Попробовал себя в новом жанре – в научной журналистике. Жанр чужой и, как оказалось, опасный. Занесло туда случайно. Два года назад я занимался расследованием попытки отравления Скрипаля. Удалось найти создателя «Новичка» – профессора Леонида Игоревича Ринка. Это была большая журналистская удача. Интервью с Ринком процитировали все мировые медиа, от The New York Timis и Der Spiegel до Egypt Today и The Times of Oman. Так все хотели узнать тайны советского яда.

С тех пор с Леонидом Игоревичем мы поддерживали эпистолярные отношения – поздравляли друг друга с Новым годом или Днем Победы. И вот Ринк написал мне: «Могу ознакомить с новым алгоритмом борьбы с коронавирусом. Если интересно – можем встретиться». Автор «Новичка» хочет укокошить COVID-19?

Мы поговорили. После закрытого военного «ящика» Ринк работал в нескольких лабораториях РАН и занимался в том числе лекарствами. Я погрузился в сказочный мир иммуномодуляторов, нуклеозидов и нуклеотидов, наноактиваторов и микросомального метода. В газете ВЗГЛЯД вышла статья. Коротко ее резюмирую. Ринк был причастен к внедрению диуцифона – это иммуномодулятор, благодаря которому на постсоветском пространстве победили лепру – проказу. Ринк доработал препарат (добился растворимости) и уверен, что тот поможет и против COVID-19. Он подчеркнул, что это не вакцина, а дополнительное средство.

А потом у меня состоялось несколько реальных и сетевых дискуссий по поводу публикации, Ринка и диуцифона. Не содержательных, к сожалению, но резких. Одна из них показательна. Мой дальний знакомый, филолог, довольно известный активист-просветитель (называть его не буду, вдруг одумается) решил, что он разбирается в химии и медицине лучше, чем профессора и академики.

Он постоянно путал даты и имена, но его это не смущало. Главное же, он пытался утверждать, что у диуцифона якобы не было клинических испытаний. Почему не было? Он не смог их «нагуглить». Не смог «нагуглить» – значит, не было. Тогда я его отправил к справочнику Михаила Машковского «Лекарственные средства (пособие по фармакотерапии для врачей)». Клинические испытания препарат прошел еще в СССР. Препарат был испытан и получил положительные рекомендации для лечения лепры, дерматозов, полиартрита и еще ряда болезней. В 1989 году фармакологический комитет Минздрава СССР разрешает клинические испытания диуцифона как средства терапии ВИЧ и СПИД. В 1996 году комиссия по иммунологии фармакомитета уже новой России рекомендует диуцифон в качестве такого средства.

Предложение Ринка о возможном применении диуцифона против ковида – только предложение. С иммуномодуляторами вообще все непросто – девять из десяти из них «пустышки», о чем говорит сам Ринк. Иммуномодулятор очень по-разному может влиять на организм.

Все это требует серьезнейшего изучения. Но именно сейчас, во время пандемии, медики и ученые пробуют разные решения. Мой же оппонент приписал профессору (а заодно и мне) пропаганду «никому неизвестного чуда-лекарства». Походя он в пух и прах разбил авторитетнейший Институт органической и физической химии им. А.Е. Арбузова в Казани, где синтезировали диуцифон, и бывшего главного лепролога Минздрава доктора Николая Голощапова. Для просветителя – это не авторитеты.

Он все больше горячился и в итоге заявил, что я «перестал для него существовать, как уважаемый журналист», и пообещал мне «испортить репутацию». По работе приходилось иногда общаться с плохими людьми. Но вот с угрозой «испортить репутацию» столкнулся впервые. Депутаты, грузинские снайперы и нацисты из «Азова» репутации не угрожали. Прилетело от филолога. Хоть и шапочно, но этого человека я знал давно. Бывало, что выпивали в одной компании в редакции некогда популярного, а теперь закрытого журнала, раньше он казался рассудительным. А теперь подумалось, что в 37-м году вот такой тип мог заниматься не «порчей репутации», а просто взять настучать «куда надо». COVID-19 стал превращать хороших людей в злобных гоблинов.

Случай с Ринком – не первый. Не так давно коллеги из «Известий» опубликовали материал о новом потенциальном способе дезинфекции, предложенном резидентом «Сколково» Дмитрием Балаболиным. Обработанная холодной плазмой вода потенциально может стать заменителем спиртовых растворов и хлорки. Позже в ТАСС было опубликовано письмо за подписью главы фонда «Сколково» Аркадия Дворковича, который просил ФБУН ГНЦ «Вектор» проверить эффективность методики.

Дальше со стороны либеральных просветителей на площадках «Дождя», «Новой газеты» и других началась самая настоящая травля. Изобретателю стали приписывать то, чего он не изобретал. Якобы Балаболин предложил не средство дезинфекции, а «волшебную воду, которая лечит ковид». Рабочее предложение изобретателя стали выдавать за «окончательное решение» чиновников. При этом одновременно пытались блокировать государственную экспертизу по проекту. Типовым образчиком травли стала статья «Водоканалья» в «Новой» Андрея Заякина, тоже просветителя-активиста и неудавшегося депутата от партии «Яблоко».

Заякин приписывает Балаболину создание «святой воды», передергивает по мелочам, упражняется в юморе, цитирует братьев Стругацких, демонстрирует знание общей физики – как-никак, а кандидат наук. И через эту эквилибристику приходит к выводу – ставит под сомнение необходимость проверять новое изобретение в «Векторе». Как говорится, приехали... Если действительно эффекта нет – пусть такое и будет заключение. Если есть эффект – пусть будет другое. Заякин же с товарищами отказывают изобретателю в самом праве на проверку. Типа, зачем на всякую лабуду тратить время.

При этом Балаболин, я тоже пообщался с ним, человек крайне импульсивный, за словом в карман он не лезет, иногда откровенно чудит. В целом производит, скорее, отталкивающее впечатление. Но это не повод его шельмовать как изобретателя. У него – и это медицинский факт – совместный проект с академиком-трансплантологом Сергеем Готье по разработке технологии на основе акустической заморозки.

Возможно, получится со средством дезинфекции? Надо проверить. Тут появились цензоры на факт проверки.

 

В принципе, механику их поведения можно понять. В свое время научное и околонаучное сообщество было глубоко травмировано «казусом Петрика», мошенника, который под прикрытием чиновников впаривал за гигантские бюджетные деньги «уникальные фильтры» для воды, которые ничем не отличались от обычных сорбционных и даже могли быть опасны для здоровья.

С тех пор на все новое (или хорошо забытое старое, как в случае с диуцифоном) наши просветители смотрят с подозрением. Подозрения – это очень хорошо. Отказ в проверке – плохо. COVID-19 сыграл с либеральными просветителями злую шутку. В момент общей истерии они стали своей противоположностью – реакционерами. При этом катализатор для их реакции чисто политический. Они будут запрещать и ругать резидента «Сколково» не содержательно, а только потому, что это – государственное «Сколково» и Дворкович. Они будут ругать Ринка, потому что профессор – «совок», не любит британцев и вообще выходец из недр «большевистского военно-научного ада». 

К поиску истины такая метода отношения не имеет.