|
Уважаемые читатели! Послание президента к Федеральному собранию, хоть мы его все и внимательно слушали, главным образом адресовано не обществу, а его политической и экономической элите. Такого формата, в котором бы глава государства напрямую обращался к обществу и ставил задачи именно перед ним, к сожалению, пока не существует. А жаль. На пути к восстановлению полного суверенитета ставить задачи перед обществом можно и нужно, как и спрашивать с него о результате. Впрочем, в условиях нарастания уже не противостояния, а настоящей войны (пусть и пока лишь экономической и идеологической) с Западом совершенно не зазорно попытаться сформулировать эти задачи самостоятельно. Чем и займёмся немедленно.
Вы, наверное, часто слышали такую фразу: «Мне стыдно за свою страну» или «Стыдно быть русским». В подавляющем большинстве случаев произносящий её лукавит, так как понятия не имеет о содержательном смысле «стыда». Скорее всего, это пустое позёрство, способ продемонстрировать окружающим свою «особость», мол, вы серая масса, живёте как придётся, а я, продвинутый пользователь Айфона, ещё и стыжусь за страну. Этот тренд возник давно и, к сожалению, укоренился, так что про настоящий, так сказать, ортодоксальный стыд мы просто позабыли. Больше того, когда мы слышим «мне стыдно за страну» у нас уже возникает рвотный рефлекс, как сигнал к тому, что сейчас нашим мозгом будут пытаться грубо овладеть. В общем, мы забыли про стыд, как сильнейший инструмент мобилизации и организации общества, что есть большая и трагическая потеря. Я объясню почему.
…Недавно меня занесло в офис государственной компании «Ростелеком» по пустяковому, как мне казалось, делу — нужно было в связи с переездом расторгнуть договор о пользовании интернетом. Офис, в котором я прежде не был, с самого начала показался мне приёмной в ад. Несколько работающих окошек и толпа очень нервных, расстроенных людей. Все они очень долго стоят в очереди, кричат операционистам: «Почему мне пришёл такой счёт?!», «Когда подключат телефон, я всё давно оплатил?!» и т.п. С той стороны окошек доносится: «Звоните на горячую линию», «Я вам уже сто раз объясняла» и «Бабушка, давайте я вам расскажу про нашу новую систему баллов». Атмосфера такая, что если зажечь спичку, то всё здесь разнесёт к чертям — и бабушек, и операционистов, и окошечки. К счастью, мне нужно было не в окошко, а в отдельный кабинет, в который в тот момент совсем не было очереди. Смело шагнув через порог, я упёрся в работницу, занятую чрезвычайно ответственным делом — разглядыванием собственного ногтя на свет. Не отрываясь от занятия, дама пробасила: «Вы записывались?». «А что, к вам записываться нужно?», — спрашиваю. «Да». Я, знаете, люблю порядок, но ненавижу бессмысленность. Однако ничего не сказав, отстоял свою положенную очередь в окошечко, где мне назначили приём в кабинет к даме через неделю (!). Через неделю, отстояв очередь в кабинет (запись здесь оказалась условной), я всё-таки расторг этот проклятый договор. Но у меня появилась возможность проанализировать свои реакции и эмоции.
Я обнаружил, что в подавляющем большинстве учреждений и организаций, куда я обращался в последнее время, царит точно такая же бессмысленность. Будь то крупнейшие и именитые российские банки или частные конторы по изготовлению мебели на заказ. То есть проблема не в принадлежности организации к государственному или частному сектору — проблема в отношении людей к своей работе. Трудно выделить и какие-то особые категории граждан — наплевательством поражены в равной степени и только что устроившиеся студенты, и очень взрослые люди (нет, естественно, есть множество достойных и ответственных, но их героическое отношение к работе тонет в массе некомпетентности). И ещё я понял, что единственный способ повлиять на ситуацию — это закатить скандал. Да и то, способ это малоэффективный. В подобных учреждениях скандалят круглосуточно, а сотрудники давно отрастили себе мощный скандалоустойчивый панцирь и универсальный набор отговорок для начальства. Начальство же все атаки отбивает непобедимым: «Где я вам других возьму?».
И ещё я представил, что было бы со страной, удайся нам искоренить такое отношение друг к другу и работе. Хотя бы на время. Представил, насколько эффективнее бы завертелись механизмы российской экономики, сколько тысяч километров нервов удалось бы сберечь, сколько бабушек бы не слегло досрочно и сколько дам бы досрочно не превратилось в бабушек. И это речь всего лишь о нормальном, ответственном отношении к труду. А ведь есть ещё и гигантский потенциал труда сверхответственного…
Обществу для приведения себя в порядок срочно нужна мотивация. Мы за двадцать лет убедились в том, что мотивация рублём для большинства из нас не работает. Палкой нас тоже не воодушевишь. Но я хочу напомнить о замечательной и утерянной нами мотивации стыдом. Не показным, а настоящим. Когда стыдно сидеть на рабочем месте и ничего не делать. Стыдно делать плохо. Стыдно от работы уклоняться. Стыдно не учиться. Стыдно прожигать время. Стыдно перед людьми, перед близкими, перед самим собой.
В тот момент, когда женщина с ногтём указала мне на дверь, я понял, что не могу призвать её к совести, сказать: «Вы же не заняты и очереди у вас нет. Неужели вам не стыдно?». Она бы просто не поняла, о чём речь. И от этого в первую очередь должно быть стыдно всем нам. От того, что мы позволили каким-то интеллигентствующим павлинам начисто девальвировать драгоценное и могучее понятие стыда и совести. Дали задурить себе мозги. Настоящий стыд не для позёрства или посыпания головы пеплом — он, как хороший пендель под зад, обливает лицо краской и заставляет становиться лучше. Сильнее, умнее, добрее. Ни палка, ни рубль в нашем климате на это не способны.
…Когда наши предки строили Восточно-Сибирскую железную дорогу, прогрызая путь среди мерзлоты, болот и камня, мимоходом был записан один любопытный инцидент. В 1898 году открывали временный деревянный железнодорожный мост через реку Иркут. Для испытания через него был пущен пробный локомотив. Строитель моста инженер В. Попов сел на локомотив, прихватив с собой револьвер. Испытания прошли успешно, а его потом спросили, зачем он взял оружие. На что инженер ответил, что если бы что-то пошло не так, то он бы застрелился. Мост простоял ещё 10 лет…
Невозможно представить такое в нынешних условиях. Понятно, что и раньше такое сверхответственное отношение к делу было скорее исключением, но из дня нынешнего оно выглядит абсолютно нереальным. Если все перестреляются, «где я вам других возьму?»
А ведь стыд нужен не только при строительстве дорог, а, например, и в медицине, и в образовании, и буквально везде — от придорожной забегаловки до ракетного полигона. Стыд не позволит забить кувалдой деталь, не позволит наплевать на жалобы пациента, в конце концов, поднять упавший на пол кусок колбасы и незаметно вернуть его в бутерброд для продажи. Стыд — это болезненное состояние совести, и то, что большинство им сегодня не терзается, говорит лишь о том, что и совесть у нас поизносилась.
Почему это вдруг стало особо актуально именно сейчас. Потому что мы вошли в период больших перемен, который не удастся проскочить по старинке. Кто-то здесь обязательно скажет: «А пускай сперва наша элита отрастит себе совесть, а потом уж и я подумаю. Ради чего мне стараться? Чтобы они жрали больше?». Это неверный подход. Совесть нужна в первую очередь нам самим. Друг для друга. А если вернём совесть в полном объёме, то и элите, какая бы она пропащая ни была, придётся приспосабливаться или уходить.
Не нужно стесняться собственной совести. Нужно взять её на вооружение. Пускай наши противники давно про неё забыли, заменив на вседозволенность. В тяжёлых испытаниях выстоит наиболее мотивированный. Вседозволенность — расхолаживает, совесть и стыд — мобилизуют. Мы или сами поставим себя в рамки для достижения своих целей, либо нас поставят в рамки другие и в своих интересах. Соберитесь.
http://www.odnako.org/
Рейтинг публикации:
|
