Марка Андриссена можно назвать, пожалуй, самым убежденным оптимистом в Кремниевой долине. Весь этот год, когда внимание общественности было приковано то к международным конфликтам, то к массовым убийствам и печально известным выборам, сооснователь инвестиционного венчурного фонда Андриссен Хоровиц настойчиво указывал на прогресс.
До
сентября гиперактивная новостная лента Twitter Андриссена была своего
рода гидом по хорошим новостям: люди, выбирающиеся из нищеты,
удивительная живучесть экономики США, а также разного рода быстро
развивающиеся технологичные продукты и услуги.
Затем 24 сентября аккаунт замер. «Отдыхаю от Twitter», — написал он, а затем удалил все остальные твиты. Он так и не сказал, почему, а когда мы встретились с ним в его офисе на улице Сэнд-Хилл-роуд в Менло-Парк, пояснил только, что когда был в составе членов правления Facebook, произошел какой-то конфликт.
Андриссен много из-за чего переживает: он верит, что на следующих выборах полемики будет даже больше, чем на тех, которые мы только что пережили. Но в целом он по-прежнему все тот же оптимист, каким всегда был, будь разговор на тему создания рабочих мест, будущего автономных автомобилей или когда речь заходит о значительном прогрессе в области летающих автомобилей.
Чувствуете ли вы оптимизм и сейчас? Почему?
Да, и по многим поводам. Если честно, на этой работе сложно не быть оптимистом, потому что к нам ежегодно приходят около двух тысяч создателей собственного бизнеса — они сидят прямо в этом кресле и просто рассказывают нам обо всем. Они разворачивают перед нами будущее, и они тоже оптимисты, иначе бы они тут не сидели. И потом, все эти новые идеи.
Мне интересно, если бы люди за пределами этой фирмы могли видеть и слышать все, что мы здесь видим и слышим, стали бы они большими оптимистами? Я совсем не уверен в этом. Мы сейчас наблюдаем очень странное культурное течение. Многие люди абсолютно ни в чем не уверены, и я думаю, что в некоторой степени хорошие новости только больше разозлят людей.
Бывают ли такие моменты, когда вы, слушая презентации бизнес-плана, думаете «Вот это да, в следующие десять лет жизнь изменится круче, чем за последние пять или десять лет»?
Существуют две совершенно разные стороны сегодняшней экономики, но не все это понимают. Одна сторона — это та, где происходят быстрые технологические изменения и серьезное улучшение производительности. Это такие области, как медиа. Ярким примером быстрых технологических изменений является то, что на смену радио пришли подкасты. Потоковое вещание сменило трансляции на телевидении и так далее.
Очевидно, что обширные изменения происходят в сфере розничной торговли и производительность увеличивается. То же и с производством. За последние десять лет стоимость телевизоров сильно упала, а телевизор, который сегодня вы можете купить за $400 — просто научная фантастика, если сравнивать с тем, что можно было купить десять лет назад. Очень быстро меняется эффективность автомобилей. Улучшается качество машин, а также падает их стоимость и очень быстро растет производительность.
Существует другая, вторая сторона экономики — она прямо противоположна первой. Здесь качество не улучшается, а цены растут. Мы имеем в виду такие области, как здравоохранение. Здесь возникает ощущение, что каждый год ты платишь на 10−15% больше, даже проводятся какие-то новые тесты, но за такую доплату новых тестов маловато. То же с образованием — от стоимости обучения в колледже сейчас просто закачаешься, а ведь она постоянно растет.
На самом деле это даже забавно — цена падает на все средства передачи информации, кроме книг. Стоимость бумажных книг растет так же, как стоимость обучения в колледже, что отлично иллюстрирует разницу между этими сторонами. Строительство, рынок недвижимости — в последнее время много говорили о том, как сильно мы до сих пор привязаны к физическому местоположению, гораздо больше, чем должно быть в век интернета и прочих технологий.
Работники всех технических индустрий, в которых наблюдается быстрый рост продуктивности, просто с ума сходят от мысли о том, что останется делать людям, когда все станет автоматизировано. Если говорить о другой стороне экономики, той самой второй стороне — здравоохранении и образовании, то там люди сходят с ума, потому что думают: «О Боже, это же сожрет весь бюджет! Это сожрет весь мой личный бюджет. Каждый доллар, который я получаю, уйдет на здравоохранение и образование, и они съедят национальный бюджет США, и страна станет банкротом!» Все участники экономики станут либо медсестрами, либо учителями. Даже забавно, что две стороны экономики вызывают у граждан абсолютно разную эмоциональную реакцию.
Я объяснял, что индустрия высоких технологий смогла создать стартапы и новые технологии в первой категории экономики, но не во второй. Технологии очень хорошо представлены в розничной торговле в форме онлайн-коммерции, в СМИ в виде интернета, потребительской электронике (здесь я говорю о смартфонах).
Но нас почти нет во всем, что касается здорового образа жизни, образования, здравоохранения, строительства, ухода за детьми, ухода за пожилыми. Однако важно, что эта вторая сторона экономики представляет собой большую часть ВВП страны. Большая часть расходов приходится на большую часть ВВП, а это сферы, в которых мы еще не смогли взломать код.
Cейчас в Долине происходят очень важные события — предприниматели все агрессивнее создают компании во второй категории. Мы видим, что все больше стартапов занимаются этими областями, особенно здравоохранением, биотехнологиями, разрабатывают разнообразные приложения.
Много стартапов занимаются образованием. Не очень много стартапов идут в строительство, но большая часть занимается созданием среды для совместной работы: все проекты вроде Slack, GitHub, Skype, технология телеприсутствия — все это в долгосрочной перспективе в теории должно сделать вопросы географии совсем незначительными, и, может быть, поможет решить проблему дорогого жилья и доступа всех людей к экономическим ресурсам.
Стоимость на финансовые услуги только растет и не падает, чего в принципе происходить не должно — мы видим, что появляется множество финансово-технических стартапов. Происходит переориентация. И пусть в Долине все еще занимаются областями из первой категории, но уже чувствуется, как создается прослойка стартапов из областей второй категории.
Это очень здорово, в том смысле, что стартапы из второй категории будут влиять на жизнь так же, как влияли стартапы из первой категории, и мне кажется, что это будет хорошо. Конечно, существует вероятность, что это всего лишь завышенные ожидания, и, скажем, через пять лет вы вспомните это интервью и скажете «Ага! Это доткомовский пузырь, версия 2.0. Он во всем ошибался и даже не понимал этого. Вообще все полетело к чертям». Думаете, что дерзко или безумно считать, что можно внедрить технологии в такие области, как здравоохранение или образование? Вероятно, 50 на 50.
Каково сейчас состояние робототехники, в частности, что происходит с производством роботов, которых мы могли бы использовать для домашних дел?
Все зависит от того, что вы подразумеваете под словом «робот». Согласно одному из определений робота, каждый терморегулятор в наших домах уже является роботом. Раньше терморегуляторы были буквально аналоговыми. Теперь они цифровые — они компьютеры. Все происходит довольно быстро.
Есть еще кое-что, что, на мой взгляд, упускают люди — мы смотрим на все разнообразие стартапов и говорим: «Эта компания делает автономные автомобили. Эта компания занимается гарнитурой VR (virtual reality, искусственная реальность — прим. ред.). Эта компания разрабатывает настольные роботы-игрушки. Эта компания работает над дронами». И кажется, что это все отдельные категории разработок — так и есть, компании занимаются разными вещами. Но за всем этим производством стоит один объединяющий принцип, эти компании — разработчики новых компьютерных технологий.
Последние 15 или даже 20 лет казалось, что в индустрии нет возможности создавать компании на основе новых компьютерных технологий. Возникает вопрос: «А где все остальные компьютерные компании?» Ответ состоит в том, что это и есть компании, занимающиеся новыми компьютерными технологиями.
Компании, работающие с дронами, разрабатывающие автономные автомобили, тоже относится к железу и ПО для этих устройств — это все новое поколение компьютерных компаний. Интересно и то, что сейчас в Долине, может быть, даже больше компаний компьютерных технологий нового поколения, чем их было в принципе, начиная с 1982 года. Просто продукты, производимые ими, приобрели различную форму, размеры и качественные характеристики. Теперь всем правят не ноутбуки, а летающие автомобили.
Я всегда буду пользоваться летающими автомобилями.
Конечно, очень здорово! Мы знаем как минимум о трех высококлассных стартапаx, разрабатывающих летающие автомобили, два из которых финансирует сам Ларри Пейдж. Один стартап пока не профинансирован, но мы начинаем получать бизнес-планы. Я не знаю, получится ли у них сделать так, чтобы все заработало.
Я даже и не думал спрашивать вас о летающих автомобилях. А те бизнес-планы по летающим автомобилям, которые вы получаете, становятся лучше?
Существует несколько серьезных проблем с летающими автомобилями. Я бы не хотел, чтобы летающим автомобилем управлял человек. На самом деле автономный летающий автомобиль это проще, чем автономный автомобиль на дорогах — потому что у него просто большая степень свободы и больше возможностей избежать беды.
Самое большое ограничение во всем этом — батареи. Если предположить, что в области аккумуляторов не будет прорывов, то мы обнаружим проблему с источниками питания — а именно: «Как поднять аппарат в воздух и при этом сделать так, чтобы он не разрядился через 80 километров?»
Единственным решающим фактором в следующие пять или десять лет для всех подобных разработок будет то, состоится ли фундаментальный прорыв в технологиях производства аккумуляторов. Тогда фактически все вопросы о том, что возможно, будут снова открыты. Потому что если бы у нас сейчас были аккумуляторы в 10 или 100 раз мощнее и если бы они разряжались в 10 или 100 раз медленнее, то мы смогли бы создать костюмы Железного человека. Так и случаются прорывы.
Прорыв может случиться в любом месте. Я думаю, что совсем не обязательно это сделает стартап из Кремниевой долины. Это, вероятно, произойдет в исследовательском институте или, возможно, в большой промышленно-исследовательской лаборатории — Honeywell, GE, Toshiba или другой компании. Сейчас подобными разработками занимается множество научно-исследовательских проектов, потому что проблема слишком очевидна. И как только случится этот прорыв — тогда совершенно неожиданно у нас на самом деле появятся летающие машины.
Вы упомянули автономные автомобили. Lyft, одна из ваших портфельных компаний, недавно сообщила, что в течение пяти лет большинство ее поездок будут совершаться автономными автомобилями. Как вы считаете, как будет происходить выведение на рынок этих транспортных средств? И что их сдерживает сейчас?
Это как раз основная причина, по которой еще не запущены автономные машины Google. Очень сложно решить задачу, когда вы едете по кварталу, где разрешенная скорость составляет 64 километра в час, а затем поворачиваете налево и въезжаете в зону, в которой скорость ограничена до 40 километров в час и где есть пешеходный переход, а рядом школа и бегают дети. Можно сильно напортачить, а у ошибок будут серьезные последствия.
Из-за того, что дороги меняются, возникает множество пограничных ситуаций. Что должно происходить, если на дороге идет ремонт? А если на дороге стоят парни со знаками «стоп», «снизить скорость» и флагами. Что должен делать компьютер? Подумайте, насколько продвинутым он должен быть, чтобы понимать такие ситуации. Я не говорю о простом распознавании знака «стоп». Они должны справляться с подобными ситуациями, которые постоянно будут возникать тут и там.
Из этого следует, что массового выхода на рынок автономных автомобилей, в которых сразу же будут прописаны все возможные ситуации на дорогах, скорее всего не будет. Следовательно, маловероятно, что в одночасье появится готовенький конкурент Uber или Lyft, укомплектованный только автономными автомобилями.
Представьте город с пригородом. Некоторый процент запросов на поездки вполне могли бы удовлетворить автономные автомобили. Но, во-первых, это будет очень небольшой процент от общего числа поездок. В гораздо большем количестве поездок будет по-прежнему требоваться участие водителя-человека. Возможно, водитель-человек будет требоваться первые два года, затем станет возможным замещение водителя монитором с человеком, который будет готов перехватить на себя управление автомобилем, если компьютер напортачит.
Дальше вы получаете так называемый третий уровень автономии. Фактически, это то, как сейчас работают самолеты. Да, у нас есть автопилот. Да, самолет может лететь самостоятельно, он может даже взлетать и приземляться самостоятельно, но все-таки в кресле по-прежнему сидит пилот, и он очень внимателен и сосредоточен, а если нет, то возникает серьезная проблема. Если вы видели фильм о Салли и гусе в двигателе (отсылка к фильму «Чудо на Гудзоне», прим. пер.), то понимаете, что хорошо бы, чтобы в этом кресле находился кто-то способный к оценочному суждению.
Я думаю, что большинство людей из этой области согласятся со следующим утверждением: внедряемая модель не будет моделью «или-или», она будет матрицей или гибридом. Многие считают, что автономные автомобили будут внедряться скорее как услуга, чем как продукт. Их проще запустить как услугу, потому что машины можно просто внедрить на улицы и позволить им начать развозить людей, вместо того, чтобы пытаться убедить кого-то купить автономный автомобиль. Особенно, если эти автомобили ужасно дороги из-за комплекта сенсорных датчиков.
Как этот вид услуг повлияет на города?
Ну, есть такие мэры городов, которые, например, просто объявили бы, что в центре их городов будет запрещено передвижение на автомобилях с водителями. Вместо этого они хотели бы создать сеть автономных автомобилей, автомобилей для гольфа, автобусов, трамваев и прочих видов транспорта, причем они будут предоставляться как сервис, будут автономны и работать только на электричестве.
Только подумайте, что бы они могли сделать, если бы у них был такой транспорт. Они смогли бы убрать c улиц все припаркованные автомобили и парковки. С помощью этих легких автомобилей с электродвигателями они смогли бы превратить деловой центр города в парк. Никакого загрязнения окружающей среды, никакого шума, ничего.
Это будет как поездка в аэропорт — вы могли бы приехать в пункт пересадки, оставить там автомобиль, а затем машина вроде автомобиля для гольфа доставила бы вас в центр города. Существуют города, которые бы хотели это внедрить, и они расположены не только в США — во всем мире существуют города, желающие сделать такую систему, включая некоторые страны, где это могло бы быть внедрено приказом правительства. Кампусы в колледжах, поселки для престарелых, парки развлечений, промышленные комплексы и огромные офисные комплексы — все эти места подходят для того, чтобы внедрить сверху подобные новшества. Я думаю, что мы увидим что-то вроде услуги трансфера, а не массовое внедрение.
А теперь давайте представим такой полностью автономный мир. У всех людей, которые так долго добирались до своих работ, вдруг освободилось много времени. Как вы думаете, какие компании начнут возникать в мире, где автономные автомобили стали нормой?
Это как раз то, о чем люди совсем забыли из-за возникающих вокруг этих тем страха и неуверенности. В бизнесе каждый сейчас является профессиональным пессимистом. Это относится и к большому количеству венчурных инвесторов. Все вокруг вздыхают: «О, Боже! Беспилотные автомобили заменят 5,5 миллионов профессиональных водителей в США в течение следующих пяти лет! О, Боже, это экономический крах! Для экономики это будет ужасно». Но с другой стороны, увеличится продуктивность людей, так как им уже не нужно будет сидеть за рулем и уделять все внимание дороге и машине.
Прежде всего произойдут изменения в отношении продуктивности, о которых вы как раз говорили, а именно, все время, которое раньше тратилось на отслеживание обстановки на дороге или игру в Pokémon Go (у кого как) — все это время высвободится. Совершенно неожиданно, но поездки на работу станут более продуктивными и, возможно, более интересными.
В этот момент меняется форм-фактор автомобиля, потому что с этого момента водителю даже не надо смотреть вперед. Да и нет водителя. Можно даже сделать машины, которые будут перевозить ваши гостиные или даже спальни. Вы буквально сможете поспать по пути на работу. Или у вас будет офис. Или могли бы быть развлекательные блоки — у вас могла бы быть VR. А может быть в будущем создадут автобусы, которые станут гигантскими классами, и учитель мог бы учить детей в течение двух часов, пока те едут на экскурсию. И все это время, о котором я говорю, вся продуктивность, которая благодаря этому появится в экономике и у людей, окажется просто невообразимо большой.
Все, что произойдет в долгосрочной перспективе, думаю, будет очень увлекательно. На самом деле огромный экономический вклад автомобилей заключается не в создании автомобильной промышленности. Экономический вклад заключается как раз в пригородах и розничной торговле, контейнерных перевозках, кинотеатрах, цепочках мотелей, тематических парках, автострадах, стоянках грузовых автомобилей и всех остальных способов реализации возможностей автомобиля. Фактически, образ жизни, который мы ведем сегодня, это следствие изобретения автомобиля. Потому что до этого люди просто никуда не ездили. А то, что вы куда-нибудь отправляетесь — это следствие возникновения автомобиля.
Мы и раньше говорили о роли городов. Самый главный вопрос неравенства, который сейчас очень остро стоит в Долине и в Сан-Франциско, заключается в том, можете ли вы себе позволить жить в каком-либо месте? Это какое-то дурацкое Предложение № 13, которое есть у нас в Калифорнии. Если вы владелец старого дома, то вы не платите налог на собственность. Если вы новый домовладелец, из вас буквально выжимают все соки.
Очевидно, что все должно быть совсем наоборот, но политически это искажено, и схема абсолютно другая. Стоимость аренды в Сан-Франциско за последние пять лет удвоилась — но это же полное безумие. В Детройте можно купить дом за $100. В Долине в свою очередь сложно купить дом менее чем за два миллиона долларов. Это полнейшее безумие. Половина людей из Детройта должна переехать в Долину, но они не могут.
Потом: «Ну ладно, умник, есть же интернет, телефон, видеоконференции, телеприсутствие, VR, AR, коллективная работа, Slack, GitHub, Asana, и тому подобное». Серьезно? В Долине шутят: «Требуется помощь. Нужен программист или дизайнер в компанию, расположенную в Кремниевой Долине, занимающуюся разработкой ультрасовременного ПО для сеансов телеприсутствия, благодаря которому становится возможной коллективная работа в разных часовых поясах и на огромных расстояниях. Должен быть готов переехать в Сан-Франциско». Да это же сумасшествие.
Во-первых, я думаю, что новые средства передвижения сделают поездку комфортной. Час, проведенный в автомобиле, будет приятным и станет, может быть, лучшим временем дня, а не худшим, как сейчас. И это во многом нам поможет. Потому что тогда вы сможете жить на юге Сан-Хосе и не убиваться, пытаясь добраться до Рэдвуд Сити. Это во-первых.
Но кроме этого будет технология телеприсутствия. Я думаю, что телеприсутствие в конечном итоге может стать приемлемым решением. Потому что это такая коммуникация посредством компьютера, при которой создается впечатление, что мы с вами и правда находимся вдвоем в этой комнате. И я думаю, что все вместе — это двойной удар, который позволит решить проблему, связанную с сумасшествием вокруг недвижимости. Мы не можем исправить проблему недвижимости технологически, но мы можем снизить важность этого вопроса.
Что произойдет с 5,5 миллионами рабочих мест? Как будет перекраиваться экономика?
Ответ должен состоять из двух частей. Правда, которую мало кто знает. Американская экономика брутто в этом году создаст 24,5 миллиона новых рабочих мест, и одновременно 21 миллион человек будет уволен. Здесь заголовки газет вводят нас в заблуждение. Они делают это не специально, но все-таки делают. Когда вы читаете заголовки газет и журналов про рабочие места, то видите что-то вроде: «Экономика США выросла, за последний месяц появилось 300 тысяч рабочих мест», — и ты думаешь, — «Совсем небольшие цифры». Но дело в том, что в СМИ всегда называются цифры нетто. А брутто гораздо больше, чем нетто.
Ответ на вопрос — экономика США. Только в этом квартале будет сокращено пять миллионов рабочих мест, это норма. Экономика США как утка: сверху она совершенно спокойна, а под водой усиленно гребет. Пять миллионов рабочих мест будет закрыто и заново создано в этом квартале, и то же самое будет в первом квартале 2017 года, и во втором, и в третьем квартале — тоже. Пять с половиной миллионов рабочих мест будет замещено в течение ближайших пяти лет — звучит внушительно, но это капля в море по сравнению с уровнем изменений, происходящих в экономике.
Вторая часть ответа — динамика. Процент создания и сокращения рабочих мест брутто в экономике называется динамикой. Поверите ли вы, если я скажу, что уровень динамики, то есть абсолютное количество созданных и сокращенных рабочих мест в экономике США, постоянно растет? Уровень динамики рос последние 40 лет или все время падал?
Думаю, что происходил рост.
И все думают, что был рост, а на самом деле — уровень падал. Цифры показывают, что экономика США со временем становится менее динамичной, а не более. То же самое и со стартапами. Процент создания стартапов в США за последние 40 лет постоянно падает. Все думают, что количество создаваемых стартапов растет. А оно падает вот уже 40 лет.
В экономике часто возникают стереотипы, особенно если говорить о политических сезонах — все работают либо в производстве, либо делают бургеры, так и появляется это дикое чрезмерное упрощение экономики. В реальности экономика, которая существует сегодня, является невероятно сложной, многомерной, многоплановой, в которой море людей занимается такими вещами, о которых, мы возможно даже и не слышали, множество людей работает в различных отраслях здравоохранения, ухаживают за больными на дому, присматривают за детьми, множество людей задействованы в образовании, инфраструктуре, на правительственных работах, в военной области и в остальных областях и профессиях.
Оказывается, что уровень динамики в Западной Европе в четыре раза меньше, чем в США. Таким образом построена экономическая система. Правительство хочет, чтобы экономика менялась очень медленно, поэтому и существует столько законов, правил, ограничений, союзов и прочего. Это автоматически приводит к тому, что экономика не способна адаптироваться, а значит к высокому уровню безработицы. Если вы капиталист, если вы как я, то для вас очевидно, что в результате появится очень большой процент неработающей молодежи, потому что экономика настолько связана, что не может адаптироваться.
И наоборот, если вы хотите сделать так, чтобы люди могли легко найти работу и так же легко её поменять, если они соберутся перейти в новую сферу или решат приобрести новые навыки, а, может быть, получат новый диплом или захотят переехать в новое место, то необходимы изменения, потому что только так можно создать возможности. В обществе лидирует мнение, что это должно быть плохо, что всего лишь часть национального пессимизма.
Это интересно. Несмотря на то, что мы делаем все, чтобы разрушить собственную страну, у нас все еще не так уж и плохо.
В
этом году на рынке появилось много различных VR- и AR-гарнитур.
Считаете ли вы, что эти технологии неизбежно станут широко
распространены, или мы пока еще ждем правильного сочетания аппаратуры и
необходимого ПО для этого?
Да и да.
Что станет переломным моментом для VR?
В целом в венчурных капиталах и стартапах сложнее всего угадать время. После того, как все случится, об этом напишут: «Было очевидно, что это произойдет к моменту X, а те, кто думал, что это произойдет раньше, просто глупые». Когда же ты находишься в самом сердце разработки, все совсем не так уж и очевидно. Я люблю напоминать, что Apple вышел одновременно с Newton в 1989, и, ох, казалось, что время пришло. Но прежде, чем появился iPad, прошло еще целых двадцать лет.
Возможно, это случится сейчас, а может быть нет. Если это не произойдет сейчас, то наша компания постарается сделать все, чтобы VR вышел через пять лет. Если и тогда ничего не получится, то через десять лет, если не сработает через десять лет, то — через пятнадцать. В общем, мы постараемся дойти до этого момента.
Есть ли что-то в вашей повседневной жизни, что, как вам кажется, через пять лет станет совершенно другим?
У нас есть одна идея, с которой мы экспериментируем. Мы называем ее «Мир Гарри Поттера». Главная мысль в проекте Harry Potter — все вокруг двигается и все вокруг живое. Фотографии говорят: «Привет», тарелки летают, сами наполняются и приносят вам свежую еду, ваша кружка пива говорит, что вы пьете слишком много. Все вокруг умное. Я вижу интернет вещей так: мы сможем внедрить интеллект во все, мы сможем вживить чип во все, ПО будет внедрено в каждый предмет. Все, что угодно, сможет выйти в онлайн, и вообще все станет намного умнее, чем сейчас. Дверная ручка станет умнее, лампочки будут умнее, наручные часы будут умнее. Все вокруг постепенно становится очень умным.
Кроме того, существует еще проблема географии. Скорее всего через пять лет она станет только острее. Цены в городах продолжат расти в сравнении с ценами вне городов. Я думаю, что это станет основной политической проблемой. Это во многом объясняет происходившее на этих выборах. Я думаю, что в 2020 выборы будут еще хуже.
Почему?
Кандидаты будут еще хуже. Мне кажется, что ситуация ухудшается. Здесь вопрос не столько в том, будет ли состояние или прибыль, а в том, будут ли возможности. И если я нахожусь в аграрном Висконсине или аграрном Огайо или в городе при угольной шахте или в городе, где налажено производство стали, но вряд ли появится еще один сталелитейный завод, то моя жизнь будет постоянным стрессом. «Ох, я бы с радостью переехал в Сан-Франциско, но я просто физически не могу себе это позволить». Это сложно. Лично для меня это объясняет многое, что происходит сейчас в политике и экономике. И я думаю, что ситуация только усложнится.
Однако правда также и то, что ребенок в индонезийской деревне или ребенок рабочего сталелитейного завода в Кливленде будет иметь доступ ко все большим и большим возможностям. Они смогут удаленно программировать, выполнять дизайнерские проекты и получат множество образовательных альтернатив.
Мне кажется, что в ближайшие пять лет появится больше экономических возможностей — больше способов оказывать услуги, продавать продукты, находить работу или приобретать навыки в онлайне. Я думаю, что мы придем к этому через пять лет. Мне кажется, впереди нас ждет стабильное расширение прав и возможностей. А возможности появятся из того, что раньше вызывало стресс и недовольство.
