег теперь носит в кармане "горячие" бумажки, которые "жгут" его карманы. Ему надо постоянно одно: избавиться от них как можно скорее. С другой стороны, точно так же, как и раньше, работник всё равно вынужден в силу исчезающей со временем природы своего труда (который возможен лишь сейчас, труд невозможно сохранить в законсервированном виде) искать ПОКУПАТЕЛЯ на свой труд. Но сейчас владелец денег больше не ждёт терпеливо, когда способный трудиться или владелец товаров придёт к нему и обратится с просьбой. Теперь они оба идут навстречу друг другу: продавец и покупатель.

Но ведь когда они оба ищут друг друга, то рано или поздно они встретятся. И ситуация в этом случае гораздо с большей долей вероятностью разрешиться в пользу обоих сторон, чем, когда только один искал встречи с другим. Весь животный мир был бы в трауре и скорби, если бы все самки стали прятаться от самцов. Как жаба-самец в пруду найдёт себе подругу-жабу, если в ответ на его призывное кваканье та не откликнется?

Ранее владелец денег извлекал неоспоримую пользу из того, что постоянно прятался от владельца товара; чем больше проходило времени, тем последний становился более сговорчивым. Первый появлялся в домашнем халате и тапочках, как будто последний только что разбудил его от и назойливо требует... а сновидения были так приятны! Да, да, именно так покупатель встречал ранее любого продавца!

Теперь же, при любых обстоятельствах, деньги сами идут на поиск продавца, товаров. Деньги стали постоянно голодными. Голод заставил деньги заточить зубы, нарастить мускулы, и теперь хищные деньги носятся в поисках жертвы: товаров. Нет, это сравнение уж слишком, ведь товары никуда не прячутся от денег, они, как и раньше, всегда доступны, всегда на расстоянии вытянутой руки; товары иначе просто не могут. Но оба: товары и деньги - идут навстречу друг другу. Но, если деньги не находят приемлемого товара, то они больше не ждут момента, когда случай бросит к их ногам искомое; ничего подобного, теперь деньги сами ищут способ, куда себя побыстрее вложить. И способ известен. Это - труд. Его всегда можно купить.

Поэтому-то Свободные Деньги заменили страхование безработицы автоматическим страхованием своей природы. Свободные Деньги сами по себе являются и автоматической биржей труда и страхованием, а я, как и 100 000 бывших работников биржи, очутились на улице, мы потеряли свою работу. По иронии судьбы, единственными 100%-но безработными оказались работники биржи труда!

Ученик Прудона?

Наша программа вводом Свободных Денег была полностью выполнена. Цель, к которой мы стремились, достигнута. То, что мы стремились заполучить посредством введения сложных, с трудом осмысляемых институтов наподобие обменных банков товаров и кооперативных обществ, т. е. именно тех организаций, предназначенных для обмена товарами, было сделано гораздо проще и легче с помощью Свободных Денег. Вот что говорил Прудон:

"Равный обмен в социуме есть формула справедливости. Равный обмен может быть определён следующей максимой: делай так по отношению к другим, как они делают по отношению к тебе. Или, если перевести эту фразу на язык политической экономии: обмен продуктов на продукты, покупай у других продукты, когда они купят продукты у тебя, покупайте друг у друга. Социальная наука означает простую вещь: организацию внутренних отношений людей в самом гармоничном виде. Дай социуму надёжный агент, который будет беспрепятственно обращаться в среде социума, т. е. такой агент, с помощью которого будет налажен постоянный обмен продуктами, и человеческаая солидарность будет железной, а труд организован по своему наивысшему максимуму".

И Прудон был прав, по крайней мере по отношению к обмену продуктами труда, хотя он и ошибся в отношении продуктов сельского хозяйства. Но вот как можно было организовать озвученную им задачу: регулярный обмен продуктами? То, что предлагал сам Прудон для достижения этого постоянного обращения, т. е. постоянного обмена продуктами, на практике оказалось невозможным. Даже на самом малом уровне, возникшие по инициативе Прудона банки товаров не заработали, поэтому вопрос оставался открытым с тех самых времён.

И снова, ему следовало глубже изучить тот аспект, почему у него ничего не получилось, почему по его схеме люди так и не стали обмениваться товарами и продуктами, изучить вопрос спроса и предложения. Вот в этом заключалась его ошибка. А он приступил сразу к практической реализации своих идей. И погорел.

Прудон на самом деле подозревал, что что-то не так с металлическими деньгами; потому что не зря называл золото "запором на воротах на рынок, часовым, охраняющим вход на рынок от всех страждущих туда войти". Но он так и не удосужился выяснить точно, что же было не так с деньгами, хотя именно с этой точки ему и нужно было начинать своё расследование. Он ошибся, и ошибка завела его в сторону, причём далеко. Для того, чтобы поднять труд, вернее результаты труда, т. е. товары, на ту высоту, где обитали деньги (т. е. золото), Прудон придумал решение, которое, как ему казалось, раз и навсегда решит эту проблему. Но зачем ему было так необходимо "поднимать" товары на более высокий уровень, что такого особенного было в золоте (иными словами, в деньгах), что делало его уровень несопоставимым с уровнем труда?

Да, именно здесь, в самой идее поднять товары на уровень золота, и лежала ошибка Прудона. Ему следовало перевернуть схему и сказать: "Надо сделать так, чтобы и товары, и деньги циркулировали на одном уровне, сделать так, чтобы деньги никогда и ни в чём не были бы предпочтительнее товаров; тогда товар и становится деньгами, а деньги - товарами. Поэтому давайте лишим деньги их уровня и низведём их до уровня товаров. Мы не можем изменить природу товаров и каким-то образом сделать так, чтобы у них появились свойства и преимущества золота. Мы не можем сделать динамит невзрывчатым веществом, не бьющимся - стекло, не ржавеющим - железо, мех, неподвластный моли. У товаров есть неискоренимые дефекты; они портятся со временем, на них оказывает влияние время и они разрушаются - и только золото в этом ряду исключение. Ну а если добавить к этому то, что золото ещё и деньги, а как деньги повсеместно принималось в качестве оплаты, которые к тому же не портились ни при перевозке, ни при хранении, то тогда и говорить вообще не о чём. Как в таких условиях можно было поднять продукты до уровня денег, золота? Никак."

Но процедура в обратном направлении гораздо более лёгкая: можно изменить деньги. С ними ведь мы можем делать всё, что угодно, поскольку они могут быть изменены. Поэтому легче опустить деньги до уровня товаров, легче придать именно им те свойства, которые восстановят баланс между деньгами и товарами, придадут им обоим одинаковые качества.

С вводом Свободных денег эта логически понятная идея была воплощена в жизнь, а полученный результат доказал, насколько обосновано и оправдано было мощное замечание Прудона, а также как рядом он находился в поисках решения этой проблемы.

Да, денежная реформа опустила деньги до уровня товаров, и результатом стало то, что товары всегда и везде, в любой ситуации стали равными деньгам. "Покупайте продукты друг у друга", - говорил Прудон, - "если вам нужен рынок, если вам нужна занятость". Теперь это сделано. Спрос и предложение сливаются теперь в экстазе с помощью новых денег, как будто наступил сплошной, но удобный бартер; как будто каждый приходит на рынок со своим товаром, а уходит - обязательно купив чужой. Поэтому товары идут сплошным потоком, в оба направления. Со Свободными Деньгами именно так и происходит: сколько куплено, столько и продано, а продажа обозначает почти немедленную покупку, и так снова и снова по кругу, таким образом предложение товара обозначает возникновение спроса именно на поставляемую величину. Продавец, который вынужден продавать то, что он произвёл, теперь самой природой денег вынуждается тут же избавляться уже от них: либо через покупку других товаров, либо через вложение денег в строительство нового дома, в образование своих детей, в улучшение своих инструментов, машин, мебели, одежды и т. д. Если же его не привлекает ни один из вышеперечисленных способов избавления от денег, то он может просто дать деньги в долг тому, кому они нужны в этот момент. Другие способы избавления от денег, к примеру, их накопление, или ростовщичество (т. е. дача денег взаймы под процент), или покупка таких товаров, которые спустя энное время можно продать и получить прибыль, или даже просто подсчёты, как именно могут деньги принести прибыль в виде денег же, увы, более невозможны. Раньше товары заставляли нести их на рынок и продавать; а теперь к этому прибавилось ещё и деньги, которые тоже куда-то надо деть, да побыстрее, и альтернативы более нет. Эта последовательность, покупка за продажей, продажа за покупкой, заставляет деньги быть тем, чем они и предназначены быть - деньгами. В хорошие времена и в плохие, в победе и поражении, деньги не уходят с орбиты рынка, они крутятся и крутятся именно там, где им и надо крутиться. И это происходит так же неумолимо, как вертится наша Земля вокруг солнца. Спрос появляется на рынке с такой же регулярностью, с какой труд ищет приложения для производства товаров, а товары ищут спрос.

Покупатели, конечно, стонали все как один поначалу, будучи вынуждены расставаться с деньгами. Они называли появившуюся природу денег насилием над их свободой и ущемлением их права собственности. Но ведь всё зависит от того, какой смысл вкладывать в понятие "деньги". Государство провозгласило, что деньги - есть общественный агент, средство обмена, у которого есть только одна функция: служить для свободного и бесперебойного обмена товарами. А это предполагает, что покупка должна немедленно следовать за продажей. Опыт показал, что каждый, поступая лишь по своему желанию, тем не менее служит общим целям и задачам, причём к благу всех без исключения, и это служение заключается лишь в том, что деньги немедленно оказываются вновь на рынке, лишь только они побывали в руках того или иного человека, достаточно было "вложить" в деньги силу, которая заставляет людей делать это. В общем, это и было сделано. Цель достигнута.

Кстати, любой, кто не желает лишать себя свободы распоряжаться своей собственностью так, как пожелает, волен распоряжаться этой самой собственностью, как его душеньке угодно, может хранить свой товар, не продавая его, а может продавать его только тогда, когда ему потребуется. Никакого насилия нет. Если человек не желает продавать то, что он производит, к примеру, сено, овощи-фрукты, брюки, табак, в общем, всё, что угодно, он волен продавать или не продавать; никто не заставляет его, никто не будет жаловаться на него. Единственное, он сможет продать только за Свободные Деньги. Но, как только он продал часть своего товара, избавившись от головной боли его хранения, получил деньги, то сразу такой человек сталкивается с проблемой обязанности уже владельца денег; теперь уже он должен сделать так, чтобы деньги принесли другим то, что они принесли ему. Он должен их снова запустить в обращение, т. е. купить что-либо. Ибо обмен товарами - это равный обмен, иначе и быть не может.

Всё, что требует денежная реформа от каждого человека, продавшего товар и получившего за это деньги, простая справедливость: "Теперь купи на эти деньги другой товар, другому человеку тоже нужно избавиться от своих товаров." Но это требование не прямолинейное насилие, это требование заключено в природе нынешних денег; к тому же это мудрое решение: дать шанс всем избавиться от своих товаров и получить другие товары. Поэтому покупай на то, на что сумел продать. Ибо, если ты будешь господин в продаже, то одновременно будешь и рабом при покупке, и - наоборот. Без покупки нет продажи, без продажи нет покупки.

Совокупность продаж и покупок образует рынок, обмен товарами; т. е. по сути это две части одного и того же. При металлических деньгах покупка и продажа были разделены иногда длительным временем; при Свободных Деньгах этого нет. Металлические деньги разделяли товары на те, что проданы и на те, что не проданы, вызывая тем самым тягу товаров к деньгам, а владельцы денег имели возможность денег владельцам товаров не давать, диктуя свои условия. Из всего этого получалась одна жадность, накопительство... в общем тысяча причин, по которым деньги сейчас тратить вовсе и не обязательно; Свободные же Деньги, наоборот, диктуют всем: владельцам денег и владельцам товаров побыстрее избавляться и от того, и от другого. Никакие силы более не властны в обмене, кроме самого обмена. Металлические деньги, по определению Прудона, были запором на рынок, а Свободные деньги - ключ, открывающий всем ворота на рынок настежь.

Теоретик ссудного процента?

Свободные Деньги в пух и прах разнесли всю базу моего теоретического и научного багажа. Самые лучшие теории в свете новых денег стали несостоятельными... О, как я их ненавижу! Потому что, процент на капитал, который со времён царя Гороха всегда примерно оставался на одном и том же уровне, теперь почему-то, вопреки всем моим теориям, начал плавное снижение к нулю. А займы с нулевым процентом по ним, которые всегда казались мне утопией, ныне рассматриваются, как не только возможные, но и единственно возможные. Займы без процентов! Деньги, машины, дома, заводы, товары, сырьё - это всё больше не капитал! Голова идёт кругом, я отказываюсь что-либо понимать!

Всех убеждающая "теория полезности", весьма привлекательная "теория оплодотворения", подстрекательская "теория эксплуатации", слегка буржуазная, но, тем не менее, очень популярная "теория воздержания" (*Терминология взят из трактовок Бом-Беверковских измышлений о проценте. А теория воздержания вытекает из "теории невоздержанности" Ирвинга Фишера.), что там ещё? В общем все теории и теорийки - все лопнули как мыльный пузырь под напором Свободных Денег.

Ведь казалось таким естественным, очевидным, даже неизбежным, что владелец инструмента производства должен получить вознаграждение за использование своего "инструмента" другим. И всё же процент падает к нулю, а капиталисты (если их ещё можно так называть) страшно довольны, если кто-то соглашается взять их деньги в долг с условием, что те возвратят точную сумму взятого. И никакого процента сверху! Они теперь говорят, что конкуренция в сфере займов теперь так велика, что становится выгоднее отдавать деньги даже без процентов, потому что это лучше, чем держать их дома для будущего использования. Ведь, если деньги будут просто лежать дома, то с течением времени они потеряют в стоимости из-за амортизации. Поэтому лучше их дать в долг даже без процентов, за вексель, за закладную, за ценную бумагу, ведь их можно всегда снова обратить в наличные. Да, иногда это непросто сделать, потому что можно потерять, но всё же. Да, процент теряется, но не теряется амортизация, потерь с течением времени нет, а это выигрыш.

Безпроцентные займы теперь выгодны не только заёмщикам, но и кредиторам. Кто бы только мог подумать! А вот теперь это всё действует. А что ещё остаётся делать? Человек копит деньги на будущее, на старость, на поездку в Иерусалим, откладывает на "чёрный день", на свадьбу детей, на болезнь и т. д. Но что ему теперь делать до наступления таких моментов, до того, как деньги ему понадобятся?

Если ты покупаешь одежду, еду, дрова для печки и т. п., хранишь всё это в запасе, - это тоже самое, что хранить Свободные Деньги, потому что одежда портится и выходит из моды, еда гниёт. Мне могут возразить: а вот золото и драгоценные камни можно хранить сотнями лет и с ними ничего не будет! Верно, но что будет с золотом и драгоценными камнями, если каждый будет копить в них? Как высока будет стоимость этих веществ и материалов в хорошие годы, когда занимаются накоплениями все; как цена на них упадёт, когда случится война или ещё что разрушительное? Вот тогда накопления (мы ведём речь о накоплениях в виде золота и камней!) выбрасываются на рынок в больших количествах и их стоимость падает. Все знают, что драгоценные камни - это то, что люди покупают последним, а продают первым. Но этот эксперимент уже не нужно больше повторять; эта форма накоплений в нынешних условиях просто прискорбна. (То же самое можно сказать о вине, которое с течением времени становится всё лучше и лучше, и - дорожает!).

Крайне выгодно вкладывать накопления в покупку ценных бумаг. Ну там гособлигации, векселя и тому подобное. Ведь эти бумаги, помимо того, что приносят доход в виде процентов, ещё и можно всегда обменять на наличные без потерь.

Но тогда можно задать себе вопрос: а почему тогда нельзя строить дома, или покупать доли промышленных предприятий? А люди строят дома, покупают дома, хотя дома тоже перестали приносить сейчас доход в виде процента. Они теперь удовлетворены тем, что на долговых расписках указана точная сумма денег, а амортизация - их выигрыш, амортизацию платят теперь те, кто арендует дома. Кстати, эта форма инвестиций даже более выгодна, чем покупка гособлигаций, потому что даёт регулярный доход, потому что величина этого дохода - как раз та сумма, на которую деньги уменьшаются в стоимости с течением времени, а собственность остаётся в руках владельца. Вот поэтому сейчас так много строят и строят, даже несмотря на то, что рентных платежей для владельцев едва хватает на ремонт, налоги и страховки; всё дело в том, что дома всё равно остаются в собственности и всё равно являются хорошим инвестированием против постоянной амортизации денег, снижения их стоимости.

Тем не менее вся эта катавасия, конечно, достаёт. Крайне трудно привыкнуть к тому, что люди продолжают вкладывать деньги в строительство домов, для последующей их сдачи в аренду, а возврат денег ожидают лишь в виде постепенного возврата того, что вложили, без всякого нарощенного сверху процента. Ведь это научно обоснованный факт, что деньги, как инструмент капитализации, как и собственно само производство несут в себе процент, а сила денег именно в том и заключается, что они могут давать прибыль в виде процента за их использование. Это ведь не хухры-мухры, а фундаментальнейшая вещь. А теперь оказывается, что всё может быть с точностью до наоборот, ибо никто не берёт процентов, ибо им неоткуда взяться.

Разумеется, говорить, что деньги порождают процент априори, потому что их можно использовать в виде средств производства, использование которых и приносит прибыль, было немного нелогично. Потому что это вовсе не объясняет другого факта, почему средства производства, использование которых и приносит прибыль, продаются за те же деньги, которые по сути своей не являются ничем, являются пустышками? Если корову поменять на быка, то разве можно с последнего получить молоко?

Словами-уловками в вышеприведённых рассуждениях столетиями скрывали ясную, незамутнённую суть. Ведь это нонсенс - говорить о передаваемой или занимаемой... ценности; ведь физическая передача из рук в руки таких умозрительных понятий как качество или сила - в экономике невозможна! Точно так же, как это невозможно в химии, к примеру. Если у денег нет внутренне им присущей силы производить неизвестно откуда процент, то, скажите на милость, откуда берётся стоимость денег при их производстве, скажем, в виде бумажных банкнот?

Если деньги сами по себе НЕСПОСОБНЫ порождать процент, то то, что способно, а именно средства производства, и то, что НЕ способно, а именно пустышки-деньги - являются величинами НЕСРАВНИМЫМИ. Их просто нельзя сравнивать, а следовательно они не соотносятся друг с другом ни в чём, а следовательно они НЕ могут обмениваться друг на друга. Ведь есть масса вещей, которые невозможно купить за деньги.

Какова цена участка земли, аренда которого даёт $1 000? Обычные расчёты таковы: 1000 долларов есть 5% (или 1/20 от 100%) процента, поэтому цена участка составляет: 1000 х 20 = 20 000 долларов. Но откуда, позвольте спросить, взялись эти 5%? Вот в чём проблема.

Поэтому-то вопроса о передаваемой "силе денег" более нет; сила, порождающая процент в деньгах, считалась чертой, изначально присущей деньгам. Но где и в чём пряталось эта сила денег? Раньше её было невозможно обнаружить, а вот с появлением Свободных Денег эта проблема сразу же была решена. И сила была обнаружена мгновенно. Поскольку Свободные Деньги априори теряют свою способность порождать процент, теряют своё якобы присущее деньгам качество порождать этот самый процент, нам нужно только исследовать разницу между этими двумя типами денег, и источник возникновения процента будет выявлен. Поскольку Свободные Деньги отличаются от старой формы денег именно тем, что в них заложена сила, которая заставляет владельцев как можно быстрее расставаться с деньгами, т. е. покупать товар, то ясно, что в прежней форме денег эта сила отсутствовала. Теперь смотрим далее: была абсолютная свобода владельцев денег предлагать их только тогда и только тому, кому и когда они захотят, верно? Верно. А это и есть сила владельцев денег. Теперь перейдём к источнику возникновения самого процента.

Теоретик ссудного процента? II

Далеко ходить за разъяснениями по этому вопросу не надо. Деньги жизненно необходимы для ведения коммерции, для обмена продуктами, товарами, результатами труда человеческого при разделении труда в обществе. А иначе как смогут производители товаров получить то, что уже им надо, без агента - денег? Разве краснодеревщик спит в гробах, которые он производит, а фермер есть весь выращенный им картофель? Разумеется, нет; они все продают то, что производят, за деньги, причём устанавливают свою цену с тенденцией на понижение, чтобы вероятность продажи увеличилась. Если капиталисты и накопители денег изымают деньги из обращения, а возвращают их на рынок, лишь получив обещание получить за это определённый процент, то они находят на рынке благодатную почву для выдвижения своих требований - владельцы товаров, все, как один, готовы сдаться, снизить цену, лишь бы заполучить вожделенные деньги. "Вы желаете получить деньги для дальнейшего обмена продуктами и товарами, но требуемые вам деньги находятся в наших кошельках и сейфах. Вот если вы заплатите нам за их использование, т. е. заплатите процент, к примеру, 4% годовых, вы получите эти деньги, а если вы не согласны, то мы закрываем сейф с деньгами на ключ, а вы обходитесь без них, как сможете. Процент нам - это условие, при котором вы получите от нас деньги. Поэтому думайте пошустрее: мы-то ждать можем, нас деньги не торопят, лежат себе и лежат, ничего с ними не делается".

Поэтому-то ведение коммерции полностью зависит от владельцев денег. В то же самое время государство делает использование денег неизбежным, поскольку налоги собирает в них же, и только в них. И именно поэтому владельцы денег всегда могут вымогать с владельцев товаров свой процент. Сравнением этой ситуации может служить мост, разделяющий рынок рекой надвое, а на мосту - страж. Мост крайне необходим для транспортировки товаров с одного берега на другой, и - наоборот, а из-за того, что страж в любой момент может закрыть мост на запор и никого никуда не пускать, он может взимать плату за проезд и провоз.

Процент являлся той самой пошлиной, которую взимал страж на мосту, а производители были вынуждены платить эту пошлину, чтобы иметь возможность обменять товар. Если не платить, то не будет и денег, вот такая дилемма; а ведь без оплаты нет обмена; а без обмена - безработица и голод. Производители, конечно, предпочтут заплатить, чем умереть с голода.

Сила денег в их способности порождать процент за их использование не была ни исконно им присущнй, ни ниоткуда вдруг ни взявшейся. Это было свойство металлических денег. Ведь для материала денег было выбрано такое вещество, которое поставило другие вещества под деньги (которые могли быть выбраны) в привилегированное положение среди других, золото и серебро могли храниться практически вечно, без несения каких-либо потерь в результате хранения, а вот другие вещества были или очень распространены, очень нужны, или портились слишком быстро.

Это и объясняет тот факт, что владелец куска земли всегда готов обменять его на энную сумму денег; потому что и земля и деньги, оба они способны порождать процент за их использование. А для того, чтобы выяснить соотношение того, как оба этих понятия порождают процент, какую его величину, требовалось лишь подсчитать, сколько стоит земля, которая в год приносит столько-то рентных платежей. Соответственно и сумма денег должна приносить столько же годового процента. Поэтому земля и деньги были идеально соизмеримыми объектами. Но, если в плане земли ни у кого не возникало вопросов, а откуда, собственно, взялась рента, т. е. процент за её использование, то почему-то не возникло такого вопроса и в отношении денег. Почему?

Вот именно, свойство денег якобы порождать процент и запутало меня окончательно в то время, ведь деньги, средство обмена, являлись ещё и капиталом.

Давайте представим на секунду, что случается, если мы ставим единицы капитала выше всех остальных единиц обмена, т. е. выше товаров.

Деньги могут быть капиталом только за счёт того количества товаров, за которые их можно купить, поэтому деньги могут взимать свою пошлину только с товаров, которая и называется так же - за использование в форме капитала.

Но, если взять товары отдельно от денег, то совершенно очевидно, что они не могут представлять из себя никакого капитала, т. е. не могут платить никакого процента. Если же взять эти понятия: товар и деньги - вместе, объединить их в капитал, то ни один элемент этой пары по отношению к другому тоже не возьмёт на себя роль капитала, поэтому, раз они оба и по отдельности не берут на себя роль капитала - то, что же такое капитал?

Если для нас запас товаров представляет из себя "капитал" в коммерции, то это происходит так потому, что в цене за товар есть его себестоимость, цена перевозки, наша коммерческая выгода, извлекаемая из повышенной продажной цены относительно первых двух. А также есть и другая составляющая в продажной цене - процент за используемый капитал. Коммерсант, при покупке у производителя товара, уже вычел процент из цены, которую он платит тому. Поэтому товар играет роль части банковского гонца в движении капитала. В конечной цене товара $10 прибыль коммерсанта составляет 3, процент 1, значит производитель больше 6 никак не получит.

Из вышеприведённого следует, что если средство обмена, т. е. деньги, сами по себе не являются формой капитала, то весь процесс обмена товаров может совершенно спокойно обходиться и БЕЗ наложения-взимания процента. Собственно, именно это и доказывал Прудон всё время. И он прав.

Теперь рассмотрим эту проблему, а именно эффект, оказываемый средством обмена в форме капитала, на создание средств производства.

Каким образом на свет появляются средства производства (техника, суда, сырьё и т. д.)? Разве человек создаёт средства производства из тех материалов, которые он находит на своей земле, у себя под ногами? Разумеется, это произойти может, но общее правило - другое: средства производства надо купить, заплатить за них определённую сумму денег. Основанием для организации любого предприятия служат деньги в форме капитала, именно от них начинается отсчёт всего, с бухгалтерской книги. Теперь представим, что если эти деньги, на которые были куплены средства производства, являются капиталом, что если владельцы этих денег просто запирают их в сейф, чтобы предотвратить появление предприятия, то совершенно ясно, что деньги они просто так не дадут, если для них не будет выполнено одно условие, а именно, что они получат за использование капиталом своего процента. Если я, при перепродаже товаров, могу выручить 5% прибыли по деньгам, то очевидно, что меня вовсе не удовлетворит производство товаров, дающее мне при их продаже меньше 5% прибыли. Потому что, если я могу собирать руду прямо с поверхности, я не буду для её добычи копать шахту.

Из чего следует, собственно, что количество возведённых домов ограничено тем, что рента должна оставаться достаточно высокой для того, чтобы быть на уровне с тем процентом, который деньги взимают с тех, кто их использует в виде капитала. Если же так случится, и домов будет построено больше, чем есть на них спрос, а рента снизится, то рентная плата снизится тоже. Что произойдёт далее, если учесть, что владельцам капитилов будет невыгодно вкладывать деньги в строительство новых домов (рента упала)? Строительная отрасль перестаёт расти, рабочие увольняются, а новое строительство приостанавливается ровно до того времени, когда подрастёт население, которому и потребуется новое жильё, т. е. вырастет спрос на жильё и ВЫРАСТЕТ арендная плата. Вплоть до уровня процента. Только тогда деньги в строительстве снова начнут работать.

То же самое происходит и в связи с промышленными предприятиями. Когда их количество увеличивается до той степени, при которой зарплаты рабочих доходят до того уровня, при котором работадатель-капиталист не может больше выжать процента на используемый капитал БЕЗ ущемления зарплат (через продажу производимой им продукции), организация и строительство новых производств прекращается - вплоть до того самого момента, когда увеличивается предложение рабочих рук и, как результат, появляется снижение зарплат. Снижение зарплат обозначает выход прибыльности предприятий вровень в прибыльностью взимания деньгами процента на использование себя.

Таким образом, средства производства выглядят для нас капиталом по одной простой причине: они просто покупаются за деньги, за какую-то сумму, за какой-то капитал, а поскольку деньги же искусственно и ограничивают создание новых предприятий, чтобы количество рабочих не создавало условий для получения ими привилегий перед деньгами, то так и получается, что количество средств производства всегда меньше, чем количество рабочих, готовых на них трудится, а постоянный избыток рабочих рук оказывает давление на предприятие, вынуждая держать зарплаты по минимуму, т. е. гораздо ниже полной оплаты результатов труда.

Картина становится ещё яснее, если мы рассмотрим работодателя, как... оценщика в ломбарде, который выделяет необходимую сумму денег рабочему, сумму на закупку техники и сырья, а возврат денег этому оценщику ломбарда происходит лишь после продажи произведённого.

В такой ситуации деньги абсолютно контролируют процесс обмена товарами и продуктами, контролируют и сам процесс создания новых средств производства. В общем, всё, что происходит, должно платить деньгам свою пошлину. Деньги встревают между потребителем и производителем, между работником и работодателем, разделяя тех, кто самой природой предназначен к объединению и эксплуатируя возникающее при этом смущение. Трофей денег в этом плане и есть процент.

Даже я сейчас начинаю понимать, почему при обращении Свободных Денег падает процент на используемый капитал, и почему он сойдёт, в конце концов, на ноль.

Деньги больше не могут быть искусственно изъяты с рынка, выведены из обращения; независимо от того, приносят ли они процент или нет, они должны снова и снова вводится в обращение, либо прямо - через покупку товаров, либо косвенно - через выдачу беспроцентных кредитов или займов. Деньги больше не могут встать стеной между производителями, не могут их более разделять, деньги изменили свою природу, они теперь только и могут, что служить одним-единственным образом, выступать в роли средства обмена товарами. У денег более не осталось предательской натуры, деньги больше не тиран или бандит, разрушающий отношения обмена; деньги превратились в неутомимого слугу людям, бесплатного для всех.

Товары теперь ни в коем случае не изымаются из рынка, а рабочих более не увольняют, лишь падает и падает процент на используемый капитал; обмен товарами продолжается всегда, независимо от этого процента.

Но там, где люди работают, люди занимаются накоплением. Теперь огромные суммы накоплены и переданы в банки для того, чтобы выдавать кредиты и займы. И, если так и будет продолжаться год за годом, то, если не будут возникать экономические кризисы, при наступлении которых люди банально проедают свои накопления, то неизбежно придёт такое время, когда и кредиты и займы, собственно, никому не будут нужны, когда потенциальные заимодавщики могут сказать: "Мы построили столько домов, что нам уже невозможно найти жильцов, которые бы платили на ренту; мы построили столько фабрик, что мы не можем найти рабочих на них. Зачем продолжать строить, если нет никакой доходности от этого строительства?"

На что сберегательные банки ответят: "Но мы не можем оставить деньги без движения, просто хранить их! Свободные Деньги должно использовать! Мы должны давать их взаймы. Мы не настаиваем на 5, 4, или 3%, давайте обсудим процент. Если мы дадим вам деньги под 2, 1 или даже 0%, то вы можете уменьшить ваши рентные платы на сумму снижения процента, а тот, кто снимал всего одну комнату, может теперь снять уже две, те же, кто снимал квартиру, могут снять и дом целиком. Вот поэтому вы можете строить ещё больше домов. Ведь нужда в домах есть всегда, весь вопрос в том, сколько будет стоить дом. Поэтому возьмите деньги под 2%, если 3% кажется вам слишком много. Стройте больше, снижайте арендную плату; вы не понесёте никаких убытков, потому что мы всегда готовы снабдить вас необходимыми суммами. Под ещё более низкий процент. Мы ведь теперь совершенно не боимся того, что или у вас, или у нас будет ощущаться недостаток в деньгах, потому что чем меньше будет процента, чем меньше будет рента, тем больше люди могут отложить на накопления и принесут к нам, в сберегательный банк. Нет боязни и в том, что большие суммы накопленных денег резко поднимут цены, потому что неиспользованные деньги тают с течением времени, как лёд, т. е. изымаются из обращения. Те, кто сэкономил деньги, произвели и продали больше продуктов, чем купили и потребили, поэтому в наличии всегда есть избыток товаров, и он строго соответствует количеству денег, которые могут этот избыток купить. И деньги эти находятся у нас, в банках.

Поэтому берите у нас деньги, не волнуйтесь. Если ваша прибыль по ренте новых домов снизится, то снизится и наш процент, мы продолжим работать, даже если процент упадёт до нуля. Потому что даже в таких условиях нам ничего не остаётся делать, как ссужать и ссужать деньги. Иначе они просто пропадут. Исчезнут.

И помните, что не мы только находимся под таким давлением новых денег; вы тоже находитесь под тем же давлением. Потому что, если вы решите, что вы строить новых домов не будете, чтобы поддержать ренту на высоком уровне, то мы вам укажем, что помимо вас, есть и другие строители, у которых пока нет домов, и которые хотели бы заняться возведением оных. Мы дадим денег им, и вот они построят новые дома, и будут сдавать их по цене более низкой, чем у вас. Хотите вы этого или нет."

То же самое касается и промышленности. Если деньги можно взять в долг под 0%, то ни один работодатель не сможет более налагать на цену своей продукции этот самый процент путём либо снижения зарплат, либо - увеличения продажной цены. Ибо таков закон конкуренции.

Теоретик по экономическим кризисам?

Свободные Деньги так же обидели меня, как и моего коллегу, теоретика по ссудному проценту; обе наши теории пошли коту под хвост.

Ранее нам казалось таким естественным, что за периодом расцвета обязательно следует период упадка. Так ведь происходит в природе - так и должно было происходить в экономике, поскольку человек является частью природы, частью природы является и всё, им создаваемое. Жилище муравьёв, муравьиные горки и экономическая система пчёл - это часть общей природы, если сравнить с ними деятельность человека: обществ, государств, то выходит то же самое. Человек рождается, растёт, умирает; тогда почему, извольте ответить, и в экономической жизни, после периода развития, не может наступить период заката? Исчезла же Римская Империя, поэтому и в экономике ествественно каждые несколько лет должен наступать период спада, причём это касается всех стран, равным образом. А кризис сейчас затрагивает уже их все вместе. Как лето сменяется зимой, так и бум должен сменяться спадом.

Разве разрабатываемые раньше теории не стоили даже ручки, которой их писали? Как просто оказывалось ранее, с помощью циклов, объяснять сложнейшую проблему возникновения безработицы! Я был даже на пороге написания очередной успокаивающей средний класс теории, которая гарантировала их бездумную самоуспокоенность на века. Эта теория была колыбельной песней, собственно, именно это - успокоение - от неё и требовалось, поскольку текущее объяснение кризисов убаюкивало всех без исключения. Судите сами: что следует за "спекулятивными приобретениями"? Рост цен. Что происходит далее? Да лихорадочная деятельность всех во всём. Проходит какое-то время и для того, чтобы обеспечить спрос требуются уже и ночные смены работников; зарплаты начинают резко расти. Разумеется, что может выйти спустя какое-то время в результате "лихорадочного" и неконтролируемого роста? Да внезапный и никем не ожидаемый коллапс. Который и сваливается всем как снег на голову. После этого, и это тоже естественно, спрос падает (слишком уж много напроизводили всего!); после этого падает и предложение, затем падают цены. Падают цены на всё без исключения: на промышленные изделия, на сельскохозяйственную продукцию, на полезные ископаемые, на лес, а вся спекулятивная экономика с треском рушится прямо на глазах. Жадные работники своим сверхурочным трудом выедают за время подъёма весь фонд заработной платы вперёд на годы, поэтому при наступлении кризиса им становится нечем платить - отсюда и безработица! Теперь везде горы ботинок, хлеба и одежды, но работники ходят раздетыми и голодными. У них нет денег, чтобы всё это купить.

Или возьмём классическую мальтузианскую теорию - как убедительно по ней всё выходило, как везде и всюду ссылались именно на неё! Эта теория сурово укоряла разобщённые массы: "Единственное, что можно сделать из вашего текущего процветания: это жениться или выйти замуж. И увеличивать насчастную расу до пределов простой благопристойности. Куда ни кинешь взгляд - натыкаешься на пелёнки и ясли. Улицы кишат народом; школы забиты детьми под завязку. А уж когда вырастут и ваши бесчисленные детки, то вот тогда и вам придётся затянуть свои пояса, их безмерное количество обязательно сократит ваши зарплаты (потому что они будут претендовать и на ваши рабочие места!). Снижение зарплат обозначает снижение цен; а снижение цен делает любой бизнес идиотизмом, хоронит дух предпринимательства в нераспустившемся бутоне надежд. Размножение - запрещённый фрукт, сей плод покрыт гниющими точками грехов, но особенно опасен он для пролетариата. Воздерживайтесь, оставьте своих нерождённых детей нерождёнными, отправьте своих рождённых дочерей в приюты и монастыри, и вот тогда у нас будет мало работников и все они будут заняты работой. Когда начнут расти зарплаты, то начнут расти и цены, а с ними появится и дух бизнеса. Нам надо строго контролировать, мои друзья, производство вещей, так же как и производство детей, иначе перепроизводство и тех, и других может убить нас, как потребителей."

Или другая модная теория, одна из лучших в моей коллекции. Из-за того, что с течением времени в руках нескольких людей происходит аккумуляция богатства, возникает диспропорция между покупательной способностью денег и производительной способностью основных масс населения, затем наступает момент, когда произведённое становится некому потреблять. Отсюда - избыток вещей на рынке, падение цен, безработица, депрессия, кризис. Те, у кого есть деньги, богачи, не могут потребить столько, сколько им позволяет их богатство, а у остальных просто нет средств вообще, чтобы потребить хоть что-то. Если правильно распределить доходы, то уровень потребления будет равномерно распределён между всеми, и, следовательно, кризисы можно будет предотвращать.

Как же благовидно всё это звучало! Потому что всё дело было именно в произнесении этих святых слов - теория была предназначена строго для пролетариата, ведь всё, что было сложнее дважды два, было непосильным для охвата умами этой толпы только жрущих и только пьющих, забитых работой и заботой, не имеющих ни на что время. Ни на что более.

Честно скажу вам, у меня было по теории для каждого класса общества, на любой вкус. Если вдруг мне случалось сталкиваться с серьёзными возражениями по одной теории, я перескакивал на свою резервную теорию и объяснял кризисы с помощью несовершенной монетарной системы. Обычно даже само слово "валюта" заставляло моих оппонентов закрывать рот надолго. "Достаточно!", - кричали они, - "Мы знаем, что говорит Дизраэли, что после проблемы любви, проблема денег является главной причиной лунатизма, а нам не надо нагружать себя крайне опасными размышлениями о том, что ведёт прямой дорогой в дурдом! И всё ради объяснения причин экономических кризисов? Увольте!" Хотя между нами говоря, монетарная теория была одной из самых простых и солидных в моей коллекции теорий. Товары, говорил я, распространяются ныне лишь усилиями коммерсантов. А это обозначает, что обмен товарами возможен лишь при помощи... да-да, усилий коммерсантов. Но ведь коммерсант никогда не приобретёт товар, если у него нет надежды его продать с прибылью. Причём перспективная цена должна быть выше той, за которую коммерсант приобретает товар, т. е. той ценой, которую просит производитель. Поэтому, если цены падают, то коммерсант более не может оценить ту цену, которую ему надо заплатить производителю, а производитель не может ждать, ведь у него производство, да и не может продать свой товар ниже себестоимости. С потребителем дело сложнее. Он покупает по предлагаемой цене. Он радуется, когда цены снижаются, и огорчается, когда цены растут, но у него есть лимит, выше которого он прыгнуть не может - его доход. Коммерсант же, наоборот, должен постоянно быть в прибыли, а это означает, что его цена не должна опускаться ниже какого-то минимума. Но он не знает, сможет ли он продать всё и по той цене, что ему нужно. Цена, по которой он продаёт товар конечному потребителю, всегда непостоянна, он в ней не уверен, тогда как цена, по которой он уже закупил товар - совершенно определённая, ведь товар уже у него на складе.

Когда цены в целом стабильны, или есть тенденция к их росту, то всё, в принципе, коммерсанта устраивает, ибо продажи идут, а это значит, что при всех допустимых вероятностях, у него будет прибыль, а раз будет прибыль, он сможет продолжать свою деятельность, т. е. покупать новые партии товаров для последующей распродажи. Но вот когда цены падают, и продолжают падать на 1, 2, 5, 10, 20 или 30%, как это не раз происходило, то у коммерсанта уходит почва из-под ног, потому что единственное, что ему остаётся делать, если он дружит с головой - это ждать. Ведь коммерсант в таких условиях просто не может рассчитать закупочную цена на товар и не может понять, по какой цене он сможет продать товар затем; а раз так, то всё останавливается. Причём, если падение цен происходит в тот промежуток, когда он уже закупил партию товара, но ещё не распродал её, он вынужден снижать цену вместе со всеми и нести прямой убыток. Поэтому в условиях падения цен самое благоразумное поведение коммерсанта - это НЕ покупать новые товары и ждать. Потому что в коммерции главное не оборот, не объём продаж какого-то там товара, а ожидание и получение прибыли.

А когда коммерсант перестаёт покупать товар у производителя, то производитель останавливает работу своего производства. Он не может продать производимое, но не может и производить ничего далее, не может и хранить произведённое. Он ничего не может. Кроме одного - уволить ненужных работников.

Занятость сокращается, зарплаты падают, а это в свою очередь означает, что работникам больше не на что покупать, что, в свою очередь, понижает цены ещё больше. Вот поэтому первоначальное снижение цен создаёт порочный круг.

Мораль всего вышесказанного такова: следует делать всё, чтобы предотвратить падение цен, и, если денег не хватает, то их надо допечатывать. Только если денег будет достаточно в наличии, то на них будут покупаться товары, а коммерсанты, видя это, видя, что деньги на рынке есть, не будут пугаться снижения цен и наступления кризиса.

А это обозначает, что должен действовать либо биметаллический стандарт, либо - бумажные деньги.

Теоретик по экономическим кризисам? II

Если быть до конца честным - то ни одна из этих теорий меня не устраивала. Первая, которая рассматривает кризис, как вид естественного феномена, слишком груба даже для основательного опровержения. Вторая - которая возлагает ответственность за возникновение кризиса на спекулянтов, не даёт ответа на вопрос, является ли избыток денег в руках простых и профессиональных игроков на бирже, без которых спекуляции невозможны, реальной причиной собственно возможности спекулировать и отсюда - ведущей к возникновению кризиса. Какова цель организации Центробанка и предоставление ему монополии на эмиссию банкнот с целью "адаптирования денежного обращения к нуждам рынка", если, несмотря на это, ни сам банк, ни его монополия (спекулятивная, кстати) на эмиссию не могут повлиять на цены тогда, когда банку это будет надо? И именно потому, что данная теория избегает рассмотрения этого вопроса, она выдаёт в качестве рецепта благочестивые пожелания вместо того, чтобы чётко расписать требуемые реформы. "Работай, молись, воздерживайся от спекуляций", - вот что она рекомендует против кризиса.

Более того, эта теория плотно обсуждает вопрос мотивации безудержной активности работы при подъёме рынка, все эти ночные смены и сверхурочные. Мол, без них, без резкой интенсификации труда, все возникающие спекуляции и не случились бы, а случись - привели бы спекулянтов к фиаско. Какой смысл фабриканту предлагать рабочим ночную смену или сверхурочную работу, если они ответят, что их нынешняя работа и оплата их труда их полностью удовлетворяют? Поэтому, если работники соглашаются поработать сверхурочно, развить, т. с. "лихорадочную деятельность", то, может, это просто потому, что у них не хватает деньги для обеспечения своих семей? Но ведь сверхурочные означают, что спрос на рынке такой сильный, что предложение за ним не поспевает - тогда откуда берётся кризис? На спекуляции, т. е. изъятие денежных резервов из накоплений и выброс их на биржу, можно возложить ответственность только за общий рост цен, но спекуляции вовсе не объясняют того, почему потребление не может идти в ногу с производством, или ещё проще - почему в продажах, рано или поздно, после всплеска безудержного производства товаров, наступает драматическое замедление.

Вот этот момент, а именно, почему потребление и производство не могут, как правило, быть сбалансированы, является слабым звеном всех экономических теорий; но к этому вопросу, как всегда шумно и истерично, привлекает внимание третья теория: теория перенаселения. Перепроизводство в результате перенаселения - вот что ведёт по этой теории к кризисам, другими словами эта теория утверждает, что слишком большие буханки хлеба неминуемо ведут к голоду! Абсурдность этого утверждения становится очевидной, если помнить про то, что товары производятся для обменов на другие товары, и что голодные работники всегда и с удовольствием произведут продукт и обменяются им на то, что им нужно. Если бы это был просто вопрос перепроизводства каких-то отдельных видов товара, скажем, гробов, то объяснять ничего не надо, и так всё понятно; но ведь речь идёт о массовом товаре, массовом продукте, к примеру, о сельском хозяйстве целиком, или о промышленности в целом.

Теория, приписывающая возникновение кризиса недостаточному уровню потребления, возникающему как результат неравномерного распределения доходов - тоже бестолкова, потому что не объясняет очевидного - почему в одно время цены растут быстро, а затем внезапно падают; почему постоянная, но скрытая причина (в нашем случае неравномерность доходов) так резко и беспричинно начинает действовать (возникает бум, а затем - спад). Если бы эта неравномерность в доходах была причиной, то кризис обязательно проявлял себя так же постоянно и так же скрыто, был бы постоянный, но скрытый избыток рабочей силы; но ведь этого вовсе не происходит.

Но даже одно предположение, что доходы богатых классов обычно превосходят их нужды в потреблении - тоже ошибочно, ведь мы показали ранее, как возникают долги землевладельцев, как мелких, так и крупных, а также их призывы к государству о защите их доходов. У нужд нет ограничений; человеку всегда всего мало, хочется чуть больше. Нужды ткачих из Ойленгебирге вовсе не сводятся к картошке, даже если включить в них и очистки, а герцогские короны, которые американские миллионеры покупают своим дочерям, вовсе не достаточны для того, чтобы последние почувствовали себя абсолютно удовлетворёнными жизнью.

Богачи тянутся к имперским коронам, складывая миллион на миллион, работая целые дни напролёт, отказывая себе во всё, отказывая возможно и своим работникам в обеспечении им достойного уровня жизни. А как только богачи купят наконец эти короны, то появится священник, который объявит широкогласно, что земные короны - это ерунда, в могилу их с собой не заберёшь, а поэтому надо долго и упорно трудиться, копить деньги, передавать их Церкви и быть уверенными, что именно это даст им счастье, право на вход в Царство Небесное. Между картофельными очистками и сокровищами церкви много чего ещё есть, в этом промежутке умещаются все нужды человека, всё, что он только может произвести. И ни один человек в мире не является достаточно богатым для того, чтобы отказаться богатеть дальше; наоборот, жадность возникает с первыми успехами на пути к богатству. Легендарные состояния наших дней никогда не могли бы быть сделаны без накопления их собственниками первых миллиончиков и без фраз: "Всё, я сделал свой миллион и этого достаточно, теперь пусть другие сделают то же самое." И ещё: ни один истинно богатый человек никогда не позволит своим доходам просто лежать себе где-нибудь в заначке, если этот человек знает, что вот есть возможность выгодного вложения. Процент по капиталу, вот, без сомнений, первопричина того, почему деньги капиталиста всегда "работают", и в этой связи нет никакой разницы между землёй, как приносящей доход собственности, и деньгами. Нет процента - нет денег, и никак иначе! У всех у них отдача денег в долг, инвестирование, связано только с получением процента, и даже, если мы выровняем в одночасье доходы всех, то это не изменит сути: тот, кто будет копить деньги, т. е. тот, кто продаёт больше, чем потребляет, никогда и ни за какие коврижки не пустит свои деньги в обращение на рынок, если не будет уверен, что это принесёт ему прибыль, т. е. тот же процент. Поэтому активность тех, кто копит деньги, неминуемо вызывает избыток товаров, стагнацию рынков и безработицу - именно в тот момент, не раньше и не позже, когда коммерция и промышленность перестают получать свой процент от своей деятельности. Причина кризиса лежит в том, что капиталисты отказываются инвестировать деньги, если они не принесут им процента, а вот, когда строительство домой, предприятий и прочего достигает определённого уровня, то доход от их использования падает ниже процентной ставки на используемый капитал, это и вызывает ступор в инвестировании, в выбросе денег на рынки. (Конкуренция среди владельцев домов относительно жильцов - точно такая же, как и конкуренция владельцев промышленных предприятий относительно работников: всё определяется уровнем доходности, т. е. тем же процентом. В одном случае его уменьшает рента, в другом - зарплата работников). Как только положение дел достигает той точки, когда работодатели не могут более давать процент на используемый капитал, так сразу приток денег к ним прекращается. Бесплатно капиталисты денег никому не дают.

Капиталисты, владельцы денег предпочитают ждать, когда кризис сам разрулит ситуацию и вернёт рынки к состоянию, когда процент снова станет приемлемым. Причём, капиталисты лучше будут давать деньги под очень высокий процент, но на очень короткое время, чем под более низкий процент - но на более длительный срок. Ведь определённый процент можно получить всегда. Надо лишь немного подождать, никуда нуждающиеся НЕ ДЕНУТСЯ, прибегут за деньгами, как миленькие.

Поэтому диспропорция между доходами и потреблением состоятельных господ и между покупательной силой и производительной силой работников не может считаться истинной причиной возникновения промышленных кризисов. Иначе - кризисов перепроизводства.

Последняя теория, которая привязывала кризисы к монетарной политике, подошла к истине ближе остальных.

Суть её в следующем: до тех пор, пока цены идут вниз, а товары могут быть проданы лишь с убытком, ни у одного промышленника даже мысли не возникнет об организации нового предприятия или о расширении уже имеющегося; ни один торговец не будет покупать оптом товар, если уже имеющиеся у него товары продаются ниже той цены, за которую он их приобрёл; в этих условиях кризис неминуем, это естественно. Но эта теория, отвечая на один вопрос, задаёт всем нам кучу новых. Да, правда заключается в том, что падение цен вызывает кризисы, но почему падают цены??? Теория не увязала падение цен с недостатком денег, а предложенное решение - увеличение производства денег (биметаллического стандарта или бумажных) вовсе не доказывает того, что добавление денег на рынок урегулирует предложение товаров, а также то, что деньги вообще пойдут на рынок в условиях, когда процент на капитал тоже падает. Вот ведь в чём всё дело!

Теоретик по экономическим кризисам? III

Этот пунктик вообще проглядели; ведь предлагали не смешивать более любую валюту с любым видом металла, наложив запрет на свободную чеканку серебра и золота, с тем чтобы добиться того, чтобы производство денег (не предложение денег, заметьте!) можно было регулировать; ну чтобы больше денег наделать, когда цены падают, и меньше - когда они растут. Предполагалось, что сей простой методой предложение денег всегда можно чётко отрегулировать со спросом на деньги.

Однако даже это предложение так никогда и не было реализовано, что, кстати, правильно, потому что наступил бы хаос. Авторы идеи ошибочно взяли количество денег и приравняли его к предложению денег, полагая, что это одно и то же, иными словами, полагая, что большой запас картофеля есть эквивалент такого же большого предложения картофеля на рынке, и что - что деньги, что картофель - всё едино. Но это вовсе не так. Да, предложение картофеля или любого другого товара точно соответствует наличию картофеля или товара, но минус затраты на их хранение. А что надо тратить на хранение денег? Ну какие затрата нужны, чтобы хранить золото? Вот-вот, предложение денег точно должно совпадать с наличием денег. Но ведь, как мы уже знаем, и это ещё не всё. Предложение денег зависит ещё и от воли их обладателей пустить их или не пустить на рынок. А ни один пенни не запускается на рынок его обладателем до тех пор, пока он не уверен, что ему это выгодно. А выгода - это процент. Поэтому, нет процента - нет денег; пусть количество денег увеличится ХОТЬ в сто раз!

А теперь давайте представим, что такая реформа, но уже с бумажными деньгами - достигла своей цели (мы говорим о предотвращении депрессий и острых кризисов). Страна, где всё так хорошо, должна быть мгновенно застроена большим количеством домов, заводов, фабрик и т. д., поэтому всё это количество неминуемо бы перестало давать свой обычный процент от использования. И рано или поздно снова бы включился старый добрый механизм; деньги в виде капитала перестали бы идти на рынок, соответственно работодатели перестали бы выплачивать зарплаты, всё вернулось бы на круги своя. Тысячи лет опытов научили владельцев денег, что деньги должны приносить деньги же, в виде 3-4 или 5% годовых, в зависимости от вида инвестирования, и, самое главное, для того, чтобы деньги стали работать именно так, т. е. приносить процент - надо всего лишь ПОДОЖДАТЬ. Поэтому бы они и в этом случае поступали бы так же - ждали.

Но, секундочку, опять сказка про белого бычка! Когда владельцы денег ждут, то спрос на товары падает, следовательно падают цены. Это пугает коммерсантов, они перестают делать оптовые заказы.

А это снова ведёт к замедлению торговли, безработице... кризису.

Не скрою, об этой проблеме думали, поэтому предполагалось, что государство должно снабжать работодателей достаточным количеством денег по более низкой цене, или, если уж совсем припрёт, даже вовсе с нулевым процентом. (Примечание переводчика: всем видна прямая аналогия с происходящим в 2009 году в США?) Только таким образом государство возместило бы отсутствие денег на рынке (спрятанных владельцами до лучших времён). Но к чему бы это всё привело в итоге? С одной стороны, капиталисты-работодатели получили бы тонны бумажных денег, а с другой - в государственных хранилищах скопились бы векселя на эти деньги, причём, по логике, эти векселя нельзя было бы трогать долгое время.

А как же с другими деньгами, теми, что накоплены частниками (не желающими их тратить на рынке, а копящими)? В один прекрасный день, из-за какого-нибудь ничтожного события, по какому-нибудь ничтожному поводу, все эти деньги могут внезапно сорваться с "места" и выплеснуться на рынок, превратиться в мощный спрос на товары. Представляете эту массу денег? И что будет делать государство в таком случае? Векселя на деньги оно уже получило, раздавая деньги работодателям... В общем, цены взлетят так, что никому мало не покажется!

Слава Богу, что мы избежали этого сценария, введя в действие Свободные Деньги, потому что частичная реформа означает неудачную реформу, но воя было бы столько, что этот вой заглушил бы все разумные попытки объяснить эту теорию бумажных денег, и мы снова бы скатились, возможно на многие годы, к варварству металлических денег.

Всё дело в том, что Свободные Деньги делают предложение денег независимым ни от каких условий; всё, что выпускается государством в виде денег, немедленно оказывается на рынке. Т. е. то, что мы говорили раньше о предложении и о наличии картофеля, в данном случае полностью совпадает, это стало реальностью. В первый раз предложение денег перестало быть фактором, влияющим на всё; предложение денег слилось с наличием денег; оно больше не контролируется желанием людей. Поэтому теорию количества теперь можно начать применять, пусть она и выглядит весьма грубой.

В таких условиях какой-такой кризис может возникнуть? Даже если процент на используемый капитал упадёт, даже до нуля, деньги всё равно не перестанут быть тем, что они есть, они не исчезнут с рынка, они не затормозят спрос; а если цены упадут, то государство сможет легко их поднять, просто увеличив количество денег. Поэтому предложение денег всегда можно отрегулировать с точным соответствием предложения товаров. Всегда.

Теперь, когда становится ясно, что это Свободные Деньги предотвращают наступление кризисов, то можно взглянуть и увидеть причину, по которой возникали кризисы, она проста эта причина и заключена в другой форме денег. Причина в том, что другие деньги контролировали через желание их владельцев ход денег на рынки. А сейчас этого контроля нет.

А через что именно осуществлялся этот контроль? А через ростовщический процент, процент на использование капитала; вот этот самый процент и являлся, следовательно, причиной возникновения кризисов.

Ранее, когда снижение цен наступало (что само по себе служило показателем того, что люди начинают копить деньги, изымая их из обращения), то это только ускоряло уход денег с рынка (потому что при падающих ценах никто не покупает товары впрок по оптовыv ценам, чтобы потом продать их в розницу, любой коммерсант понесёт потери!), а такая тенденция очень быстро приводила к ситуации, когда чем меньше денег поступало на рынок, тем быстрее они вообще переставали поступать, а это загоняло цены на самый низкий уровень. А сейчас деньги на рынке всегда.

Ранее, когда цены начинали расти, то приток денег на рынок из-за этого начинал превосходить все разумные пределы, из накоплений доставались самые-самые неприкосновенные запасы, ведь каждый думал, что дальнейший рост цен принесёт лично ему прибыль, и скоро поэтому закупались огромные партии товаров (под будущие продажи по более высокой цене) или покупались акции предприятий. И это делало рост цен неминуемым, в течение короткого времени цены устремлялись ввысь, выкачивая без остатка все запасы, все накопления. А сейчас ценам не из чего расти, ни у кого накоплений и нет.

Количество денег, поставляемых ныне на рынок, ответ на вопрос, будет или не будет капиталист покупать товар, ранее определялся методом тыка, опросом общественного мнения, слухами, а иногда и просто словом какого-нибудь авторитетного человека. Если с пищеварением некоторых биржевых акул было всё в порядке, если приятная погода располагала к благодушному настроению, то "тон" рынка мог меняться, и те, кто вчера продавал, сегодня - покупали. В общем, предложение денег на рынке определялось чем угодно, только не необходимостью. А если к этому добавить тот нелепый способ, каким вообще деньги производились, то вообще..! Количество денег зависело от: сколько его накопают старатели на золотых приисках; ведь, если золото внезапно иссякало, то нам всем приходилось как-то выкручиваться из этой ситуации. И если бы не открытие Америки и не золотые потоки оттуда, то представляете, ОТКУДА БЫ НАМ ТОГДА БЫЛО БРАТЬ ЗОЛОТО-ДЕНЬГИ??! Вы только представьте, что до Средневековья весь западный мир был вынужден обходиться в своих расчётах тем золотом и серебром, которое осталось нам от времён Римской Империи, потому что к тому времени все европейские залежи золота и серебра уже были выработаны под ноль. Торговля была сведена к минимуму, ведь было конкретно мало золота, а отсутствие достаточного количества средств обмена тормозило разделение труда. Американское золото и серебро подстегнуло тогда прогресс, тогда в Средние Века, но как же нерегулярны были тогда поставки этих металлов! Их можно охарактеризовать именно как "неожиданные находки", и никак иначе.

Добавим к этим колебаниям в поставке золота и серебра, колебания в политике разных стран, которые иногда вводили золотой стандарт просто потому что у них золота становилось много (Италия, Россия, Япония), тем самым выводя огромное количество золота с рынка, а затем вводя бумажные деньги, тем самым выплёскивая золото на рынки других стран.

Предложение денег было воланом, который каждый пулял куда только мог. Вот, собственно, и вся разница между старой денежной системой и новой - Свободными Деньгами; вот и причина экономических кризисов.

Теоретик по зарплатам?

Теперь, когда железные дороги, речные, озёрные и морские маршруты дают право свободного передвижения любого желающего к плодородным землям Америки, Азии, Африки и Австралии; теперь, когда рост персонального кредитования (результат более высоких нравственных и образовательных стандартов, а также упрощённого коммерческого законодательства) сделал капиталы доступными для работников, бывший "железный закон" зарплат более НЕ работает.

Работник более не зависит от милости землевладельца; он может свободно вздохнуть, избавившись от прежнего рабства, стряхнуть пыль родной земли со своих ног. Монополия на землю разрушена. Миллионы работяг нашли свободу и иммигрировали, а с теми, кто остался, землевладельцы вынуждены считаться, как со свободными людьми. Потому что возможность в любой момент иммигрировать делает их абсолютно свободными.

Мне пришлось отказаться от теории "железного закона" зарплат; факты опровергают эту теорию. По Молешоту и Либигу количество нитратов и карбоногидратов, необходимых для нормальной жизнедеятельности человека, работающего по двенадцать часов в день, содержатся в пинте рыбьего жира и нескольких фунтах бобов. Эта питательная масса стоит два пенса, прибавим к ней полпенни за очистки картофеля, одежду, аренду дома и на религиозные нужды, выйдет 2,5 пенса. Вот эта сумма и была основой "железного закона" зарплат, мол, выше зарплаты вырасти никак не могли. Но они выросли, поэтому этот закон - простое заблуждение.

Я пробовал избежать этого трудного момента в теории, пытаясь сказать, что "железный закон" касался лишь минимума, который требуется работнику для того, чтобы не то что не умереть, а для того, чтобы поддерживать минимум, необходимый его культурным запросам (минимальный культурный стандарт существования). Но и это ни к чему меня не привело. Потому что, ну какое отношение пара фунтов бобов имеет к культурным нуждам в принципе?

Ну как жулику извлечь из этой ситуации хоть что-то, напоминающее истину? Да и что такое культура в целом? Что такое минимальный стандарт существования? Рыбий жир и бобы были подарком на Рождество для ткачих из Ойленгебирге. В общем, это растянутая до неприличия терминология бесполезна для науки. По понятиям и рассуждениям многих людей (чудиков, циников и т. д.), жизнь без материальных нужд есть признак более высшей культурности, а посему "железный закон", основанный на стандарте выживания, вычленил бы рост культуры из характеристик достойной жизни вообще, а это обозначает избавление человека от материальных нужд. Получается, что ткачихи из Ойленгебирге менее цивилизованны, чем те толстяки, что начинают свой день с пинты пива и выглядят скорее упитаннами хряками, чем людьми? Не могут, в общем, зарплаты расти вместе с количеством используемых пивных кружек или ростом качества табака.

Министр торговли привёл данные в "Прусской диете" о том, на какие средства в среднем питаются в день шахтёры в Рурском угольном районе:

Марок, выделяемых на пищу -

1900: 4,80

1901: 4,07

1902: 3,82

1903: 3,88

1904: 3,91

Зарплаты упали на 25% в течение трёх лет! Неужели и культурный уровень упал у шахтёров тоже на 25% (*Мы предполагаем, что реальные зарплаты являются зарплатами в денежной форме. Иначе так называемый "немецкий валютный стандарт" является вообще мошенничеством.)? Или что, все шахтёры внезапно, за три года, переродились в варваров? Трезвенники обходятся в жизни меньшими деньгами, спору нет, поэтому может лучше свести стандарт проживания к уровню потребления трезвенников? Может именно в этом лежит ответ на вопрос, почему наши власть предержащие являются такими энтузиастами в деле движения за всеобщую трезвость? Если бы удалось средствами всеобщего протрезвления добиться снижения зарплат, то производство и продажа алкоголя были бы немедленно запрещены! Но, похоже, у наших управителей голова ещё работает: берегитесь трезвенников, думают они! Без интоксикантов люди могут перестать быть легко управляемыми.

Если свести проблему к одному слову, то вопрос минимального культурного стандарта жизни - чушь, и такая же чушь есть этот самый пресловутый "железный закон" зарплат. Движения за увеличение зарплат не обращают никакого внимания на стандарты цивилизации. Рост зарплат, который, как полагают работники, они добились в результате долгой забастовочной или иной борьбы от работодателей, мгновенно теряется завтра, если с бизнесом происходит что-то незапланированное. Если же, с другой стороны, рынок делает рывок вперёд, то зарплаты так и так повысятся и без всякой борьбы, да даже без выдвижения требований об этом, точно так же, как падает в руки фермера увеличившаяся цена за зерно, которое он выращивает, когда из Америки приходят новости о том, что с урожаем там в этом году плоховато.

Ибо, ну что такое зарплата? Зарплата - это цена, которую платит покупатель (работодатель, торговец, производитель) за те товары, которые ему поставляются (изготовляются, доставляются) работником. Эта цена, как и любая другая цена на любой другой товар, определяется общими перспективами цены, за которую данный товар можно продать. Т. е. ценой продажи, минус рента на землю и процент на используемый капитал, вот, собственно, что такое зарплата. В науке о земле и ренте говорится, что закон зарплат заключён в законе земли и ренты, а также в законе о проценте на используемый капитал. Товар, минус рента и процент, есть зарплата. Поэтому-то и нет никакого специального закона о зарплате, да и не может быть. И термин "зарплата" в экономической науке избыточен, он не нужен вовсе, потому что зарплата и цена - это одно и то же. Если я знаю, что определяет цену товара, то я знаю, какая у работника, производящего сей товар, будет и зарплата.

Свободные Деньги открыли мне глаза на всё это; они избавили меня от иллюзий, связанных с так называемой "ценностью", потому что само существование Свободных Денег нанесло сокрушительный удар по всем этим бестолковым и бессмысленным теориям ценностей и вообще по вере в эту самую ценность. А, если убрать из умозаключений понятие "ценность", то останется лишь концепция "труда", которая тоже неприменима в экономической науке. Ибо, что такое труд? Труд нельзя измерить движениями рук, или уровнем усталости, труд можно измерить лишь продуктом, товаром, результатом труда. Джеймс Ватт даже из могилы производит БОЛЬШЕ труда, чем все ныне живущие лошади. Но это не труд Джеймса, а результат его труда, его усилий, его мозга. Результат. Вот он и имеет значение. Товар, или продукт, вот вещь, которую можно купить и за которую можно заплатить, что, собственно, и было показано тем, что производство товара или продукта - конечно. В результате цикла производства возникает товар или продукт для продажи. Т. е. результатом всех видов труда является тот или иной результат труда: товар, продукт.

Но возвращаемся к нашим баранам - покупать товары означает обмениваться товарами. Вся экономическая жизнь целиком и полностью умещается в процесс бесконечного обмена товарами, поэтому-то все эти бессмысленные термины "зарплата", "ценность", "труд" являются избыточностями, околичностями двух базовых понятий экономики: ТОВАР и ОБМЕН.

Механизм международных обменов

Довольно часто предполагается, что международная торговля не может осуществляться с помощью бумажных денег, что, мол, для этих целей не обойтись без золота. Но в реальности всё не так, платежи можно делать с помощью бумажных денег, а механизм их проводки достаточно прост, хотя, следует признать, что он в общем и целом недопонят.

Вы замечали в овощной лавке лимоны? Они приехали из Малаги. А на любом почтовом отделении, особенно связанном с отправкой крупногабаритных посылок, везде, на каждом грузовом отправлении, можно прочитать пункты доставки, это весь мир. Вопрос в следующем, могут ли переводы денег из Испании (Малага) в Германию быть сделаны с помощью бумажных денег, а не золота?

Если один и тот же дилер импортирует лимоны из Испании, а экспортирует зонтики в Испанию, то каждый может увидеть, что бумажные деньги совершенно не мешают таким операциям. Дилер продаёт зонтики в Севилью за бумажные деньги, и на полученные средства закупает лимоны в Малаге. Затем он посылает эти лимоны в Гамбург, продаёт их там за немецкие марки - тоже бумажные - и этими деньгами платит за зонтики. Он может повторять эти операции бесконечно долго даже несмотря на то, что испанскими бумажными деньгами нельзя расплатиться в Германии, а в Испании - немецкими. Испанские деньги, полученные за зонтики, тратятся в Испании же на лимоны, а немецкие бумажные деньги, полученные за лимоны, тратятся на зонтики. Капитал дилера постоянно меняется: сегодня он заключён в лимонах, завтра в немецких марках, послезавтра в зонтиках, а на следующий день - снова в испанских песетах. Дилеру нужна прибыль, т. е. увеличение количества денег в результате оборота его капитала. А гарантией того, получит ли он её, является не та или иная валюта сама по себе, а законы конкуренции.

Однако, как правило, импортно-экспортные операции редко сосредоточены в одних руках, и здесь мы встречаем разделение труда (для удобства проведения платежей). Но и в этом случае бумажные деньги ничему не мешают. Проводится такой платёж следующим образом: импортёры и экспортёры, живущие в одном городе, встречаются в обменном пункте, где экспортёр зонтиков продаёт импортёру лимонов за немецкие деньги переводной вексель для Испании. По какой цене происходит такая сделка (каков обменный курс) - мы увидим далее. Вексель, сделанный в испанских песетах, посылается импортной компанией в Малагу, когда он туда придёт, то платёж осуществлён. Вот что написано на таком векселе:

Через тридцать дней после подписания данного требования - оплатить Гамбургской лимонной импортной компании Одну Тысячу Песет. Эквивалент песет получен (наш счёт от 1-го августа за зонтики).

Для сеньора Мануэля Санчеса, Севилья,

Гамбурская компания по продаже зонтиков.

Продажа такого векселя экспортёра зонтиков компании, импортирующей лимоны, уже подтверждена тем приказом заплатить обладателю векселя. Дальнейший пусть этого векселя таков: на обратной его стороне будет написано следующее: Для нас по приказу сеньоров Сервантес де Сааведра, Малага, Гамбургская лимонно-импортная компания.

Из Малаги этот вексель посылается через банк в Севилью, а там получается дилером зонтиков, сеньором Мануэлем Санчесом.

Таким вот нехитрым образом платежи за зонтики и лимоны осуществляются (могут осуществляться) беспрерывно в четырёх направлениях, компания, экспортирующая зонтики из Гамбурга, и компания, экспортирующая лимоны из Севильи, получают свои деньги, компания импортирующая лимоны в Гамбург, и компания, импортирующая зонтики в Севилью, получают оплату векселями. А ведь изначально в проводках платежей по идее участвовали лишь немецкие марки и испанские песеты, обе валюты - бумажные. И, хотя в операциях, подобно описанной, участвуют четыре стороны, по сути ТОВАР меняется на ТОВАР, товаром платиться за товар, немецкие товары меняются на испанские.

Такой способ проведения платежа остаётся неизменным даже в случае отсутствия прямых контактов между импортными и экспортными фирмами, в этом случае векселя вручаются в банках, и это обычный способ тогда, когда импортёр и экспортёр проживают в разных городах - в общем-то механизм уже понятен, да?

Но на один очень важный вопрос всё же следует дать ответ: а что именно определяет курс обмена в обменных векселях в песетах в Гамбурге, какова цена, уже в немецких деньгах, которую платит импортирующая лимоны в Гамбург компания, ведь вексель сделан в иностранной валюте?

И на этот вопрос мы дадим ответ. Цена на такой обменный вексель, так же, как и цена на лимоны или картофель, определяется строго спросом и предложением. Если картофеля много, если векселей много, то это означает меньшую цена как за картофель, так и за векселя. Насколько много испанских векселей в песетах предлагается к покупке в Германии, когда кому-нибудь надо экспортировать товар в Испанию, будет зависеть от того, как много товаров импортируется из Испании, ведь именно они и создают векселя в песетах в Германии. Поэтому и цена (курс обмена) векселей в песетах будет падать или расти в зависимости от вышеприведённых факторов.

Если экспорт-импорт остаётся неизменным, то предложение и спрос на векселя постепенно стабилизируется на какой-то отметке. Но всё изменится, если по той или иной причине цены в Испании или Германии вдруг либо вырастут, либо упадут. Если цена на товары вырастает в Испании, ну, скажем, потому что испанцы понавыпускают больше бумажных денег, чем было выпущено в Германии, то более высокие цены привлекут к рынку Испании иностранные товары и одновременно сделают экспорт испанских товаров менее выгодным, или вообще невыгодным. Поэтому импорт в Испанию возрастёт, а экспорт - уменьшится. Тогда предложение обменных векселей в песетах в Гамбурге (из нашего примера) увеличится, а спрос на них станет наоборот - меньшим. Спрос и предложение определяют рыночную цену песеты, поэтому она, вместо прежней цены, скажем, 80 пфеннигов, будет стоить 75 или 70 пфеннигов, или даже ещё меньше. Экспортёры зонтиков ничего не понимают в немецкой валюте, ведь они получают зонтики по векселям в марках в Севилье, поэтому то, что они выигрывают за счёт более высоких цен, вырученных за зонтики в Севилье (цены в Испании поднялись, как мы помним из примера), т. е. полученную дополнительную прибыль, они теряют за счёт уменьшения стоимости обменных векселей, когда меняют свои обменные векселя на немецкие в Гамбурге. А вот импортёры лимонов наоборот, возместят более низкую цену своей песеты в векселях в Гамбурге за счёт более высокой цены на лимоны в Малаге.

Такая вот игра экономических сил будет продолжаться до тех пор, пока высокие цены на испанские товары, вызванные инфляцией испанской валюты, будут полностью компенсированы падением спроса и цен на обменные векселя в песетах, когда стимулы увеличивать импорт и уменьшать экспорт исчезнут. Баланс между экспортом и импортом будет автоматически восстановлен, а это означает, что специальный фонд для платежей по балансу между двумя странами с помощью бумажных денег - излишен, просто потому что такие неравные балансы никогда не возникнут.

Механизм международных обменов II

Итак, предложение обменных векселей в песетах возрастает, а спрос на них - падает, поэтому курс их обмена в Германии падает.

Немецкий экспортёр теряет деньги, а испанский экспортёр их приобретает, и всё из-за этого курса обмена.

Едва ли дальше надо пояснять, что если цены повысятся в Германии, а в Испании они останутся неизменными, то всё будет наоборот: экспорт зонтиков станет невыгодным, тогда как импорт в Германию из тех стран, с которыми она обычно конкурирует на мировом рынке, станет выгодным. Всё меньше и меньше обменных векселей будет предлагаться к продаже в Германии, но спрос на них будет очень даже высоким; это означает более высокие цены (в немецких бумажных деньгах) за векселя, а всё увеличивающиеся цены (по курсу обмена) на них автоматически восстановят баланс между импортом и экспортом.

Предложение векселей в песетах снижается, а спрос на них возрастает, поэтому курс обмена в Германии на них вырастает.

Теперь уже немецкий экспортёр выигрывает, а испанский экспортёр проигрывает, и снова из-за одного лишь курса обмена.

Оба примера показывают, как разница между ценами на векселя разрушает торговлю и ограничивает экспорт. А колебания в ценах на них показывают, как следствие борется с причинами.

Вообще эти самые колебания курсовых обменов, то к выигрышу одной стороны и к проигрышу - другой, добавляют свою толику риска в ведение торговли. Можно сказать огромную часть, а не толику. В торговле между двумя странами, пользующимися бумажными деньгами, разумеется, нет никаких преград к размерам колебаний курсов, потому что эти колебания напрямую связаны с внутренней ценовой политикой двух стран. Теперь подумаем - если это так, то не доказывает ли сей факт следующее: если монетарная политика (внутренняя) государства способна вызывать такие колебания в курсе обменов, то неужели непонятно, что стабильная ценовая политика государства на своём внутреннем рынке, наоборот - избавит всех от этих самых колебаний? Если баланс между импортом и экспортом может быть нарушен лишь внутренней политикой государства в области своих внутренних цен, то политику государства надо изменить, сделать цены стабильными, даже если в дело будут вмешиваться природные факторы, как, к примеру, неурожай. Всё, что нужно в этой связи, это проводить единую ценовую политику тех государств, между которыми существуют налаженные торговые отношения. Если бы мы в Германи и испанцы в Испании проводили такую политику, следили за нашими ценами на внутренних рынках и не позволяли бы им "плясать", то и наши экспортно-импортные операции были бы такими же ровными. А уровень спроса и предложения на обменные векселя, да и цены на векселя - были бы тоже стабильными. Для разрешения этой проблемы нужен лишь договор между двумя странами, и соответствующие действия на внутренних рынках.

То, что мы требуем от монетарного администрирования, было реализовано некоторым образом автоматически через международный золотой стандарт. Когда деньги (золото и бумаги) в любой стране превышают допустимое количество, нужное для обращения, то цены растут выше относительно естественного уровня на мировом рынке, и то, что случилось, было то самое, что происходит в любой стране с бумажным стандартом при ускорении обращения. Векселя, выписанные в стране с растущими ценами, имеют тенденцию к понижению цены на них через обменный курс. Если, к примеру, такой страной является Испания, уровень обмена песеты в Гамбурге падает с 80 до 79, или до 78 пфеннигов и продолжает падать до тех пор, пока продавец таких обменных векселей в золоте (в нашем примере - экспортёр зонтиков) не напишет своему корреспонденту в Севилью: "Не могу продать векселя, выписанные тобой на поставляемые тобой зонтики. Мне дают лишь 78 пфеннигов вместо 80 за одну песету. Поэтому я отказываюсь от использования твоего векселя, прошу тебя вернуть мне сумму в золоте твоей страны, наличными". Наш экспортёр зонтиков теперь вынужден заплатить за транспорт тоже золотом, и это вряд ли будет ему выгодно, ровно до тех пор, пока курс обмена векселей не превысит стоимость транспортировки в золоте. И вот испанские золотые песеты прибывают в Рейхсбанк, их переводят в немецкие золотые марки без потерь для него, либо переводят в бумажные деньги по жёсткому курсу 2790 марок за килограмм золота.

Что происходит потом в Испании и Германии, после этой операции? В Испании сумма контракта уменьшается на поставку золота из Севильи. Если золото изымается со счёта в Центрльного банка Испании, то этот банк вынужден изъять в три раза больше бумажных денег, выпущенных под это золото (в соответствии с законом). В Германии всё происходит наоборот - количество денег увеличилось, тоже в три раза, потому что привезённое золото из Испании позволяет напечатать в три раза больше бумажных денег "под него". А последствием является падение цен в Испании, возрастание цен в Германии, и цена в Германии будет расти до тех пор, пока баланс не будет восстановлен.

Если такой вот общий рост цен, которые и вызывает колебания в обменных курсах на векселя, произойдёт в Германии вместо Испании, импортёр лимонов в Гамбург будет вести себя точно так же, как вёл себя экспортёр зонтиков. Он вероятно напишет в Малагу, что из-за слишком высокого обменного курса векселей в песете в Гамбурге, он посыдает золотые немецкие марки вместо обычного векселя как оплату за лимоны, которые он получил.

Когда перемещения золота из страны в страну становятся слишком уж частыми, то все полагают, что как это хорошо и крайне необходимо иметь под такие сделки запасы золота, но тут есть непонимание одной вещи. Баланс всё равно автоматически восстанавливается даже без этих самых поставок золота из страны в страну, просто в силу того, что спрос и предложение сами восстановят баланс обменных курсов. А то, что получается, когда в этот процесс "влезает" золото, следует понимать так, что золото опосредованно влияет на бумажные деньги, которыми и оперируют (как показано выше). Т. е. первопричина - изменение цен, а не поставка золота, которая "восстанавливает" баланс. Если бы денежная администрация в той стране, где наблюдается повышение цен, просто бы уменьшила количество бумажных денег в обращении, то следствием было бы то же самое, т. е. баланс экспортных и импортных операций тут же бы восстановился до прежнего уровня, соответственно восстановились бы и обменные курсы на векселя. Это очень простая операция, и, если бы она была хоть раз сделана, то показала бы абсолютную ненужность золота во всей цепочке.

Вместо использования мёртвой массы золота могла бы быть использована толковая процедура отслеживания того, сколько в обращении бумажной массы, поскольку и то, и другое - всего лишь массы, а для правильной процедуры материал значения не имеет.

Колебания в курсе обмена векселями в золоте никогда не превысят стоимость отправки золота в другую страну. При более низком уровне развития цивилизации, где невозможно установить контроль государства, такие компенсации курсов валют разных стран имели бы своеобразные преимущества. Но сегодня использование золота уже напоминает использование старомодных платьев вместо современных покроев.

Кстати, использование машин в деле регуляции денежной массы в обращении было бы предпочтительнее, но тут требуется очень тонкая отстройка, поэтому рука человека и его мозг необходимы. А регуляция валюты при золотом стандарте делает использование машин ещё менее вероятным и трудным. Ведь поставки золота - это не автоматический процесс, золото надо подсчитать, уложить, запаковать, отправить, получить, вскрыть, пересчитать, перечеканить. А вот изъятие точно таких же, но бумажных сумм, из обращения, с точно таким же эффектом, как и обмен золотом, был бы куда более предпочтительным, дешёвым, да и просто умным.

Следует помнить, что из-за перевозки золота туда-сюда, а также из-за колебаний в золотом стандарте в цене на векселя, курс обмена может достигать (потеря или прибыль по нему) 4% или более.

(*Стоимость отправки золота из Европы в Австралию обычно составляет 2%. Она состоит из процента потерь во время путешествия, стоимости транспорта, страховки, пакования и брокерских услуг. Поэтому курс обмена между Европой и Австралией может из-за этого только колебаться в размере выше или ниже 2%, вот почему предельная цена может доходить аж до 4% и выше. И это называется стандартом, кстати!)

В пребывании стран в золотом стандарте ничто не избавляет от подобных колебаний; сам стандарт начинает действовать лишь когда колебания достигают своего максимума, т. е. так называемой "золотой точки" (стоимости перевозки золота, как мы рассказали выше), или, другими словами, когда цене расти дальше некуда. А вот когда колебания в обменных курсах векселей делают самые большие неприятности, которые только и могут, ровно вплоть до этого, наступает облегчение и вступает в действие "лекарство" спроса и предложения в чистом виде. При бумажных деньгах, если реагировать вовремя, то меры по исправлению ситуации могут приниматься практические немедленно, лишь только появятся первые признаки ухудшения, т. е. разбалансировки цен, ведь колебания в курсах обмена векселей есть прямой показатель изменений цен на внутренних рынках стран. Разумеется, и при золотом стандарте можно предотвратить подобные вещи, но Центральные банки почему-то полагают, что они не могут действовать вот так прямо, как автоматы. Ага, но, если даже золотому стандарту надо помогать осмысленными действиями, то что остаётся от него самого, если вдуматься?

Да, вот ещё что. То, что выше было сказано приложимо к обычным бумажным деньгам. Что касается Свободных Денег, из-за того, что их не хочешь, а потратишь, именно так они и работают, то меры финансовой администрации в обращении с ними особеннно эффективны, а утверждения, что не нужно никаких резервов в чём бы то ни было, становятся ещё более убедительными. Ведь так и происходит на практике.

Стабилизация международных обменов: ТЕОРИЯ

Некоторые факты

До войны серебряные пятифранковые монеты без помех циркулировали в странах латиноязычного валютного союза (Франция, Италия, Швейцария, Бельгия и Греция). Эти самые монеты могли совершенно свободно пересекать границы; они являлись официальным средством платежей наравне с национальными валютами и обращались совершенно свободно.

И всё же они были так называемыми "фидуциарными" деньгами (основанными на доверии); иногда их стоимость "покрывалась" лишь на 50% серебра, которое в них содержалось; а иногда они могли "купить" вдвое больше серебра, чем их собственный вес. Посему, если взять две таких монеты, то одна из них уж точно была "фидуциарной". Эти пятифранковые монеты потеряли половину своей стоимости в плавильной печи.

Из-за того, что они обращались свободно, именно эти монеты оказывали регулирующий эффект на международные обмены, выступали как автоматический арбитражный механизм, сводя цены к единому знаменателю в разных странах.

Баланс торговли и взаимных платежей поддерживался вот этим механизмом.

Если какая-то из перечисленных стран увеличивала количество или скорость обращения "своих" монет по отношению к другим странам, то общий уровень цен в этой стране подрастал относительно других стран. Поэтому импорт из этой страны подрастал тоже, а экспорт уменьшался, возникал дисбаланс между торговлей и платежами, и этот дефицит закрывался ввозом пятифранковых монет.

Вывозимые пятифранковые монеты понижали уровень цен в стране, а в других странах - наоборот, повышали, особенно хорошо это выходило, если пятифранковые серебряные монеты покрывались бумажными деньгами, потому что при выкупе их в банке-эмитенте, за одну серебряную монету давали два франка в бумаге. Поэтому выходило так, что экспорт суммы в серебре увеличивал её регулирующую способность ровно вдвое за счёт обмена её на бумагу. Вывоз пятифранковых монет продолжался до тех пор, пока не восстанавливался баланс торговли и платежей.

Если же по тем или иным причинам выпускалось больше бумажных денег, и это давало эффект вымывания из этой страны серебряных франков, то дефицит не мог покрываться экспортом монет (все уже убежали из страны). В этом случае автоматический арбитражный механизм действовать прекращал и возникало ажио (премия на иностранные деньги).

Если стране требовалось устранить это ажио, то страна изымала бумажные банкноты из обращения, вызывая приток серебра к себе. Цены падали, импорт падал, экспорт возрастал, дисбаланс возникал положительный и он скоро начинал закрываться ввозимым серебром. Пятифранковые серебряные монеты начинали возвращаться, в общем всё происходило ровно наоборот, чем в той ситуации, когда бумажных денег становилось много. Цены во всех этих странах, таким образом, восстанавливались до уровня, необходимого для баланса.

Если во всех странах латинского валютного союза, при выпуске бумажных денег, монетарные власти руководствовались бы теми сигналами опасности, которые указаны в параграфах 7 и 8, то колебания в обменных курсах оставались бы на уровне стоимости перевозки пятифранковых монет из страны в страну.

Таким образом, все эти страны могли бы спокойно стабилизировать свои международные обмены вводом одной единой валюты, которая является международным средством платежа, причём без интернационализации своих национальных валют.

Но не это, разумеется, было целью основателей союза, они не могли предвидеть, что серебряные монеты станут фидуциарными деньгами.

Регулирующий эффект пятифранковых серебряных монет на международные обмены может быть объяснён только через теорию функционирования бумажных денег.

Выводы из вышеприведённых фактов

Игра экономических сил, описанная выше, происходит в соответствии с количественной теорией денег и является доказательством её правильности. Причём, что важно отметить, что результат был бы тот же самый, если бы вместо пятифранковых серебряных монет использовались любые другие, в любом виде, главное, чтобы они выступали как международные деньги, как международные средства платежей на основе международного договора. А не потому, что они являлись бы серебряными или ещё какими.

Международные деньги, в одной деноминации, под контролем всех участвующих в договоре стран, выпущенные только для цели поддержки баланса между торговыми операциями и взаимных платежей, точно так же свободно обращающиеся между странами, как и пятифранковые серебряные монеты, делали бы своё дело не хуже, выравнивали бы экспорт-импорт, поддерживая баланс.

Если в какую страну вдруг начинали бы приходить вот эти самые международные деньги во всё возрастающем количестве, это бы означало, что в стране недостаточно в обращении национальной валюты. А если международные деньги стали бы исчезать из обращения внутри какой-либо страны, то наоборот - это был бы показатель того, что внутренней валюты выпущено многовато.

Полное исчезновение международной валюты (в какой-нибудь стране) и возникающее при этом ажио стало бы, таким образом, предупреждающим сигналом, что в стране возникает дисбаланс, что срочно требуется допечатать национальных денег и пустить их в оборот, чтобы ажио исчезло.

Слишком большой приток международных денег означал бы, что внутренней валюты недостаточно - тут есть два варианта: либо этой стране надо допечатывать свою валюту, либо чтобы другие страны допечатывали свои валюты, вытесняя международную в другие страны. Последний вариант означает следующее: необходимо выработать стандарт валют. И его нельзя путать с вопросом самих международных обменов. В последней части мы дадим подведение итогов в виде конкретных предложений для организации международного валютного союза, который будет способен регулировать и валютный стандарт и международные обмены: образец договора Международной Валютной Ассоциации.

Стабилизация международных обменов: ПРАКТИКА

Международная Валютная ассоциация (МВА).

1. Страны, желающие войти в ассоциацию, принимает денежную единицу МВА за основу стандарта.

2. Эта новая денежная единица не является статичной (как вещество); она - динамичная (как процесс). В результате постоянных активных действий монетарной политики единица может оставаться в виде определённого количества, только если это позволяет монетарная политика.

3. Монетарная политика стран, входящих в МВА, основана на том, чтобы поддерживать стабильность этой валюты. (*Под "стабильностью" валюты имеется в виду баланс между предложением денег и предложением товаров - т. е. фиксированный общий уровень цен - который сознательно, волевыми усилиями поддерживается.)

4. Статистика цен, которая нужна для поддержания этой стабильности, ведётся на единой основе всеми странами, входящими в ассоциацию.

5. Активная монетарная политика, имеющая цель стабильность, зависит от количественной теории денег, исходя из того факта, что общий уровень цен колеблется, но при всех обстоятельствах, даже во время войн, этот уровень цен может быть искусственно возвращён к некоей точке отсчёта за счёт увеличения или уменьшения обращения денег.

6. Все национальные валюты стран, входящих в МВА, остаются неизменными, но их структура меняется по единым принципам, которые действуют при любых обстоятельствах и на любой стадии развития.

7. Единица ассоциации устраняет главную причину возникновения дисбалансов между торговлей и возникающими вследствии этого обменными курсами.

8. Мелкие дисбалансы, возникающие в торговле из-за, допустим, сезонности, допускаются.

9. Для полного устранения дисбалансов и проблем с обменными курсами создаётся специальная форма международных бумажных денег. Деньги эти импортируются и экспортируются без задержек всеми странами ассоциации и признаются во всех них как средство обмена, платежа, наравне с национальными валютами.

10. Международные деньги эмитируются офисом МВА, в любой из стран, поставляются в страны под контролем администрации МВА. Деньги МВА эмитируются бесплатно, оплата осуществляется только за бумагу, печать и общее администрирование.

11. Количество денег МВА определяется тем, сколько их требуется для того, чтобы оказать влияние на курсовые обмены, это составляет примерно по 20% от эмиссии каждой из стран.

12. За каждое количество бумажных денег, эмитированных центральных офисом МВА и переданных в ту или иную страну, офис получает вексель от этой страны, по которому необходима оплата лишь в том случае, если эта страна допустила в своей внутренней монетарной политике постоянный дефицит торгового баланса и вызвала экспорт в страну денег МВА, а сами деньги МВА можно получить лишь в форме платежа ажио. От наступления даты такого - по данному векселю насчитываются проценты.

13. Деньги МВА выпускаются в таких деноминациях, которые удобны для ведения розничной торговли. Поэтому недостаток или избыток таких денег будет ощущаться немедленно.

14. В интересах всех государств установить курс обмена валюты МВА к своим национальным валютам как один к одному.

15. Для этой цели национальные валюты эмитируются тогда, когда деньги МВА поступают в страну, а изымаются национальные валюты тогда, когда деньги МВА уходят из страны.

16. Если описанная международная валютная политика, предпринятая в интересах поддержания стабильности валюты МВА, ведёт к непредсказуемым и долгим дисбалансам в международной торговле, то офисом МВА назначается специальная комиссия, которая исследует причины возникновения этого, выясняет их и рассылает всем странам, входящим в МВА, инструкции, как и что делать, чтобы преодолеть этот дисбаланс.

Если какая либо из стран нарушит принцип стабильности и не обратит внимания на сигнал опасности (резкое повышение экспорта или импорта на деньги МВА в своей стране), то эту страну может очень быстро захлестнуть вал валюты МВА, или наоборот, в этой стране не останется ни одной банкноты МВА. Для страны губительно, если в ней будет слишком много международной валюты за счёт национальной, поскольку она потеряет контроль над эмиссионным доходом своей валюты. Но ещё более губительным будет обратный результат, когда в стране вообще не останется валюты МВА, её международная торговля полностью разладится. Нормальная ситуация когда в стране большинство составляет национальная валюта, а меньшинство - валюта МВА.

Перетекание жидкости (денег) в таком "резервуаре" представляет собой перетекание в закрытой системе, но есть в такой системе вток и сток жидкости. Это сделано для приёма новых членов в ряды МВА, новых стран.

Приемлема любая форма международной валюты, кроме золота. Страны с золотым стандартом могут стабилизовать курсовые обмены, но не могут выровнять цены. А страны, принимающие МВА, могут стабилизировать и международные обмены и цены на внутренних рынках.

17. Для того, чтобы избежать расходов на транспортировку (импорта и экспорта) банкнот МВА при обменах, эти расходы можно отнести за счёт содержания офиса МВА.

18. Расходы на администрирование офиса распределяются среди стран-участниц, в пропорции к тому количеству банкнот, которое им выделяется.

19. Любая не-Европейская страна, принимающая параграф 1 и 9, а также общий принцип стабилизации валют, может вступить в ассоциацию и получить затем свою долю валюты МВА (порядка 20% от эмиссии своих собственных денег).

20. Любая страна может в любой момент выйти из ассоциации, закрыв вексель по выданным ей банкнотам МВА, упомянутым в параграфе 12.

21. Для того, чтобы распустить ассоциацию достаточно оплатить все векселя валютой МВА, а банкноты МВА затем уничтожить.

К О Н Е Ц

Рейтинг публикации:

0

Комментарии (0) | Распечатать

Добавить новость в: