С развитием медиа информационная война становится все более наглядной. Она продолжается и тогда, когда «пушки молчат». Появляются новые методы пропаганды. О пяти из них мы и хотим рассказать.



В 1994 году после военного переворота власть в Руанде захватили представители хуту — одного из двух, наряду с тутси, крупнейших этносов страны. Близкородственные народы столетиями жили бок о бок, говорили на одном языке, исповедовали христианство. Однако общая история и культура не смогли предотвратить одну из самых страшных катастроф новейшего времени — массовые убийства в Руанде, когда в течение ста дней было вырезано, по разным оценкам, от 500 тысяч до миллиона тутси. Репрессиям подвергались также и хуту, выступавшие против геноцида соотечественников.

Причиной невиданного разгула террора во многом стала оголтелая пропаганда насилия через национальные СМИ. Например, журналисты руандийского радио (прочие виды медиа-коммуникаций жителям одной из беднейших африканских стран были не доступны) вместо этнонима «тутси» систематически употребляли эвфемизм «тараканы», а вместо слова «убивать» — глагол «обрабатывать».

Таким образом, перед нами худшие примеры использования технологии расчеловечивания. Обывателю психологически некомфортно думать о физическом убийстве себе подобного, каким бы плохим того ни изображала пропаганда. А вот прихлопнуть даже не млекопитающее, а насекомое, таракана — это уровень насилия, вполне допустимый для человека даже с очень жёсткими моральными установками. Таким образом, после многократного повторения (ещё один механизм пропаганды), у аудитории создаётся бессознательная ассоциативная связь между двумя объектами, в данном случае, обработкой тараканов — и убийством тутси.

Другой недавний пример расчеловечивания — так называемая интерактивная инсталляция «Осторожно, русские!», состоявшаяся 25 апреля 2014 года в Киевском центре современного искусства и широкого освещавшаяся в блогосфере и СМИ. Арт-композиция состояла из нескольких сидящих за решётчатым забором неряшливо одетых людей с георгиевскими ленточками, балалайкой и водкой, бросавших мусор на пол и матерившихся на «великом и могучем».

Однако публицистам, увлекающимся методом расчеловечивания, стоит помнить о судьбе радиоведущего Жоржа Руджу, отсидевшего, согласно приговору Международного трибунала по геноциду в Руанде, 8 лет за призывы в эфире к массовым убийствам.

2 / Подмена конструктивной повестки на оппозиционную

«Планируете ли вы нацепить георгиевскую ленточку на день победы?»
Максим Кац, соучредитель фонда «Городские проекты», пост в «Живом журнале» от 5 мая 2014 г. (орфография автора сохранена).

В некоей стране бывшего СССР есть много реальных проблем — коррупция, плохое состояние экологии, некомфортность мегаполисов. На политической арене появляется группа молодых и обаятельных людей, ранее уже добившихся успеха, например, в бизнесе, и теперь создавших общественные проекты, направленные, скажем, на защиту Химкинского леса или на улучшение улиц Москвы.

Использование актуальной повестки (ибо ни один человек в здравом уме не будет выступать против ликвидации свалки в лесополосе или создания безбарьерной городской среды) позволяет новым лидерам быстро обрести сторонников, получить широкую медийную поддержку. Некоторое время ребята делают вполне правильные вещи: устраивают субботники, предлагают идеи по развитию общественного транспорта, привлекают общественное финансирование со стороны неравнодушных граждан.

Однако затем, когда количество сторонников превосходит определённую критическую массу, происходит плавная коррекция предлагаемой повестки: от созидательной деятельности, приносящей реальную пользу, — к узконаправленному политическому протесту. Неожиданно выясняется, что важнейшее условие реализации их благих начинаний — это радикальные перемены государственного строя, желательно, благодаря силовому захвату власти.

Нет, разумеется, молодые лидеры (по крайне мере, наиболее адекватные из них) не призывают к революции напрямую. Но, если их послушать, всё время почему-то получается, будто корень всех бед — «неправильная» власть. В Москве до сих пор нет скоростного трамвая? Так это лишь потому, что все (?!) чиновники — идиоты. Плитку в пешеходной зоне положили криво? Так это из-за того, что в мэрии — сплошь воры и жулики… Подмена конструктивной повестки на оппозиционную происходит неспешно. Подумаешь, слово «день победы» с маленькой буквы написал. И аудитория, увидевшая в новых лицах безусловных авторитетов благодаря их реальным делам, корректирует взгляды вслед за лидерами.

3 / Иллюзия поддержки большинства

«Мы декоммунизацию в России не проводили… ни Ленина не сбросили, ни улицы почти не переименовали, ни города; до сих пор у нас Ульяновск и Ленинградская область, что возмущает любого нормального человека».
Профессор Андрей Зубов, интервью от 28 мая 2014 г.

Одна из важнейших идей, вбиваемых в сознание аудитории при любом политическом противостоянии, заключается в том, что с нами, якобы — всё хорошее, светлое и чистое (в очень больших количествах), в то время как против нас — исключительно всё плохое, гадкое и отвратительное (да и то — в виде немногочисленных отщепенцев).

Каким изображался украинский Майдан осенью 2013 года? На площадь вышли мирные студенты, мечтающие о европейской интеграции. При показе массовки Майдана активно используются приёмы «атаки любовью»: посмотрите, как много на майдане красивых девушек, цветов и креативных плакатов, а также молодых людей с детьми. Вечером все зажигают свечи и вместе поют гимн страны. По телевизору показывают схожие акции протеста во всех (!) крупных городах, в том числе и за рубежом. Приезжают авторитетные фигуры — ведущие западные политики. Многократно вбрасывается тезис, что на Майдан вышли сотни тысяч, если не миллионы.

А кто противостоит? В ход идут все приёмы демонизации противника, очернительства и навешивания ярлыков. Против нас мрачные, чёрные, злые солдаты. Старики и старухи в ватниках и со вставными зубами. Запуганные бюджетники. Хулиганы, бандиты и бомжи, поддерживающие власть за деньги. По крайней мере, такую картинку мы видим в поддерживающих Майдан СМИ.

Разумеется, формируется образ врага — «титушки», непременно — тупые, с уголовным прошлым провокаторы, которые за деньги избивают несчастных женщин и детей, стоящих на протестных митингах (излишне говорить, что реально существующих «титушек» в сколько-нибудь значительных количествах нам так не было предъявлено). Интересно заметить, как после падения режима Януковича это колоритное словцо практически сразу исчезло из украинского медиа-лексикона за дальнейшей ненадобностью; с углублением политического кризиса на юго-востоке страны — появился новый образ врага: «террористы» и «колорады» (вспоминаем приёмы расчеловечивания).

4 / Апелляция к предрассудкам

Многие люди, особенно малообразованные, к сожалению, склонны к стереотипам мышления, худший из которых — ксенофобия, неприятие «иных».

Например, желая заполучить симпатии электората, тему борьбы с нелегальными мигрантами эксплуатировали практически все оппозиционные кандидаты на выборах Мэра Москвы 2013 года.

На Украине противники Евромайдана в качестве контраргумента восклицали: «Не хотим в Гейропу!», играя на гомофобных настроениях и игнорируя тот факт, что далеко не все жители данной части света имеют нетрадиционную ориентацию.

Другой пример — эксплуатирование жажды справедливости, в особенности присущей нашему народу. Скажем, у руководителя одной государственной корпорации обнаруживается большой загородный дом, где, по сообщениям ряда блогеров, есть и комната-шубохранилище. Это фонетически отталкивающее, переполненное шипящими звуками слово начинает упоминаться в каждом посте о любом чиновнике вообще (те же приёмы многократного повторения, очернительства, навешивания ярлыков).

Распознать подобную пропаганду очень легко: она практически всегда построена на негативных, мусорных эмоциях («Страна катится к чёрту! Пора валить!») и крайне редко ссылается на конкретные, поддающиеся проверке цифры и факты. Однако, разумеется, на неподготовленного, слабо образованного человека такая «атака ненавистью» оказывает сильнейшее влияние.

5 / Достоверная, но неполная информация

«Если преступление совершили сербы, мы это показываем. Если преступление совершили албанцы, мы это не показываем. Если мы не знаем, кто это сделал, мы показываем и говорим, что это сделали сербы».
Из разговора с американским журналистом во время войны в Югославии.

Благодаря развитию интернета, сегодня в медиа-пространстве крайне опасно врать совсем уж нагло — комментаторы твоего собственного сайта всегда поймают за руку и поднимут на смех. Гораздо проще давать информацию строго дозированно.

Например, западный телеканал делает сюжет о митинге сторонников евроинтеграции в некоем восточноукраинском городе. В ход идёт выгодное одной из сторон оформление визуального ряда: в эфир выводятся красивые, модно одетые юноши и девушки, на хорошем английском рассказывающие о европейском выборе. Разумеется, есть и другая сторона, игнорировать мнение которой нельзя, и затем нам показывают какого-то оборванца, который, запинаясь, что-то невнятно рассказывает.

На самом же деле в восточноукраинском городе проходят сразу два митинга, причём численность вышедших в поддержку федерализации примерно в сто раз больше, чем количество участников первого события. Однако замалчивание информации — не ложь; формально упрекнуть журналистов не в чем.

Конечно, «чёрные» методы пропаганды не ограничиваются пятью вышеперечисленными. Как только мы вырабатываем иммунитет к одной её форме, тотчас возникают новые. Но чем выше ваш уровень образования, и чем охотнее вы готовы изучить точку зрения оппонента, прежде чем видеть в нём врага, — тем лучше ваше сознание сможет противостоять манипуляции. Впрочем, последняя фраза — тоже пропагандистский приём. Попробуйте угадать, какой?