2045: год обретения бессмертия человеком

15 февраля 1965 года неуверенный в себе, но выдержанный студент Рэймонд Курцвейл появился в качестве гостя на шоу под названием «У меня есть секрет». Его пригласил  Стив Аллен, затем он сыграл короткое музыкальное произведение на фортепиано. Идея заключалась в том, что Курцвейл скрывает необычный факт,  и во время комичной дискуссии, первая Мисс Америка должна была догадаться, в чём секрет.

На представлении

см. клип на YouTube

 королева красоты проделала хорошую работу, чтобы «пропалить» Курцвейла, но победа здесь была за ним: музыка была написана с помощью компьютера. Курцвейл получил 200 долларов.

Затем Курцвейл  продемонстрировал компьютер, который он построил сам – размером со стол, подключенный к пишущей машинке, управление механизмом работы происходило при помощи реле. Участки дискуссии были больше поражены возрастом  Курцвейла, чем тем, что он сделал.

Но  Курцвейл потратит большую часть своей карьерной деятельности на то, чтобы демонстрировать результаты своей работы. Создание произведений искусства является как раз той деятельностью, которую мы  оставляем для людей и только для людей. Это акт самовыражения,  и вы не можете сделать это, если у вас нет собственного «Я». Чтобы понять творчество (исключительная прерогатива людей), компьютеру, построенному 17-летним человеком, надо увидеть ту грань, которая проходит между человеческим интеллектом и искусственным интеллектом.

Это был настоящий секрет Курцвейла, и в 1965 году никто его не разгадал. Может быть, это был и не его секрет. Но сейчас, 46 лет спустя, Курцвейл полагает, что мы приближаемся к тому  моменту, когда компьютеры станут более интеллектуальными, и даже, может быть, ещё умнее, чем люди.  Когда это случится, человечество – наши тела, наши мысли, наша цивилизация – будет полностью и необратимо трансформировано.

Он считает, что этот момент является не только неизбежным, но и надвигающимся.  Согласно его расчётам, конец человеческой цивилизации, как мы знаем, наступит приблизительно через 35 лет.

Компьютеры становятся всё быстрее. Это всем известно. Также увеличивается скорость приёма информации компьютерами.

Правда? Правда.

Таким образом,  компьютеры становятся всё быстрее, поэтому очень быстро может наступить момент, когда их интеллект, будет сопоставим с человеческим интеллектом. Мощности искусственного интеллекта станет достаточно, чтобы эмулировать человеческий мозг. Можно будет  не только выполнять арифметические операции с огромной скоростью, и создавать фортепианную музыку,  но и ездить на машинах, писать книги, принимать этические решения, оценивать фантазии на картинах, а также делать ставки на  ипподромах.

Если вы можете понять эту идею и  Курцвейл, и вместе с вами множество других очень умных людей тоже, тогда пари окончено. С этого момента, нет никаких причин думать, что рост компьютерной мощности можно остановить. Компьютеры взяли курс на развитие быстродействия, которое превосходит наше. И этот темп продолжает расти, потому что за основу первоначально было положено медленное  мышление человека. Представьте себе компьютер-учёный, который сам по себе является сверхумным компьютером. Он работает невероятно быстро с огромным количеством данных без особых усилий. Ему не нужно делать перерывы, чтобы поиграть в FarmVille.

Невозможно предсказать поведение этих компьютеров, умнее человеческого интеллекта, с которыми (с кем?) мы могли бы в один прекрасный день разделить нашу планету, потому что вы не могли бы быть такими умными, как  будут они. Однако существует много теорий об этом. Может быть, мы смешавшись с ними превратимся в сверхумных киборгов,  используя компьютеры, расширим наши интеллектуальные способности так же, как автомобили и самолеты  смогли расширить наши физические способности. Может быть, искусственный интеллект поможет нам избежать старости и продлить нашу  продолжительность жизни на неопределенный срок. Может быть, мы будем сканировать  наше сознание  в компьютеры и жить в них, как программное обеспечение, практически навсегда.  А может, компьютеры способны будут «включать» и «выключать» нас. Одним словом, все теории сводятся к тому, что человек должен претерпеть преобразования. Это преобразование получило название – сингулярность.

Трудно себе представить то, что понимается под сингулярностью. Всё, что с ней связано, звучит как  беллетристика. Но это не так. Это нечто большее, чем прогноз научной фантастики. Это не крайность, это серьезная гипотеза о будущей жизни на Земле. Каждый раз, как вы пытаетесь переварить идею, в рамках которой присутствуют сверх умные бессмертные киборги, возникает нечто вроде интеллектуальной рвоты, но подавите в себе её, если сможете, потому, что сингулярность только на первый взгляд предлагает нелепые идеи, на самом деле, они основаны на здравой и тщательной оценке.

Огромные финансовые средства вкладываются в эту область. Три года назад был основан Университет Сингулярности, который предлагает междисциплинарные курсы для аспирантов и научных руководителей.  Он размещается в НАСА. Google стал его основным спонсором. Об этом говорил Лэрри Пейдж, генеральный директор и соучредитель Google. Людей вводит в шок сингулярность, это становится похоже на интеллектуальный паноптикум, но, тем не менее, если это превратится в реальность, то окажется самой важной вещью, которая случится с человеком, после изобретения языка.

Сингулярность не такое уж новое направление. В 1965 году английский математик Гуд  описал нечто под названием «интеллектуальный взрыв». Вот что он под этим понимал.

Пусть ультра интеллектуальная машина определена как машина, которая может намного превзойти  все интеллектуальные способности любого самого умного человека. Тогда как конструкция машины основана на интеллектуальной деятельности, то ультра интеллектуальная машина могла бы сконструировать ещё более интеллектуальную машину. В таком случае, несомненно, наступит «интеллектуальный взрыв» и человеческий интеллект останется далеко позади. Т.о. первая ультра интеллектуальная машина станет последним изобретением человека, который когда-нибудь её сделает.

Термин «сингулярность» заимствован из астрофизики: это имело отношение к точке пространства-времени, например, внутри чёрной дыры, где законы обыкновенной физики не работают. В 80-х гг. XX века научный фантаст Вернор Виндж  создал сценарий, в основе которого был «информационный взрыв» Гуда. На конференции НАСА в 1993  году Виндж объявил, что спустя 30 лет у нас есть технологические средства, чтобы создать «сверхинтеллект» и скоро человеческая эра закончится.

В своё время Курцвейл  думал о сингулярности тоже. Он занимался этим со времён «появления у него секрета». У него был успех в инженерии и новаторстве. Он организовал свою первую компанию по программным продуктам, а затем продал её, когда ещё учился в Массачусетском технологическом институте. Он пошёл на организацию первой  печатно-читающей машины для слепых, первым покупателем которой стал Стив Вандер.  Курцвейл произвёл ряд инноваций в технических областях, включая синтезаторы и системы распознавания речи. Он запатентовал 19 изобретений и получил 19 грантов. В 1999 году президент Билл Клинтон удостоил его Национальной медалью в области технологий.

Курцвейл  параллельно ведёт карьеру в футуризме. Он публикует свои мысли на протяжении 20 лет о человеке и машине ьудущего . Так в 2005 году его книга «Сингулярность рядом» стала бестселлером.  В январе прошёл документальный фильм под тем же названием, в главных ролях: Курцвейл, Тони Роббинс, Алан Дершовиц. Существует ещё одна книга о сингулярности -  «Трансцендентальный человек». Билл Гейтс о Курцвейле: «это лучший человек, которого я знаю, по предсказанию будущего для искусственного интеллекта».

В реальной жизни, трансцендентный человек обычный человек. Курцвейл  вырос  в  Квинсе, штат Нью-Йорк, и вы все ещё можете услышать его акцент. Сейчас ему  62, он говорит с мягким, почти  гипнотическим спокойствием, хотя дает 60 лекций в год. Как наиболее заметный чемпион сингулярности, он в курсе всех вопросов, развенчанных недоверием к ней. Он добродушно говорит.  Его манера разговора почти апологетическая. «Я хотел бы принести вам менее захватывающие новости из будущего, но я посмотрел на цифры, и это то, что они говорят, так что я могу ещё сказать?»

Интерес Курцвейл к кибоорганической судьбе человечества начался в 1980 году, в основном с практической точки зрения. Ему понадобились способы оценки и отслеживания темпов технического прогресса. Даже великие изобретения могут потерпеть неудачу, если прибудут раньше времени. Хочется быть уверенным в том, что когда реализует своё изобретение,  будет подходящее время. «Даже в то время, технологии развивались достаточно быстро, так что мир, в котором проект был закончен, уже отличался от того, в котором он был начат», – говорит он. «Так что, как и в стрельбе по  тарелочкам – вы не можете попасть в цель».  Конечно, он знал о законе Мура, в котором говорится, что число транзисторов, которые можно разместить на микрочипе удваивается  примерно каждые два года. Это удивительно надежное правило. Курцвейл пытался  представить   это несколько иной кривой: изменение с течением времени  вычислительной мощности, измеренной в МИПСах (миллионов инструкций в секунду), которые можно купить  за 1000 $.

Как выяснилось, отношение, полученное Курцвейлом и число, выведенное Муром, похожи. Графически законы представлены в виде экспоненциальных кривых. Вид кривых не меняется с течением времени, даже если обратимся к дотранзисторной вычислительной технике (назад к 1900 гг.), основанной на реле и вакуумных трубках.

Курцвейл перенёс это отношение  на целый букет других ключевых технологических показателей: падение стоимости производства транзисторов с течением времени,  повышение тактовой частоты микропроцессоров, резкое падение цен динамической  RAM. Он обратился к тенденциям  в биотехнологии и за ее пределами: падение  стоимости  на секвенирование ДНК, предоставления услуг беспроводной связи,  увеличение числа Интернет-хостов, и патентов в области нанотехнологий.  Он находил одно и то же – экспоненциальное ускорение прогресса. «Это действительно удивительно, как сгладить эти траектории» –  говорит он. «От толстого и тонкого, от войны и мира, в периоды резкого подъема и спада». Курцвейл называет это законом  возвращающего ускорения: технический прогресс происходит  экспоненциально, а не линейно.

Затем он протянул эту зависимость в будущее, и это предсказало  рост настолько феноменальный, что  вызвало когнитивное сопротивление в  его уме.

Экспоненциальные кривые начинаются медленно, потом, как ракеты  устремляются вверх к бесконечности. По Курцвейлу, мы не развивались так, чтобы думать в терминах  экспоненциального роста. «Это не интуитивное предположение. Наши встроенные предсказатели являются линейными. 

Когда мы пытаемся обойти животное,  мы линейно прогнозируем, где оно будет через  20 секунд и как поступить в этом случае.  Вот такое в действительности «железо» в наших мозгах».

Согласно экспоненциальным оценкам Курцвейла, мы успешно проведём  реверс-инжиниринг человеческого мозга к середине 2020-х годов. К концу этого десятилетия, компьютеры будут способны обрести интеллект человеческого уровня. Курцвейл определяет дату сингулярности (нельзя сказать, что он не консервативен здесь)  –  2045 год. В том же году, по его оценкам, с учетом огромного увеличения вычислительных мощностей и  сокращения их стоимости, искусственный интеллект будет приблизительно  в миллиард раз больше суммарного человеческого интеллекта, который существует на сегодняшний день.

Сингулярность  – это не только идейное течение. Она притягивает людей, они чувствуют  связь друг с другом. Вместе они образуют движение, субкультуру. Курцвейл называет это сообществом. Если вы решили заняться сингулярностью серьёзно, то обнаружите, что стали частью  небольшого, но энергичного и глобально распределенного муравейника единомышленников, называемых  себя «сингуляритянами».

Не все они считают так же как Курцвейл. Здесь внутри сингуляритаризма огромное разнообразие мнений о методах сингулярности, когда и как это должно произойти. Но сингуляритяне составляют часть от общего мировоззрения. Они думают в терминах сквозного времени, полагаются на мощь технологий исторического этапа, их мало интересует обычная житейская мудрость, они не могут поверить в то, что вы живёте обычной жизнью, смотрите телевизор, как если бы революция искусственного интеллекта не собиралась выплеснуться наружу и изменить абсолютно всё. У них нет страха показаться смешными, нет отвращения, как у обычного человека, к абсурдным идеям, это просто пример иррациональной погрешности, но они не  «законченные» иррационалисты. Когда вы погружаете свой ум в сингулярность, то проходите крайний градиент в мировоззрении, жёсткое онтологическое смещение, которое отделяет сингуляритян от общего понятийного аппарата человечества. Это сравнимо с наступлением турбулентности.

Наряду с Университетом Сингулярности, соучредителем которого является Курцвейл, существует  Институт сингулярности искусственного интеллекта (Сан-Франциско). В числе его ведущих консультантов генеральный директор PayPlay и первый инвестор Facebook Питер Тиль. Институт ежегодно проводит конференции, называемые Сингулярные саммиты (Курцвейл также в числе соучредителей). Поскольку теория сингулярности имеет слишком обширный междисциплинарный характер, это привлекает всё большее количество участников. Ключевым вопросом саммитов являет искусственный интеллект, но на сессиях также обсуждают прогресс в других областях – генетики и нанотехнологии.

В августе 2010 года прошёл саммит в Сан-Франциско. На нём были не только учёные в области компьютерных технологий, но и психологи, представители нейротехнологий и нанотехнологий, молекулярной биологии, переносных компьютеров, профессор медицины  катастроф, специалист по серым попугаям и профессиональный фокусник и разоблачитель  – «удивительный» Джеймс Ренди. Атмосфера была курьёзная, напоминала смесь Давоса и НЛО-конвенции.

После искусственного интеллекта самой обсуждаемой темой на саммите 2010 года оказалась проблема продления жизни. Большинство людей рассматривают эту проблему как неразрешимую. Болезнь, старость, смерть, что с этим делать? Сингуляритаризм имеет на этот счёт некоторые идеи. Во многом это выглядит даже смешно, но это не просто выдача желаемого за действительное, это вытекает из науки.

Например,  известно, что одной из причин физической деградации, связанной со старением,  являются  теломеры, которые при сегментировании в ДНК, находятся  на концах хромосом. Каждый раз, когда клетка делится,  теломеры становятся короче, когда теломер совсем исчезает, клетка не может репродуцироваться больше и погибает. Но есть фермент теломераза, который способен менять этот процесс, именно за счёт его раковые клетки  такие стойкие. Почему бы не испытать действие фермента теломеразы на обычных клетках? В ноябре, исследователи из Гарвардской медицинской школы сообщили в журнале «Природа», что они сделали это. Опыт проводился над группой мышей, у которых были заметны признаки возрастной деградации. Эффект: мыши стали выглядеть не просто лучше, но и моложе.

Обри де Грей является одним из самых известных исследователей в области продления жизни в мире и  ветераном саммита по сингулярности.  Он ввёл фундаментальный термин под названием СИНС или стратегии инженерии  для незначительного старения. Де Грей рассматривает старение как процесс накопления повреждений, которые можно подразделить  на семь категорий, каждую из которых он надеется однажды  нейтрализовать с помощью  регенеративной медицины. «Люди представляют себе проблему старения чем-то неизменным,  как, например,  тепловую смерть  Вселенной. Это просто смешно», – говорит он. «Детскость какая-то. Человеческое тело – это не более чем машина, у которой есть множество функций, и в процессе функционирования накапливаются повреждения. Поэтому в принципе, эти повреждения периодически следует ликвидировать. Это действительно  просто вопрос внимания. В целом медицина состоит из предрассудков, это продолжится до тех пор, пока не будет доказано, каким образом можно исправить повреждения».

Курцвейл также относится со всей серьёзностью к продлению жизни. Его отец, с которым он был очень близок, умер от сердца в 58 лет. Его риск ранней смерти также велик, вследствие генетической предрасположенности. У него развился диабет 2 типа, когда ему было 35 лет. В процессе совместной работы с врачом Терри Гроссманом, который специализируется в области продления жизни, Курцвейл опубликовал  2 книги по этой тематике. Он предлагает свой подход: приём до 200 таблеток в день и ещё некоторых дополнений. Курцвейл считает, что  диабет излечим, и в свои 62 года по паспорту, его биологический возраст на 20 лет моложе.

Но его цели отличаются от де Грея. Для Курцвейла главное – оставаться здоровым как можно дольше. Для де Грея – оставаться живым до «прихода» сингулярности. Разница в попытке переадресации. После возникновения гиперумного  искусственного интеллекта, вооружившись передовыми нанотехнологиями, можно будет  бороться с целым комплексом  системных проблем, связанных со старением  человека. Кроме того, тогда мы сможем помещать наши «мозги» в крепкие сосуды, такие как компьютеры и роботы.  Он и многие другие сингуляритяне принимают в серьез предположение, что  люди, которые живы сегодня, доживут до то того момента, когда они обретут функциональное бессмертие.

Это идея, одновременно радикальная и древняя. В «Отплытии от Византии» Йейтс описывает трудности человека, в котором душа прикреплена как к умирающему животному. Почему бы не отстегнуть её и не прикрепить  к бессмертному роботу вместо этого? Но Курцвейл считает, что идея продления жизни вызывает  ещё  большее  сопротивление  аудитории, чем  экспоненциальные кривые прогресса человечества.   «Есть люди, которые могут  принять идею возникновения компьютеров, которые будут умнее людей», – говорит он. «Но идея значительных изменений, связанная с увеличением продолжительности жизни человека, вызывает особые споры. Люди вложили так много усилий в создании философии вокруг проблемы жизни и смерти. Я имею в виду, что это основная причина того, что существует религия».

Конечно, многие люди считают сингулярность  нонсенсом - фантазией, выдачей желаемого за действительное,  версией Силиконовой Долины, Евангелисткой историей воскрешения, закрученной человеком, который зарабатывает себе на жизнь, выдвигает возмутительные требования, и его поддерживает лженаука. Серьезные критики сосредоточились на вопросе о том, может ли компьютер стать действительно  разумным.

Безусловно,  внутри поля искусственного интеллекта  (ИИ), этот вопрос занимает центральное место. Но ИИ в настоящий момент не может воспроизвести интеллект человека  или даже говорить  в кино, как гуманоид (HAL , C3PO, Data).Фактические  ИИ,  как правило, в состоянии работать только в одной области, например,  интерпретация  поисковых запросов или игра в шахматы. Они работают в  очень  узких рамках и не умеют разговаривать на вечеринках. Они умны, но только если вы определите путь их действий. Тот интеллект, о котором говорит Курцвейл,  сильный ИИ или общий искусственный интеллект, ещё не существует.

Почему нет? Мы почему-то всё ещё ждём экспоненциального роста вычислительной мощности. Но существуют процессы, происходящие у нас в мозге, которые невозможно продублировать электроникой, независимо от того, сколько МИПС на это уходит. Нейрохимическая архитектура, которая, как мы знаем, генерирует эфемерный хаос в голове человека, поэтому его сознание может оказаться слишком сложным, чтобы создать  аналог в «цифровом» кремнии.

Биолог Деннис Брей был одним из немногих, кто выразил инакомыслие на саммите сингулярности прошлым летом. Он выступил с речью на тему: «Что клетки могут, то роботы не могут». «Хотя биологические компоненты действуют такими способами, которые сопоставимы с условиями в электронных схемах. Они  могут принимать огромное число состояний. Многократные биохимические процессы создают химические модификации молекул белка, далее разнообразные ассоциации с отдельными структурами в определенных местоположениях клетки. В конечном итоге, комбинации состояний делают клетку практически уникальной». Представить себе такой процесс с помощью нуликов и единичек компьютера  - выглядит достаточно грубовато.

На практике обнаруживается целый ряд философских проблем. Предположим, что мы создали компьютер, который  говорит  и действует так, что это неотличимо от человека, другими словами, который может пройти тест Тьюринга (очень грубо говоря, такой компьютер действует вслепую). Компьютер не может ощущать. Он не причастен к человеческому бытию. В нём нет таинственной искры сознания – ну, не приведение ли это?

Курцвейл признает, что существует фундаментальный уровень риска, связанного с сингулярностью, который невозможно уточнить, просто потому, что мы не знаем, что развитый искусственный интеллект, превратившись в жителя  планеты, будет делать. Ему не следует «чувствовать» себя конкурирующим с нами за ресурсы. Одна из целей Института Сингулярности  - убедиться, не только в том, что искусственный интеллект развивается, но также, что ИИ  является дружественным. Вы не должны быть сверхумным киборгом, чтобы понять, что введение превосходной формы жизни в собственной  биосферы  является одной из основных дарвиновских ошибок.

Если сингулярность начнётся, на эти вопросы будут получены ответы, нравится нам это или нет, и Курцвейл считает, что попытка отложить сингулярность, запретив эти технологии, не только невозможна, но и не этична, и, по его мнению, опасна. «Это потребует тоталитарной системы для реализации такого запрета», – говорит он. «Это не сработает. Просто технологии уйдут в подполье, где учёные продолжат свою работу».

У Курцвейла почти нечеловеческое терпение, он очень тщательно подходит к дискуссиям. Это доставляет ему удовольствие – выслеживать своих критиков, чтобы потом ответить им по пунктам, педантично и подробно.

Возьмём хотя бы вопрос о том,  могут ли компьютеры повторить биохимические сложности человеческого мозга. Курцвейл не видит для этого никаких сложностей: нет принципиальной разницы между  плотью и кремнием,  на котором допустимо моделировать мышление. Он бросает вызов биологам,  заключающийся в  том, что возможно придумать механизм, который может смоделировать любую  неврологическую функцию, всё дело лишь в гибкости программного обеспечения компьютера. Курцвейл отказывается падать на колени перед тайной человеческого мозга. «Вообще говоря, ядро разногласий у меня будет с критиками.

Они скажут:

- О, Курцвейл, вы недооцениваете сложности   человеческого  мозга или  сложности биологии.

Но  не думаю, что я недооцениваю проблему.  Наоборот, они недооценивают  силу  экспоненциального роста».

Эта позиция  не выделяет Курцвейла среди приверженцев сингулярности.  Многие делают ещё более крайние прогнозы. С 2005 года невролог Генри Маркрам работает над амбициозной инициативой в  Институте Мозга и Мышления  и Швейцарском Федеральном Техническом Институте в Лозанне, Швейцария.  Она называется «Проект Голубого Мозга». Это попытка создать  нейронную  симуляцию  мозга млекопитающих с использованием IBM-ого  суперкомпьютера Blue Gene.  Сейчас команда Маркрама  сумела смоделировать один столбец из неокортекса мозга крыс, где содержится около 10.000 нейронов. Маркрам сказал, что он надеется, что  виртуальный человеческий мозг запустят через 10 лет.  (Даже  Курцвейл скептически относится к этому. Ведь полученный мозг понадобится «обучать», кто знает,  сколько потребуется на это времени?)

По определению, будущее сингулярности не может быть понято нашим линейным, химическим, «животным» мозгом, однако Курцвейл всё время твердит об этом. Он бесконечно борется с собой и со своим стареющим организмом. «Когда люди видят усиливающийся экспоненциальный рост, то это заставляет их принимать идеи сингулярности», – говорит он. «Для них это становится доступно, они видят, что прогресс носит экспоненциальный характер, но в некоторый момент они останавливаются, так как выглядит слишком уж  фантастично. Я на себе это испытал».

По Курцвейлу, в будущем  биотехнологии и нанотехнологии дадут  нам возможность манипулировать нашими телами и окружающим миром по своему желанию, на молекулярном уровне. Прогресс гиперускоряется, и каждый час приносит  научные прорывы, отстаиваемые учёными веками.

Мы «сбросим» Дарвина и возьмём на себя ответственность  за  собственную эволюцию. Геном человека станет просто огромным  кодом,  который следует протестировать и оптимизировать  и, если необходимо, переписать. Неопределенное продление жизни становится  реальностью, люди будут умирать, только если  пожелают. Смерть потеряет свое жало раз и навсегда. Курцвейл надеется, что придёт время, когда его покойный отец вернётся к жизни.

Мы можем просмотреть наши сознания в компьютерах и ввести виртуальное существование или поменяться телами с бессмертными  роботами и пролить свет в пространство, как межгалактические божества. За  несколько веков,  человеческий разум будет модернизирован и заполнит всё вещества во Вселенной. Такой видит Курцвейл нашу судьбу, как вида.

А если  это не так?  Никто не может ответить на такой сложный вопрос, что будет происходить  внутри кремневых «мозгов» компьютеров. Они либо «расцветут пышно», отождествляясь с  сознательными умами, или будут лишь блестящими и мощными повторениями бездушности.

Но незначительные шаги в этом направлении уже сделаны, причём результаты у всех на виду. Чем больше вы читаете о сингулярности, тем больше начинаете видеть её выглядывание из  совершенно различных областей. Пять лет назад у нас не было 600 млн. человек, ведущих социальную жизнь в единой электронной сети. Сейчас есть  Facebook.

Пять лет назад нельзя было вести постоянное наблюдение за людьми, видеть, что они  говорят  и где собираются,  и что там происходит, с помощью цифровых сетей. Теперь у нас есть iPhone. Это кажется невообразимым:  чтобы взять Iphone из наших рук и поместить  в череп.

Уже 30 тыс. человек с болезнью Паркинсона имеют нервные имплантаты. Google экспериментирует с компьютерами, которые могут управлять автомобилями. Более 2 тыс. роботов участвуют в боевых действиях в Афганистане наряду с людьми. В этом  месяце гостем  одного из шоу будет  вновь одна фигура в истории искусственного интеллекта: суперкомпьютер IBM по прозвищу Ватсон, играющий в игру «Jeopardy».Он работает на 90 серверах и занимает всю комнату, и в практическом матче  в январе оказался впереди двух бывших чемпионов:  Кена Дженнингса и Брэда Раттера. На каждый полученный вопрос он ответил  правильно, но гораздо  важнее,  оно не нуждается в помощи  при понимании  вопросов (или, строго  говоря, ответы), которые были  сформулированы на английском языке.  Ватсон  не такой сильный ИИ, но шаг за шагом сильный ИИ придёт.

Сто лет спустя, Курцвейл и де Грей, и другие могли стать ответом 22-ого столетия для «отцов-основателей», кроме их самих же, ведь они всё ещё будут живы. И на их идеи могли бы смотреть, как  на веселое ретро и датировать Диснеевским Туморроулендом. Ничто не стареет так быстро, как будущее.

Но даже если все идеи о будущем не верны, они правы по поводу настоящего. В них есть перспектива, если рассматривать картину полностью. Можно не признать  специфическую статью в духе сингулярности, но следует уважать Курцвейла за серьёзный подход в отношении будущего. Сингуляритаризм основывается на том,  что изменения действительно происходят, человечество несёт ответственность за свою судьбу, и история может оказаться не такой простой, как следование одного события за другим. Курцвейл любит подчеркивать, что средний сотовый телефон составляет около одной миллионной  размера, миллионной цены и в тысячу раз мощнее компьютера  в Массачусетском Технологическом Институте 40 лет назад. Кто мог подумать 40 лет назад, что мир будет выглядеть именно так? Если вы действительно хотите, представить это, надо думать, очень,  очень далеко за пределами своей «коробки». Или, может быть, вы должны думать дальше вглубь, чем кто-либо когда-либо прежде.

Рейтинг публикации:

10

Комментарии (0) | Распечатать

Добавить новость в: