100 для знакомства
Кино и школа
В течение долгих лет я был противником кинообразования и какого бы то ни было вмешательства в процесс восприятия кинофильмов массовой аудиторией. И уж тем более я был против курса истории кино в школах.
Мне казалось, и в какой-то степени кажется и сейчас, что обязаловка в этой сфере приведет к усилению ненависти школьников к навязываемому благу, как в случае с литературой. И все же должен признать, что со временем моя точка зрения изменилась, и связано это было не столько с внутренней эволюцией, сколько с объективной ситуацией в области общественного резонанса киноискусства.
В эпоху моей молодости кино казалось целиком и полностью живым искусством, существующим здесь и сейчас. Фильм можно было посмотреть в любой момент без всякого насилия со стороны, и хотя ощущение это было преувеличением (уже тогда немое кино, лишенное синхронной речи, принадлежало истории), иллюзия эта довольно долго сохранялась. Кино воспринималось столь же естественно, сколь и окружающая действительность, и в отличие от письменного языка не требовало, на мой взгляд, никакого специального обучения, которое могло только повредить органичности возникающих ощущений, чувств и мыслей.
Параллельно я многие годы читал курс «Современный кинопроцесс» для послевузовского образования, и именно этот опыт побудил меня изменить точку зрения на необходимость обучения основам восприятия киноискусства в школе. Дело в том, что в течение первых десятилетий своей преподавательской деятельности я отсчитывал современный кинопроцесс с конца 50-х — начала 60-х годов — периода интеллектуализации отечественного и мирового кино и в известной мере превращения его в искусство для избранных. Киноаудиторию стремительно сокращало распространение телевидения. К кино в 60-е стали относиться столь же серьезно, как к литературе и музыке, появились курсы киноискусства сначала в американских, а затем и в европейских университетах, и по мере уменьшения числа купленных билетов и формировался, на мой взгляд, современный кинопроцесс.
И вдруг, где-то в 80-е — начале 90-х годов я осознал, что отрезок истории кино с конца 50-х по начало 70-х уже никакой не «современный», а столь же принадлежит истории, как кино довоенное или период немого кино. Он незаметно отошел в прошлое, и хотя людям моего поколения все еще казался вполне актуальным, для обычной публики в реальной живой культуре перестал существовать как повседневная реальность.
Прошло еще два десятилетия, и я понял, что теперь «современный кинопроцесс» начинается с того момента, как телевизионные сериалы заняли в сфере культурного престижа место наравне с кинематографом. И сегодня киноискусство существует в нескольких различных вариантах, при которых эти два типа экранного творчества уравнялись, прежде чем, быть может, сериалы займут первое место. Этот современный этап кинопроцесса начинается с появления сериала Дэвида Линча «Твин Пикс» и продолжается по сей день волной фэнтези и исторических сериалов и экранизаций, в том числе и на отечественном телевидении.
Параллельно менялась система кинопроката, и в результате многоэтапного кризиса кино в нашей стране мы пришли к соответствию с той ситуацией, которая существует повсюду в мире. Живым осталось то кино, которое обращено к подросткам, кино, построенное на спецэффектах и трюках, на приключенческих сюжетах, кино, которое действительно не нуждается в том, чтобы его внедряли в школьное образование. А вот все то, что принадлежит истории кино, наоборот, имеет смысл в известной мере насильственно навязывать школьникам, чтобы у них было хотя бы какое-то представление, откуда возникло то экранное искусство, которое занимает сегодня ведущие позиции в мире, Поэтому когда Никита Михалков выдвинул идею ста фильмов плюс к уже предложенным В.В. Путиным ста книгам для чтения в школах, это не вызвало у меня радикального отторжения. Хотя я по-прежнему полагаю, что курс этот вряд ли приведет к любви к кино, а скорее отвратит от него новое поколение.
Поскольку фильмы, предложенные в проекте этого факультатива, радикально отличны от того, что идет в кинотеатрах и привлекает внимание подростков, здесь не будет существенных отличий от той роли, которую играет, скажем, курс литературы.
Когда список «100 фильмов» был в качестве проекта опубликован Министерством культуры, это сразу вызвало волну протестов, а то и издевательств со стороны моих коллег и самого разного рода неспециалистов. Это неудивительно — бесспорного списка 100 лучших нет и быть не может. Как человек, принимавший участие в многочисленных опросах критиков, в том числе и при подготовке этого списка, могу сказать, что в каждой методике есть свои достоинства и свои недостатки.
Одним из первых таких экзерсисов стал для меня, тогда еще молодого киноведа, опрос, организованный Международной федерацией киноархивов. Предлагалось дать два списка — 10 самых выдающихся американских фильмов и 10 фильмов недооцененных. Результаты опубликовали отдельной книгой, где я с изумлением обнаружил, что многие фильмы, которые у одних были включены в списки лучших, у других значились в списке недооцененных. В целом разброс оказался огромный, хотя, естественно, по нескольким шедеврам не было разногласий.
По результатам такого рода опросов, кстати говоря, можно проследить эволюцию вкусов. Когда я только начал увлекаться кино, в почете был список 10 лучших фильмов всех времен и народов конца 50-х, где первым шел «Броненосец Потемкин».
Мы гордились, поскольку в первую десятку вошли еще два отечественных фильма — «Мать» Пудовкина и «Земля» Довженко. Они, кстати, закономерно вошли и в школьный список 100 фильмов, предложенных Министерством культуры.
В 60–70-е годы произошел переворот в сознании западных экспертов, и на первое место вышел «Гражданин Кейн» Орсона Уэллса, а «Потемкин» занял более скромное место. «Мать» исчезла из первой десятки, зато появился «Человек с киноаппаратом» Дзиги Вертова. А совсем недавно были опубликованы результаты нового опроса в двух версиях: киноведов, с одной стороны, и режиссеров — с другой. На первое место абсолютно неожиданно для всех вышла картина Альфреда Хичкока «Головокружение».
Значило ли это, что какие-то фильмы стали лучше или хуже? Нет, конечно. Изменились представления, что такое хорошо в пределах классики. Ведь даже в самом горячечном бреду ни одному свидетелю премьеры фильма «Головокружение» не могло прийти в голову, что работа этого тогда глубоко неуважаемого режиссера может оказаться лучшей из лучших.
В процессе подготовки списка Министерство культуры постаралось свести на нет субъективный фактор, в чем, на мой взгляд, несколько просчиталось. Те этапы подготовки, в которых я непосредственно принимал участие, включали первоначальные предложения «первой сотни». В частности, Российским институтом культурологии был предложен список фильмов, в той или иной степени связанных со школьной программой по литературе. Представляли свои списки и ВГИК, и Союз кинематографистов, и Госфильмофонд. На этом этапе списки касались и отечественных и зарубежных фильмов. На основе этих предложений были сделаны большие списки примерно из 300 фильмов, которые вернулись к экспертам. Теперь мы должны были присвоить им рейтинги, насколько тот или иной фильм
заслуживает включения в итоговый список и к какой возрастной группе он обращен. Затем на эту схему «наехал» закон «О защите детства» с его категориями 6+, 12+, 16+ и 18+, что привело к ряду непредвиденных последствий. В результате компромиссов и математических вычислений и появился тот список, который опубликован на сайте Министерства культуры.
Как я уже говорил, бесспорного списка ни 100, ни 200, ни 300, ни даже 1000 фильмов быть не может. Вопрос, почему какогото конкретного произведения в этом списке нет, лишен смысла. В предложенной отечественной сотне нет как минимум еще тысячи или нескольких тысяч отечественных картин, вполне заслуживающих того, чтобы их знали школьники.
Вопросы могут быть обращены к фильмам списка, вызывающим сомнения, скажем, по соображениям цензурного плана. По поводу фильма «Маленькая Вера» один из моих коллег сказал, что главная проблема — объяснить современному старшекласснику, почему в процессе полового акта героиня фильма в юбке, в то время как во всех современных фильмах в этот момент герои обнажены. Привожу этот пример, чтобы показать, насколько парадоксальна или нелепа бывает критика.
Чаще встречается упрек в том, зачем в этом списке фильмы, которые дети заведомо не будут смотреть, — немые и черно-белые, поскольку сейчас «все» фильмы цветные. К этому аргументу следует прислушаться, потому что он показывает, что массовая аудитория, в том числе и журналисты, абсолютно не понимает смысла подобного рода списков и курсов.
Они создаются, как и музеи, для того, чтобы привлекать внимание школьников к тому, что они сами по себе смотреть не будут. В школе они должны смотреть (и читать) то, что до них в иных условиях не дойдет, а именно немое кино, желательно в звуковом сопровождении хотя бы тапера, и черно-белое кино. А вот в кинотеатрах пусть без всякой подготовки смотрят испорченные, на взгляд искусствоведа, раскрашенные электронным способом копии классических фильмов, которые сейчас в большом количестве делаются под предлогом знакомства молодого зрителя с классикой в привычных ему формах.
Школьный курс (в том числе и факультатив) — это не развлечение, а способ обеспечить минимальный уровень осведомленности в сфере экранной культуры. Именно поэтому немые и черно-белые фильмы, на мой взгляд, и должны составлять значительную часть этого списка. Разумеется, можно к восьми немым картинам, которые там есть, добавить еще 60, 80, 100 и вплоть до нескольких тысяч немых фильмов. Следующий частый упрек: а где современное кино?
Последний по хронологии фильм, включенный в этот список, — «Утомленные солнцем» Михалкова, 1994 год. Опять-таки ответ очевиден — именно современное кино не нуждается в том, чтобы ему обучали, так как это курс исторический. Он, как и граница современного кинопроцесса, будет обновляться, по мере того как будут уходить в историю из текущего репертуара, исчезать с экранов и, в конце концов, из интернета или, точнее, из сферы активного потребления людьми, скачивающими фильмы, те или иные названия или целые периоды, если не эпохи.
Верхняя граница этого списка, конечно же, будет мигрировать, по мере того как будут взрослеть или стареть эксперты и трансформироваться кинопроцесс. И с этой точки зрения я бы не предъявлял особых претензий к списку. Да, можно остановиться на картине Михалкова, которая получила высокое признание и у нас в стране, и премию Американской киноакадемии и стала классикой. Но лично я поставил бы точку несколько позже — в 2002 году фильмом «Русский ковчег», тем самым включив в число классиков Александра Сокурова и отметив технический цифровой эксперимент, укорененный в «Эрмитаже» и российской истории.
Конечно, в списке можно было бы более широко представить детские фильмы, в частности, анимацию. Многие коллеги справедливо сетовали на отсутствие «Сказки сказок» Норштейна. Мне же кажется, что столь же печально забвение ленты «Фильм, фильм, фильм» Федора Хитрука, да и многих других. Но это моя личная точка зрения, навязывать я ее никому не собираюсь, а со временем она все равно сначала возобладает, а потом устареет.
Остается самое сложное — практические перспективы применения списка. Во-первых, он не относится к числу обязательных.
Это рекомендательный список, по которому каждый преподаватель может выбрать для себя либо картины из этого списка, либо другие фильмы, которые сейчас широко доступны. Каждый такой курс волей-неволей становится курсом авторским, поэтому главная проблема — найти преподавателей. Учитывая нехватку школьных учителей, особенно в сельских школах и небольших городах, и то, что ученики и учителя очень перегружены, это чрезвычайно сложно. Поэтому не знаю, каков будет итог практического внедрения этого факультатива, но думаю, что он натолкнется на радикальное сопротивление именно учителей, учеников и их родителей, которые будут обеспокоены перегруженностью своих питомцев. В тех местах, где будут возникать те или иные группы любителей кино и людей, увлекающихся кино как искусством, — этот процесс пошел бы и сам по себе без этого списка, но он не повредит, как и любая рекомендация такого рода. Будет ли этот курс способствовать восприятию современных серьезных и поисковых художественных фильмов, я не рискну предсказать. Думаю, что основная его функция — образовательно-ознакомительная и для большинства школьников он не станет подготовкой к тому, что нужно смотреть в кино. В кинотеатрах по-прежнему будет показываться то, что там показывается сейчас, на основе коммерческих критериев привлекательности для основной массы аудитории, которую составляют те же самые подростки, которые, как старшеклассники, будут обучаться киноклассике в школах.
Насколько 100 фильмов и 100 книг решат проблему культурной осведомленности и подготовленности молодого поколения, сказать трудно. Думаю, что скорее это будет своеобразным алиби для преподавателей и Министерства образования, которые скажут: ну вот, мы же сделали все от нас зависящее в этом плане, а уж что в школах это не удалось, это не наша вина. На самом деле, на фоне впечатляющего сокращения гуманитарной части образования на всех этапах образовательного процесса такой скромный противовес, как 100 книг и 100 фильмов, выглядит смешным для тех наших граждан, которые обучались в прошлом в советское время, когда еще была солидная немецкая база общегуманитарного и почти философского образования, о которой сегодня даже в университете приходится скорее мечтать.
Но не буду присоединяться к хору тех, кто оплакивает величие прошлого по контрасту с бездуховностью настоящего. Скажу только, что в той сфере, которой я занимаюсь, а именно кино, принцип дополнительности, сформулированный Нильсом Бором, остается в силе. С одной стороны, инициация кинообразования насильственного, вызывающего внутреннее противодействие школьников, с другой — популярность текущего кинорепертуара, приводящего в негодование старшее поколение, в первую очередь критиков и искусствоведов. Эти две стороны кинопроцесса взаимодополняют друг друга и в известной мере необходимы друг другу, поэтому список 100 фильмов — лишь первая ласточка новых веяний, за которой последуют, быть может, 100 зарубежных картин, а потом и еще1000… Однако не будем забывать, что на пути этого процесса стеной встанет нынешнее законодательство в сфере авторского права, которое заблокировало плодотворную идею добавить к отечественным лентам фильмы зарубежные, и пока это препятствие не будет преодолено, дети будут продолжать скачивать фильмы из интернета в значительно большем количестве, нежели они предлагаются в нынешнем варианте школьной программы.
С проектом списка «100 фильмов» можно ознакомиться на сайте Министерства культуры РФ.
Кирилл Разлогов, директор Российского института культурологии
Источник: odnako.
Рейтинг публикации:
|
