Берлинская стена рухнула в 1989 году. Спустя год Германская Демократическая Республика вошла в состав Федеративной Республики Германии. Демократия и свободный рынок заменили плановую экономику и авторитарный режим в бывшем коммунистическом протекторате. После сорока лет социалистического опыта жителям Восточной Германии тяжело далась такая перестройка. Как оказалось, еще сложнее стало немцам из западных земель принять восточных соотечественников как полноценных граждан.

Аннексия заведомых аутсайдеров

 

По мнению Маттиаса Платцека, премьер-министра Бранденбурга с 2002 по 2013 годы, слияние в 1990 году стало не союзом равных, а аннексией Восточной Германии. Свобода слова и передвижений обошлись миллионам немцев потерей работы. Многие предаются ностальгии, для которой есть специальный термин "остальгия” - тоска по ГДР.

 

Это не может не раздражать западных немцев, из налогов которых за последние двадцать лет было потрачено 1,6 трлн евро на интеграцию восточных земель. Конституционность этого пятипроцентного налога, взимаемого только с обеспеченных граждан, регулярно оспаривается на западе страны. Его сбор формально истекает в 2019 году, но Ангела Меркель уже предлагает продлить его "на поддержание экономически слабых регионов страны независимо от их расположения”.

Футболки с символикой ГДР в немецком сувенирном магазине

 

Однако вина за такое положение дел лежит и на федеральном (бывшем западном) правительстве. Гельмут Коль в обход мнения финансовых экспертов предложил монетарный союз двух Германий, который привел к тому, что в одночасье все сбережения, зарплаты, пенсии немцев из ГДР были обменены по курсу "1 к 1", чтобы избежать повальной трудовой миграции. В то же время это означало заведомо проигранную конкуренцию развитой экономике запада - автомобильные, сталелитейные, химические предприятия были закрыты как нерентабельные. За первые четыре года после падения Берлинской стены Восточная Германия потеряла 45% рабочих мест и два миллиона жителей.

 

Гордость и предубеждения

 

Спустя четверть века возобновленной совместной жизни единая нация объединенной Германии так и не сложилась. Презрительные прозвища "осси” и "весси”, как называют друг друга некоторые западные и восточные немцы, все еще говорят о расколе. В 2009 году суд не удовлетворил иск гражданки Германии, родившейся в ГДР, к работодателю, который отказал в работе, вернув ее резюме с припиской "осси”. По версии суда, в действиях работодателя не было дискриминации: это, пусть и оскорбительное, слово не обозначает этническую группу. Суд не учел, что в Конституции Германии недвусмысленно зафиксировано: "Никто не может быть притеснен на основании пола, расы, языка или происхождения”.

Восстановленная Берлинская стена из 8 тысяч светящихся гелиевых шаров

 

Куда ярче о сохраняющемся неравенстве в обществе говорят высказывания некоторых немецких политиков. "Восточные немцы более склонны к ксенофобии”, - считает Рюдигер Левенц, министр внутренних дел земли Рейнланд-Пфальц, находящейся на западе страны. Он попытался объяснить этот феномен восточного шовинизма:

"Жители востока не имеют опыта взаимодействия с иностранцами и их культурой на протяжении десятилетий как их сограждане с запада. Сосуществованию с мигрантами необходимо учиться”.

 

В то же время Дитмар Войдке, премьер-министр Брандербурга, справедливо указал на то, что "атаки на лагеря беженцев в западных Баварии и Баден-Вюртемберге доказывают, что ксенофобия - проблема всей страны”.

 

Все это бьет по единству народа Германии: чем раздробленнее общество, тем меньше шансов на формирование общей политической воли. Сложно договориться, если собеседник по-прежнему считает тебя гражданином второго сорта.

 

Культурные различия действительно существуют, но заключаются по большей части в языке. В медиа и быту используются региональные наречия со своей лексикой. Восточный вариант немецкого наводнен словами из русского языка и коммунистического прошлого. В западном диалекте легко найти американизмы. Если немец произносит слово "астронавт”, а не "космонавт”, то, с огромной вероятностью, перед вами человек, родившийся западнее Берлина. 

Памятная медаль с первым немецким космонавтом из ГДР Зигмундом Йеном

 

Элитный шлагбаум

 

Согласно соцопросам, спустя 25 лет после объединения около 50% немцев не чувствуют себя частью единой Германии. 80% восточных немцев были вынуждены освоить новую профессию, а каждая вторая семья прошла через безработицу. Власти с самого начала продемонстрировали свои приоритеты: 80% жителей коммуны Клейнмахов в окрестности Берлина, получивших дома в ГДР, были выселены после объединения, потому что приоритетное право на собственность имел тот, кто был указан в документах на собственность до образования коммунистической республики. 

 

По данным социологов Билефельдского университета, выходцы из ГДР составляют 20% населения Германии, но только 5% из них входят в политическую, бизнес или научную элиту. Даже Ангела Меркель, уроженка восточной части страны, работает с кабинетом министров западного происхождения. Изначально это можно было бы списать на плохое образование или низкую квалификацию, но не двадцать пять лет спустя.

 

Разумное объяснение кроется в том, что федеральные власти отказались от повторения успешного опыта денацификации, но уже с коммунистами в главной роли. Бывшие красные функционеры в большинстве своем не стали новой элитой, но сохранили левый уклон на востоке и частично распространили его на всю страну. В свою очередь это привело к бесполезным и даже вредным субсидиям востоку: трасса для Формулы-1, которая никогда не будет использована по назначению или никому не нужное производство Цеппелинов. Восточные немцы быстро привыкли к развращающим дотациям - достаточно взглянуть на американские гетто, существующие на вэлфер.

Фабрика в Лейпциге, закрытая после почти 100 лет успешной работы

 

Со временем к некоторым политикам приходит понимание собственных ошибок и просчетов. "У нас было отеческое отношение к восточным немцам, основанное на девизе «мы знаем, что лучше для наших братьев и сестер». На самом деле мы понимали ровным счетом ничего”, - признается Томас де Мезьер, министр внутренних дел Германии. До решения проблемы еще далеко - миграционный кризис, переживаемый Европой в целом и Германией в частности, только обостряет углы, усугубляя ситуацию, в которой даже этнические немцы дискриминируются из-за того, что они выросли в другой среде. Более того, их самих обвиняют в ксенофобии.

 

Распространено мнение, что со сменой поколений проблема "осси” исчезнет сама собой. Это вряд ли возможно в обозримом будущем, ведь экономическое неравенство между двумя половинами страны и их культурные различия никуда не денутся. Для восстановления единства потребуется смена не одного поколения, но именно так это работает.