|
ГЛАВА 3
ЛЕНИН И ГЕРМАНСКАЯ ПОМОЩЬ БОЛЬШЕВИКАМ
“Только после того, как большевики получили от нас постоянный поток средств
по различным каналам и под разными этикетками, они оказались в состоянии создать свой главный орган —
“Правду”, вести энергичную пропаганду и заметно расширить первоначально узкую базу своей партии”.
Фон Кюльман, министр иностранных дел Германии, из письма кайзеру от 3 декабря 1917 года *.
В апреле 1917 года Ленин и группа из тридцати двух российских революционеров, главным образом большевиков, проследовала поездом из Швейцарии через Германию и Швецию в Петроград. Они находились на пути к соединению с Львом Троцким для “завершения революции”. Их транзит через Германию одобрил, организовал и финансировал германский Генеральный штаб. Транзит Ленина в Россию был частью плана, утвержденного германским верховным командованием и, очевидно, непосредственно не известного кайзеру, с целью развала русской армии и тем самым — устранения России из первой мировой войны. Мысль о том, что большевики могут '“быть направлены против Германии и Европы, не возникала в германском Генеральном штабе. Генерал-майор Хофман писал: “Мы не знали и не предвидели опасности человечеству от последствий этого выезда большевиков в Россию” [ 33 ].
* Небольшая неточность: это письмо фон Кюльмана, статс-секретаря иностранных дел (функции министра исполнял рейхсканцлер), адресовано не лично кайзеру, а представителю Министерства иностранных дел при Ставке (см.: Germany and the Revolution, in Russia, .1915-1918. Documents from the Archives of the German Foreign Ministry. Edited by Z.A.B. Zeman. London. 1958. P. 94). — Прим. ред. “РИ”.
Германским политическим деятелем, который на высшем уровне одобрил проезд Ленина в Россию, был канцлер Теобальд фон Бетман-Гольвег, отпрыск франкфуртской семьи банкиров Бетманов, достигших большого процветания в XIX веке. Бетман-Гольвег был назначен канцлером в 1909 году, а в ноябре 1913 года стал субъектом первого вотума недоверия, когда-либо принимавшегося германским Рейхстагом в отношении канцлера. Именно Бетман-Гольвег в 1914 году сказал миру, что германская гарантия Бельгии была просто “клочком бумаги”. И по другим военным вопросам, например, неограниченным военным действиям подводных лодок, Бетман-Гольвег проявлял двусмысленность: в январе 1917 года он сказал кайзеру: “Я не могу дать Вашему Величеству ни моего согласия на неограниченные военные действия подводных лодок, ни моего отказа”. К 1917 году Бетман-Гольвег утратил поддержку Рейхстага и вышел в отставку, но до того он уже одобрил транзит большевицких революционеров в Россию. Указания Бетмана-Гольвега о транзите были переданы через статс-секретаря Артура Циммермана, который подчинялся непосредственно Бетману-Гольвегу и в начале апреля 1917 года по дням разрабатывал детали операции с германскими посланниками в Берне и Копенгагене. Кайзер же не был информирован о революционном движении до тех пор, пока Ленин не приехал в Россию.
Хотя сам Ленин и не знал точного источника оказываемой ему помощи, он, конечно, знал, что германское правительство обеспечивает какое-то финансирование. Существовали, однако, промежуточные связи между германским министерством иностранных дел и Лениным, что видно из следующего:
Переброска Ленина в Россию в апреле 1917 года
Окончательное решение — Бетман-Гольвег (канцлер).
Посредник I — Артур Циммерман (статс-секретарь).
Посредник II — Брокдорф-Ранцау (германский посланник в Копенгагене).
Посредник III — Александр Израэль Гельфанд (он же Парвус).
Посредник IV — Яков Фюрстенберг (он же Ганецкий).
[Исполнитель] Ленин в Швейцарии
Из Берлина Циммерман и Бетман-Гольвег сообщались с Брокдорфом-Ранцау, германским посланником в Копенгагене. В свою очередь, тот был в контакте с Александром Израэлем Гельфандом (более известен по своему псевдониму — Парвус) *, который находился в Копенгагене [ 34 ]. Парвус поддерживал связь с Яковом Фюрстенбергом, поляком .из богатой семьи, более известным под псевдонимом Ганецкий. А Яков Фюрстенберг был непосредственно связан с Лениным. Хотя канцлер Бетман-Гольвег и был конечной инстанцией по разрешению переезда Ленина и хотя Ленин, вероятно, знал о германских источниках этой помощи, Ленина нельзя назвать германским агентом. Германское министерство иностранных дел оценивало предполагаемые действия Ленина в России как совпадающие с их собственными целями по разложению структуры российской власти. Обе стороны имели еще и скрытые цели: Германия хотела приоритетного доступа к послевоенным рывкам в России, а Ленин намеревался установить в ней марксистскую диктатуру. Идея использования с этой целью российских революционеров может быть прослежена с 1915 года, когда 14 августа Брокдорф-Ранцау написал заместителю статс-секретаря Германии о беседе с Гельфандом (Парвусом) и настоятельно рекомендовал воспользоваться услугами Гельфанда, “исключительно важного человека, чьи необычные возможности, я полагаю, мы должны использовать во время войны...” [ 35 ]. ** В докладе содержится предостережение: “Быть может, это опасно — использовать силы, стоящие за Гельфандом, но это, конечно, было бы признанием нашей слабости, если бы нам пришлось отказаться от их услуг из страха неспособности руководить ими” [ 36 ].
* Сведения о Парвусе см. в конце издательского Приложения 4: “Меморандум” Гельфанда-Парвуса. — Прим. ред. “РИ”.
* Эта идея начала осуществляться раньше. Согласно документам и комментариям в сборнике Земана, первое сообщение о предложении Гельфанда-Парвуса “разжечь резолюцию в России” и “раздробить ее на отдельные части” получено в германском МИДе 9.1.1915; “Меморандум” Парвуса представлен 9.3.1915; выделение Германией первой суммы в 2 миллиона марок Парвусу одобрено 11.3.1915. В следующем документе (от 6.7.1915), приводимом Земаном, тогдашний статс-секретарь Ягов запрашивает “на революционную пропаганду в России” еще 5 миллионов марок. В цитируемом Саттоном письме германского посланника в Копенгагене Брокдорфа-Ранцау (от 14.8.1915) также говорится, что “первую часть своего плана Парвус уже осуществил”. — Прим. ред. “РИ”.
Идея Брокдорфа-Ранцау о руководстве или контроле за революционерами соответствовала, как мы увидим, идеям финансистов Уолл-стрита. Именно Дж. П. Морган и “Америкэн Интернэшнл Корпорейшн” пытались контролировать и внутренних и внешних революционеров в США для своих целей.
В следующем документе [ 37 ] изложены условия, продиктованные Лениным, из которых самым интересным является пункт 7, который разрешал “русским войскам продвинуться в Индию”; предполагалось, что Ленин “готов был” продолжить царскую программу экспансионизма. Составитель документации Земан говорит также о роли Макса Варбурга * в создании русского издательства и ссылается на соглашение от 12 августа 1916 года, по которому германский промышленник Стиннес согласился внести два миллиона рублей на финансирование издательства в России [ 38 ].
* О роли банкиров Варбургов в годы войны см. в послесловии издателя. — Прим. ред. “РИ”.
Итак, 16 апреля 1917 года железнодорожный вагон с 32 пассажирами, включая Ленина, его жену Надежду Крупскую, Григория Зиновьева, Сокольникова и Карла Радека, отправился с центрального вокзала Берна в Стокгольм. Когда группа прибыла на русскую границу, только Фрицу Платтену и Радеку было отказано во въезде. Через несколько месяцев за ними последовали почти двести меньшевиков, включая Мартова и Аксельрода *.
Стоит еще раз отметить, что Троцкий, находившийся в то время в Нью-Йорке, также имел средства, следы которых вели к германским источникам. Кроме того, фон Кюльман намекает на неспособность Ленина расширить базу его большевицкой партии без предоставления денег немцами. Троцкий был меньшевиком, который превратился в большевика только в 1917 году. Это наводит на мысль, что, возможно, немецкие деньги побудили Троцкого сменить свою партийную принадлежность **.
* Список проехавших через Германию революционеров см. в издательском Приложении 5. — Прим. ред. “РИ”.
** Л. Троцкий в 1903 г. порвал с Лениным, а в 1904 г. вышел также из фракции меньшевиков и занял промежуточное положение между ними. Стремясь к объединению тех и других, он действовал с самостоятельной группой. Вернувшись в послефевральскую Россию Троцкий стал сотрудничать с Лениным, чему, видимо, более всего способствовал общий источник денег. Подробнее см. в послесловии издателя. — Прим. ред. “РИ”.
ПРИМЕЧАНИЯ
[ 33 ] Max Hoffman. War Diaries and Other Papers (London: M. Seeker, 1929), 2:177.
[ 34 ] Z.A.B. Zeman and W.B. Scharlau. The Merchant of Revolution: The Life of Alexander Israel Helphand (Parvus), 1867-1924 (New York: Oxford University Press, 1965).
[ 35 ] Z.A.B. Zeman. Germany and the Revolution in Russia, 1915-1918: Documents from the Archives of the German Foreign Ministry (London: Oxford University Press, 1958), p. 4-5, doc. 5.
[ 36 ] Ibid.
[ 37 ] Ibid, p. 6, doc. 6 — документ, сообщающий о беседе с эстонским посредником Кескюлой.
[ 38 ] Z.A.B. Zeman. Germany and the Revolution..., p. 92, n. 3. [Составитель указанного сборника Земан, ссылаясь на какие-то известные ему документы, пишет в этой связи: “Вероятно, что часть этих денег, предназначенных для оказания влияния на русскую печать в пользу Германии и установления мира, попала... в социал-демократическую газету “Новая жизнь” Максима Горького”. — Прим. ред. “РИ”.]
Документы Сиссона
В начале 1918 года Эдгар Сиссон, представитель в Петрограде от Комитета США по общественной информации, купил кипу русских документов, якобы доказывающих, что Троцкий, Ленин и другие большевики-революционеры не только были на содержании германского правительства, но и являлись его агентами.
Эти документы, впоследствии названные “документами Сиссона”, были отправлены в США в большой спешке и секретности. В Вашингтоне они были представлены в Национальный совет исторических служб для определения подлинности. Два видных историка, Дж. Франклин Джеймсон и Сэмюэл Н. Харпер, засвидетельствовали их подлинность. Эти историки разделили документы Сиссона на три группы. В отношении группы I они сделали следующий вывод:
“Соблюдая большую осторожность, мы подвергли их всевозможным проверкам, которые известны исследователям-историкам, и... на основании этих исследований без колебаний заявляем, что мы не видим причины сомневаться в подлинности этих 53-х документов” [ 39 ].
Менее уверенно эти историки высказались в отношении материалов группы II. Эта группа не была ими опровергнута как явная подделка, но они высказали предположение, что это копии с оригиналов. По документам группы III историки хотя не сделали “уверенного заявления”, все же не были готовы опровергнуть их как поддельные.
Документы Сиссона были опубликованы Комитетом США по общественной информации, председателем которого был Джордж Крил, ранее писавший для пробольшевицкого издания “Массы”. Американская пресса в целом восприняла документы как подлинные. Заметным исключением была газета “Нью-Йорк ивнинг пост”, которой в то время владел Томас У. Ламонт, партнер фирмы Моргана. Уже когда было опубликовано всего лишь несколько текстов, эта газета оспорила подлинность всех документов [ 40 ].
Теперь мы знаем, что почти все документы Сиссона были поддельными, и только один или два маловажных германских циркуляра — подлинные. Даже из поверхностного обследования германского бланка становится ясно, что лица, изготовлявшие эти подделки, были крайне неосторожными, возможно работая на легковерный американский рынок. Немецкий текст усыпан ошибками, граничащими со смешным: например. Bureau вместо немецкого слова Buro; Central вместо Zentral и т. д.
То, что эти документы — подделки, выяснилось в результате обширного исследования Джорджа Кеннана [ 41 ] и исследований, проведенных в 1920-х годах британским правительством. Некоторые документы основывались на подлинной информации, и, замечает Кеннан, те, кто подделывал их, определенно имели доступ к какой-то необычно надежной информации. Например, в документах 1, 54, 61 и 67 упоминается, что “Ниа Банкен” в Стокгольме использовался в качестве канала для направлявшихся большевикам германских денег. Это подтверждается и в более надежных источниках. В документах 54, 63 и 64 упоминается Фюрстенберг как банкир-посредник между немцами и большевиками; имя Фюрстенберга встречается также и в подлинных документах. В документе 54 упомянут Олоф Ашберг, а он, по его собственным заявлениям, был “банкиром большевиков”. Ашберг в 1917 году был директором “Ниа Банкен”. В других документах из подборки Сиссона упоминаются такие учреждения и имена как Германский нефтепромышленный банк, “Дисконто-Гезельшафт”, банкир из Гамбурга Макс Варбург, но доказательства в подкрепление этих утверждений менее твердые. В общем, документы Сиссона хотя и являются подделкой, тем не менее частично основаны на подлинной информации.
Загадочным аспектом в свете содержания нашей книги является то, что эти документы попали к Эдгару Сиссону от Александра Гомберга (он же Берг, настоящее имя — Михаил Грузенберг), большевицкого агента в Скандинавии, а позднее — доверенного лица в “Чейз Нэшнл бэнк” и у Флойда Одлума из корпорации “Атлас”. С другой стороны, большевики резко отвергли материалы Сиссона. Это сделал Джон Рид, американский представитель в исполкоме Третьего Интернационала, чей платежный чек поступил от принадлежавшего Дж. П. Моргану журнала “Метрополитэн” [ 42 ]. Это сделал и партнер Моргана Томас Ламонт, владелец газеты “Нью-Йорк ивнинг пост”. Тут есть несколько возможных объяснений. Вероятно, связи между кругами Моргана в Нью-Йорке и такими агентами, как Джон Рид и Александр Гомберг, были очень гибкими. Подбрасывание поддельных документов могло быть приемом Гомберга для дискредитации Сиссона и Крила; также возможно, что Гомберг работал в своих собственных интересах.
Документы Сиссона “доказывают”, что исключительно немцы были связаны с большевиками. Они также использовались для “доказательства” теории еврейско-большевицкого заговора в соответствии с “Сионскими протоколами”. В 1918 году правительство США захотело повлиять на мнение американцев после непопулярной войны с Германией, и документы Сиссона, драматически “доказывая” исключительную связь Германии с большевиками, обеспечивали дымовую завесу, скрывая от общества те события, которые описываются в этой книге.
ПРИМЕЧАНИЯ
[ 39 ] U.S. Committee on Public Information. The German-Bolshevik Conspiracy, War Information Series, no. 20, October 1918.
[ 40 ] New York Evening Post, September 16-18, 21; October 4, 1918. Также интересно, хотя и ничего не доказывает, что и большевики упорно ставили под сомнение подлинность этих документов.
[ 41 ] George F. Kennan. The Sisson Documents. Journal of Modern History 27-28 (1955-1956): 130-154.
[ 42 ] John Reed. The Sisson Documents (New York: Liberator Publishing, n.d.).
Перетягивание каната в Вашингтоне [ 43 ]
Изучение документов в архиве Государственного департамента наводит на мысль, что Госдепартамент и посол США Фрэнсис в Петрограде были очень хорошо информированы о намерениях и развитии большевицкого движения. Летом 1917 года, например. Государственный департамент решил прекратить отъезд из США “вредных лиц” (т.е. возвращающихся в Россию революционеров), но не смог этого сделать, так как те использовали новые российские и американские паспорта. Подготовка же к самой большевицкой революции была хорошо известна по крайней мере за шесть недель до того, как она произошла. Один отчет в архиве Государственного департамента так говорит о силах Керенского: “сомнительно, сможет ли правительство ... подавить восстание”. В сентябре и октябре сообщалось о распаде правительства Керенского и о большевицких приготовлениях к перевороту. Британское правительство предупредило своих граждан в России о необходимости отъезда по крайней мере за шесть недель до начала большевицкой фазы революции. Первый полный отчет о событиях начала ноября поступил в Вашингтон 9 декабря 1917 года. В этом отчете описан низкий уровень самой революции, упомянуто, что генерал Уильям В. Джудсон нанес несогласованный визит Троцкому, и говорится о присутствии немцев в Смольном — штаб-квартире Советов.
Президент Вудро Вильсон 28 ноября 1917 года отдал указание не вмешиваться в большевицкую революцию. Это указание явно было ответом на запрос посла Фрэнсиса о Союзной конференции, на которую уже согласилась Великобритания. Государственный департамент считал, что такая конференция бесполезна. В Париже прошли дискуссии между союзниками и полковником Эдвардом М. Хаусом *, который извещал Вудро Вильсона о “длительных и частых дискуссиях о России”. Относительно такой конференции Хаус сообщил, что Англия “пассивно желает”, Франция настроена “безразлично против”, а Италия “активно”. Вскоре после этого Вудро Вильсон утвердил телеграмму, подготовленную государственным секретарем Робертом Лансингом, о предоставлении финансовой помощи движению Каледина (12 декабря 1917 года). В Вашингтон просачивались слухи, что “монархисты работают с большевиками, и это подтверждается различными случаями и обстоятельствами”, что правительство в Смольном находится под полным контролем германского Генерального штаба и что“многие или большинство из них [то есть большевиков] из Америки”. В декабре генерал Джудсон снова посетил Троцкого; это рассматривалось как шаг к признанию Советов Америкой, хотя отчет посла Фрэнсиса от 5 февраля 1918 года, направленный в Вашингтон, включал в себя рекомендации против этого признания. В меморандуме, исходившем от Бэсила Майлса в Вашингтоне, утверждалось, что “мы должны иметь дело со всеми властями в России, включая большевиков”. И 15 февраля 1918 года Государственный департамент телеграфировал послу Фрэнсису в Петроград: “Департамент желает, чтобы вы постепенно входили в более тесный и неформальный контакт с большевицкими властями, используя такие каналы, которые будут избегать официального признания”.
* Полковник Э.М. Хаус был личным другом, советником и представителем президента США Вильсона и тем самым — одной из влиятельнейших фигур в американской официальной и закулисной политике. — Прим. ред. “РИ”.
На следующий день государственный секретарь Лансинг передал послу Франции в Вашингтоне Ж.Ж. Жуссерану следующее: “Считаем нецелесообразным предпринимать какие-либо действия, которые в это время будут вести к вражде с любыми элементами, контролирующими власть в России...” [ 44 ].
20 февраля 1918 года посол Фрэнсис телеграфировал в Вашингтон о приближающемся конце большевицкого правления. Через две недели, 7 марта, Артур Буллард сообщил полковнику Хаусу, что Германия субсидирует большевиков и что эти субсидии более существенны, чем считалось раньше. Артур Буллард (из Комитета США по общественной информации) утверждал: “Мы должны быть готовы помочь любому честному национальному правительству. Но люди, или деньги, или оборудование, направленные теперешним правителям России, будут использованы против русских как минимум в такой же степени, что и против немцев” [ 45 ].
За этим последовало еще одно послание от Булларда полковнику Хаусу: “Я настоятельно не рекомендую оказывать материальную помощь теперешнему правительству России. Кажется, что контроль захватывают темные элементы в Советах”.
Но работали и влиятельные противодействующие силы. Еще 28 ноября 1917 года полковник Хаус телеграфировал из Парижа президенту Вудро Вильсону о том, что “исключительно важно”, чтобы американские газеты возражали против того, что “Россию следует считать врагом” и “подавить”. Затем, в следующем месяце Уильям Франклин Сэндс, исполнительный секретарь контролируемой Морганом “Америкэн Интернэшнл Корпорейшн” и друг упоминавшегося ранее Бэсила Майлса, представил меморандум, характеризующий Ленина и Троцкого как нравящихся массам, и настаивал на признании России Соединенными Штатами. Даже американский социалист Уоллинг пожаловался в Государственный департамент на просоветскую позицию Джорджа Крила (из Комитета США по общественной информации), Херберта Своупа и Уильяма Б. Томпсона (из Федерального Резервного Банка Нью-Йорка).
17 декабря 1917 года в одной московской газете появились нападки на полковника Робинса из Красного Креста и на Томпсона, намекающие на связь между российской революцией и американскими банкирами:
“Почему они так заинтересованы в [финансировании] просвещения? * Почему деньги были даны социалистам-революционерам, а не конституционным демократам? Ведь можно предположить, что последние ближе и дороже сердцам банкиров”.
Статья видит причину этого в том, что американский капитал рассматривает Россию как будущий рынок и таким образом хочет прочно обосноваться на нем. Деньги были даны революционерам потому, что “...отсталые рабочие и крестьяне доверяют социалистам-революционерам. В то время, когда деньги были переданы, социалисты-революционеры были у власти **, и предполагалось, что они сохранят контроль над Россией в течение некоторого времени”.
* См. об этом далее в главах 5 и 6. — Прим. ред. “РИ”.
** Эсеры были представлены во Временном правительстве, а летом 1917 г. его возглавил эсер Керенский. — Прим. ред. “РИ”.
Еще одно сообщение от 12 декабря 1917 года, относящееся к Раймонду Робинсу, детализирует “переговоры с группой американских банкиров из миссии Американского Красного Креста”; “переговоры” касались выплаты двух миллионов долларов. Роберт Л. Оуэн, председатель Комитета по банкам и валюте Сената США, связанный с дельцами Уолл-стрита, 22 января 1918 года направил письмо Вудро Вильсону, рекомендуя признать власть большевиков в России де-факто, разрешить направить грузы, остро необходимые России для противостояния германскому влиянию, и создать группу государственной службы в России.
Этот подход получал неизменную поддержку от Раймонда Робинса, находившегося в России. Например, 15 февраля 1918 года в телеграмме от Робинса из Петрограда Дэвисону в Красный Крест в Вашингтоне (и для пересылки Уильяму Б. Томпсону) подчеркивалось, что надо поддерживать большевицкую власть как можно дольше и что новая революционная Россия повернется к США, как только “сломит германский империализм”. По мнению Робинса, большевики хотели поддержки от США, а также сотрудничества в реорганизации железных дорог, так что “путем щедрой помощи и технических консультаций для реорганизации торговли и промышленности Америка может полностью исключить германскую торговлю во время военного равновесия”.
Короче, перетягивание каната в Вашингтоне отражало борьбу между, с одной стороны, дипломатами старой школы (такими, как посол Фрэнсис) и государственными служащими низкого уровня и, с другой стороны, финансистами наподобие Робинса, Томпсона и Сэндса с такими их союзниками, как Лансинг и Майлс в Государственном департаменте и сенатор Оуэн в Конгрессе.
ПРИМЕЧАНИЯ
[ 43 ] Эта часть книги основана на разделе 861.00 десятичного файла Государственного департамента США, также имеющегося в Национальном архиве в виде рулонов 10 и 11 микрокопии 316.
[ 44 ] U.S. State Dept. Decimal File, 861.00/1117a. To же самое сообщение было передано итальянскому послу.
[ 45 ] См. бумаги Артура Булларда (Arthur Bullard) в Принстонском университете.
ГЛАВА 4
УОЛЛ-СТРИТ И МИРОВАЯ РЕВОЛЮЦИЯ
“В чем вы, радикалы, и мы, сторонники противоположных взглядов, расходимся, это не столько цель,
сколько средства; не столько то, что должно быть достигнуто, сколько —
как это должно и может быть достигнуто...”
Отто X. Кан, директор “Америкэн Интернэшнл Корпорейшн” и партнер в фирме “Кун, Леб & Ко.”, из выступления перед членами Лиги за индустриальную демократию, Нью-Йорк, 30 декабря 1924 г.
Перед первой мировой войной в финансовых и деловых структурах США доминировали два объединения: предприятие Рокфеллера “Стандарт Ойл” и промышленный комплекс Моргана — финансовые и транспортные компании. Союзы трестов Рокфеллера и Моргана главенствовали не только на Уолл-стрит, но и через взаимосвязанных директоров почти во всей экономике США [ 46 ].
Фирмы Рокфеллера монополизировали нефтяную и относящиеся к ней отрасли промышленности, контролировали медный трест, трест плавильных предприятий и гигантский табачный трест, а также имели влияние в некоторых владениях Моргана, таких как корпорация “Ю.С. Стал”, в сотнях более мелких промышленных трестов, в общественных службах, на железных дорогах и в банковских учреждениях. “Нэшнл Сити Бэнк” был крупнейшим из банков, находившихся под влиянием “Стандарт Ойл” Рокфеллера, но его финансовый контроль распространялся и на “Юнайтед Стейтс Траст Компани”, и на “Гановер Нэшнл Бэнк”, а также на крупные компании по страхованию жизни — “Экуитабл Лайф” и “Мьючуэл оф Нью-Йорк”.
Крупнейшие предприятия Моргана были в сталелитейной, судоходной и электротехнической промышленности; они включали в себя “Дженерал Электрик”, резиновый трест и железные дороги. Как и Рокфеллер, Морган контролировал финансовые корпорации: “Нэшнл Бэнк оф Коммерс” и “Чейз Нэшнл Бэнк”“, “Нью-Йорк Лайф Иншуренс” и “Гаранта Траст Компани”. Имя Дж. П. Моргана и название “Гаранта Траст” неоднократно встречаются в этой книге. В начале XX века в “Гаранта Траст Компани” преобладали интересы Гарримана. Когда старший Гарриман (Эдуард Генри) умер в 1909 году, Морган с партнерами купил “Гаранта Траст”, а также “Мьючуэл Лайф” и “Нью-Йорк Лайф”. В 1919 году Морган также купил контрольный пакет компании “Экуитабл Лайф”, а “Гаранта Траст” поглотила еще шесть меньших траст-компаний. Поэтому в конце первой мировой войны “Гаранта Траст” и “Бэнкерс Траст” были, соответственно, первой и второй крупнейшими траст-компаниями в США, и в обеих господствовали интересы Моргана [ 47 ].
Связанные с этими группами американские финансисты были вовлечены в финансирование революций еще до 1917 года. В слушаниях Конгресса в 1913 году зарегистрировано вмешательство юридической фирмы с Уолл-стрит “Салливан & Кромвель” в правовой спор о Панамском канале. Об этом случае высказывает свое заключение конгрессмен Рейни:
“Я утверждаю, что представители нашего правительства [Соединенных Штатов] сделали возможной революцию на Панамском перешейке. Если бы не вмешательство нашего правительства, революция могла не достичь успеха, и я заявляю, что наше правительство нарушило договор 1846 года. Я смогу представить доказательства того, что декларация независимости, обнародованная в Панаме 3 ноября 1903 года, была подготовлена прямо здесь, в Нью-Йорке, и передана туда она подготовлена в конторе Уилсона [так] Нельсона Кромвеля...” [ 48 ].
Конгрессмен Рейни заявил, что только 10 или 12 из крупнейших панамских революционеров плюс “сотрудники фирмы “Панама Рейлроуд & Стимшип Ко.”, которые были под контролем Уильяма Нельсона Кромвеля из Нью-Йорка и сотрудников Государственного департамента в Вашингтоне”, знали о приближающейся революции [ 49 ]. Цель революции заключалась в том, чтобы лишить Колумбию, частью которой тогда была Панама, 40 миллионов долларов и приобрести контроль над Панамским каналом.
Лучшим документальным примером вмешательства Уолл-стрит в революцию является деятельность нью-йоркского синдиката в китайской революции 1912 года, возглавлявшейся Сунь Ят-сеном. Хотя конечная выгода синдиката остается неясной, намерение и роль этой нью-йоркской финансовой группы полностью документированы вплоть до денежных сумм и информации о связанных с нею китайских секретных обществах и отгрузочных списках купленного оружия. В синдикат нью-йоркских банкиров, поддержавших революцию Сунь Ят-сена, входил Чарльз Б. Хилл, поверенный в юридической фирме “Хант, Хилл & Беттс”. В 1912 году эта фирма располагалась по адресу: Нью-Йорк, Бродвей 165, но в 1917 году она переехала на Бродвей 120 (значение этого адреса будет указано в главе 8). Чарльз Б. Хилл был директором в нескольких дочерних компаниях корпорации “Вестингауз”, включая “Брайант Электрик”, “Перкинс Электрик Суитч” и “Вестингауз Лэмп”; это все филиалы компании “Вестингауз Электрик”, нью-йоркская контора которой тоже была расположена по адресу: Бродвей 120. Чарльз Р. Крейн, организатор дочерних компаний корпорации “Вестингауз” в России, сыграл известную роль в первой и второй фазах большевицкой революции (см. главу 2).
Деятельность синдиката Хилла в Китае в 1910 году зафиксирована в документах Лоренса Бута в Институте Гувера [ 50 ]. Эти документы содержат свыше 110 относящихся к этому делу единиц хранения, включая письма Сунь Ят-сена своим американским покровителям и их ответы. В обмен на финансовую поддержку Сунь Ят-сен обещал синдикату Хилла железнодорожные, банковские и торговые концессии в новом революционном Китае.
Еще один случай поддержки революции нью-йоркскими финансовыми учреждениями относится к мексиканской революции 1915-1916 годов. В мае 1917 года нью-йоркский суд обвинил фон Ринтелена, германского шпиона в США [ 51 ], в попытке “поссорить” США с Мексикой и Японией, чтобы отвлечь в другую сторону оружие, предназначенное для союзников в Европе [ 52 ]. Оплата оружия, которое отправлялось из США мексиканскому революционеру Панчо Вилье, производилась через “Гаранта Траст Компани”. Советник фон Ринтелена Зоммерфельд заплатил через “Гаранта Траст” и “Миссисипи Вэлли Траст Компани” 380.000 долларов компании “Уэстерн Картридж” из города Алтон (штат Иллинойс) за оружие, отправленное в Эль-Пасо для переправки Вилье. Это было в середине 1915 года. 10 января 1916 года Вилья убил 17 американских шахтеров в Санта-Исабель, а 9 марта 1916 года он напал на город Колумбус (штат Нью-Мексико) и убил еще 18 американцев.
Участие Уолл-стрита в этих набегах на мексиканской границе стало предметом письма (от 6 октября 1916 года) американского коммуниста Линкольна Стеффенса полковнику Хаусу, адъютанту Вудро Вильсона:
“Мой дорогой полковник Хаус:
Как раз перед тем, как я в прошлый понедельник покинул Нью-Йорк, мне было сообщено из достоверного источника, что “Уолл-стрит” завершил приготовления к еще одному набегу мексиканских бандитов в США: он так приурочен ко времени и так жесток, что решит вопрос с выборами...”.
После прихода к власти в Мексике, правительство Каррансы закупило дополнительное количество оружия в США. Был заключен контракт с компанией “Америкэн Ган” о поставке 5.000 маузеров, и Палата военной торговли выдала отгрузочную лицензию на 15.000 винтовок и 15.000.000 патронов. Американский посол в Мексике Флетчер “наотрез отказался рекомендовать или санкционировать отправку каких бы то ни было патронов, ружей и т. д. Каррансе” [ 53 ]. Однако вмешательство государственного секретаря Роберта Лансинга свело это препятствие к временной задержке, после которой “вскоре... [компания “Америкэн Ган”] получит разрешение на отгрузку и поставку” [ 54 ].
Набеги на США отрядов Вильи и Каррансы освещались в газете “Нью-Йорк таймс” как “техасская революция” (что-то вроде тренировки для большевицкой революции) и предпринимались совместно немцами и большевиками. Свидетельство Джона Э. Уолсса, окружного поверенного из Браунсвилля (штат Техас) в Комитете 1919 года было подкреплено документальными доказательствами связи между интересами большевиков в США, деятельностью немцев и силами Каррансы в Мексике [ 55 ]. Следовательно, правительство Каррансы, первое в мире, которое имело конституцию советского типа (написанную троцкистами), пользовалось поддержкой Уолл-стрита. Революция Каррансы, возможно, не была бы успешной без американского вооружения, и Карранса не пробыл бы у власти столько, сколько он продержался с американской помощью [ 56 ].
Аналогичное вмешательство в большевицкую революцию 1917 года в России вращается вокруг шведского банкира и посредника Олофа Ашберга. Рассказ об этом логичнее начать с дореволюционных царских займов у банковских синдикатов Уолл-стрита.
ПРИМЕЧАНИЯ
[ 46 ] John Moody. The Truth about the Trusts (New York: Moody Publishing. 1904).
[ 47 ] Компания Дж.П. Моргана была первоначально создана в Лондоне в 1838 г. как фирма “Джордж Пибоди энд Ко.”. Она не была зарегистрирована как юридичсске лицо до 21 марта 1940 г. Компания прекратила свое существование в апреле 1954 г., слившись с “Гаранта Траст Компани”, в то время наиболее важной из дочерних компаний коммерческого банка, сегодня она известна как “Морган Гаранта Траст Компани оф Нью-Йорк”.
[ 48 ] United States, House, Committee on Foreign Affairs. The Story of Panama, Hearings on the Rainey Resolution, 1913, p. 53.
[ 49 ] Ibid., p. 60.
[ 50 ] Стэнфорд, Калифорния. См. также: Los Angeles Times. October 13, 1966.
[ 51 ] Позже содиректор “Национальбанк фюр Дейчланд” вместе с Ялмаром Шахтом (банкиром Гитлера) и Эмилем Виттенбергом.
[ 52 ] United States, Senate, Committee on Foreign Relations. Investigation of Mexican Affairs, 1920.
[ 53 ] Lincoln Steffens. The Letters of Lincoln Steffens (New York: Harcouit, Brace, 1941), 1:386.
[ 54 ] U.S., Senate, Committee on Foreign Relations. Investigation of Mexican Affairs, 1920, pts.2, 18, p. 681.
[ 55 ] Ibid. 1, New York Times, January 23, 1919.
[ 56 ] U.S., Senate, Committee on Foreign Relations. Op. cit., pp. 795-96.
Американские банкиры и царские займы
В августе 1914 года Европа вступила в войну. По международному праву нейтральные страны (а США были нейтральны до апреля 1917 года) не могли давать займы воюющим странам. Это был вопрос как права, так и морали.
Когда дом Моргана предоставил военные займы Великобритании и Франции в 1915 году, Дж. П. Морган приводил доводы, что это вовсе не военные займы, а средство содействия международной торговле. Такое различие было искусно разработано президентом Вильсоном в октябре 1914 года; он объяснил, что продажа облигаций в США в интересах иностранных правительств фактически представляет собой сберегательный займ воюющим правительствам, а не финансирование войны. С другой стороны, принятие казначейских билетов или другого доказательства задолженности в платежах за товары является лишь средством, способствующим торговле, а не финансирующим военные действия [ 57 ].
Документы в фондах Государственного департамента показывают, что “Нэшнл Сити Бэнк”, контролируемый Стиллменом и Рокфеллером, и “Гаранта Траст”, контролируемый Морганом, совместно предоставили существенные займы воюющей России до вступления в войну США и что эти займы были предоставлены после того, как Государственный департамент указал этим фирмам, что они действуют вопреки международному праву. Кроме того, переговоры о займах проводились по официальной правительственной связи США с использованием “Зеленого шифра” высшего уровня Государственного департамента. Ниже приведены выдержки из телеграмм Государственного департамента, которые относятся к этому случаю.
24 мая 1916 года посол Фрэнсис в Петрограде послал в Государственный департамент в Вашингтон следующую телеграмму для передачи Фрэнку Артуру Вандерлипу, тогдашнему президенту “Нэшнл Сити Бэнк” в Нью-Йорке. Телеграмма была направлена по “Зеленому шифру” и была зашифрована и дешифрована сотрудниками Госдепартамента США в Петрограде и Вашингтоне за счет налогоплательщиков (досье 861.51/110).
“563, 24 мая, 13:00
Для Вандерлипа, Нэшнл Сити Бэнк, Нью-Йорк. Пять. Наши предыдущие мнения по кредиту укрепились. Мы рассматриваем переданный план как безопасные инвестиции плюс очень привлекательная спекуляция рублями. Ввиду гарантии обменного курса сделали курс немного выше нынешнего рыночного. Из-за неблагоприятного мнения, вызванного долгой задержкой, пришлось под собственную ответственность предложить взять двадцать пять миллионов долларов. Мы думаем, что значительная часть этого должна храниться в банках и связанных с ними учреждениях. При пункте договора в отношении таможни облигации становятся практическим правом удержания более чем ста пятидесяти миллионов долларов в год в случае неуплаты, причем таможня обеспечивает абсолютную безопасность и закрепляет рынок, даже если он дефектный. Мы считаем опцион в три [года?] по облигациям очень ценным, и по этой причине сумма рублевого кредита должна быть увеличена группой или путем распределения среди близких друзей. “Америкэн Интернэшнл” должна взять партию облигаций, и мы проинформируем правительство. Думаю, группа должна быть сформирована сразу же, чтобы взять, и выпуск облигаций ... должен обеспечивать полную гарантию сотрудничества. Предлагаю Вам повидаться с Джеком лично, использовать все возможности, чтобы заставить их действительно работать, или сотрудничать с гарантией для образования новой группы. Возможности государственного и промышленного финансирования здесь на ближайшие десять лет очень большие, и если эта сделка будет завершена, они без сомнения осуществятся. При ответе имейте в виду ситуацию с телеграфом. Мак-Робертс Рич. Фрэнсис, американский посол” [ 58 ]
Относительно приведенной телеграммы необходимо подчеркнуть несколько моментов, чтобы понять историю, которая за ней последовала. Первое: отметьте ссылку на “Америкэн Интернэшнл Корпорейшн”, фирму Моргана — название, которое снова и снова встречается в этой истории. Второе: слово “гарантия” относится к “Гаранта Траст Компани”. Третье: Мак-Робертс это Сэмюэл Мак-Робертс, вице-президент и исполнительный директор “Нэшнл Сити Бэнк”.
24 мая 1916 года посол Фрэнсис отправил по телеграфу сообщение от Рольфа Марша, представителя “Гаранта Траст” в Петрограде, в нью-йоркскую “Гаранта Траст” — и опять по особому “Зеленому шифру”, вновь используя средства связи Государственного департамента. Эта телеграмма гласит:
“565, 24 мая, 18:00
для Гаранти Траст Компани, Нью-Йорк: Три. Олоф и я рассматриваем новое предложение, о котором заботится Олоф и которое скорее поможет, чем повредит Вашему престижу. Ситуация такова, что сотрудничество необходимо, если необходимо здесь делать большие дела. Настоятельно рекомендую Вам связаться с Сити для совместного рассмотрения и действий по всем крупным здешним предложениям. Определенные преимущества для обоих и не будет игры друг против друга. Представители Сити здесь хотят (написано рукой) такого сотрудничества. Рассматриваемое предложение исключает наш кредит на имя, а также опцион, но мы оба рассматриваем рублевый кредит с опционом по облигациям в предложениях. Второй параграф предлагает прекрасную выгодную возможность, настоятельно рекомендую Вам принять его. Просьба передать мне по телеграфу все полномочия для действий в связи с Сити. Учтите, что наше увлекательное предложение создает для нас удовлетворительную ситуацию и позволяет делать большие дела. Снова настоятельно рекомендую Вам взять двадцать пять миллионов из рублевого кредита. Никакой потери возможностей и определенные биржевые преимущества. Снова настоятельно рекомендую привлечь вице-президента. Эффект здесь будет определенно хорошим. Местный поверенный не имеет такого престижа и веса. Это идет через посольство по коду, ответьте так же. Смотрите телеграмму о возможностях.
Рольф Марш, Фрэнсис, американский посол
Примечание:
Все сообщение дано Зеленым шифром.
Телеграфный кабинет” [ 59 ]
“Олоф” в телеграмме означает Олофа Ашберга, шведского банкира и главы “Ниа Банкен” в Стокгольме. Аш-берг был в Нью-Йорке в 1915 году и вел переговоры с фирмой Моргана об этих русских займах. Теперь, в 1916 году, он был в Петрограде с Рольфом Маршем из “Гаранта Траст” и Сэмюэлем Мак-Робертсом и Ричем из “Нэшнл Сити Бэнк” (в телеграмме “Сити”), организуя займы для консорциума Моргана-Рокфеллера. В следующем году Ашберг, как мы увидим позже, станет известным как “большевицкий банкир”, и в его мемуарах приведены доказательства его права на этот титул.
В досье Государственного департамента также имеется серия телеграмм между послом Фрэнсисом, исполняющим обязанности секретаря Фрэнком Полком и государственным секретарем Робертом Лансингом о законности и уместности передачи телеграмм “Нэшнл Сити Бэнка” и “Гаранта Траст” за государственный счет. 25 мая 1916 года посол Фрэнсис направил в Вашингтон телеграмму, сославшись на две предыдущие, следующего содержания:
“569, 25 мая, 13:00
Мои телеграммы 563 и 565 от 24 мая направлены за местных представителей учреждений-адресатов в надежде заключения займа, который значительно увеличит международную торговлю и даст большие выгоды (в дипломатических отношениях). Перспективы успеха многообещающие. Представители в Петрограде считают выдвинутые условия весьма удовлетворительными, но опасаются, что такие представления в их учреждения могут помешать заключению займа, если здешнее правительство узнает об этих предложениях. Фрэнсис, американский посол” [ 60 ].
Основная причина, которой Фрэнсис оправдывает содействие в передаче телеграмм, — “надежда заключения займа, который значительно увеличит международную торговлю”. Однако передача коммерческих сообщений с использованием средств Государственного департамента была запрещена, и 1 июня 1916 года Полк телеграфирует Фрэнсису:
“842 Ввиду инструкции Департамента, содержащейся в его циркулярной телеграмме от 15 марта (прекращение передачи коммерческих сообщений) [ 61 ] 1915 года, прошу объяснить, почему надо было передать сообщения в Ваших 563, 565 и 575. После этого просьба точно следовать инструкциям Департамента.
Исполняющий обязанности. (861.51/112 и /110) Полк”
Затем, 8 июня 1916 года государственный секретарь Лансинг расширил этот запрет и ясно заявил, что предлагаемые займы являются незаконными:
“860 Ваши 563, 565, 24 мая, и 569, 25 мая, 13:00. До передачи сообщений Вандерлипу и Гаранти Траст Компани я должен проверить, не относятся ли они к займам любого вида российскому правительству. Если да, я сожалею, что Департамент не сможет участвовать в их передаче, так как такое действие подвергнет его оправданной критике из-за участия нашего правительства в сделке о займе воюющей стране для цели ведения ее военных операций. Такое участие противоречит общепринятой норме международного права о том, что нейтральные правительства не должны оказывать помощь осуществлению военных займов воюющим странам”.
Последняя строка написанной Лансингом телеграммы не была передана в Петроград. Эта строка гласит: “Нельзя ли организовать пересылку этих сообщений по русским каналам?”
Как мы можем оценить эти телеграммы и вовлеченные стороны?
Ясно, что круги Моргана-Рокфеллера не были заинтересованы в соблюдении норм международного права. В этих телеграммах есть очевидное намерение предоставить займы воюющим странам. Эти фирмы без колебаний использовали для переговоров средства Государственного департамента. Кроме того, несмотря на протесты. Государственный департамент позволил сообщениям пройти. В заключение, и что самое интересное для последующих событий, Олоф Ашберг, шведский банкир, был видным участником и посредником в переговорах от имени “Гаранти Траст”. Поэтому, давайте присмотримся к Олофу Ашбергу.
ПРИМЕЧАНИЯ
[ 57 ] U.S., Senate. Hearings Before the Spesial Committee Investigating the Munitions Industry, 73-74Ш Cong., 1934-37, pt. 25, p. 7666.
[ 58 ] U.S. State Dept. Decimal File, 861.51/110 (316-116-682).
[ 59 ] U.S. State Dept. Decimal File, 861.51/112.
[ 60 ] U.S. State Dept. Decimal File, 861.51/111.
[ 61 ] Написано от руки в скобках.
Олоф Ашберг в Нью-Йорке, 1916 год
Олоф Ашберг, “большевицкий банкир” (или “банкир народной революции”, как его называла германская пресса), был владельцем банка “Ниа Банкен”, основанного в 1912 году в Стокгольме. В число его содиректоров входили видные члены шведских кооперативов и шведские социалисты, включая Г.В. Даля, К.Г. Рослинга и К. Герхарда Магнуссона [ 62 ]. В 1918 году из-за финансовых операций в пользу Германии “Ниа Банкен” попал в черный список союзников. После этого “Ниа Банкен” сменил свое название на “Свенск Экономиболагет”. Банк оставался под контролем Ашберга и принадлежал главным образом ему. Лондонским агентом банка был “Бритиш Бэнк оф Норт Коммерс”, президентом которого был Эрл Грей, бывший коллега Сесила Родса. В число других лиц заинтересованного круга деловых коллег Ашберга входили: Красин, который до большевицкой революции (когда он сменил окраску на видного большевика) был русским управляющим фирмы “Сименс-Шукерт” в Петрограде; Карл Фюрстенберг, министр финансов в первом большевицком правительстве *; и вице-президент “Гаранта Траст” в Нью-Йорке Макс Мэй, отвечающий за иностранные операции. Олоф Ашберг был такого высокого мнения о Максе Мэе, что фотография Мэя помещена в книге Ашберга [ 63 ].
* Яков (не Карл) Фюрстенберг-Ганецкий (1879-1937) был не министром, а членом коллегий наркомата финансов, затем — наркомата внешней торговли и наркомата иностранных дел. Первым наркомом финансов был масон И.И. Скворцов-Степанов. — Прим. ред. “РИ”.
Летом 1916 года Олоф Ашберг находился в Нью-Йорке, представляя “Ниа Банкен” и П. Барка, царского министра финансов. Главным делом Ашберга в Нью-Йорке, как писала “Нью-Йорк таймс” от 4 августа 1916 года, было заключение соглашения о займе в 50 миллионов долларов для России с американским банковским синдикатом, возглавлявшимся “Нэшнл Сити Бэнк” (НСБ) Стиллмена. Эта сделка была заключена 5 июня 1916 года; ее результатом стал кредит России в 50 миллионов долларов в Нью-Йорке по банковской ставке 7,5% годовых и соответствующий кредит в 150 миллионов рублей для НСБ в России. Затем нью-йоркский синдикат изменил политику и выпустил на американский рынок 6,5%-ные сертификаты от своего имени на сумму в 50 миллионов долларов. Таким образом, синдикат НСБ получил прибыль на 50-миллионном займе России, выпустил его на американский рынок для получения дополнительной прибыли и получил кредит на 150 миллионов рублей в России.
Во время своего посещения Нью-Йорка по поручению царского российского правительства Ашберг пророчествовал о будущем для Америки в России:
“Когда борьба окончится, по всей стране для американского капитала и американской инициативы будет существовать благоприятная обстановка вследствие пробуждения, вызванного войной. Сейчас в Петрограде много американцев, представляющих фирмы, которые следят за ситуацией, и как только наступит изменение, должна развиться обширнейшая американская торговля с Россией” [ 64 ].
ПРИМЕЧАНИЯ
[ 62 ] Olof Aschberg. En Vandrande Jude Fran Glasbruksgatan (Stockholm: Albert Bonniers Forlag, n.d.), pp. 98-99, которая включена в: Memoarer (Stockholm: Albert Bonniers Forlag, 1946). Для дальнейшей информации об Ашберге см. также: Gastboken (Stockholm: Tidens Forlag, 1955).
[ 63 ] Aschberg. p. 123
[ 64 ] New York Times. August 4, 1916.
Олоф Ашберг в большевицкой революции
В то время как в Нью-Йорке осуществлялась эта операция с царским займом, “Ниа Банкен” и Олоф Ашберг направляли средства от германского правительства российским революционерам, которые в конечном счете свергли “комитет Керенского” и установили большевицкий режим.
Доказательства тесной связи Олофа Ашберга с финансированием большевицкой революции поступают из различных источников, одни из которых имеют ббльшую ценность, другие меньшую. “Ниа Банкен” и Олоф Ашберг часто упоминаются в документах Сиссона (см. гл. 3); однако, Джордж Кеннан скрупулезно проанализировал эти документы и доказал, что они поддельные, хотя отчасти и основываются на подлинном материале. Еще одно доказательство исходит от полковника Б.В. Никитина, занимавшегося контрразведкой в правительстве Керенского; оно состоит из 29 телеграмм, переданных из Стокгольма в Петроград и обратно, касающихся финансирования большевиков. Три из них относятся к банкам телеграммы 10 и 11 относятся к “Ниа Банкен”, а телеграмма 14 относится к “Русско-Азиатскому Банку” в Петрограде *.
* Тексты телеграмм воспроизводятся нами по книге: Никитин Б. Роковые годы. Париж. 1937. С. 112-114. — Прим. ред. “РИ”.
Телеграмма 10 гласит:
“Гиза Фюрстенберг Сальтшэбадсн. Финансы весьма затруднительны абсолютно нельзя дать крайнем случае 500 как последний раз карандашах громадные убытки оригинал безнадежно пуст Нюе Банкен телеграфирует новых 100 тысяч Суменсон”.
А вот телеграмма 11:
“Козловскому Сергиевская 81. Первые письма получили Нюэ Банкен телеграфировали телеграфируйте кто Соломон предлагает местное телеграфно агентство ссылается Бронека Савельевича Авилова”.
Фюрстенберг был посредником между Парвусом (Александр И. Гельфанд) и германским правительством. Майкл Футрелл делает вывод об этих переводах:
“Было установлено, что в течение последних нескольких месяцев она [Евгения Суменсон] получила почти миллион рублей от Фюрстенберга через Ниа Банкен в Стокгольме и что эти деньги поступили из германских источников” [ 65 ].
Телеграмма 14 из подборки Никитина гласит: “Фюрстенберг Сальтшэбаден. Номер 90 Внесла в Русско-Азиатский сто тысяч Суменсон”. Представителем “Русско-Азиатского Банка” в США была компания “МакГрегор Грант”, располагавшаяся по адресу: Нью-Йорк, Бродвей 120, а финансировался банк компанией “Гаранта Траст” в США и “Ниа Банкен” в Швеции.
Еще раз “Ниа Банкен” упоминается в материале “Обвинения против большевиков”, который был опубликован еще при Керенском. Особого внимания в этом материале заслуживает документ, подписанный бывшим членом Второй Государственной думы Григорием Алексинским и касающийся переводов денег большевикам. Документ, в частности, гласит:
“В соответствии с только что полученной информацией, этими доверенными лицами в Стокгольме были: большевик Яков Фюрстенберг, более известный под именем “Хансцки (Ганецкий), и Парвус (д-р Гельфанд); в Петрограде: большевицкий адвокат М.У. Козловский, Суменсон, родственница Ханецкого, занимавшаяся спекуляцией вместе с Ханецким, и другие. Козловский — главный получатель германских денег, которые переводятся из Берлина через посредство акционерного общества “Дисконто-Гезельшафт” в стокгольмский “Виа Банк”, а оттуда в “Сибирский Банк” в Петрограде, где сальдо его счета в настоящее время равно более чем 2.000.000 рублей. Военная цензура раскрыла непрерывный обмен телеграммами политического и финансового характера между германскими агентами и лидерами большевиков [Стокгольм-Петроград]” [ 66 ].
Кроме того, в досье Государственного департамента есть сообщение, кодированное “Зеленым шифром”, из посольства США в Христианин (переименована в Осло в 1925 году), Норвегия, от 21 февраля 1918 года, которое гласит: “Меня информировали, что средства большевиков депонированы в Ниа Банкен в Стокгольме. Дипломатической миссии в Стокгольме сообщено. Шмедеман” [ 67 ].
В заключение Майкл Футрелл, который расспрашивал Олофа Ашберга незадолго до его смерти, делает вывод, что средства большевиков были действительно переведены из Германии через посредство “Ниа Банкен” и Якова Фюрстенберга под прикрытием платежа за поставленные товары. По Футреллу, Ашберг сообщил ему, что Фюрстенберг вел коммерческие дела с “Ниа Банкен” и направлял средства в Петроград. Эти заявления подтверждены в мемуарах Ашберга (стр. 70). В общем, Ашберг со своим “Ниа Банкен” несомненно являлся каналом для средств, использованных в большевицкой революции, а “Гаранта Траст” была косвенно связана через свою ассоциацию с Ашбергом и его долей в компании “МакГрегор Грант” из Нью-Йорка, которая в свою очередь была агентом “Русско-Азиатского Банка”, еще одного орудия перевода этих средств.
ПРИМЕЧАНИЯ
[ 65 ] Michael Futrell. Northern Underground (London: Faber and Faber, 1963), p. 162.
[ 66 ] См. Robert Paul Browder and Alexander F. Kerensky. The Russian Provisional Government, 1917 (Stanford, Calif.: Stanford University Press, 1961), 3: 1365. “Виа Банк” тут явно означает “Ниа Банкен”.
[ 67 ] U.S. State Dept. Decimal File, 861.00/1130.
Источник: скачать полностью (с картинками).
Рейтинг публикации:
|
