Многих разочарую, некоторых разозлю, но скажу, что сенсации не
случилось, как не случилось единогласно объявленного «эффекта
разорвавшейся бомбы». Не было ни бомбы, ни сенсации, сколько бы ни
тешили себя желаемым вместо действительного экзальтированные блогеры и
воинствующие журналисты с обеих сторон.
И тем не менее,
результат оказался важнее и надёжнее бомбы и сенсации, как ни
удивительно это может показаться на самый первый, гневный от возмущения
взгляд. Потерпите, объясняю.
Я говорю об
активно аукающем сейчас по миру фильме французского журналиста Поля
Морейры «Маски революции», прорвавшемся на французский экран, сквозь
оголтелое сопротивление киевской «дипломатии» в Париже.
Походя
замечу, что в Париже киевская «дипломатия» точно такая же, как и на
своей далёкой родине: у неё не женское лицо и, увы, отнюдь не
благозвучные фамилии. Один гражданин МИДa Украины Чугункин, своими
настырными требованиями к французским властям «запретить, согласовать и
впредь не сметь» без специального разрешения Киева, добился
замечательного обратного эффекта, в котором до сих пор не преуспела вся
«кремлёвская пропаганда»: отныне в Европе киевскую дипломатию
окончательно приравняли к национальным свалкам Верховной Рады, где
принято доказывать собственную правоту не аргументами, не фактами и не
документами, а кулаками, верхом на собеседнике, в общей потасовке.
Киевский
дипломат Чугункин безапелляционным тоном своих «протестов», похоже,
только раззадорил всех причастных к созданию широко оглашенного фильма,
задолго до его просмотра.
Для не посвящённых, уточню, что автор
этой документальной ленты, журналист Поль Морейра — один из создателей и
активных участников проeкта независимого телевидения (если вообще
признать возможность существования такового) — агентства прессы
«Premières lignes» («Передовые»), штаб-квартира которого располагается
на одной лестничной клетке с недавно ставшей знаменитой совсем по иному
поводу редакцией журнала «Шарли Эбдо»… Все спешно снятые тогда на
мобильники кадры уличных перестрелок в момент трагедии были сделаны
сотрудниками именно этого агентства, с крыши печально известного теперь
здания.
Две такие разные и ныне нашумевшие редакции на одной
площадке — совпадение или судьба? Не суть, но независимые журналистские
расследования, каковы бы ни оказались их результаты, похоже, всё-таки в
самом деле являются целью существования агентства «Premières lignes»,
где трудятся серьёзные профессионалы, в том числе Морейра. И после
недавно происшедшего с коллегами по злосчастному адресу, дипломатические
угрозы господина Чугункина явно не ко двору пришлись.
По
признанию самого автора и взявшегося за показ фильма телеканала Canal +,
господин Чугункин оказался не единственным в своём стремлении
«запретить, согласовать и впредь не позволить»: давление было
значительно мощнее обычных профессиональных издержек подобного рода…
Но
и это теперь детали, и пусть «давящие» на информационную справедливость
подавятся собственной неудачей: фильм вышел, и речь только о нём.
На самый скептически прищуренный взгляд, фильм достойный. Не идеальный. Но достойный.
Я
не стану возводить здесь полный критический обзор и копаться в
структуре документа, попрекая недоглядом, недосказом или не самой
оптимальной подачей материала. Но несколько слов в защиту скажу.
Напомню
прежде всего, что снято французом, не владеющим русским (и тем паче
украинским) языком, что сказано и показано в документе исключительно
лично увиденное и отснятоe. И, главное, предназначенное прежде всего для
зрителя с французским менталитетом.
Так, например, в самом
начале несколько скомканная и не всем во Франции понятная история с
блокадой Крыма (о которой французский обыватель не имеет ни малейшего
представления, при полном отсутствии регулярной информации) не очень
внятно, мне кажется, вводит сюжет. С другой стороны, ключевой фразой
такого введения остаётся: насильственная блокада какой-либо территории,
мешающая нормальному снабжению её жителей жизненно необходимым,
«непременно должна повлечь жёсткое военное вмешательство». И это гораздо
понятнее французскому обывателю, для которого вполне приемлемо и
достаточно минутное объяснение, что такое Крым, с наглядной
демонстрацией на карте, с упоминанием подавляющего большинства русских в
его населении, проголосовавших за возвращение в Россию.
Значительное
число упрёков в адрес фильма касалось «недостаточно раскрытой темы
Донбасса». Ещё раз напомню, что документ показывает исключительно
увиденное и отснятое автором лично, а до Донбасса этот автор ещё не
доезжал.
Можно собрать воедино множество погрешностей и
препарировать их бесконечно, залатывая собственными «если бы, да кабы».
Мне кажется, это вовсе не важно.
По моим наблюдениям (не по
официальным откликам в прессе), несмотря на некоторую невнятность, фильм
сделал главное: показал действительную роль всех радикальных
формирований в очередной (повторю: очередной!) украинской революции и
(что, возможно, ещё важнее именно в данный момент) — роль их кураторов с
печеньками из известной страны подлинной (и длинной!) демократии.
Даже
не берусь сказать, которое из двух откровений больше потрясло
заинтересованных зрителей — присутствие неонацистов, упорно отмываемых
западной политкорректью под «ультра-консерваторов и националистов», или
присутствие американских друзей на празднике очередной, на этот раз
украинской «весны».
Все отреагировавшие какой-никакой рецензией
официальные СМИ всего более заинтересовались экзотическими атрибутами
нео-фашизма и нью-нацизма, именно поэтому больше всего реакций на фильм
последовало в ярко левой прессе (в « L’Humanité », « Le Monde » и
бушующихx левизной блогax). Для них обличение любых приближающихся к
нео-фаши-нацизму явлений — основная составляющая самого их
существования, ради которой они готовы шагать рука об руку с кем угодно,
вплоть до консерваторов.
Но только до тех пор, пока вместе с
этими явлениями можно также обличать обижающий маленького человека
«капитал», породивший в этом мире всё дурное и несправедливое. Поэтому
не обольщайтесь ложным союзничеством: как только речь зайдёт о насущных
болячках политкорректи – проблемe мигрантов или новой диктатуре
социалистического типа — шутки врозь.
А вот многочисленные лично
выслушанные мной зрители с кривой ухмылкой, как самое важное
откровение, прежде всего подчёркивали тёплое присутствие американских
«отцов демократии» и друзей украинской «весны» в эпицентре очередной
«спонтанной» катастрофы.
Удивительно щедрая в делёжке
демократическим опытом держава: всюду суются, всем строить и жить
помогают. Пол-Востока уже отстроили. Продолжение cкоро на ваших экранах,
может быть, «у берегов Беларуси»…
Самого автора неприятно
поразила исполнительница главной роли среди новых освободителей Киева,
Виктория Нуланд, как он её в фильме называет «дама с пирожками»
(когда-то в русской версии событий её поименовали «тётей с печеньками»).
То, что тётя-дама вызвала брезгливое удивление документалистов,
чувствуется однозначно и сильно: смысл сцены окормления американскими
хлебами из пластикового пакета проходит контрапунктом через весь фильм.
И
вот здесь хочется отметить одну такую пирожковую, с первого взгляда,
деталь: во всём фильме ни разу не прозвучало слово «достоинство».
А
ведь именно это скромное, но ёмкое слово было избранно главной
характеристикой украинского перформанса – «революция достоинства». Разве
нет?..
Видать, не уложились в нерастяжимое понятие достоинства у
французов главные действующие лица и исполнители всей постановки. Не
сошлoсь. Выпирает и торчит. Причём во все стороны. Лишние детали
оказались вовсе не из головоломки, а из неизвестного разобранного
будильника: никуда не приткнёшь. Торчат.
По мнениям зрителей,
одесскую трагедию уж как запутанно показали — не поймёшь, кто начал, кто
продолжил, зато ясно, чем закончилось. А всё равно — торчит: шокировало
и автора фильма и его соотечественников полное отсутствие малейшего
сожаления y «освобождённых» тем пожаром героев Украины. Шокировало
спокойное утверждение-убеждение: так оно и должно быть, одним волю,
другим — смерть. Согласно привитой заокеанскими друзьями тотальной
демократии.
Любопытная проходная деталь: при упоминании одесской
трагедии, в разных по идеологическому направлению СМИ называлось разное
количество жертв, от 42 до 48, причём левая пресса цитировала
наименьшее число, а правая — наибольшее. Ну, хоть так…
А всё
равно торчит. Торчит «уже не лидер» Мосийчук с его прущим во все стороны
«достоинством». Торчат разбегающиеся от журналиста по «коридорам
власти» заокеанские друзья украинской революции, приехавшие делиться
опытом и делить завоёванные свободы, но не желающие делать «официальных
заявлений» на этот (открытый) счёт…
Торчит даже «министр
экономического развития Украины» с испуганным лицом и мелодичным именем
Айварас Абромавичус — тот самый, что подал в отставку как раз на днях
(но фильм, конечно, ни при чём: он уже в фильме смотрится несколько
ошарашенным и ждущим подвоха…)
И, конечно же, торчит наскоро
застиранный друзьями революции лидер и со-учредитель партии «Свобода»
Тягнибок, когда-то призвавший «очистить Украину от 400 000 евреев и
русских», а ныне наспех отмакияженный либеральной общественностью под
«всего лишь ультра-консерватора и националиста».
И ещё много
всего торчит. Никуда не денешься — детали не от того будильника.
Разобрали, перемешали, обратно не лезет. Так, вроде, пока дело было до
кучи, оно и неплохо смотрелось — революция. А как навели объектив да
настроили чёткость — торчит. Лишние, лишние детали. Много деталей.
Теперь обратно не запихнёшь. И это главное.
А сенсации и бомбы
нет, не получилось, но совсем не потому, что, как яростно взялась
слюнявить либеральная общественность: де, у Canal+ всего 2 млн.
абонентов во Франции, да еще и показ фильма Морейры прошёл в самое
неудобное по рейтингам время — в 22.30. Не поэтому.
Просто
потому, что во-первых, сенсациями и бомбами сегодня во Франции никого не
удивишь, скорее быстро утомишь и вызовешь раздражение. Устали и от
того, и от другого.
Во-вторых, чтобы вызвать настоящую сенсацию,
необходимо изначальное заблуждение, а его, можно с уверенностью
сказать, и не было как такового: кроме узких кругов лично
заинтересованных и ангажированных, широкая публика как не представляла
себе, что там, на Украине произошло, так и не представляет до сих пор.
Имеется нечто туманно-революционное, против расплывчатого анти-русского.
Не более того. Средний французский обыватель — самый не ангажированный
обыватель в мире, пока из его личного крана течёт вода и греет батарея. И
этим как раз сейчас активно утешаются оппоненты «версии Морейры»,
усердно распространяя очередную полуправду о «не затронутых этой ложью
европейцах».
Все сенсации и бомбы имеют место в тематических
соц. сетях, но там, как известно, от любого вздоха что ни день — то
бомба или сенсация. И, несмотря на каждую сенсацию или бомбу, каждый из
оппонентов остаётся при своём, каждый непоколебим в своих воззрениях,
несмотря и даже не глядя на противоположные.
А если на любой
улице остановить хоть сотню человек, да и спросить, в курсе ли они, что
случилось на Украине, в каком году и что за скандалец буквально только
что разгорелся по поводу фильма одного хорошего профессионала, — можете
быть уверены, вам никто не ответит. Это буря элитно-интеллектуального
значения. Имеет место исключительно среди лично заинтересованных и
сознательно ангажированных.
И, тем не менее, у этой истории замечательный результат.
Вся
журналистская братия и вся журналистская рать, включая самых яростных
оппонентов версии Морейры, всё-таки воочию узрела и оценила вариант
демократии по-киевски, с которой «херои революции» рвутся в Евросоюз, и
теперь начинает задумываться над конкретным случаем, даже если подобные
раздумья многим неприятны.
Сам Поль Морейра, всего за истекшие
несколько дней после премьеры вкусил творческого общения с оппонентами
уже настолько, что категорически отказывается даже упоминать о фильме,
не только в интервью, но и в частных беседах.
А информативный
скандалец, даже местечково-профессионального значения хорош эффектом
знаменитого душа Шарко : душ Морейры тоже улучшает кровообращение и
укрепляет иммунитет к не ангажированной информации. Мне почему-то
кажется, что после скромной премьеры снятия масок с одной до сих пор
считавшейся неподсудной революции, всей
европейской политкорректи придётся привыкать к подобным неожиданностям.
И
не столь важно, что первая ласточка, как говорят французы, ещё не
означает, что весна пришла. Но уже в пути. Обратно не загонишь.
