Ильмень относится к числу крупнейших озер европейской части России. Средняя площадь — 1120 кв.км, но при сильном спаде воды сокращается до 660 кв.км, а в многоводные годы достигает 2230 кв.км. Он располагается на территории Новгородской, Псковской и Тверской областей. Ильмень — единственный в стране водоем, перепад уровня в котором в паводок достигает 7 метров, а площадь зеркала при этом может увеличиться втрое. При среднем уровне воды длина Ильменя — 47 км, ширина — 38 км, глубина до 10 м.
Ильмень – одно из крупнейших озер Русской равнины. Оно относится к системе Великих озер Европы, в которую входят озера: Ладожское, Онежское, Сайма, Псковско-Чудское. Об Ильмене впервые упоминается в Новгородской, Софийской, Псковской и других русских летописях.
Упоминание об озере Ильме можно найти в Начальной летописи, или «Повести временных лет» (XII век), в которой говорится о пути «из варяг в греки», упоминаются река Ловать, ильменские словене, город Новгород: «Славяне же седоша около озера Ильменя, прозвашася своим именем и сделаша град и нарекоша Новгород»
Путь "из варяг в греки", название водного торгового пути в Киевской Руси, связывавшего Северную Русь с Южной, Прибалтику и Скандинавию с Византией. Он шёл из Варяжского (Балтийского) моря по р. Неве в Ладожское озеро, затем по р. Волхов в Ильменское озеро, далее по р. Ловать, откуда волоком в Днепр. Впервые термин встречается в "Повести временных лет". Путь возник в конце 9 — начале 10 вв. Наибольшее значение имел в 10 — 1-й трети 11 вв. Южная его часть хорошо знали византийцы. По сведениям Константина Багрянородного (10 в.), кривичи и др. подвластные Киеву племена весной свозили в Смоленск, Любеч, Чернигов и др. города большие (на 30-40 чел.) долблёные ладьи — "однодерёвки", которые затем сплавлялись по Днепру в Киев. Здесь их переоборудовали, загружали и отправляли вниз по Днепру.
Пройдя 7 порогов (крупнейший Ненасытецкий обходили волоком), а также скалистое и узкое место "Крарийскую переправу" (где часто устраивали засаду печенеги), купцы останавливались на острове Хортица, затем, оснастив ладьи морскими парусами (в Днепровском лимане), плыли вдоль западного берега Чёрного моря до Царьграда (Константинополя). Существовали ответвления этого пути на р. Западная Двина между Ловатью и Днепром, затем из района Смоленска по р. Каспле; с Днепра на р. Усяж-Бук к Лукомлю и Полоцку.
Путь "из варяг в греки" был связан с др. водными путями Руси: Припятско-Бужским, уходившим в Западную Европу, и Волжским, выводившим в Каспийское море. С юга по пути возили: из Византии — вино, пряности, ювелирные и стеклянные изделия, дорогие ткани, иконы, книги, из Киева — хлеб, различные ремесленные и художественные изделия, серебро в монетах и т.д.: с Волыни — шиферные пряслица и др. С севера по пути возили: из Скандинавии — некоторые виды оружия и изделия художественного ремесла, из Северной Руси — лес, мех, мёд, воск, из Прибалтийских стран — янтарь. Во 2-й половине 11-12 вв. усилились торговые связи Руси с Западной Европой и путь "из варяг в греки" уступил место Припятско-Бужскому, Западно-Двинскому и др.
По словам летописца, он шёл "по Днепру, а в верховьях Днепра — волок до Ловоти, а по Ловоти входят в Ильмень-озеро великое; из этого же озера вытекает Волхов и впадает в озеро великое Нево, и устье того озера впадает в море Варяжское".
По легенде о скифских князьях Словене и Русе (Сказание о Словене и Русе и городе Словенске), озеро названо во имя сестры их Илмеры. Другая версия происхождения названия от племени меря, проживавшего ранее на берегах озера, более распространённая версия от финно-угорского Ilmeri — «небо, воздушное пространство, небесные силы». Также в средневековые времена называли «Словенским морем», название происходит от словен. Этимология гидронима и омонима, по мнению некоторых исследователей однозначных трактовок пока не имеет. При трактовке омонима можно учитывать сведения М. М. Фасмера, В. И. Даля и других исследователей, да и различных эпических героев с такими именами как например Илум, Иалм. Созвучные имена героев мифов и эпоса о Словене и Русе по мнению некоторых исследователей могут указывать на существовании в Приильменье несколько тысячелетий крупного языческого центра — возможно, для брачных контактов выходцев из разных племён.
Также на берегах озера происходят основные события былин о Садко.
В славном в Нове-граде
Как был Садко-купец, богатый гость.
А прежде у Садка имущества не было:
Одни были гусельки яровчаты;
По пирам ходил-играл Садко.
Садка день не зовут на почестей пир,
Другой не зовут на почестен пир
И третий не зовут на почестен пир,
По том Садко соскучился.
Как пошел Садко к Ильмень-озеру,
Садился на бел-горюч камень
И начал играть в гусельки яровчаты.
Как тут-то в озере вода всколыбалася,
Тут-то Садко перепался,
Пошел прочь от озера во свой во Новгород.
Садка день не зовут на почестен пир,
Другой не зовут на почестен пир
И третий не зовут на почестен пир,
По том Садко соскучился.
Как пошел Садко к Ильмень-озеру,
Садился на бел-горюч камень
И начал играть в гусельки яровчаты.
Как тут-то в озере вода всколыбалася,
Тут-то Садко перепался,
Пошел прочь от озера во свой во Новгород.
Садка день не зовут на почестен пир,
Другой не зовут на почестен пир
И третий не зовут на почестен пир,
По том Садко соскучился.
Как пошел Садко к Ильмень-озеру,
Садился на бел-горюч камень
И начал играть в гусельки яровчаты.
Как тут-то в озере вода всколыбалася,
Показался царь морской,
Вышел со Ильмени со озера,
Сам говорил таковы слова:
— Ай же ты, Садхо новгородский!
Не знаю, чем буде тебя пожаловать
За твои за утехи за великие,
За твою-то игру нежную:
Аль бессчетной золотой казной?
А не то ступай во Новгород
И ударь о велик заклад,
Заложи свою буйну голову
И выряжай с прочих купцов
Лавки товара красного
И спорь, что в Ильмень-озере
Есть рыба — золоты перья.
Как ударишь о велик заклад,
И поди свяжи шелковой невод
И приезжай ловить в Ильмень-озеро:
Дам три рыбины — золота перья.
Тогда ты, Садко, счастлив будешь!
Пошел Садко от Ильменя от озера,
Как приходил Садко во свой во Новгород,
Позвали Садка на почестен пир.
Как тут Садко новогородский
Стал играть в гусельки яровчаты;
Как тут стали Садка попаивать,
Стали Садку поднашивать,
Как тут-то Садко стал похвастывать:
— Ай же вы, купцы новогородские!
Как знаю чудо-чудное в Ильмень-озере:
А есть рыба — золоты перья в Ильмень-озере!
Как тут-то купцы новогородские
Говорят ему таковы слова:
— Не знаешь ты чуда-чудного,
Не может быть в Ильмень-озере рыбы — золоты перья.
- Ай же вы, купцы новогородские!
О чем же бьете со мной о велик заклад?
Ударим-ка о велик заклад:
Я заложу свою буйну голову,
А вы залагайте лавки товара красного.
Три купца повыкинулись,
Заложили по три лавки товара красного,
Как тут-то связали невод шелковой
И поехали ловить в Ильмень-озеро.
Закинули тоньку в Ильмень-озеро,
Добыли рыбку — золоты перья;
Закинули другую тоньку в Ильмень-озеро,
Добыли другую рыбку — золоты перья;
Третью закинули тоньку в Ильмень-озеро,
Добыли третью рыбку — золоты перья.
Тут купцы новогородские
Отдали по три лавки товара красного.
Стал Садко поторговывать,
Стал получать барыши великие.
Во своих палатах белокаменных
Устроил Садко все по-небесному:
На небе солнце — и в палатах солнце,
На небе месяц — и в палатах месяц,
На небе звезды — и в палатах звезды.
Потом Садко-купец, богатый гость,
Зазвал к себе на почестен пир
Тыих мужиков новогородскиих
И тыих настоятелей новогородскиих:
Фому Назарьева и Луку Зиновьева.
Все на пиру наедалися,
Все на пиру напивалися,
Похвальбами все похвалялися.
Иной хвастает бессчетной золотой казной,
Другой хвастает силой-удачей молодецкою,
Который хвастает добрым конем,
Который хвастает славным отчеством.
Славным отчеством, молодым молодечеством,
Умный хвастает старым батюшком,
Безумный хвастает молодой женой.
Говорят настоятели новогородские:
— Все мы на пиру наедалися,
Все на почестном напивалися,
Похвальбами все похвалялися.
Что же у нас Садко ничем не похвастает?
Что у нас Садко ничем не похваляется?
Говорит Садко-купец, богатый гость:
— А чем мне, Садку, хвастаться,
Чем мне, Садку, пахвалятися?
У меня ль золота казна не тощится,
Цветно платьице не носится,
Дружина хоробра не изменяется.
А похвастать — не похвастать бессчетной золотой казной:
На свою бессчетну золоту казну
Повыкуплю товары новогородские,
Худые товары и добрые!
Не успел он слова вымолвить,
Как настоятели новогородскке
Ударили о велик заклад,
О бессчетной золотой казне,
О денежках тридцати тысячах:
Как повыкупить Садку товары новогородские,
Худые товары и добрые,
Чтоб в Нове-граде товаров в продаже боле не было.
Ставал Садко на другой день раным-рано,
Будил свою дружину Хоробрую,
Без счета давал золотой казны
И распускал дружину по улицам торговыим,
А сам-то прямо шел в гостиный ряд,
Как повыкупил товары новогородские,
Худые товары и добрые,
На свою бессчетну золоту казну.
На другой день ставал Садко раным-рано,
Будил свою дружину хоробрую,
Без счета давал золотой казны
И распускал дружину по улицам торговыим,
А сам-то прямо шел в гостиный ряд:
Вдвойне товаров принавезено,
Вдвойне товаров принаполнено
На тую на славу на великую новогородскую.
Опять выкупал товары новогородские,
Худые товары и добрые,
На свою бессчетну золоту казну.
На третий день ставал Садко раным-рано,
Будил свою дружину хоробрую,
Без счета давал золотой казны
И распускал дружину по улицам торговыим,
А сам-то прямо шел в гостиный ряд:
Втройне товаров принавезено,
Втройне товаров принаполнено,
Подоспели товары московские
На тую на великую на славу новогородскую.
Как тут Садко пораздумался:
"Не выкупить товара со всего бела света:
Еще повыкуплю товары московские,
Подоспеют товары заморские.
Не я, видно, купец богат новогородский — Побогаче меня славный Новгород".
Отдавал он настоятелям новогородскиим
Денежек он тридцать тысячей.
На свою бессчетну золоту казну
Построил Садко тридцать кораблей,
Тридцать кораблей, тридцать черлёныих;
На те на корабли на черлёные
Свалил товары новогородские,
Поехал Садко по Волхову,
Со Волхова во Ладожско,
А со Ладожска во Неву-реку,
А со Невы-реки во сине море.
Как поехал он по синю морю,
Воротил он в Золоту Орду,
Продавал товары новогородские,
Получал барыши великие,
Насыпал бочки-сороковки красна золота, чиста серебра,
Поезжал назад во Новгород,
Поезжал он по синю морю.
На синем море сходилась погода сильная,
Застоялись черлёны корабли на синем море:
А волной-то бьёт, паруса рвёт,
Ломает кораблики черлёные;
А корабли нейдут с места на синем море.
Говорит Садко-купец, богатый гость,
Ко своей дружине ко хоробрые:
— Ай же ты, дружинушка хоробрая!
Как мы век по морю ездили,
А морскому царю дани не плачивали:
Видно, царь морской от нас дани требует,
Требует дани во сине море.
Ай же, братцы, дружина хоробрая!
Взимайте бочку-сороковку чиста серебра,
Спущайте бочку во сине море,-
Дружина его хоробрая
Взимала бочку чиста серебра,
Спускала бочку во сине море;
А волной-то бьёт, паруса рвёт,
Ломает кораблики черлёные,
А корабли нейдут с места на синем море.
Тут его дружина хоробрая
Брала бочку-сороковку красна золота,
Спускала бочку во сине море:
А волной-то бьёт, паруса рвёт,
Ломает кораблики черлёные,
А корабли все нейдут с места на синем море.
Говорит Садко-купец, богатый гость:
— Видно, царь морской требует
Живой головы во сине море.
Делайте, братцы, жеребья вольжаны,
Я сам сделаю на красноем на золоте,
Всяк свои имена подписывайте,
Спускайте жеребья на сине море:
Чей жеребий ко дну пойдет,
Таковому идти в сине море.
Делали жеребья вольжаны,
А сам Садко делал на красноем на золоте,
Всяк свое имя подписывал,
Спускали жеребья на сине море.
Как у всей дружины хоробрые
Жеребья гоголем по воде плывут,
А у Садка-купца — ключом на дно.
Говорит Садко-купец, богатый гость:
— Ай же братцы, дружина хоробрая!
Этыя жеребья неправильны:
Делайте жеребья на красноем на золоте,
А я сделаю жеребий вольжаный.
Делали жеребья на красноем на золоте,
А сам Садко делал жеребий вольжаный.
Всяк свое имя подписывал,
Спускали жеребья на сине море:
Как у всей дружины хоробрые
Жеребья гоголем по зоде плывут,
А у Садка-купца — ключом на дно.
Говорит Садко-купец, богатый гость:
— Ай же братцы, дружина хоробрая!
Видно, царь морской требует
Самого Садка богатого в сине море.
Несите мою чернилицу вальяжную,
Перо лебединое, лист бумаги гербовый.
Несли ему чернилицу вальяжную,
Перо лебединое, лист бумаги гербовый,
Он стал именьице отписывать:
Кое именье отписывал божьим церквам,
Иное именье нищей братии,
Иное именьице молодой жене,
Остатное именье дружине хороброей.
Говорил Садко-купец, богатый гость:
— Ай же братцы, дружина хоробрая!
Давайте мне гусельки яровчаты,
Поиграть-то мне в остатнее:
Больше мне в гусельки не игрывати.
Али взять мне гусли с собой во сине море?
Взимает он гусельки яровчаты,
Сам говорит таковы слова:
— Свалите дощечку дубовую на воду:
Хоть я свалюсь на доску дубовую,
Не столь мне страшно принять смерть во синен море.
Свалили дощечку дубовую на воду,
Потом поезжали корабли по синю морю,
Полетели, как черные вороны.
Остался Садко на синем море.
Со тоя со страсти со великие
Заснул на дощечке на дубовоей.
Проснулся Садко во синем море,
Во синем море на самом дне,
Сквозь воду увидел пекучись красное солнышко,
Вечернюю зорю, зорю утреннюю.
Увидел Садко: во синем море
Стоит палата белокаменная.
Заходил Садко в палату белокаменну:
Сидит в палате царь морской,
Голова у царя как куча сенная.
Говорит царь таковы слова:
— Ай же ты, Садко-купец, богатый гость!
Век ты, Садко, по морю езживал,
Мне, царю, дани не плачивал,
А нонь весь пришел ко мне во подарочках.
Скажут, мастер играть в гусельки яровчаты;
Поиграй же мне в гусельки яровчаты. Как начал играть Садко в гусельки яровчаты,
Как начал плясать царь морской во синем море,
Как расплясался царь морской.
Играл Садко сутки, играл и другие
Да играл еще Садко и третии — А все пляшет царь морской во синем море.
Во синем море вода всколыбалася,
Со желтым песком вода смутилася,
Стало разбивать много кораблей на синем море,
Стало много гибнуть именьицев,
Стало много тонуть людей праведныих.
Как стал народ молиться Миколе Можайскому,
Как тронуло Садка в плечо во правое:
— Ай же ты, Садко новогородский!
Полно играть в гуселышки яровчаты! — Обернулся, глядит Садко новогородскиий:
Ажно стоит старик седатыий.
Говорил Садко новогородский:
— У меня воля не своя во синем море,
Приказано играть в гусельки яровчаты.
Говорит старик таковы слова: — А ты струночки повырывай,
А ты шпенёчки повыломай,
Скажи: "У меня струночек не случилося,
А шпенёчков не пригодилося,
Не во что больше играть,
Приломалися гусельки яровчаты".
Скажет тебе царь морской:
"Не хочешь ли жениться во синем море
На душечке на красной девушке?"
Говори ему таковы слова:
"У меня воля не своя во синем море".
Опять скажет царь морской:
"Ну, Садко, вставай поутру ранёшенько,
Выбирай себе девицу-красавицу".
Как станешь выбирать девицу-красавицу,
Так перво триста девиц пропусти,
А друго триста девиц пропусти,
И третье триста девиц пропусти;
Позади идёт девица-красавица,
Красавица девица Чернавушка,
Бери тую Чернаву за себя замуж...
Будешь, Садко, во Нове-граде.
А на свою бессчётну золоту казну
Построй церковь соборную Миколе Можайскому.
Садко струночки во гусельках повыдернул, Шпенёчки во яровчатых повыломал.
Говорит ему царь морской:
— Ай же ты, Садко новогородскиий!
Что же не играешь в гусельки яровчаты?
— У меня струночки во гусельках выдернулись,
А шпенёчки во яровчатых повыломались,
А струночек запасных не случилося,
А шпенёчков не пригодилося.
Говорит царь таковы слова:
— Не хочешь ли жениться во синем море
На душечке на красной девушке?-
Говорит ему Садко новогородскиий:
— У меня воля не своя во синем море.-
Опять говорит царь морской:
— Ну, Садко, вставай поутру ранёшенько,
Выбирай себе девицу-красавицу.
Вставал Садко поутру ранёшенько,
Поглядит: идет триста девушек красныих.
Он перво триста девиц пропустил,
И друго триста девиц пропустил,
И третье триста девиц пропустил;
Позади шла девица-красавица,
Красавица девица Чернавушка,
Брал тую Чернаву за себя замуж.
Как прошел у них столованье почестен пир
Как ложился спать Садко во перву ночь,
Как проснулся Садко во Нове-граде,
О реку Чернаву на крутом кряжу,
Как поглядит — ажно бегут
Его черленые корабли по Волхову
Поминает жена Садка со дружиной во синем море:
— Не бывать Садку со синя моря!-
А дружина поминает одного Садка:
— Остался Садко во синем море!
А Садко стоит на крутом кряжу,
Встречает свою дружинушку со Волхова
Тут его дружина сдивовалася:
— Остался Садко во синем море!
Очутился впереди нас во Нове-граде,
Встречает дружину со Волхова!
Встретил Садко дружину хоробрую
И повел во палаты белокаменны.
Тут его жена зрадовалася,
Брала Садка за белы руки,
Целовала во уста во сахарные.
Начал Садко выгружать со черлёных со кораблей
Именьице — бессчётну золоту казну.
Как повыгрузил со черлёныих кораблей,
Состроил церкву соборную Миколе Можайскому.
Не стал больше ездить Садко на сине море,
Стал поживать Садко во Нове-граде.
В новгородских летописях зафиксирован интересный факт: однажды Волхов поменял направление течения. Так как уклон реки невелик, из-за сильных дождей в низовьях и засухи в верхнем течении — вода реки потекла в обратно в Ильмень.
Летописцы отмечали особенности погодных и гидрологических явлений – сильные засухи, дожди, бури. Большое бедствие описывается в Софийской летописи 1471 года, когда суда были застигнуты бурей на середине Ильменя: поднялись волны «яке горы высоки и страшны встающее и разбиваху учаны их и все суды велики раздираху посреди озера того страшного».
Сильное изменение величины водоема определяется многими факторами, в том числе обилием притоков (52 реки и речки) и мелководностью водоема (наибольшая глубина не превышает 4,5 метров, и в прежние времена озеро принимали за разлив рек). В Ильмень впадают самые крупные реки Новгородской области: Ловать, Пола, Мста, Шелонь и другие, а вытекает только Волхов. В связи с большой проточностью вода в озере сменяется за 1,5 — 2 месяца (для сравнения, в ладожском озере, за 12 лет). Геологические исследования говорят, что ранее на месте Ильменя располагался обширный водоем с глубинами до 30 метров, в дальнейшем его котловина на 90 % была заполнена речными отложениями. Сейчас Ильмень представляет собой "умирающий" водоем, исчезающий под воздействием вековых процессов заливания и заноса его ложа речными наносами. Зимой озеро замерзает повсеместно, достигая к началу весеннего половодья толщины льда 50-60 см. Средняя многолетняя температура замерзания озера — 20 ноября. Средняя многолетняя дата вскрытия водоема — 28 апреля. Средняя продолжительность ледостава на озере составляет 160 дней, периода чистой воды — 205 дней.
Первые попытки всестороннего географического изучения Северо-Запада и Приильменской низменности связаны с именем М.В. Ломоносова. По инициативе великого русского ученого в 1768-1774 годах были организованы экспедиции Российской Академии наук, в которой приняли участие многие выдающиеся ученые – академики С.Г. Гмелин, И.С. Паллас, И.Б. Фальк.
Ильменский глинт располагается на юго-западном берегу озера Ильмень, между поселком Шимск и городом Старая Русса. Берег озера представляет собой высокий обнаженный обрыв-уступ, называемый «Ильменским и Девонским глинтом». Глинт в переводе с датского означает уступ, обрыв. Он сложен горными породами, его наибольшая высота между деревней Коростынь (Шимский район) и деревней Пустошь (Старорусский район). В обе стороны уступ понижается и сходит на нет. Протяженность глинта 8 км. Он прорезается у деревни Устрека (Старорусский район) речкой Псижей и у деревни Пустошь ручьем Саватейка, впадающими в Ильмень.
Ильменский глинт самое протяженное обнажение морского девона на Русской равнине, представляющий собой уникальный геологический музей.
Озеро постепенно обнажает различные лежащие пластами породы: на западе – глины, восточнее над ними появляются пески, еще далее – разнородные известняки. Разломы в стенке известняков образовал в четвертичном периоде ледник, двигавшийся с севера. Кроме того, от прежнего оледенения этой местности сохранились валуны кристаллических пород, попавшие сюда со Скандинавского полуострова. Они заполняют берег и дно озера у основания глинта. Обнажения юго-западного берега – величественное зрелище. Нижнюю их часть составляют так называемые ильменские слои мощностью в отдельных местах до 10-15 метров. Они состоят из голубовато-зеленой с красным тонкослоистой глины и белого песка с остатками древней фауны и флоры. В песках встречаются обломки костей древнейших рыб, остатки раковин – брахиопод – и скорлупки харовых водорослей. Те и другие представляют собой прибрежные отложения позднедевонского моря. Глинам свойственна более богатая фауна, обитавшая в море на больших глубинах.
Тонкослоистые красные и плотные кристаллические желтовато-бурые известняки, составляющие верхнюю часть Ильменского глинта, особенно хорошо и полно выражены в обнажениях по речке Псижа у деревни Буреги, отчего именуют их бурегскими слоями. Здесь, в обрывистом берегу Псижи, примерно в 500 метрах от моста по шоссе Новгород — Старая Русса, можно наблюдать толщу известняков, смятых в складку. Бурегские слои отличаются остатками богатой фауны беспозвоночных – брахиопод, двустворок, брюхоногих моллюсков. Состав и мощность слагающих пород, выходы соляных источников и тому подобные особенности берегов Ильменя издавна привлекали к себе пристальное внимание многих ученых. Целая плеяда ученых XVII-XIX в.в. изучала юго-западный берег озера, где располагается глинт. Первым был академик И.Г. Леман. (1719-1767) – химик и геолог. Ему представилась возможность видеть берег с озера под большим углом зрения. Видимое он записал так: «Прежде всего надо сказать, что слои известняка выглядят очень красиво благодаря совершенно исключительному своему расположению: ведь они лежат горизонтально относительно друг друга и похожи на сооруженную природой стену.» Все эти красивейшие обнажения он тогда отнес к породам, отложившимся в условиях моря, существовавшего в далекую геологическую эпоху. В 1779 году академик Лаксман совершил свое путешествие из Петербурга через Сольцы- Коростынь — Старую Руссу. Береговые отложения юго-западной части озера Ильмень, затем реки Псижа, также натолкнули Лаксмана на вывод о том, что «здесь ранее было дно великого озера или морского залива».
В XIX веке академик В.М. Северин оставил описание юго-западного берега озера, не вдаваясь в качественную характеристику отложений, складывающих береговую стену.
Академик Н.Я. Озерецковский, совершив путешествие в 1805 году от Санкт-Петербурга до Старой Руссы, отозвался о чудесной местности – Ильменском глинте у деревни Коростынь так: «Погост Коростино не стоит места, которое занимает, тут бы надлежало быть городу или замку» (Обозрение мест от Санкт-Петербурга до Старой Руссы и на обратном пути), 1808).
В 40-х годах XIX века на озеро приезжал горный офицер, подполковник Г.П. Гельмерсен (будущий академик). Ему принадлежит заслуга в определении формации Ильменского уступа (глинта) как девонских отложений. Гельмерсен, обследуя Ильменский глинт, впервые заметил ряд ненормальностей в расположении девонских отложений, для которых обычно свойственна строгая горизонталь. В своих печатных трудах: «Геогностичесий взгляд на Валдайскую плоскую возвышенность и северный ее склон» (1840) и «О геогностическом составе Европейской России, ограниченной с востока озером Ильмень, а с запада Чудским озером» (1841), он пишет, что в «геологическом строении глинта можно видеть переломы, крутые поднятия, подвинутые пласты, которые в точках прикосновения, посредством сильного трения превратились в рыхлую брехчию (продукт раздробления горных пород в результате тектонических движений). Ильменский глинт явился настолько необычным в геологии, что привлек в 1849 году внимание знаменитого по тем временам, английского ученого Родерика Импея Мурчинсона, «кавалера орденов, члена Санкт-Петербургской Академии наук». Он оставил описание и определитель большинства окаменелостей, встречающихся в ильменских известняках.
В 1962 г. выездная сессия АН СССР вынесла решение о том, что Ильменский глинт является природным памятником и подлежит охране. На всем протяжении заповедного берега были запрещены различные работы, которые могли привести к его изменению и разрушению. Однако правила заповедности уникального памятника природы постоянно нарушаются. Во второй половине XX века велась разработка известняка в канале реки Псижи у села Буреги. Известковые отложения беспощадно уничтожались и вывозились на строительство сельских дорог. Пейзаж Псижи ниже Бурег сильно изменился. Карьерные выработки со следами крайней бесхозяйственности – такой предстает перед многочисленными экскурсиями и туристами значительная часть уникального геологического памятника.
Озеро воспето в былинах, стихах и легендах и входит в сознание людей как историческая память России.
Словенское море.
Колышется Ильмень на вольном просторе,
Рыбацкие соймы вздымая легко.
Словенское море,
Словенское море — Так в старину называли его.
К нему тридцать рек притекают лесами,
Полями, привольем зеленых долин.
Отсюда широко до Ладоги самой
Волхов несет свои воды один.
Зовет к себе озеро неодолимо
И летней порой, и зимой рыбака.
Дарит уловы лещей и налимов,
А по весне — изобилье снетка.
Колышется Ильмень на вольном просторе.
Волной с горизонтом встречается он
Словенское море, Словенское море,
Тебе наша песня, тебе наш поклон!
