Распоряжение президента Казахстана о перевода казахского языка на латиницу к 2025 году, прозвучавшее в его статье «Болашаққа бағдар: рухани жаңғыру» («Взгляд в будущее: модернизация общественного сознания»), опубликованной 12 апреля в газете «Егемен Казахстан», вызвало бурную дискуссию в обществе.
Рассмотрим аргументы тех, кто «за», и тех, кто «против».
Начнем с того, что сама эта идея не новая. Процесс латинизации письменности народов СССР начался еще на заре советской власти, причем с идеи перевести на латинский алфавит русский.
«В 1919 году газета «Известия» писала: «Теперь надо провести еще одну реформу в интересах русского просвещения заменить русский шрифт латинским. Наш алфавит чересчур сложен и настолько отличается от принятого в Западной Европе, что иностранцы приходят от него в ужас. Нам следует перейти к латинскому шрифту, более простому и изящному, подобно тому, как мы перешли от русского календаря к общеевропейскому и к метрической системе вместо пудов и аршинов», — напомнил в интервью газете «Время» Дастан Кадыржанов.
Аргумент, что латинский шрифт легче воспринимается, превалирует и сейчас. К примеру, для IT-специалистов переход на латиницу – что манна небесная. Так, IT-специалист Гани Мырзамуратов напоминает, что «многие базы данных, программное обеспечение не поддерживают казахские буквы.., по ним даже поиск не делается…» И он напомнил, что буквы на кириллице занимают два раза больше объема в памяти: «Если, например, латинская буква А занимает 1 байт, то буква А на кириллице займет уже 2 байта».
Политолог Куат Домбай видит преимущества латиницы для казахского не только в фонетике, но и в логистике: «искать 44 буквы на мобильнике или клавиатуре — это просто страдание».
Директор Института региональных проблем Дмитрий Журавлев в комментарии «Казинформу» заметил, что «выигрыш (перехода на латиницу) будет заключаться не в легком освоении западных языков из-за общей латинской графики, а в укреплении тюркского языкового единства. Это очень серьезный импульс».
Культуролог Мурат Ауэзов считает, что «латинская графика даст нам возможность консолидироваться, без этого в современном мире тюркским народам очень сложно. Сейчас, к сожалению, мы не можем читать литературу народов, очень близких нам по языку. В свою очередь, и они не могут читать наши произведения».
При этом Ауэзов призывает не смотреть на языковую реформу через геополитическую призму: «Реформа казахской письменности вовсе не означает полного отказа от кириллицы, поскольку наше общество должно очень хорошо знать русский язык и русскую культуру, отказ от которых будет для нас громадной потерей. Нужно признать, что перспективы развития нашего государства связаны с трехъязычием. Это факт, который мы временами понимаем, а временами начинаем забывать».
Среди сторонников перехода на латиницу и политолог Айдос Сарым, который выступает за реформу казахского алфавита и предполагает наличие политических последствий этого шага: «Политические последствия, безусловно, будут. И надеюсь, что они будут качественными. Имеется в виду, что придет поколение, которое будет оторвано от советского прошлого, которое выйдет из советского колониального дискурса. Что в свое время сделала советская власть? Она перевела казахскую письменность на кириллицу и фактически оторвала людей от собственного прошлого. Сейчас происходит примерно такой же процесс. И, как мне кажется, здесь не нужно говорить «не надо политизировать», потому что это априори политический жест».
Наконец, по мнению политолога Ерлана Карина, переход на новый алфавит позволит расширить информационные границы. Он убежден, что у Казахстана в этом плане есть преимущество перед теми странами, которые перешли на латиницу раньше: «Опираясь на положительный и местами ошибочный опыт бывших советских республик, Казахстан может учесть эти промахи и до 2025 года определиться с проектом, с комплексом технических, отраслевых и других вопросов».
При этом Карин уверен, что изменение алфавита не противоречит интеграционным процессам Казахстана: «Президент говорил, что мы ориентируемся на развитие экономического сотрудничества, на формирование евразийского экономического пространства, но речь идет именно об экономических параметрах интеграции, а не о политических формах. Поэтому идея введения латинского алфавита никак не входит в противоречие с нашими интеграционными процессами».
Между тем оппоненты перехода на латинский шрифт называют это решение абсурдной затеей.
В свое время известный казахстанский экономист Канат Берентаев в интервью газете «Время» предупреждал, что она может привести к «полному разрыву связи поколений»: «Мы потеряем все то, что у нас есть, а ничего нового не приобретем. Ускорять переход на латиницу – это абсурд. У нас просто нет такой возможности. Представьте себе, что всю казахстанскую классику, труды Абая, Сакена Сейфуллина, Мухтара Ауэзова и т.д. нужно будет переводить на латиницу. Кто этим займется и найдутся ли читатели?»
Он рассказал, что в 1993-1994 годах был в Ташкенте, как раз в то время, когда Узбекистан переходил на латиницу. «Когда мы обсуждали инвестиции в образование, оказалось, что расходы в Узбекистане в два-три раза выше, чем в Казахстане. Я потом зашел к первому заместителю председателя Госпрогнозстата Узбекистана, поинтересовался у него, и он сказал, что из этих затрат на образование практически 70% ушли на то, чтобы перевести учебники на латиницу».
На взгляд Берентаева, этот процесс в Казахстане будет сопряжен не только с огромными расходами, но и с серьезными негативными последствиями: «До сегодняшнего момента никто не подсчитывал, в какую сумму выльется перевод казахского алфавита на латиницу. Однако все специалисты сходятся во мнении, что малой кровью тут не отделаться. Можно было бы сказать, что миллионы и миллиарды, но цена намного выше – потеря казахстанской идентичности. И это намного дороже».
Не по душе это решение и писателю Канату Кабдрахманову. По его словам, эта реформа не имеет смысла с точки зрения языка, а ее цель отнюдь не лингвистическая.
«Цели – до нашего случая – всегда были политическими. В тридцатых годах, когда советская власть в одночасье перевела казахский язык на латиницу, целью было оторвать казахскую культуру от исламской. Когда в двадцатых годах ХХ века Турецкая Республика столь же бесцеремонно перевела язык на латиницу, целью было отречение от наследия Османской империи. Если продолжить эту логику, то цель планируемого перевода казахского алфавита на латиницу – отречение от советской культуры и дистанцирование от русской. Об этом надо говорить прямо.
Но порвать связи с русской культурой невозможно. Потому что она стала органичной частью современной казахской культуры. Какое культурное влияние на нас оказывают Узбекистан, Туркменистан, Кыргызстан? Никакого. Даже намного более продвинутая Турция в плане культурного влияния – ноль. На кириллице написаны тысячи книг, изданных миллионными тиражами. Поколения казахов, родившихся в латинице, будут относиться к этим книгам как к растопочному материалу. В утиль пойдет не только холуйская литература, но и хорошая».
Очень эмоциональный комментарий оставил в «Фейсбуке» казахстанец Нурлан Туреханов.
«Радость казаха предстоящей латинице очень похожа на радость переселения в перуашку без туалета — пусть плохо, но своё! Отчасти их можно понять. Насиделись под игом русским, ведь это так называется? Они же сидели под татаро-монгольским? Сколько? 300 лет? А мы сколько? Тоже скоро триста? Ну вот, математика свое берет, толкает вперед.
Хочется уже скорее все свое, понимаю. Но вот что хочу сказать: разрыв между ведущими мировыми державами и нами растет с катастрофической скоростью! С катастрофической! Назовите мне хотя бы одну вещь, которую казахи дали миру за последние 100 лет? Одну? Умаляю, хотя бы одну! Если вчера между нами было 40 лет, то сегодня 60, а завтра, даже без перевода на латиницу и потери всей убогой базы знаний, станет 80. А с потерей — 180.
Вы, если не дураки, не верите же во все это 2050 и вхождения в тридцадки, во все это жонглирование цифрами и показателями? Вы же понимаете, что на самом деле происходит? Вы же понимаете, что во власти у нас сидят люди, попавшие туда в результате обратной, отрицательной селекции, и что они не умеют ничего, кроме как делать хорошо себе? Скажите, зачем им казахский язык, если им не нужны сами казахи? Они же нас на нем только лгать научили. Наука? Культура? Искусство? Нет. Лгать, воровать, насильничать. На казахском.
Люди на Марс собираются, а тут, безтуалетному народу приспичило алфавитом заняться. Как говорит мой друг Сапрыкин, у нас поезд горит, а проводница все еще веселые конкурсы придумывает…»
Завершить обзор мнений мы решили словами казахстанского политолога Дастана Кадыржанова, который в принципе выступает «за» перевод казахского языка на латинский алфавит, но при этом высказывает ряд опасений. Например, что «проводя реформу немедленно», мы пойдем «по пути подмены торжества просвещения жестким прагматизмом капитала, бюрократической мутью и беспринципным казнокрадством и коррупцией».
По мнению Дастана Кадыржанова, вероятность такого развития событий сегодня максимальна, и «это станет катастрофой, если мы провалим такой цивилизационный вызов».
«Помня о том, какие алгоритмы кампанейщины присущи методам работы существующей власти, нужно опасаться, что национальный рывок сильно рискует превратиться в одну из таких кампаний, которым я даю определение «общегосударственная самозанятость». Это когда что-то крутится, непонятно как вертится, непонятно к чему приводит, кто-то о чем-то громко и досрочно рапортует, аплодирует, а из сокровищницы нации тихо-тихо исчезает самое главное — собственно сама нация», — считает Дастан Кадыржанов.
