Вопрос о включении антропоцена (пока как эпохи) в геохронологическую шкалу будет рассматриваться в 2016 году на заседании Международной комиссии по стратиграфии. С соответствующим предложением выступила организация Anthropocene Study Group, основанная в июне 2009 года.
Мир меняется, и что будет дальше, зависит в первую очередь от нас. (Фото ewen and donabel.)
Дискуссия главным образом посвящена вопросу о том, нужен ли геологии такой период. В то же время влияние человека на природные процессы в масштабе всей планеты очевидно, и это не только накачка атмосферы парниковыми газами в результате сжигания ископаемого топлива для нужд непрестанно растущей промышленности. Строительные проекты перемешивают геологические слои. Человек занимает всё больше места, переделывая под себя целые ландшафты и экосистемы. Изменяются русла рек и выпиваются целые моря. Наша деятельность приводит к вымиранию одних видов (некоторые специалисты считают, что прямо сейчас происходит шестое в истории Земли массовое вымирание) и появлению других там, где их раньше не было. Появляются и широко используются ранее не существовавшие химические вещества (например, пластмассы и стойкие органические загрязнители), создаются даже новые элементы (последняя двадцатка Периодической таблицы). Геологическая и человеческая истории соединились в одну.
Осознание масштабов человеческого воздействия на окружающую среду началось не вчера. Ещё в 1873 году итальянский геолог и палеонтолог Антонио Стоппани предложил термин «антропозойская эра». Джозеф Леконт рассуждал о «психозое» (1879), а Алексей Павлов — об «антропогене» (1922). Одновременно Дмитрий Анучин развивал учение об антропосфере, а Владимир Вернадский и Пьер Тейяр де Шарден — о ноосфере. Новую жизнь в эту идею вдохнули работы американского биолога Юджина Стормера и голландского химика, нобелевского лауреата Пауля Крутцена. Термин «антропоцен», выдуманный Стормером в 1980-х, впервые был употреблён в печати в 2000 году.
Согласно сторонникам этой гипотезы, голоцен, начавшийся около 11 тыс. лет назад с окончанием последнего ледникового периода, уступил место антропоцену где-то в период с конца XVIII в. по середину XX в. Одни учёные предлагают считать точкой отсчёта антропоцена 1784 год, когда Джеймс Уатт изобрёл паровую машину, а другие — начало испытаний ядерного оружия.
Например, Дэвид Гринспун, председатель отдела астробиологии Библиотеки конгресса и куратор отдела астробиологии Денверского музея природы и науки, за то, чтобы «назначить» начало антропоцена на век атома. Во-первых, испытания создают такие изотопные аномалии и геологические образования, которые ни с чем не спутаешь. Во-вторых, впервые в руках человека оказалось то, с помощью чего можно уничтожить всю планету. Да, люди меняли природу и раньше — в результате освоения земли, сельского хозяйства, строительства городов, производства углекислого газа, но и другие биологические виды оказывали воздействие на мир, причём задолго до нас, — не будем же мы выделять геологические эпохи только по этому принципу.
Но самое главное, антропоцен начался, когда человечество всерьёз задумалось о том, что же оно творит. И с этой точки зрения наиболее подходящей точкой отсчёта можно назвать атомную бомбардировку Хиросимы.
И обратите внимание: антропоцен — это не только «Прометеев огонь», способный спалить весь мир, но и первые полёты в космос, а также формирование поистине глобальной системы коммуникаций. Планета впервые стала единой во всех смыслах, расстояния как будто исчезли: информационный обмен с любым уголком мира совершается мгновенно, орбитальные станции облетают Землю за считанные минуты, астронавты и космические аппараты могут охватить всю планету одним взглядом, ведь она всего лишь один из крохотных шариков в безбрежной пустоте.
Можно ли выделять антропоцен внутри четвертичного периода? Или же это начало чего-то нового? И сколько он продлится? Г-н Гринспун полагает, что это что-то вроде границы между геологическими периодами (наподобие границы между мелом и палеогеном, которая иногда выделяется отдельно как эпоха пятого массового вымирания), которая будет знаменовать либо провал экспериментов нашей цивилизации с самой собой, либо переход к совершенно новой планете (или Солнечной системе), на которой разумная жизнь будет разумно управлять природой, внедряя, к примеру, трансгенные и даже синтетические формы жизни. Само название — «антропоцен» — указывает на то, что мы берём на себя смелость признать свою роль в жизни планеты и стремиться ко второму варианту.
Г-н Гринспун обращает также внимание на то, что поиск внеземного разума исходит из мысли о бесконечном научно-техническом развитии. Но давайте мы сперва докажем, что подобное действительно возможно.
Подготовлено по материалам Astrobiology Magazine.
