Публикуюсь, следовательно, существую 
Осенью 2011 года психолог из Санкт-Петербурга Катерина Мурашева организовала небольшое исследование. По условиям эксперимента подросток соглашался провести восемь часов непрерывно в одиночестве, сам с собой, не пользуясь никакими средствами коммуникации, а также радио и телевизором. Все остальные занятия — игра, чтение, письмо, ремесло, рисование, лепка, пение, музицирование, прогулки и т. д. — были разрешены. При возникновении дискомфорта подростки были вправе прекратить эксперимент.
В исследовании с согласия родителей приняли участие 68 подростков. Довели эксперимент до конца лишь трое: два мальчика и девочка. Все остальные не смогли пробыть наедине с собой и одного дня. Причины прерывания эксперимента подростки объясняли весьма однообразно: «Я больше не мог», «Мне казалось, что я сейчас взорвусь», «У меня голова лопнет».
При анализе происходившего с ними во время эксперимента 51 подросток употреблял словосочетания «зависимость», «получается, я не могу жить без…», «доза», «ломка», «синдром отмены», «мне все время нужно…», «слезть с иглы» и т. д. «Вся эта затея казалась мне совершенно безопасной. Признаю: я ошиблась», - сообщает Катерина Мурашова.
Инструменты, которые, как мы считаем, облегчают нашу жизнь, одновременно порабощают.
Пользование интернетом - это вовсе не возможность, дарованная нам прогрессом. Это обязанность, навязанная нам современностью. Уезжая в глушь, мы почему-то непременно сообщаем окружающим, что некоторое время будем без связи. Мы как будто извиняемся. Если Василий Пупкин долго отсутствует на форуме или в «Фэйсбуке», френды поинтересуются: «Где Василий, что с ним случилось?». А если не поинтересуются – бедный Василий, никто не заметил его отсутствия. Неужели он никому не нужен?
Если мы хотим купить что-то и не находим в Интернете информации о фирме, мы ничего у нее не купим. В современном бизнесе компания не может существовать без представительства в Интернете. Для бизнеса веб-представительство - уже не дополнительная возможность, а вопрос существования. Нет в интернете – нет в бизнесе. Скоро то же самое мы скажем про человека. Нет ссылки – нет человека.
Публикуюсь, следовательно, существую. Публикаторство из возможности превращается в обязанность. И чем дальше – тем больше. Это логично, ведь публикаторство теперь является способом социализации.
Старый мир вещательного контента был глух к людям. В мире проповедей, указов, книг, газет, телевидения и радио люди присутствуют лишь в виде пассивной воспринимающей аудитории. Связь всегда односторонняя: сверху вниз.
Новый мир соучастного контента смешал авторов и публику. Любой может участвовать в производстве контента без предварительного отбора и разрешения. Но что значит участвовать?
Максимальная активность потребителя старых медиа – переключение кнопок на пульте или листание страниц газеты. Серфинг известен и в интернете, но здесь он – минимально возможная активность. То есть минимальный уровень вовлечения в Интернете уже равен максимальному уровню вовлечения в старых медиа.
Однако эта минимальная активность сама по себе не обеспечивает веб-присутствия. Если ты только потребляешь контент, тебя не видно. Тебя нет.
В Интернете простое пассивное потребление невозможно. Среди двух с лишним миллиардов пользователей Интернета вряд ли найдется хоть кто-то, кто использовал бы сеть исключительно для получения информации. Потребитель неизбежно вовлекается дальше, больше. Срабатывает заклинание Маклюэна1: средство меняет пользователя. Если Интернет дает возможность активного участия, человек втягивается в эту возможность и начинает соответствовать ей. Проявляется это удивительное свойство Интернета: возможное становится обязательным (мы еще столкнемся с этим правилом).
В результате веб-присутствие самим своим функционалом заставляет людей проявлять контентную активность. Мои родители пришли в Интернет в возрасте 70 лет лишь для того, чтобы общаться со мной через тысячи километров. Но стоило им только попасть туда – и кто смог бы оградить их от использования всех возможностей, предоставляемых интернетом? Они завели личные профили в соцсетях, сложили туда любимые фильмы и песни, нашли друзей, завели с ними переписку, участвуют в опросах, они расшаривают понравившиеся им тексты и ролики. Они участвуют в производстве и циркуляции контента.
Теперь это обязанность всякого человека, попавшего Интернет.
В апреле 2012, Поль Миллер из Нью-Йорка, автор издания The Verge, начал эксперимент. Как и подростки в проекте Катерины Мурашевой, он отказался от Интернета, но не на день, а на год. Ему захотелось избавиться от интернет-зависимости и всего плохого, что с ней связано. Прежде всего – избежать бессмысленных потерь времени, ощутить полноту жизни. Его поучительный опыт описан в блестящей статье I’m still here: back online after a year without the internet. Статья стоит того, чтобы прочитать и понять, какова она - жизнь современного человека без Интернета. Многие ведь уже и не помнят; а становится еще больше тех, кто и не знал.
«В начале 2012 года я был изможденным 26-летним человеком. Я хотел вырваться из гонки в этом беличьем колесе состоящем из проверки входящих, из этого потока www-информации, смывающей мои способности мыслить. Я мечтал о побеге… За минуту до полуночи, 30 апреля 2012 года, я выдернул штепсель сети, выключил вайфай и поменял мой телефон на более древний. Я почувствовал себя просто здорово», - пишет Пол.
В первые месяцы он испытывал необычайный подъем духа и прилив физических сил. Он стал больше встречаться с друзьями, гонять на байке, играть в фрисби. Вот некоторые цитаты:
«...Я потерял 15 фунтов без особых усилий. Я купил новую одежду. Люди стали говорить мне, как клево и каким счастливым я выгляжу.
…Без особого понимания, как подступиться, я вдруг написал половину давно задуманного романа и еще писал по очерку каждую неделю для The Verge. В те первые месяцы мой начальник был слегка шокирован тем, как много я пишу – как никогда до и никогда после.
…Поскольку в голове моей прояснилось, моя усидчивость возросла. Первый месяц 10 страниц Одиссей еще давались с трудом. Сейчас я могу читать 100 страниц за один присест. А если это увлекательная проза – то несколько сотен.
…Я научился ценить идеи, которые не могут быть спрессованы в запись блога, но требуют выражения длинной в роман.
…Ну и, наконец, - не знаю, имеет ли это отношение к делу, - но я рыдал при просмотре «Отверженных».»
Однако затем что-то случилось с Полом. Свежесть освобождения прошла. Утратив возможность авторства, Пол стал пассивным, воспринимающим существом:
«К концу 2012 я столкнулся и с оборотной стороной свободы от интернета. Я утратил мои позитивные офлайновые привычки и открыл для себя новые офлайновые пороки. Вместо того, чтобы использовать недостаток развлечений и обратить его в обучение и творчество, я обратился к пассивному потреблению и замкнутости.
Год спустя, я не так уж часто седлаю свой байк. Моя фрисби собирает пыль. Я неделями не вижусь с другими людьми. Моим любимым местом стал диван. Я кладу ноги на стол, играю в видеоигры и слушаю аудиокниги. Я подбираю тупые игры, типа Borderlands 2 или Skate 3, и бессмысленно блуждаю в игровом пространстве, слушая вполуха книгу или просто в тишине.»
В начале эксперимента Пол считал, что интернет является «неестественной средой для человека». Однако оказалось, что если человеческая активность переместилась в интернет, то интернет оказался натуральной средой обитания: «Я выпал из течения жизни. Мой план заключался в том, чтобы покинуть Интернет, найти настоящего Пола и настоящую жизнь. Но настоящий Пол и настоящая жизнь уже оказались неразрывно связаны с Интернетом. Жизнь без интернета не просто была другой – она была не настоящей.»
И, наконец, именно интернет давал чувство связи с обществом: «В Интернете легко обозначить для других, что ты жив-здоров, легко поддерживать рабочие связи с коллегами, легко быть на своем месте в обществе, тогда как в офлайне не выходишь на связь с друзьями подолгу.»
И вот его заключение: «Интернет – это не что-то такое, что ты делаешь сам. Это то, что мы делаем вместе друг с другом. Интернет – это место, где находятся люди… После того, как я вернулся в Интернет, наверное, я все еще использую его зачастую неправильно. Я могу тратить время впустую, отвлекаться, бродить по неправильным ссылкам. У меня не будет много времени для чтения или написания великого американского романа. Но, по крайней мере, я буду на связи.»
Проявленная публично личная активность, отраженная другими и в других, позволяет человеку занять свое место в обществе. Примерно так же, как это происходит в реальной жизни, но только гораздо быстрее и по другим критериям. В офлайне людям могут понадобиться долгие годы и многие заслуги, чтобы расширить круг своего признания на несколько человек. В интернете то же самое можно получить за несколько минут, в гораздо более серьезных масштабах (хотя и не всегда с приятными последствиями).
Интернет стал пространством социализации. Пока еще это пространство воспринимается как альтернативное. Но накопленный в интернете социальный вес уже вполне может состязаться с офлайновым статусом. В конце концов, обществу все равно, как его члены определяют взаимные позиции друг друга. Для этого людям нужно всего лишь как-нибудь взаимодействовать, строя свои персональные соты на виду друг у друга и наполняя их переработанным контентом ради статуса и обмена.
Став новым пространством социализации, Интернет становится пространством жизни. Пока это фигуральное выражение. Но если честно проследить логику событий достаточно далеко вперед, то возникнет подозрение, что мы тренируемся для физического переселения.
Автор - Андрей Мирошниченко
Рейтинг публикации:
|
