Фантастический инструмент «мягкой силы»
Как социальная научная фантастика моделирует, увлекает и предостерегает общество
От редакции: Если и есть что-то, что можно выделить как объект наибольшего интереса всех без исключения членов команды Terra America, так это различные проявления и инструменты «мягкой силы». Очевидно, что Голливуд, рассказ о котором только что закончил Андрей Лазарчук, несомненно является таким инструментом. И это «мягкая сила» глобальной Америки. Среди немногих отечественных инструментов (пусть и не имеющих глобального действия) была и остается научная фантастика. О том, чем отличается она от англо-саксонской, не вытесняет ли ее фэнтези и каков механизм ее действия, мы побеседовали с писателем-фантастом, сценаристом и редактором-составителем сборников социальной фантастики «Антитеррор-2020» (2011 год), «Беспощадная толерантность» (2012 год), «Либеральный апокалипсис» (2013 год) и «Семьи.net» (2014 год) Сергеем Чекмаевым.
* * *
– Здравствуйте Сергей! Мы сегодня часто слышим, что классическая научная фантастика, фантастика нашего детства свой век отжила и все меньше и меньше оказывает влияния на умы читателей, а на смену ей пришло плодовитое фэнтези. Так ли это, на ваш взгляд?
– Безусловно, это не так. Издательский бум 90-х в России открыл дорогу многим новым направлениям, жанрам и авторам. В первую очередь – зарубежным, которых вдруг стало можно издавать безо всяких ограничений. И когда в промежутке между отменой цензуры и приходом авторского права на прилавки хлынул вал переводного фэнтези, свои ценители появились и у нас. А спрос, как известно, рождает предложение.
Феномен массовости фэнтези объясняется довольно просто: дело в том, что его проще и читать, и писать. Приключения тела, походы и сражения всегда будут интереснее для основной аудитории фантастики – подростков, поэтому жанр остается востребованным. А создавать сказочные миры все-таки легче, чем придумывать и объяснять непротиворечивую модель, основанную на научно-фантастическом допущении. В крайнем случае, на вооружении у авторов всегда остается неотразимый аргумент: it’s magic. Конечно, не стоит мазать все одной краской, существуют немало удивительных и крайне сложно и интересно организованных фэнтези-вселенных, но я сейчас говорю о массовом продукте.
И в англоязычной фантастике, и у нас отчетливо прослеживается тенденция возврата к старой, доброй «твердой» научной фантастике (Hard Sci-Fi), пусть и на новом витке развития. Чтобы не казаться голословным, назову несколько имен. В Америке это Питер Уоттс со своей знаменитой «Ложной слепотой», отец-основатель биопанка Пол ди Филиппо, трансреализм Руди Рюкера и многочисленные современные отражения киберпанка и нанопанка. На русском пространстве уже несколько лет довольно активна группа «НФ-возрожденцев»: Ярослав Веров и Игорь Минаков, Антон Первушин, Ник Горькавый, Борис Георгиев.
– Мы «по умолчанию» принимаем допущение, что книги влияют на умы читателей. Как вообще устроено это влияние в случае с фантастической книгой? Какие приемы работают? И почему они работают?
– Фантастика отличается от остальных жанров в первую очередь тем, что умеет строить модели. Не только выдумать, высосать из пальца НФ-идею, но и разработать мир, отличный от нашего, основанный на ней. К примеру: люди открыли телепортацию. Как изменится ритм жизни нашей цивилизации, ее организация, мораль, этика и культура? Альфред Бестер в романе «Тигр, Тигр!» блестяще показал экономические, социальные и все прочие катаклизмы, сотрясшие мир в считанные годы после открытия.
Достоверность выдуманного мира, бытовые детали, поведение героев, привыкших жить по другим принципам и стандартам – вот что делает привлекательной для читателя фантастическую книгу. Само собой, таких приемов много, отнюдь не один. Часто, вплоть до рождения отдельных поджанров и направлений, авторы используют прием «противостоящих крайностей», доведения до абсурда, когда берется какая-то модная в обществе тенденция или идея и раскручивается до некого абсолюта. Так появился, скажем, киберпанк: направление, в котором авторы описывают пугающее завтра глобальных корпораций и всеобщей компьютеризации.
Основных сюжетов, как известно, ограниченное количество, и все они давным-давно подробно разобраны литературой. Но вот приемы, конфликты, декорации у фантастики свои и зачастую новые, необычные, что и позволяет ей сохранять читательский интерес.
– Насколько, на Ваш взгляд, идеологически «заряжены» американские фантасты? Что они говорят миру? Тот же вопрос – про отечественных авторов. И еще: есть ли какой-то кросс-культурный диалог, или пресловутые «миры» у нас и у них свои?
– В свое время братья Стругацкие в прекрасной повести «Понедельник начинается в субботу» несколько гротескно разделили советскую и западную фантастику на «Мир Гуманного Воображения» и «Мир Страха перед Будущим».
Наши авторы мечтали о великих открытиях, космических полетах и контактах с иным разумом, а за океаном раз за разом изображали очередной Апокалипсис, то ядерный, то биологический, то от вторжения инопланетных роботов или разумных амеб.
С тех пор, конечно, ситуация изрядно поменялась, Мир Гуманного Воображения заметно потускнел и у нас. А после серьезного успеха серии «S.T.A.L.K.E.R.» многочисленные подвиды концов света размножились настолько, что повсеместно раздаются призывы написать и издать хотя бы несколько книг о светлом будущем. Например, сейчас совместно с литературным сообществом «Мир за углом» мы планируем сделать сборник фантастических рассказов о новом социализме.
Идеологический «заряд» по большей части отталкивается от самых распространенных и востребованных культурных трендов. Американцы слишком мало воевали, в особенности на своей земле, и за некие абстрактные идеалы: за свободу, за демократию, за крах тоталитаризма. Отсюда и «социальный заказ» на разнообразное Зло, которое пытается напасть и поработить непосредственно США – от русских, китайцев и арабов до агрессивных инопланетян. Все это мы можем наблюдать как в Голливуде, так и, скажем, в технотриллерах Тома Клэнси.
Активная пропаганда превосходства демократии над тоталитаризмом невозможна без смакования ужасов последнего. Вот почему столь популярна тенденция к описанию будущего США и Запада как некоего антидемократического образования – от религиозной диктатуры до процветания узкой группы избранных на фоне всеобщей грязи, насилия и трущоб. Поклонники фантастики моментально вспомнят целый ворох подходящих книг: «Если это будет продолжаться…» Роберта Хайнлайна, «Бегущий человек» Стивена Кинга, «Свободное радио Альбемута» Филипа Дика и так далее. Наиболее яркие примеры из недавнего прошлого: графический роман Алана Мура «V – значит вендетта» и трилогия «Голодные игры» Сьюзен Коллинз. Такой сюжет даже выродился в отдельный поджанр, называемый дистопией.
В России же ситуация несколько иная: мы воевали куда чаще, и не всегда удачно. К тому же любые игры с историей – вообще наш национальный вид спорта. Поэтому особую популярность получил жанр альтернативной истории, реконструкция иной временнóй линии после ряда событий в переломных точках, которые пошли не так, как в исходной реальности. К сожалению, у авторов зачастую не хватает желания или знаний, чтобы продумать достоверные шаги непосредственных участников, и в бой за упущенные шансы идут так называемые «попаданцы». Это персонажи из нашего времени, научным или мистическим образом провалившиеся в одну из прошлых эпох. «Совершенно случайно» они снабжены всеми необходимыми навыками и знаниями вплоть до подробной карты расположения немецких войск на границе с СССР 22 июня 1941 года. После ряда блистательных побед СССР/Россия в таком мире семимильными шагами продвигается к мировому господству. Разумеется, не без помощи героя-попаданца. В общем, «мы бы им дали, если бы они нас догнали»…
Сейчас принято сетовать на засилье подобных романов, называя тенденцию «реваншистской» и кивая на подобную же ситуацию в Веймарской Германии конца 20-х годов. Мне кажется, негатив здесь в другом: триумф «попаданчества» принижает наших предков. Они искали и находили решения, адекватные сложившейся ситуации, и выдумывая миры, в которых обстановка коренным образом меняется только с помощью гостей из будущего, мы отказываем историческим фигурам прошлого в изобретательности и умении предвидеть ход событий.
– Под Вашей редакцией вышли сборники с говорящими названиями: «Либеральный апокалипсис», «Беспощадная толерантность», «Семьи.net». Расскажите чуть подробнее, чья это была идея? Как реагировали писатели, которых пригласили к участию? Какова была реакция критиков и читателей? Имели ли сборники коммерческий успех?
– Знаете, критики и литературоведы сегодня много пишут чуть ли не о смерти массового книгоиздания. Поэтому собрать в наше время антологию на спорную тему крайне сложно: издатель не готов рисковать, ему нужны проверенные имена и гарантированно раскупаемые жанры. Так что цель подобных сборников совсем не в коммерческом успехе. Упомянутые вами книги из условной серии социальной фантастики «Беспощадная толерантность» и «Либеральный апокалипсис» вышли при поддержке Фонда Взаимодействия цивилизаций. Проекту «Семьи.net» помогли увидеть свет Клуб «Русский предприниматель» и Екатеринбургская епархия. И никто не ставил передо мной задачу невиданных продаж, основной идеей было вбросить в общество непопулярную тему для обсуждения, вызвать дискуссию. Судя по многочисленным отзывам и рецензиям в интернете, как негативным, так и позитивным, это удалось. И мне кажется, что еще рано говорить о гибели фантастики как жанра или даже литературы в целом, если книга, которую сейчас так активно хоронят, способна привлечь внимание одним фактом выхода из печати.
Я уже говорил раньше, что преимущество фантастики в умении строить модели. Многие авторы самых различных взглядов с удовольствием пробуют спрогнозировать ту или иную картину завтрашнего дня, которую предлагаем мы, идеологи и составитель. Конечно, есть писатели, чья позиция не совместима с заявленной идеей, есть те, кто просто не готов высказываться на неоднозначную тему. Но большинство коллег приняли предложение поучаствовать в моделировании гипотетического будущего.
Заметный плюс сборника еще и в том, что он предлагает читателю не только поразмышлять над проблемой, не только показывает тот самый, доведенный до абсурда и абсолюта мир, но и – в отличие от сольного романа – демонстрирует целый спектр мнений и возможных решений предложенной задачи.
– Честно говоря, я не очень верю в абстрактную силу «тенденций», тем более, идейных и/или литературных... Кто выдает «идеологический заказ», кто эти демиурги литературно-идейного процесса? Как принимают «заказ» писатели? Случается ли «бунт на корабле»?
– Влияние «демиургов» на литературный процесс скорее косвенное. Все прекрасно понимают, что книгоиздание в кризисе, что чтение, как вид досуга, постепенно проигрывает видеоиграм, сериалам и социальным сетям. Поэтому «идеологический заказ» куда выгоднее транслировать через телевидение и интернет – и охват больше, и отдача активнее. Горячие темы формируются событиями на экране и сообщениями в новостных лентах, потом, когда они становятся «модными», «топовыми», их начинают обсуждать в блогах и на форумах. Посты в соцсети заметно оперативнее, чем книга…
В итоге получается, что темы литературных проектов не всегда соответствуют популярным тенденциям, просто не успевают. Ведь издательский процесс от вброса темы и до выхода книги по-прежнему занимает около полугода. И мои сборники зачастую ориентированы на более глобальные, неудобные вопросы, к которым вот так сразу не подобрать стопроцентно верного решения. Отсюда и основная задача – инициация дискуссии в обществе, привлечение внимания к проблеме. К примеру, сборник «Семьи.net» описывает будущее, в котором люди отказались от традиционной семьи. К чему это может привести? Какие катаклизмы ждут цивилизацию при таком развитии событий?
Темы предлагают политические силы и общественные организации, фантасты же могут соглашаться или нет, все зависит от конкретных позиций каждого писателя.
Конечно, бывают и недовольные, особенно если рассматриваемая проблема затрагивает их за живое. Сборник «Беспощадная толерантность», повествующий о негативных последствиях тотальной терпимости, немедленно вызвал негативную реакцию со стороны ЛГБТ-сообщества. Его даже назвали фашистским, а новость о начале продаж спровоцировала старт конкурса «нетрадиционной фантастики», целью которого организаторы заявили создание книги, как контрпродукта нашему проекту. Правда, он так и не вышел, но тенденция налицо.
– То есть публика реагирует всерьез, считывая идеологический подтекст?
Публика покупает и читает – это уже хорошо. Критики разбирают книги по молекулам, особенно либеральная их часть, ведь для них некоторые антологии выглядят покушением на священную корову. «Либеральный апокалипсис»? Как так?! Libera равно «свобода», неужели она может привести цивилизацию к гибели?
Кстати, в свое время и этой книге готовились дать отпор контр-сборником. Сторонники европейских ценностей хотели сделать свой проект, с говорящим названием «Тоталитарный апокалипсис», на что кто-то резонно заметил:
«А зачем? Разве не им вы пугали нас 25 лет подряд?»
Можно говорить, что идеологическое противостояние есть, оно порождает дискуссию, иногда взвешенную, иногда замешанную на эмоциях, но так или иначе тема становится обсуждаемой. А значит, сборники социальной фантастики свою функцию выполняют. Жаль только, что многие противники высказанных идей воспринимают их «в лоб», редко дочитывая сборник до конца. Когда такой сетевой критик натыкается в книге на рассказ со спорной подачей, он немедленно начинает ликовать: вот, мол, смотрите, автор протащил фигу в кармане, а составители ничего не заметили, прохлопали мину замедленного действия. Увы, мало кто способен понять и принять, что с любой точки зрения – литературной ли, идеологической, фантастиковедческой – в первую очередь интересен разброс мнений, различные отражения и идеи, а не заказная агитка. Поэтому я всегда отбираю в проект несколько подобных «неоднозначных» текстов. Впрочем, от упреков в ангажированности это все равно не спасает…
– Когда фантастика становится инструментом «мягкой силы»? Где заканчивается развлекательное чтение и начинается ее социальная миссия?
– Установка советских времен – «научная фантастика должна звать молодежь во втузы» – надолго поставила крест на любых идеологических исканиях в этом жанре. Авторы даже бравировали этим, высказываясь в том духе, что фантастика никому ничего не должна. А издательская феерия 90-х с пресловутыми «полуголыми красотками в бронелифчиках» на обложке породила обратный миф – о сугубо боевой, приключенческой нише. И фантастика надолго попала в списки развлекательной литературы.
Между тем, почему-то никто не вспоминает, сколь бурные дискуссии порождали в свое время книги «шестидесятников» у нас и произведения авторов так называемой Новой волны на Западе! Или вот еще пример. Что вызвало невиданный всплеск антивоенных настроений по обеим сторонам океана: малопонятные выкладки ученых о «ядерной зиме» или многочисленные книги и фильмы о всепланетном атомном Армагеддоне?
Я убежден, что фантастика может не только развлекать. Со своей уникальной способностью к построению моделей, к прогнозированию тенденций и их последствий НФ просто необходима обществу как тревожная сигнализация. Как звоночек, будящий задремавшего машиниста излишне разогнавшегося поезда новых идеологий и смыслов, предупреждая о возможных этических, социальных и экономических проблемах. Не в роли запрещающей инстанции или какого-то регулирующего механизма, а в роли предостерегающего сигнала: так ли все хорошо, как нам рассказывают, или..?
Беседовала Наталья Демченко
Источник: terra-america.ru.
Рейтинг публикации:
|
