Мобильная связь, телевидение, интернет, навигационные системы — эти технологии уже основаны на использовании околоземной орбиты или окажутся в космосе в ближайшем будущем. По прогнозам, к 2025 году благодаря сети спутников в интернет можно будет войти везде, даже в глухой тайге. В освоении космоса наступила новая эпоха: космическая гонка перешла из сфер, где соперничают самые развитые и богатые государства, на уровень, где конкурируют  частные корпорации и предприниматели.

Роуминг не входит

в управлении по борьбе с организованной преступностью. Потом управление расформировали, я сменил несколько профессий, побывал в половине стран мира, стал очень обеспеченным человеком. Поселился в вилле на побережье: за пальмами ухаживали садовники,на кухне работал повар. Но все равно чего-то не хватало. И когда мне позвонили и спросили: «Не хочешь ли заняться космонавтикой?», я собрался и поехал. А кончилось все тем, что сейчас мы, единственные в России, создаем спутниковую группировку, способную поддерживать глобальную мобильную и интернет-связь.

Иван Иевлев — партнер компании Yaliny, основанной в 2013 году омским предпринимателем Вадимом Тепляковым. Компания намерена предоставлять всем желающим безроуминговые звонки и безлимитный интернет за 10 долларов в месяц; спутники смогут транслировать сигналы в любую точку мира независимо от наземных станций. Провести видеоконференцию из самолета и выкладывать в социальные сети фотографии ночного неба из самого дальнего уголка пустыни можно уже сейчас, используя существующие группировки, но пока это очень дорогая услуга. Кроме того, долгое время спутниковая связь была слишком медленной и ненадежной. Именно поэтому к 2014 году у нее было всего 3 млн абонентов, в то время как к сотовой насчитывалось 7,2 млрд подключений.

В последние годы производить и запускать спутники стало дешевле, и они могут обеспечить куда более высокое качество связи. Создание таких группировок реально окупить, учитывая, какую огромную роль играют в наше время телекоммуникации. И еслив 2009–2014 годах коммерческие компании вывели на орбиту всего 10 маленьких спутников, то с конца 2014 года число аппаратов увеличилось в 36 раз. В перспективы спутнико-вой связи поверили во всем мире. Конкуренцию российской компании составляют,в числе прочих, такие звезды частной космонавтики, как Элон Маск и Ричард Брэнсон. Yaliny собирается отвоевать место на мировом рынке за счет лучших технических решений: например, ее инженеры разработал иактивную антенную фазированную решетку для спутников, аналогов которой в мире нет. Чтобы оценить масштаб российского проекта, достаточно сказать, что к 2020 году компания планирует вывести на низкую орбиту 510 спутников. Это больше, чем все спутники России, находившиеся на орбите в 2015 году.

Спутник из конструктора

— Именно то, что мы научились делать спутники меньшего размера, стимулировало бурное развитие частной космонавтики в последние несколько лет. Спутники ХХ века — громоздкие аппараты весом в несколько сотен или даже тысяч килограммов. Выводить их на орбиту и поддерживать их работу стоило огромных денег, эти затраты почти невозможно окупить. Сейчас ситуация изменилась, — рассказывает Сергей Иванов, один из основателей и руководителей крупнейшей в России частной коммерческой компании Dauria Aerospace — одной из двух частных российских компаний, имеющих свои спутники на орбите, и единственной, экспортирующей спутники в США.

Мы беседуем с Сергеем в офисе компании в Сколково. Кабинет украшают расставленные вдоль стен макеты спутников. Небольшие коробочки с торчащими в разные стороны глазами-фарами будто списаны с рисунков Мигунова — иллюстратора фантастических произведений Кира Булычева про девочку Алису из будущего. Несмотря на забавный вид, это полноценные космические аппараты: группировка из нескольких микроспутников (до 100 кг) и наноспутников (до 10 кг) сегодня может взять на себя многие функции гигантских аппаратов производства советских времен. Эти небольшие спутники можно очень эффективно использовать под конкретные задачи: не только принимать и передавать информацию, но и снимать поверхность Земли.

Сергей показывает на треногу, с которой на нас пучеглазо смотрит спутник Perseus: небольшая, с полметра коробка глубокого черного цвета с четырьмя глазами-объективами.

Сергей улыбается ей, как ребенку, школьными успехами которого собирается похвастать.

— В Советском Союзе шутили, что мы производим самые большие микросхемы — так вот, у нас самый большой наноспутник. Perseus весит около 10 килограммов, он оснащен аппаратурой для дистанционного зондирования Земли, или ДЗЗ. Это одно из самых перспективных направлений в частной космонавтике — именно из-за количества услуг, которые можно будет предложить на основе данных со спутников ДЗЗ. Например, группировка из 8–10 спутников Perseus на орбите позволит снимать всю сушу раз в сутки с довольно хорошим разрешением — достаточным, например, для нужд сельского хозяйства.

Дистанционное зондирование Земли — регулярная фотосъемка некоторой территории или всей планеты — в первую очередь интересна бизнесу. В сельском хозяйстве можно по снимкам отслеживать состояние посадок. Можно оценивать транспортные потоки на дорогах или в портах, что крайне важно для грузоперевозок. ДЗЗ даже используется в работе фондовых рынков. Например, сейчас с таких спутников, как Perseus, анализируют динамику наполняемости парковок Walmart, и по собранным данным делают прогноз изменения курса акций этой компании. Но и в быту технология может оказаться очень полезной.

— Люди не понимают, насколько космос проник в нашу жизнь. Что для человека космос? Ракеты, летающие на Луну и к планетам, зонды… На самом же деле всякий раз, когда вы заказываете такси через сервисы типа Uber или хотите свежую карту посмотреть, вы используете космическое пространство — информацию, полученную с помощью спутникового сигнала. А в будущем вы, например, будете платить 10 долларов в год за приложение на телефоне, которое будет получать данные со спутника, снимающего территорию в районе вашей дачи. Если будет зафиксирован пожар в радиусе 10 километров от вашего дома, спутник отправит вам и пожарным службам СМС в течение нескольких минут. Я вообще верю, что дистанционное зондирование Земли — одна из самых полезных человеку технологий будущего. Ее использование увеличит открытость и прозрачность — а это поможет обществу решить немало самых вроде бы далеких от космоса проблем. Допустим, с мусоросвалками: если организации, которые занимаются вывозом мусора, знают, что за ними следят со спутника, они не будут сваливать мусор не там, где надо, или избавляться тайком от мусора, который нужно утилизировать. Или, например, мы сможем следить за несанкционированной застройкой, вырубкой лесов.

Сергей показывает мне лабораторию «Даурии», где производят космические аппараты, обещающие облегчить нам жизнь. Она выглядит почти скучно: размером с просторную кухню, по стенам расставлены стеллажи с деталями, на двух небольших столах лежат вывернутые наизнанку спутники. В «обнаженном» виде они кажутся беззащитными, словно их лишили почетного звания космической техники и остался тривиальный набор проводов и плат. Даже не верится, что на работе вот этих небольших аппаратов основаны технологии будущего: кажется, что ребенок собрал их из деталей по прилагаемой инструкции.

— Это демонстрационные модели для тестирования программного обеспечения, — поясняет Сергей.

При современном уровне технологий собрать простенький спутник действительно несложно. Гораздо труднее научить его выполнять нужные задачи. 

По стопам Стругацких

Таких компаний, как Yaliny и Dauria Aerospace, в последние годы появились сотни. В 2014 году оборот частных компаний, использующих космическое пространство, составил 250 млрд долларов, тогда как бюджетные вложения по всему миру не набрали и 80 млрд. Доля российских компаний на этом рынке крошечная, но их число быстро растет.

— Частные космические компании и стартапы, конечно, наиболее успешны в США. Там компании Blue Origin и SpaceX делают суперсовременные многоразовые ракеты, там изготавливают десятки наноспутников в год. Объемы российского и американского рынков частных космических продуктов и услуг несопоставимы, — объясняет сотрудник еще одной частной российской космической компании «Лин Индастриал» Николай Дзись-Войнаровский. — Но ведь, по данным МВФ, США — это примерно 16% мировой экономики. А Россия — примерно 3%. Упрощенно говоря, мы в пять раз беднее. Конечно, в некоторых областях мы лидируем, и в пилотируемом космосе мы до сих пор впереди за счет советского задела. Но в целом, если у нас настолько меньше денег, о каком соревновании на равных можно говорить? Тем не менее коммерческая космонавтика развивается везде, во всем мире видят, что это рынок будущего. Когда благосостояние нашей страны немного выросло, здесь тоже появились венчурные фонды, инвесторы, которые хотят вложить деньги в перспективные бизнес-начинания, связанные с высокими технологиями. И у общества появился к забытой когда-то теме интерес: есть космические проекты, которые сумели собрать более миллиона рублей за месяц с помощью краудфандинга — когда деньги дают не инвесторы, а все желающие.

«Лин Индастриал» — российская компания, занимающаяся проектированием сверхлегких ракет, которые будут весить от 2 до 16 тонн и выводить на орбиту 11–180 кг полезной нагрузки. Основная задача таких аппаратов — вывод на орбиту маленьких спутников.

— Количество спутников растет с невероятной скоростью. Чтобы запускать все эти группировки для дистанционного зондирования или глобального интернета, а потом периодически заменять вышедшие из строя аппараты, нужны ракеты, лучше маленькие и недорогие, — рассказывает Николай. — Если заказывать большую ракету, то либо вывод будет стоить слишком дорого, либо придется долго ждать: были случаи, когда ожидание растягивалось на два года. Кроме того, при попутном запуске большие ракеты выведут ваш спутник на орбиту, нужную заказчику основной полезной нагрузки, но не всегда подходящую вам, а это для многих аппаратов критично. Это все равно что ездить на автобусе или маршрутке. А наши «Таймыр» или «Алдан» — можно сказать, «такси» для спутников.

Названия ракет инженеры позаимствовали у Стругацких: «Алдан» — это компьютер в НИИЧАВО, а «Таймыр» — планетолет из «Полудня». Сейчас «Лин Индастриал» завершает работу над ракетным двигателем, работающим на жидком топливе. Запускают пока только тестовые ракеты, отправка готового аппарата запланирована на начало 2020 года. 

Билет в космос

Офисы большинства коммерческих космических предприятий выглядят так, как полагается инновационным компаниям: молодые люди в джинсах и толстовках со стильными прическами и в больших наушниках сидят за серебристыми компьютерами. На разноцветных стенах — плакаты с подзадоривающими слоганами типа «Свой галстук можешь оставить здесь!».

Контора же компании «Космокурс» больше похожа на советский НИИ: за бежеватыми столами — мужчины лет сорока в пиджаках и белых рубашках, прически сотрудников — с идеально ровными проборами… Никаких излишеств, в шкафах толстые серо-коричневые справочники, центральное место в комнате занимает стол с рулонами чертежей и схем. При этом «Космокурс» — тоже компания будущего: она собирается отправлять туристов в космос. Я расспрашиваю ее директора Павла Пушкина, почему он не выбрал спутники или легкие ракеты, а решился построить ракету для туристов.

— Космический туризм из всех областей частной космонавтики ближе всего к потребителю, а значит, и к рынку. Я раздумывал над идеей создания спутников, но, как и многие другие, этот рынок развивается по синусоиде: то резкий скачок, то спад. Вот сейчас бум производства и запуска спутников, особенно небольших. На ближайшие годы запланированы сотни пусков. А компании, обрабатывающие данные с существующих аппаратов, жалуются, что их мощностей уже сейчас не хватает: информации слишком много, они не успевают анализировать такой поток. Если резко не вырастет количество предприятий, работающих с данными со спутников, индустрия производства таких аппаратов лопнет как мыльный пузырь. Мне как предпринимателю не хотелось бы в такой степени зависеть от внешних факторов.

— А сверхлегкие ракеты?

— Их производители сильно зависят, в свою очередь, от спутников. Чтобы поддерживать производство таких ракет, нужно не меньше четырех запусков в год: надо же обеспечивать завод работой! Если количество спутников будет расти непрерывно, это может быть реалистично. Но я уже сказал про избыточный массив данных и еще добавлю — про физическое ограничение: рано или поздно для спутников кончатся радиочастоты, их и так уже мало. Есть и третий момент, угрожающий производителям ракет, со стороны государства.

— Неужели государство запрещает ракеты строить?

— Наоборот! Чтобы поддержать индустрию производства спутников, оно готово субсидировать запуски. Идея прекрасная, но ракетостроителей она куска хлеба лишает. Кто ж будет платить за запуск, когда государство бесплатно может отправить?

Ракета для вывода туристов на орбиту, которую сейчас проектирует «Космокурс», должна взлететь в 2020 году. Группа из нескольких человек сможет подняться на орбиту, провести 5–6 минут в невесомости и плавно спуститься на Землю. Подготовка к полету займет всего три дня, перегрузки предполагаются настолько небольшие, что нет даже исключительных требований к здоровью туристов. Через несколько лет Павел собирается начать продажу билетов. Несмотря на стоимость — 200 тысяч долларов — желающие регулярно обращаются уже сейчас, но продажа начнется только после того, как закончится тестирование ракеты.

— Мы, конечно, на туристов со всего мира рассчитываем. Но и в России потенциальных покупателей немало. Например, знаете, сколько человек в России ежегодно покупает себе BMW за те же деньги? Мы только одну модель смотрели аналогичной стоимости — их продают несколько тысяч в год. А нам не нужно нескольких тысяч туристов, хватит нескольких сотен. Мы вообще не ждем огромных прибылей. Те, кто их ищет, в космонавтику не идут: чтобы денег заработать, нужно нефтью торговать или информационные технологии продвигать.

— А вы не просто деньги зарабатываете?

— Да, у нас есть и другая цель. Если все получится, мы поддержим около 30 различных государственных и частных предприятий в космической отрасли, обеспечив их заказами. Мы сейчас, например, приходим на завод и спрашиваем: «А можете нам 70 кресел для космонавтов изготовить?» Они отвечают: «Мы вообще-то только одно в год производим». А нам нужно 70 — представляете, какой это толчок для развития?

— А сами вы на своей ракете полетите на орбиту?

Павел опускает глаза:

— У меня очень слабый вестибулярный аппарат, я и на качелях-то качаться не могу, поэтому даже не думал об этом. И вообще, я же инженер, а не летчик. Но сейчас, когда вы спросили… Может, и полечу, когда тестировать ракету будем. У нас перегрузки совсем небольшие: требования к безопасности выше, чем у Роскосмоса. Вдруг получится?

Навигатор на лобовом стекле

В 2015 году на орбите насчитывалось около 130 российских аппаратов. При этом частных спутников за все время коммерческого освоения космоса запущено всего восемь: три отправила Dauria Aerospace, один — компания SputniX и четыре — условно частная «Газпром космические системы», которая сама спутники не производит, а заказывает у государственных предприятий или закупает за рубежом. Для сравнения, у США в том же году на орбите было 548 активных спутников, из которых чуть менее половины произведено и обслуживается коммерческими компаниями. Частных российских ракет на орбите еще не бывало. Даже если считать частной космонавтикой предприятия, пока только проектирующие спутники и ракеты (их можно насчитать с десяток), суммарный их вклад в экономику будет крохотным — все же в основном космические аппараты создают и запускают в России государственные компании.

Кто же формирует «мышечную массу» российской частной космонавтики?

На самом деле во всем мире конструированием и запуском спутников и ракет занимается небольшая часть частных космических компаний. Подавляющее большинство проектов связано с управлением космическими аппаратами с Земли, обработкой полученных данных и предоставлением самых разных услуг на основе этих данных: от телевизионных до навигационных.

В России в 2011 году открылся кластер космических технологий и телекоммуникаций инновационного центра «Сколково». Эта площадка рассчитана в первую очередь именно на такие компании. Сейчас в этот кластер входит 170 организаций, где в общей сложности работает около 1 тысячи человек. Здесь они получают налоговые льготы, бесплатные консультации, помощь в поиске инвесторов и порой весомые гранты.

— Ну вот, например, одна из наших компаний, Astro Digital, спроектировала новую технологию обработки снимков с космических спутников, — рассказывает директор кластера Алексей Беляков. — Огромное количество снимков с хорошей частотой обновления и в любом масштабе распределено по разным архивам, частным и государственным агентствам — компания собирает все эти данные в единую систему, обрабатывает их и предлагает получившуюся базу пользователю за 99 долларов в год. Базу эту могут использовать и бизнес, и обычный пользователь в самых разных целях — вплоть до того, чтобы смотреть, как капремонт на улице идет.

Компания, о которой рассказывает Алексей, заняла первое место на форуме высоких технологий Slush 2015 в Хельсинки и уже привлекла несколько миллионов долларов инвестиций — для этого хватило одной идеи и штата в несколько человек.

Классические коммерческие предприятия, непосредственно производящие компоненты космических аппаратов и электронику, тоже составляют в России немалую группу — просто никто не знает их точного количества или объема выручки. Произвести подсчеты сложно из-за специфики определения «космической деятельности». Например, делает такая компания особую систему зажигания. Если ее покупают госорганизации в рамках Федеральной космической программы, эта компания должна обзавестись лицензией на космическую деятельность. Но часто компания изготавливает какую-то деталь, необходимую для ракеты, а в ФКП участия не принимает — тогда и лицензия ей ни к чему. Формально она космической деятельностью не занимается, но фактически имеет непосредственное отношение к использованию космического пространства — ракета в космос без этой детали не отправится.

В России сложно определить, где заканчивается государственная космонавтика и начинается частная, но если учитывать такие компании, получается, что частная космонавтика у нас развита гораздо больше, чем кажется на первый взгляд.

Интересный пример взаимодействия государства и бизнеса в космонавтике — использование системы ГЛОНАСС. Спутниковую группировку для обеспечения системы запустило и поддерживает государство, данные со спутников передаются бесплатно. Компании придумывают, как можно эти данные использовать, и продают пользователям продукты и услуги: навигационные системы, различные полезные программы и приложения. Алексей приводит примеры использования ГЛОНАСС компаниями из кластера «Сколково»:

— Компания «Рид Инновации» создала аппарат, проецирующий по данным ГЛОНАСС в 3D траекторию трассы на лобовое стекло автомобиля. Удобная вещь, и будет очень востребована. Они уже 650 тысяч долларов инвестиций собрали. Или еще пример. Люди, у которых есть домашние животные, часто боятся, что их собака или кошка потеряется. Для них одна компания разработала прибор в виде ошейника или браслета, который передает на телефон информацию о том, где сейчас бегает питомец. Это тоже космическая услуга, поскольку используется навигационный сигнал со спутника. И это государственно-частное партнерство, поскольку данные предоставляются системой ГЛОНАСС, созданной государством на деньги налогоплательщиков. Я вам только два примера привел — их уже сейчас можно привести десятки, а скоро будут сотни.

Будущее наступает

Рассказывая о космических технологиях, люди все больше говорят о новых рынках и услугах, о потребителях и прибыльности, и кажется, что космонавтика окончательно перешла из области идеологической и романтической в деловую. Узнать, насколько изменилось отношение к космонавтике у тех, кто собирается посвятить ей жизнь, я решила у одного из самых активных в России космических энтузиастов — основателя и руководителя программы «Современная космонавтика» в Университете машиностроения (МАМИ) Александра Шаенко.

— Зачем нужна космонавтика слесарю из Саранска? Или инженеру из космической отрасли? — говорит Александр. — Я мог бы ответить: и тому и другому нужно, чтобы человечество двигалось в своем развитии вперед. Для очень многих это абсолютная ценность! Но я согласен, что сейчас на общей волне этой ценности почти не видно. Приняло считать, что сейчас наступила эпоха постмодерна, когда жизнь человека как-то стабилизировалась и развиваться уже совершенно не нужно. Можете заниматься чем угодно — развиваетесь вы или нет, совершенно все равно.

— То есть это вопрос даже не государственной политики, пропаганды тех или иных ценностей, а вопрос цивилизационный?

— В некотором роде. За счет популяризации можно было достичь иного эффекта, но государствам — они ведь тоже в постмодерне! — это не очень нужно.

— А лично вам это зачем?

— Это просто очень красиво. Когда вы смотрите на Землю с большой высоты, вы видите облака на ней, видите воду — красиво! Когда вы видите ее с расстояния миллиардов километров в виде маленькой голубенькой точки, это тоже очень красиво. А знаете, какие удивительные облака на Сатурне? А гейзеры из серы, бьющие на Ио, спутнике Юпитера? Пустыни на Марсе? Земля — одна из планет, а их очень много разных, и все там совершенно по-другому. Человек должен увидеть эти удивительные вещи. Космонавтика ставит очень сложные задачи, на пределе человеческих возможностей. Мне как инженеру кажется, что это прекрасный стимул для развития. Вообще, уровень развития технологий изменил пафос науки в целом: человеку теперь доступны такие возможности, что он может создать очень многое сам, без помощи государства, даже без оглядки на пользу для общества — просто потому, что ему этого хочется. Таких людей мало, но они есть.

…Сидя за столиком в кафе, Иван Иевлев из компании Yaliny задумчиво смотрит в окно. Я спрашиваю его, не пугают ли небольшую российскую компанию сложности взаимоотношений с государством, международные санкции и конкуренты с многомиллиардными бюджетами.

— Суть работы предпринимателя — решение проблем, так что нет, не пугают. В частной космонавтике мы решаем, возможно, чуть более сложные проблемы, чем в других областях. Если ты к этому готов, то сможешь бороться и с тем, что какие-то элементы электроники больше в Россию не поставляют, и с тем, что многие инвесторы в российские компании отказываются вкладывать деньги. Можно, конечно, сесть и заплакать, но если ты выбираешь такую модель поведения, тебе не место в частной космонавтике! Что касается конкуренции, в российских компаниях работают талантливые русские инженеры. Поэтому мы пока предлагаем лучшее технологическое решение. То, что мы его разработали без многомиллиардных бюджетов Брэнсона или Маска, — наша сильная сторона. А вообще на рынке космических технологий конкуренция парадоксальным образом сосуществует со взаимоподдержкой. Космос объединяет людей на уровне личных ценностей, стирая границы между странами и культурами. Мы все хотим одного и того же.

— Чего?

Иван показывает на окно, из которого открывается вид на автобусную остановку:

— Я люблю сидеть за этим столиком: мне нравится вид из окна. Еще год назад это была просто остановка — три стены, пластиковая крыша. А сейчас там доступны автоматизированная покупка билетов и wi-fi, электронное табло показывает маршрут движения автобусов и рассчитывает время их прибытия с учетом пробок… Будущее все-таки наступает, просто неравномерно. Мне кажется, общая задача всех тех, кто занимается космонавтикой, — равномернее распределить его продвижение. Вот мы, например, работая над телекоммуникационной группировкой, создаем инновационную технологию. Она будет полезна человечеству: от спутникового интернета нельзя отгородиться никаким файрволом или запретом, он будет доступен абсолютно всем, везде и всегда! Разве это не значит приближать будущее?