Считается, будто история не имеет сослагательного наклонения. Последнее, впрочем, спорно (альтернативную историю никто не отменял). А потому читателям стоит поразмышлять, как изменилась бы судьба России, если бы отечественные спецслужбы акцентировали свое внимание на первых ячейках Интернационала, а не на деятельности бакунинских радикалов.
Николай Голицын. История социально-революционного движения в России. 1861−1881. М.: Государственная публичная историческая библиотека России, 2019
Рост революционного движения в России заставил правоохранительные власти не только расширить круг своей деятельности, но и заняться историей протестных настроений и их классификации. Написанные в результате исследования стали началом «полицейской версии» истории революции, из которых наиболее известны сочинения генерал-майора Александра Спиридовича о социал-демократах и эсерах.
К ним может быть отнесена и книга сотрудника (библиографа) министерства внутренних дел, князя Николая Голицына (1836−1893), над которой он трудился по заданию департамента полиции. Полученные в университетах знания (первоначально он учился на историко-филологическом факультете Харьковского университета, а затем перевелся на юридический факультет Московского университета) позволяли ему удачно сочетать навыки историка и правоведа.
В ходе работы над книгой автор подробно изучил архивы Третьего отделения собственной Его Императорского Величества канцелярии, в частности материалы зарубежной резидентуры, призванной следить за деятельностью политических эмигрантов. С этой же целью он сам ездил в Европу (в частности, Германию и Австро-Венгрию).
Книга состоит из собственно истории революционного движения и систематизированных персональных данных о деятельности русских эмигрантов (253 биографических справки о 111 мужчинах и 142 женщинах).
Касаясь эмигрантских объединений (Голицын называл их «кружками»), он выделял три основных группы.
«Кружок журнала «Народное дело» (…) Будучи усердными членами Интернационала, предводители этой партии стремились пересадить на русскую почву все условия жизни рабочего класса на Западе, причем считали последний в полной мере подготовленным для восприятия революционных ферментов на почве экономической. Это была партия — наименее русская или национальная, наименее опасная».
Вторая группа тоже не вызывала у Голицына особого беспокойства. Она на деньги Елизаветы Шиловой (вдовы литератора, члена общества «Земля и воля» Виктора Касаткина) издавала сочинения знаменитого революционера писателя Николая Чернышевского.
Большую опасность представлял кружок, возобновивший издание герценовского «Колокола», так как он всецело находился под влиянием Михаила Бакунина, Сергея Нечаева и Николая Огарева. Его члены активно вели революционную пропаганду, имели «целую систему военных и агитаторских планов», а также собственную контрразведку («полицию», согласно терминологии Голицына), которую возглавлял ветеран Польского восстания 1863−1864 гг. Владимир Озеров.
Считается, будто история не имеет сослагательного наклонения. Последнее, впрочем, спорно (альтернативную историю никто не отменял). А потому читателям стоит поразмышлять, как изменилась бы судьба России, если бы отечественные спецслужбы акцентировали свое внимание на первых ячейках Интернационала, а не на деятельности бакунинских радикалов.
Источник: regnum.ru.
Рейтинг публикации:
|
