В общекитайском национализме растворился, так и не родившись, национализм гонконгский
Корреспондент Накануне.RU две недели наблюдал жизнь в палаточных лагерях "Революции зонтиков" в Гонконге и опыт китайских властей по борьбе с ними. Как оказалось, кровавая китайская компартия, танками раздавившая свою Перестройку 30 лет назад, в этот раз легко нейтрализовала возникшие перед ней угрозы с помощью вежливых полицейских и экономических успехов.
В Китае приступили к зачистке "революции зонтиков". Оставшиеся зоны протеста в Гонконге будут полностью очищены от возведенных демонстрантами баррикад на этой неделе. И "гонконгский майдан", похоже, близится к своему логическому завершению. Палаточные городки еще стоят на улицах в островной части города, но протестные настроения идут на спад. Полиция постоянно анонсирует силовой разгон, митингующие всерьез обдумывают альтернативные варианты протестов, вроде массовой голодовки. Впрочем, как показывает история с голодовкой лидера студенческого движения Джошуа Вонга, и здесь нет желания решительно идти до конца. После разгона лагеря на Монг Коке Вонг пригрозил властям голодовкой в случае отказа от диалога. Власти к его требованиям так и не прислушались, о начале голодовки сообщили мировые СМИ. Оппозиционер поголодал и по совету врача прекратил через несколько дней. Эта новость также разнеслась на весь мир, но власти Гонконга так и не пошли на диалог, оставив требования Вонга совершенно без внимания. Похоже, что массовая голодовка, если и начнется, то также вряд ли изменит ситуацию. Поэтому можно констатировать, что активная фаза противостояния уже прошла, и лагерь еще живет только благодаря нежеланию властей обострить ситуацию силовым разгоном.
В этой связи интересно проанализировать причины относительно мирного завершения "цветной революции" и дальнейшие перспективы протестного движения в городе, тем более что китайский опыт интересен уже тем, что КПК удалось быстро и без последствий одолеть первого демона "цветных революций": протест "креативного класса". На очереди теперь демон национализма.
Вначале стоит сказать несколько слов о Гонконге как таковом, что позволит лучше понять местную специфику. Город входит в состав КНР, но как бывшая британская колония, до 2047 г. обладает специальным административным статусом. Здесь имеет хождение собственная валюта, судебная и правоохранительная системы также не подконтрольны Пекину напрямую. Гонконг является оффшорной зоной, поэтому сюда выводят капитал компании со всего света (в последнее время очень активизировались российские). В результате, уровень жизни здесь превосходит среднекитайский. В этом отношении, начавшиеся в сентябре протесты можно сравнить с недавними попытками российского "креативного класса" "федерализовать федерацию".
Опасная тенденция возникновения гонконгского национализма обозначилась буквально на днях. Этой проблеме посвятила свое послание Регина Лау Суи, председатель Новой народной партии, которое называется "Протестующие должны оставить мечты о "гонконгской расе", отличной от населения материка". В нем отмечается, что столкновения между демонстрантами и полицией доказывают агрессивный характер протестов и угрожают репутации Гонконга как спокойного и законопослушного города. К этим столкновениям привёл целый ряд причин, основная из которых - то, что демократия как таковая не является целью протестующих.
В официальном издании "Союза гонконгских студентов" также несколько раз встречались упоминания о "самоопределении гонконгской расы". Однако, такой расы не существует и для неё нет места на свете, отмечает она.
Действительно, население Гонконга по ряду признаков отличается от китайцев из КНР. О различиях в языке мне уже доводилось писать в предыдущем репортаже. Кроме того, город был основан англичанами и 150 лет находился под британским контролем. В те трудные для Китая годы это был островок стабильности и даже процветания в регионе. После Гражданской войны сюда под защиту англичан бежало немало сторонников гоминьдановского режима, для некоторых Гонконг стал перевалочным пунктом на пути в другие страны, чаще всего в США и Канаду. Таким образом и без того тесные связи с британской метрополией и англосаксонским миром укрепились.
Надо также учитывать, что в Гонконге довольно долго останавливались, жили, начинали бизнес, уезжали и возвращались люди, для которых жизнь в китайском государстве была неприемлема по идеологическим или экономическим причинам. Многие из них имеют близких родственников в странах Запада, тогда как КНР для них является лишь абстрактной "исторической родиной". На пекинском диалекте китайского языка местные жители говорят с трудом, тогда как владение английским на очень хорошем уровне весьма распространено.
Однако в Китае полагают, что даже этих различий недостаточно, чтобы говорить о существовании "гонконгской нации", а тем более о её государственном самоопределении. Всю свою историю Гонконг был воротами Запада в Китай, то есть оставался неразрывно связанным с этой страной.
Протестующие, видимо желая сделать проблему национализма более выпуклой, стараются представить ситуацию так, будто на их стороне весь город кроме 689 выборщиков, а на их службе находятся мафия и "туристы" из КНР. На деле же, даже в лучшие времена на улицы выходило 100 тысяч человек, то есть далеко не большинство граждан. В конце ноября - начале декабря автор провел в лагере мятежников около недели и регулярно заставал его полупустым при том, что на "подконтрольных правительству" улицах кипела жизнь.
Демократическая риторика явно себя исчерпала и протестные настроения неуклонно идут на спад. Многие жители выражают свою поддержку силам правопорядка. Даже известный своей симпатией к митингующим журналист Сэмюэл Чан отмечает, что только за последний месяц населением города было собрано около десяти миллионов гонконгских долларов (около 75 млн рублей на момент написания статьи) в фонд поддержки полицейских, пострадавших в столкновениях. Полученная сумма превзошла ожидания организаторов акции. Само собой, тысячи полицейских, охраняющих порядок на улицах Гонконга, также являются местными уроженцами. Случаев перехода силовиков на сторону протестующих отмечено не было. Вероятно, в их среде идея "самоопределения гонконгской нации" и отделения от Китая популярностью не пользуется.
Таким образом, протесты, хотя и носят массовый характер, отнюдь не являются всенародными, гонконгская нация как идея пока еще выглядит как мертворожденное изобретение местных студентов. При всей своей этнокультурной самобытности, очевидно, что гонконгцы все же являются и, похоже, сами себя считают частью китайского народа. Однако, угроза, что враждебные КНР силы начнут развивать и культивировать южно-китайский национализм, присутствует.
Само наличие этой угрозы выглядит очень комично в сравнении с ситуацией с Россией и Украиной, чьи отношения насчитывают чуть более тысячи лет, если брать очень-очень грубо и верить украинским "историкам" о том, что в Киевской Руси реально жили прародители современных украинцев. При этом те же украинские "историки" любят уточнять, что Россия и Украина вместе "не так уж и давно".
Китай же гордится своей пятитысячелетней историей, а иные китайцы и вовсе говорят, что "скоро Китаю будет уже 6000 лет", и с этой точки зрения южные области, бывшие ранее независимыми царствами Чу и Юэ, вошли в его состав также "не так и давно", просто каких-то две тысячи лет назад.
Причём и присоединение-то это не было мирным. Кроме того, даже в двадцатом веке в трудные периоды китайской истории южные области некоторое время существовали фактически независимо от северных. В этой связи, возможное противопоставление южан северянам может быть потенциально опасным для целостности страны, но протест тогда должен выйти и за пределы Гонконга, тем более, что провинция Гуандун, к которой географически и культурно примыкает Гонконг, является регионом-донором.
Похоже расширение географии протеста - это именно то, чего пытаются добиться. Но и здесь протест наталкивается на вежливую, "мягкую" силу КПК. South China Morning Post сообщает, что митинги в поддержку гонконгских революционеров проходили в Макао (другой Специальный административный район, бывшая португальская колония рядом с Гонконгом) и странах Юго-Восточной Азии, где есть китайские диаспоры. Вашингтонский обозреватель издания Юнь Тан посвятил отдельную статью проблеме распространения протестных настроений на материковую часть КНР. Он отмечает, что эти волнения стали серьёзнейшими в Китае со времён подавления бунта на площади Тяньаньмэнь в 1989 г., но при этом затронули только Гонконг. Многие полагают, что это результат информационной политики государства, целенаправленно скрывающего правду о происходящих событиях. Однако, отмечает Юнь Тан, это обстоятельство не играет серьёзной роли. Хотя официальные СМИ КНР замалчивают или критикуют действия протестующих, население Китая не является изолированным. Блокировка интернета может обходиться целым рядом способов, так что китайцы могут получать любые данные о протестах.
Вероятнее всего, что стабильная ситуация в стране и экономический рост заставляют китайцев не задумываться о политике. Также изначально протестующие ставили перед собой локальные цели, которые не интересны жителям материка. Кроме того, положительный эффект оказывают проводимые Си Цзиньпином антикоррупционные меры - народ видит эффект от них и не стремится организовывать "протесты снизу". Молодёжь КНР не заразилась гонконгскими настроениями. Поколение китайцев под 30 плохо помнит Тяньаньмэнь и больше озадачено проблемами повседневной жизни, например, поиском работы или жилья. Увлечение молодёжи зарабатыванием денег привело к политической апатии.
Но главное, рост самого китайского национализма, подкреплённый успехами китайской экономики, просто абсорбирует влияние малых националистов на умы.
Это видно даже по самому Гонконгу, где ситуация отнюдь не так накалена, чтобы взорвать ситуацию в сопредельных районах. Как уже говорилось, протестующие не идут на серьёзные меры, такие как забастовки, которые могут нанести вред экономике города.
Антипекинские настроения, конечно же, сохранятся ещё достаточно долго, но будут носить, скорее, характер мелкого хулиганства.
В случае силового разгона можно разве что гадать о количестве задержанных и пострадавших. Повторение киевского сценария выглядит совершенно невероятным. В Китае очень строгий контроль за оборотом огнестрельного оружия. Кроме того, территория Гонконга полностью урбанизирована, поэтому здесь отсутствуют охотничьи угодья, так что оружие, даже нелегальное, можно представить, разве что, у организованной преступности. Конечно, даже в Китае исламские террористы иногда осуществляют терракты при помощи холодного оружия или самодельных взрывных устройств. В ходе же "революции зонтиков" холодное оружие практически не использовалось.
Не прошел даже "одесский сценарий" поджога, хоть это событие и стало, пожалуй, самым опасным моментом противостояния. 22 октября вблизи лагеря на Монг Коке был задержан человек с бутылью растворителя и зажигалкой. Информация в местных СМИ по этому поводу не отличается полнотой и непонятно, действовал ли злоумышленник самостоятельно, или просто оказался единственным задержаным. В итоге он был осуждён за хулиганство. Максимальный срок по этой статье местные законы устанавливают в виде года лишения свободы, тогда как в данном случае подсудимый получил всего шесть месяцев тюрьмы. Как и следовало ожидать, приговор оставил недовольными обе стороны - Антимайдан негодует, что человек оказался на полгода в неволе из за зажигалки, протестующие считают, что судить стоило за попытку умышленного убийства.
В этой истории наиболее важным представляется то, что полиция Гонконга старается не допустить кровопролития с любой из сторон, работает на высоком профессиональном уровне, и, что также стоит отметить, в соответствии с последовательным планом действий местного и центрального правительств. Поэтому у "революции зонтиков", можно смело утверждать, пока нет шансов на успех, а что будет дальше - посмотрим.
Павел Мартынов, Гонконг, специально для Накануне.RU
Источник: nakanune.ru.
Рейтинг публикации:
|
