Главными формами промышленного обогащения урана на сегодняшний день являются газовая диффузия и газовое центрифугирование. Здесь напрямую используется разница в массе между изотопами неделящегося урана-238 и расщепляемого урана-235. А основанные на лазерном возбуждении методы рассчитаны на разницу в реагировании этих изотопов на электромагнитное возбуждение. Лазеры можно использовать для создания разных электрических зарядов в изотопах, чтобы затем разделять их и собирать, пропуская через электрическое поле.
Соединенные Штаты с 70-х годов прошлого века прилагали серьезные усилия по проектированию эффективных систем лазерного обогащения урана, которые можно было бы запустить в серийное производство. Технические трудности преодолеть не удалось, и идею положили под сукно. Сейчас американцы пытаются вдохнуть в нее вторую жизнь. General Electric и Hitachi, создав совместное предприятие Global Laser Enrichment, строят в Северной Каролине, в городе Уилмингтон, установку по разделению изотопов путем лазерного возбуждения.
Апологеты технологии уверены, что она станет революцией в атомной энергетике: эффективность обогащения до 16 раз выше, чем у действующих центрифуг, при значительном сокращении капиталовложений и затрат на энергию. Скептики в ответ указывают, что выгоды для конечного потребителя будут не столь уж и высоки. Поскольку расходы на обогащение составляют лишь 5% от общего объема затрат на атомную энергию. А это значит, что даже при существенном снижении цен на услуги по обогащению, суммы в счетах за электроэнергию уменьшатся довольно незначительно. Говорит директор Центра энергетики и безопасности, главный редактор журнала "Ядерный клуб" Антон Хлопков.
"США не первые, кто инвестирует средства в технологию лазерного обогащения урана. Соответствующие работы проводились и в других ведущих ядерных странах, в частности, в Советском Союзе, а затем и в России. Однако выводы, сделанные в рамках данных исследований, были достаточно однозначными: технология может успешно применятся на лабораторном уровне для обогащения незначительных количеств урана. Однако не может применяться в промышленных масштабах. По крайней мере, тот выигрыш в себестоимости, который получался на лабораторном уровне, не может быть сохранен при переходе на промышленный уровень производства обогащенного урана. Поэтому в отношении этой технологии по-прежнему много скепсиса и в России, и в целом ряде других стран с высокоразвитой атомной энергетикой".
Главная проблема технологии SILEX лежит, конечно, не в экономической плоскости. Есть опасения, что она станет существенным подспорьем для тех сил, которые занимаются распространением ядерного оружия. SILEX по сравнению с центрифугированием повышает риск "сценария прорыва". Грубо говоря, используя традиционные технологии, Иран сможет наработать оружейный уран за несколько месяцев, а в случае SILEX этот срок сокращается до нескольких недель.
Интересно, что в 2003 и 2004 годах МАГАТЭ уже сообщало о тайных попытках Ирана создать технологию лазерного обогащения. Насколько можно судить, труды иранских ученых в этом вопросе не имели продолжения. Кстати говоря, у предприятий SILEX есть вполне характерные и узнаваемые демаскирующие признаки, говорят знающие люди, не уточняя деталей. Так что скрыть программу лазерного обогащения урана от мировой общественности не получится. И хотя большинство экспертов согласно с тем, что SILEX не представляет значительной опасности для нераспространения, факт в том, что любая новая технология ставит перед гарантами этого процесса ряд трудноразрешимых проблем. Это происходит из-за фундаментального несоответствия Договора о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО) реалиям сегодняшнего дня.
Напомним, что ядерная эра началась в 1945 году, когда США стали первым государством, которое испытало ядерное оружие, а также первой и единственной страной, применившей его на практике. У Советского Союза ядерное оружие появилось в 1949-м, у Великобритании – в 1952-м, у Франции – в 1960-м и у Китая – в 1964 году. В этот момент калитку было решено захлопнуть. Осознав пагубные последствия, к которым неминуемо привело бы дальнейшее распространение ядерного оружия, ведущие державы мира в 1968 году решили, что у них должны быть эксклюзивные условия.
С тех пор утекло много воды и мир непоправимо и где-то даже радикально изменился. Целый ряд дестабилизирующих факторов возник хотя бы в силу завершения эпохи блокового противостояния. Без дисциплины холодной войны, когда политические режимы опасались вызвать гнев Советского Союза и США, сохранять режим нераспространения стало намного сложнее.
Применительно к настоящему времени эксперты насчитывают несколько основных вызовов режиму нераспространения. Во-первых, это противоречивый характер системы международных отношений, включая ослабление международно-правовых регуляторов применения силы и обеспечения безопасности государств, прежде всего ООН. Из этого вытекает усиление тенденций к разрешению международных конфликтов, противоречий и разногласий с использованием военной силы.
Во-вторых, эксперты констатируют углубление пропасти между большинством государств мира и группой наиболее продвинутых в военно-техническом отношении стран. Это ведет к более свободному применению силы со стороны лидеров и создает стимулы для аутсайдеров, справедливо рассматривающих ядерное оружие как наиболее эффективное средство сдерживания. Третий вызов режиму нераспространения бросает научно-технический прогресс, способствующий преодолению разрыва между государствами, способными и неспособными к созданию собственного ядерного оружия. Собственно, SILEX как раз и попадает в эту категорию. Так что опасения в отношении этой технологии могут быть оправданными. Говорит член Совета по внешней и оборонной политике Владимир Аверчев.
"Решающая роль в развитии вооружений принадлежит технологии. Каждый раз на новом этапе развития технологии бросают вызов политикам. Это, как мы знаем, регулярно происходит в сфере стратегических вооружений. Например, непрерывная гонка между системами нападения и системами защиты.
История с лазерным обогащением урана – то же самое. Новые технологические возможности теоретически делают доступными для менее богатых стран производство обогащенного урана. И тем самым создают потенциальную угрозу.
Но ведь режим нераспространения не привязан к конкретным технологиям. Он привязан к тому, что абсолютное большинство стран мира взяли на себя обязательство не создавать и не приобретать ядерное оружие. Существует организация МАГАТЭ, которая следит за соблюдением этих соглашений.
Какими бы дешевыми не были новые технологии, количество мест на земле, где соответствующее оборудование может быть произведено, сильно ограничено. И каждое такое производство известно. Все это находится под контролем.
Новые технологии не ставят под вопрос действенность механизма нераспространения. Главный вопрос в том, хватает ли у стран-учредителей режима решимости навязывать свою политическую волю".
Усилия по консервации существующего режима нераспространения встречают все более активное сопротивление. Кроме военно-политических аспектов проблемы, ряд государств называет этот режим экономически дискриминационным. Он не столько препятствует расширению списка ядерных военных держав, сколько позволяет государствам, обладающим ядерным оружием, эффективно контролировать рынок радиоактивных материалов и ядерных технологий. Другими словами, ДНЯО сегодня является формой государственного протекционизма.
В целом, все меньше государств находят юридические, фактические, этические и логические основания для поддержки режима нераспространения. В некотором смысле он существует исключительно в силу инерции. По крайней мере, только политическая воля удерживает от решительного шага целую группу стран, обладающих высоким технологическим и экономическим потенциалом. Япония, Германия или же Швейцария способны быстро создать ядерное оружие сами, не прибегая ни к ничьей помощи. Немалый потенциал для этого имеется у Бразилии и Аргентины. Пример ЮАР, Израиля, Индии и Пакистана показывает, что непреодолимых препятствий на этом пути не существует.
Здесь особое значение приобретает строгость и единообразие применения всех норм режима ядерного нераспространения всеми странами. Между тем налицо двойные стандарты. Те же Штаты поощряли ядерную программу Ирана при шахе, а теперь считают ее одной из главных угроз безопасности; закрывали глаза на ядерные проекты Ирака пока шла война с Ираном в 80-е годы и весьма мягко относились к ядерным приготовлениям Пакистана.
Двойные стандарты лишь способствуют возрастанию рисков и подрывают устойчивость режима ядерного нераспространения. Они, а не новые технологии по обогащению урана, являются главным вызовом ДНЯО. На ликвидацию двойных стандартов должны быть направлены основные усилия международного сообщества и отдельно Соединенных Штатов, ставших заложниками собственной непродуманной и недальновидной политики.
