Вход Господень в Иерусалим. Вербное воскресенье. Справка

Александр Болотников. Пасха и Песах в свете Торы и Евангелия

Есть в народе такая история. В Пасхальное воскресенье Хаим Рабинович вышел во двор и там встретился с соседом, поприветствовавшим его словами: «Христос воскрес». Не зная, что делать, Хаим ответил: «Спасибо». На улице Хаиму продолжали встречаться люди, приветствовавшие его словами: «Христос воскрес». После нескольких ответов «спасибо», Рабинович, не выдержав, заявил очередному приветствующему: «Спасибо, к сожалению меня уже проинформировали»!

К огромному сожалению, Пасхальные дни до сих пор напоминают нам о столетиях взаимной ненависти между иудеями и христианами. В прошлом году на улицах Красноярска и некоторых других городов Сибири и даже в некоторых местных газетах появились устрашающие обращения к родителям. “Ревностные христиане” предупреждали о том, что во время “еврейской Пасхи” иудеям нужна кровь христианских младенцев для приготовления мацы.

К большому сожалению, приходится признать, что в некотором смысле на протяжении последних семнадцати столетий Пасха стала днем христианско-иудейского противостояния.

Так в своем обращении к Первому Вселенскому Собору христианской церкви римский император Константин Великий написал такие слова: «И поистине, прежде всего, всем показалось чрезвычайно недостойным то обстоятельство, что в праздновании этого святейшего торжества мы должны придерживаться обычая иудеев, которые, о скверные негодяи! замарав руки свои гнусным преступлением, заслуженно ослеплены в своем уме. Посему подобает, отвергнувши практику сего народа, увековечить на все грядущие века празднование этого обычая в более законном порядке, коий мы хранили с первого дня страстей Господних до сего дня. И да не будем иметь ничего общего с наивраждебнейшим иудейским сбродом. Мы приняли иной способ от нашего Спасителя. Для нашей святейшей религии открыт более законный и подобающий путь. Следуя по сему пути в единодушном согласии, давайте же избегать, мои достопочтенные братья, этого наигнуснейшего сообщества».

Именно с этого императорского обращения начинается период, когда христиане ввели такой расчет даты празднования Пасхи, чтобы она никаким образом не попала на 14 Нисана, как об этом записано в книге Левит 23 главе. Интересно, что введение новой Пасхалии в Христианской церкви, которую Константин легализовал в Римской империи, произошло в те же годы, когда церковь официально сделала Первый День недели, воскресение, всеобщим днем поклонения Господу. И точно так же, как небиблейская идея о Христе, который воскрес подобно восходящему солнцу, стала для отцов церкви богословской основой для празднования языческого дня Солнца вместо еврейской субботы, день весеннего солнцестояния стал начальной точкой отсчета при вычислении даты “новой христианской пасхи”.

К началу восьмого века в западном христианстве слово “пасха” вообще вышло из употребления. Английское слово Easter происходит от имени древней Англо-Саксонской богини Остара, богини утренней зори, которая берет верх над тьмой после весеннего равноденствия.

Когда в 16-м веке папа Григорий повелел провести изменения в старом Юлианском календаре, в связи с тем, что он был недостаточно точным, Православная церковь категорически отказалась переходить на новый календарь. Главной причиной отказа послужило то, что в новом календаре нарушался принцип расчета Пасхи, и получалось, что иногда еврейская и христианская пасхи совпадали. Для Русской православной церкви этот факт оказался абсолютно неприемлемым.

Однако, сжигая мосты с иудаизмом, христианство фактически разрушило свою библейскую основу. Пытаясь отвергнуть законы Ветхого Завета, церковь фактически пошла наперекор принципам Евангелия, и традиции, которую установил сам Иисус. Евангельские повествования очень четко документируют нам то, как Иисус праздновал Пасху.

«В первый же день опресночный приступили ученики к Иисусу и сказали Ему: где велишь нам приготовить Тебе пасху? Он сказал: пойдите в город к такому-то и скажите ему: Учитель говорит: время Мое близко; у тебя совершу пасху с учениками Моими. Ученики сделали, как повелел им Иисус, и приготовили пасху» (Матф. 26:17-19).

В христианской традиции происходящее в верхней горнице называется “тайной вечерей”. На протяжении последних шести веков в менталитете многих христиан запечатлевался зрительный образ из картины Леонардо да Винчи, где Иисус и его двенадцать учеников, в одеянии средневековых монахов чинно восседают за столом монастырской трапезной.

На самом же деле Евангелия ни слова не говорят о тайном характере вечери. Напротив, слова евангелиста Матфея: “Когда же настал вечер, Он возлег с двенадцатью учениками” (Матф. 26:20) однозначно говорят о том, что в первый день опресночный Иисус совершал с учениками Пасхальный Сэдэр. Греческое существительное деипнон, переводимое на русский язык как «вечеря», фактически и отражает значение еврейского слова сэдэр, накрытый или упорядоченный стол или точнее - «покрывало». Согласно указаниям, записанным в Мишне, Трактат Песахим, по время Пасхи необходимо было не сидеть за столом, а возлежать, а точнее, скрестив по-восточному ноги опереться правым локтем о левое бедро соседа. Именно таким образом, как описывает евангелист Иоанн “один из учеников Его, которого любил Иисус, возлежал у груди Иисуса” (Иоанн. 13:23). Находясь слева от Иисуса, и опираясь о его бедро, сам Иоанн головой своей оказался на уровне груди своего любимого Равви.

Евангельское описание позволяет нам с точностью до мелочей воссоздать картину традиционного Пасхального Сэдэра, на котором каждый год иудеи вспоминали великую милость Всевышнего и Его чудеса и знамения которыми он вывел Свой народ из Египетского рабства. На сэдэре традиционно выпивались четыре чаши вина: Чаша Рабства, Чаша Язв, Чаша Искупления и Чаша Прославления. После выпивания Чаши Язв необходимо было вкусить мацу (пресный хлеб) с горькими травами, о которых говорится в книге Исход 12 гл., после чего по традиции подавался ужин (шульхан орэх). Еще в самом начале сэдэра ведущий откладывал одни лист мацы и прятал его под покрывало. Этот кусок мацы назывался афикоман, что по-гречески означает “десерт”. Вкус афикомана должен был остаться на языке и напоминать о прошедшей вечере. Именно поэтому после шульхан орэха ведущий сэдэра доставал афикоман и перед вкушением третьей чаши, Чаши Искупления разламывал его на мелкие кусочки и раздавал всем участвующим в сэдэре.

Именно эти детали передает евангелист Матфей.

«И когда они ели, Иисус взял хлеб и, благословив, преломил и, раздавая ученикам, сказал: примите, ядите: сие есть Тело Мое. И, взяв чашу и благодарив, подал им и сказал: пейте из нее все, ибо сие есть Кровь Моя Нового Завета, за многих изливаемая во оставление грехов» (Матф. 26:26-28).

Иными словами, Иисус использует элементы устной иудейской традиции, которая выработалась на протяжении многих столетий, когда евреи собирались для того, чтобы вспомнить о Пасхе Господней.

Арамейское слово пасха, аналог еврейского песах происходит от глагола лапасох, что означает “обойти”. Именно это сделал Ангел Губитель, когда не прошел мимо тех домов, где был заклан агнец, кровью которого были помазаны косяки дверей. Этот агнец и называется Пасхой Господней (Исход 12:11). Апостол Павел в Новом Завете также дает очень конкретное определение Пасхи. “Ибо Пасха наша, Христос, заклан

за нас” (1Кор. 5:7). Это определение никак не вяжется с современным христианским представлением о Пасхе как о празднике воскресения Христового. Согласно евангельскому учению, Иисус является агнцем Божьим, который принес себя в жертву на Голгофе, подарив тем самым вечную жизнь всем, кто принимает его спасительную кровь. Нечто похожее произошло за 1400 лет до этого. Кровь агнца была знаком для Ангела Губителя не трогать первенцев в тех семьях, которые вняли повелению Всевышнего и закололи агнца. А потому Павел говорит о Пасхе как о символе смерти Иисуса, а не о дне его воскресения.

Естественно, Пасхальный ритуал, описанный в Книге Исход, являлся единственным в своем роде и неповторимым в истории. Единственный раз израильтяне закалали агнца в собственных домах и кропили кровью на косяки дверей. Постановление, записанное в книге Второзаконие 16:5-6 гласит: «Не можешь ты заколать Пасху в котором-нибудь из жилищ твоих, которые Господь, Бог твой, даст тебе; но только на том месте, которое изберет Господь, Бог твой, чтобы пребывало там имя Его, заколай Пасху вечером при захождении солнца, в то самое время, в которое ты вышел из Египта». Это постановление касалось исключительно Пасхального ритуала, совершаемого в Храме. Однако в Библии не содержится никаких специфических указаний о том, как еврейские семьи могли совершать Пасху после Исхода в своих домах. Вот почему в народе Израильском выработалась многовековая традиция с использованием четырех чаш, символизирующих четыре части пасхальной аггады (рассказа о Пейсахе) и афикомана, который прятался в начале сэдэра, после чего дети должны были его отыскать.

Как видно из Евангелия, Иисус не использует элементы Пасхального ритуала, записанного в Торе. Он пользуется компонентами традиционного сэдэра, в частности, Иисус берет афикоман и третью чашу, Чашу Искупления, которую пили после преломления афикомана и применяет их к себе. Иными словами на последнем пасхальном сэдэре Иисус показывает своим ученикам, что преломление афикомана символизирует его ломимое тело, а Чаша Искупления указывает на его кровь.

Интересно, что Матфей заканчивает свое повествование о последней вечере словами: “И, воспев, пошли на гору Елеонскую” (Матф. 26:30). В конце сэдэра, когда выпивалась последняя чаша Прославления, пелся традиционный пасхальный халель, состоящий из слов псалмов 110-112, которые начинаются словами “аллилуйя” (восславим Господа). Именно эти слова из Священного Писания пели ученики Иисуса, когда шли с Ним на Масличную гору.

Там в Гефсиманском саду состоялась последняя часть Пасхального Сэдэра, которую никто из евреев не проводил у себя дома. Во время сэдэра на столе в каждом еврейском доме стоит пятая чаша. Это чаша для пророка Илии, который, как известно, не умер и может посетить кого-либо, когда угодно. Согласно последнему пророчеству ТАНАХА Илия придет прямо “перед наступлением дня Господня, великого и страшного” (Мал. 4:5). Именно поэтому в еврейской традиции Чаша Илии так же называется чашей Гнева Божьего.

Слова Иисуса о чаше, сказанные в Гефсиманской молитве, сопровождаемые истечением кровавого пота не были простой метонимией. Молясь словами “если не может чаша сия миновать Меня, чтобы Мне не пить ее, да будет воля Твоя”, Иисус имел ввиду свою участь испить чашу Гнева Божьего за весь мир, дабы все и христиане и иудеи, вернувшись к общим корням, к Писаниям Торы и пророков, могли избавится от взаимной ненависти и предрассудков и встретится в Небесном Иерусалиме.