Украина дает надежду России на выход из тупика, - Леонид Швец

На этот раз еду в Эстонию. В Санкт-Петербурге большой компанией садимся в автомобили и движемся в сторону Ивангорода, на границу России и Эстонии, России и Евросоюза. У нас заказан отель под Таллином, в городе Маарду.

По дороге, не заглядывая в спасительный Интернет, вспоминаем, что знаем об Эстонии и эстонцах. «Какие знаменитости из этой страны?» — «Певцы Георг Отс, Яак Йоала, Тынис Мяги». — «Да, первый пел арию Мистера Икса, второй – «Я рисую, я тебе рисую!» — «А Тынис в 80-м — «Олимпийский огонь золотой!» — «Есть еще одна женщина, фамилию забыл». — «Анна Вески!» — «Да-да! Только не Анна, а Анне!».

— «Когда я был студентом, в Свердловск приезжала крутая группа «Магнетик бэнд» под руководством Гунара Грапса». — «А я знаю актеров Вию Артмане и Лембита Ульфсака!» — «Вия Артмане из Латвии!» — «На Центральном телевидении был ведущий Урмас Отт!» — «А какие писатели есть в Эстонии?» — «Энн Ветемаа, я читал его роман «Монумент». В свое время в Таллине успел пожить Сергей Довлатов» — «А кто президент Эстонии?»

На последний вопрос ответа никто не знает.

В Ивангороде встраиваемся в хвост автомобильной очереди и потихоньку плетемся к границе. Вскоре оказываемся на знаменитом мосту, связывающем российский Ивангород и эстонскую Нарву. Он находится между двумя крепостями. В ту и другую сторону деловито снуют местные жители с сумками и пакетами. Симпатичная эстонская пограничница просит меня, единственного из всей компании, оставить отпечаток указательного пальца правой руки.

Наверное, это потому, что я с Урала, но все равно непонятно — при получении шенгенской визы в венгерском консульстве в Екатеринбурге я «подарил» Европе все свои отпечатки. Помню, сбоку от окошечка висел плакатик: «В Европу — в одно касание». Строгая черноглазая пограничница с красным носом — служивая выбегает из своей просторной будки с непокрытой головой — советует нам на обратной дороге зарегистрироваться в очереди, это обойдется в полтора евро. «Иначе будете стоять много часов!».

И вот мы в Эстонии. На улицах Нарвы — обычные советские дома. Вырулив на трассу, видим, что знаки стоят на пару-тройку метров дальше от дороги. Едем поздно вечером и сразу замечаем, что на магистрали не хватает светоотражающих элементов. «Европа называется», — ворчит водитель. Движемся строго по указателям, ограничивающим скорость, нас то и дело обгоняют машины с эстонскими номерами. Мы сразу договариваемся, что не будем обращать на них внимания.

Ловим местное радио. Нас окутывают эстонские мелодии и речь. Почувствовав прибалтийский колорит, находим станции на понятном языке — сначала «Русское радио», а потом — «Нароdное». На последнем звучит юморная песня, как Тоомас ехал домой. Она мне нравится, тут же начинаю подвывать зажигательному припеву: «Все эстонцы любят ско-р-рость!» Слыша, как в песне обыгран характерный акцент, с удовлетворением отмечаю, что местные умеют иронизировать над собой. А потом разочарованно улыбаюсь — ведущая сообщает, что это российская группа «Дюна»…

Кругом знакомые названия! Проезжаем поворот на Кохтла-Ярве, затем указатель сообщает, что если двигаться влево, то через 100 с небольшим километров будет Тарту («Там очень хороший университет»). Не успели въехать, а уже охватили взором почти всю республику! В стороне от дороги то и дело попадаются огоньки отдельных домов, Эстония — страна хуторская.

В отеле встречает администратор Ольга. «Солидно!» — улыбается она, когда один из нас расплачивается карточкой «Газпромбанка». В номере не оказывается туалетной бумаги, нам тут же выдают целую упаковку. Вода из крана бежит тремя тонкими струйками, а в самый неподходящий момент вообще исчезает. Немного подергав ручку крана, произношу русское слово, подобающее ситуации. И вода тут же появляется!

По телевизору узнаю, что президент Эстонии — Тоомас Хендрик Ильвес, ему 62 года. И надо же такому случиться — именно в день нашего приезда он в третий раз женится, его избранница — 38-летняя Иева Купце, служащая Минобороны Латвии. Переключаю каналы и засыпаю под народные мелодии — их по очереди играют на гармошках симпатичные эстонские парни, участники этнического телеконкурса.

Утром идем завтракать. В кафе холодно. Администратор Катя шутит, что это мы привезли им стужу и снег: за окном — минус 18 градусов. «Сколько здесь живу, — говорит приветливая женщина, — не помню такой зимы».

Выясняется, что Катя переехала в Маарду из Москвы. «Что вас заставило это сделать?» — «Мне близок европейский менталитет. Здесь я уверена, что полиция меня не обидит, а защитит, что власть все делает для людей, нет такой коррупции, как в России, все живут по закону». Рассказываю Кате, как «законопослушные» эстонские водители нарушали скоростной режим. «Они просто знают, где стоят камеры». — «А как же европейский менталитет?» — «Д-а-а, дураков везде хватает».

В Москве Катя работала звукооператором в Большом театре («нас называли кнопкодавчиками»). Сейчас она администратор отеля в пригороде Таллина («это хорошее место»), довольна своей новой жизнью.

Выдвигаемся в Таллин. Неожиданно обнаруживаем, что после обильного ночного снегопада дороги никто не чистил! У нас, в Челябинске, Екатеринбурге или еще где, в таких случаях все возмущаются, ругают власть за неумение организовать работу. При этом подразумевается, что в «цивилизованных странах» все по-другому. И вот — нечищеные дороги Старого Света.

Предположений у нас много: «Эстония еще не успела стать Европой», «да у них просто нет денег — страна в депрессии, много жителей отправились на заработки». Так и въезжаем в заснеженный Таллинн. Белая пелена мешает рассмотреть столицу. Едем между рядов советских строений, затем петляем по улочкам, на которых стоят дома, похожие на бараки. У нас такие сносят как ветхо-аварийное жилье.

Когда паркуемся возле морского музея, неожиданно замечаем машину с челябинскими номерами. В огромном павильоне представлены морские достижения республики на Балтике. Многочисленные буи, буера, яхты, лодки, тралы… Не случайно во время Олимпиады-80 именно в Таллине проходила парусная регата.

Но главная достопримечательность музея — подводная лодка «Лембит». Она парит в центре огромного павильона. В 30-х годов XX века в Эстонии, получившей независимость в 1918 году, был объявлен займ на строительство этого корабля, он был нужен для защиты молодой республики. Подлодку делали в Англии, на тот момент она была самым современным подводным судном в мире. Как написано на стенде, «после оккупации Эстонии Советским Союзом» лодка вошла в состав Военно-морского флота СССР (если точнее — в состав Краснознаменного Балтийского флота) и хорошо себя показала во время Великой Отечественной войны.
На слово «оккупация» можно было бы эмоционально не реагировать, но когда в том же музее видишь, как через запятую написано, что в 1939 — 1941 годах Эстония была под советской оккупацией, в 1941 — 1944 годах — под немецкой, а потом, с 1944 по 1991-й — снова под советской, этому противится не только русская душа, но и холодная логика.

Я понимаю все вопросы к империи, но как можно не видеть разницы между фашистами и теми, кто освободил от них твою республику?! Кто сказал, что жители маленькой, но гордой страны должны жить только историческими обидами, прятать свое суверенное сознание от правды жизни?! Тем более что правда эта — на каждом шагу.

Здания, построенные «оккупантами», в Таллине по-прежнему заметнее новодела последних лет. За годы независимости в Эстонии не появилось заметных точек роста. Республика стала не только географической, но и экономической окраиной Евросоюза, которая не может самостоятельно принимать судьбоносные решения. Это и есть долгожданная независимость?! При желании такую интеграцию в Европу тоже можно назвать оккупацией, только, конечно же, «цивилизованной»…

Пока у эстонцев идеология опережает экономику, они более умело создают точки роста национального самосознания. Музей подлодки «Лембит» — в их числе. Это судно, названное в честь вождя мятежных эстов (старейшина земли Сакала Лембиту в 1211 году возглавил борьбу против тевтонских рыцарей-крестоносцев, вторгшихся в Южную Эстонию), стало для нации символом гордости, силы и независимости.

Поток посетителей в музей не прерывается. Люди идут на «Лембит» семьями. На лодке всех встречает бородатый дедушка-экскурсовод. Непрерывно звучит эстонская речь. Ребятня проникает во все отсеки корабля. Устремляемся вслед за детьми и взрослыми, в утробе лодки заметно теплее. Маленький человек неосознанно чувствует себя здесь защищеннее. Армию и флот современной Эстонии сильными не назовешь, но светлое будущее снующих рядом детей обеспечено — теперь на рейде в порту Таллина стоят корабли НАТО, и у их бортов круглый год ласково плещется вода Балтийского моря…

Но главное в Эстонии — старый Таллин. По его улочкам, где дома впритык, можно бродить часами. Тут расположены посольство России и канцелярия митрополита Таллинского и всея Эстонии Корнилия. На площади — праздничная елка, веселые огни, киоски с атрибутикой. Для сугреву пьем грог и глинтвейн. Обедать идем в кафе «Три дракона», если точнее, это средневековая харчевня. Полумрак, горят только свечи, стоят столы и лавки. Женщины, раздающие еду, грубовато покрикивают. В бочке можно бесплатно набрать соленых огурцов. Получаем свои пайки, протискиваемся на место и постепенно привыкаем к полутьме. Пьем наваристый суп (ложек в харчевне нет), едим пирожки и мясо и понимаем, что и в Таллинн приехали, и в это место пришли не зря. Выходить из харчевни, а затем и из старого города не хочется…

Вечером в отеле отправляемся в заранее заказанную сауну. И чуть не замерзаем. В бане неожиданно прохладно, на полу — стылая плитка. В парной, если плеснуть на камни, еще можно терпеть, но она быстро остывает — пол в ней без деревянных решеток, жар забирает холодная плитка. Пытаемся включить джакузи, но в ванну почему-то не подается холодная вода. Не паримся и таскаем ее тазиками из душа, заодно согреваемся.

Когда, полупропаренные, рассказываем администратору Кате о сауне, она благодарит за «интересный комментарий». «Это просто факты без комментария. Вы передайте их хозяину!» — «Я не раба, и у меня нет хозяина, — гордо отвечает Катя, — а владельцу отеля мы все передадим». Чувствуется, что в Эстонии на всем экономят. А тут еще аномально холодная зима…

На следующий день в Таллине согреваемся в одном из торгово-развлекательных комплексов. Из лифта сразу попадаем в книжный магазин на третьем этаже. Площадь кафешки здесь сопоставима с территорией, отданной под книги. На стеллаже новинок привлекает внимание большая книга о Яаке Йоале.

Хожу между рядами изданий на эстонском, ищу русские книги. Не нахожу. Поднимаюсь на этаж выше и продолжаю поиск. В голове недоумение: «Неужели они так от нас отгородились, что ничего на русском не читают?» Наконец, мой поиск увенчивается успехом — нахожу раздел с книгами на «великом и могучем». На полках — Солженицын, Эдуард Тополь, исторические книги об Эстонии и Российской империи. Из современных авторов — Захар Прилепин, Виктор Пелевин и целая полка Юрия Полякова.

На стенде «Издано в Эстонии» — горячая десятка республиканских писателей, ее возглавляет Энн Ветемаа. Отдел на русском не так уж мал, но с площадями с изданиями на государственном языке состязаться, конечно, не может. Когда говорю об этом в кафе своим близким, сидящий рядом таллиннец «незаметно» поворачивается и оглядывает нас.

Вообще эстонцы ведут себя корректно и вежливо. Вопреки нашим ожиданиям, они терпеливо (и с разным уровнем акцента) отвечают на вопросы. Осечка происходит, когда мы спрашиваем, где есть wi-fi. «Я по-русски не понимаю», — неожиданно бросает в ответ продавщица. «Вообще-то вай-фай — слово английское», — улыбаемся мы ей…

Лев Лузин

http://blog.beinenson.news/2016/02/07/estonia-chelyabinsk/#top