Модель отношений Польши и России, когда две соседние страны живут повернувшись друг к другу спиной, следовало бы назвать убийственным анахронизмом. Особенно для поляков, выступающих в этом поединке слабой стороной. Лучший способ повысить международное значение нашей страны - последовательно стремится к оживлению активности на востоке, в первую очередь - активности экономической. Тем более что Россия уже, возможно, стоит на пороге радикальных перемен. Лежит ли ключ к польскому успеху на востоке?

Капитализм без капитала

Восточная политика - это понятие, которое сделало короткую, но головокружительную карьеру в польской дипломатии после краха Польской Народной Республики. Она понималась как усиление польского политического присутствия на востоке с ослаблением российских влияний. Сейчас представляется, что в этом смысле данная концепция потерпела крах, поскольку ее приверженцы не смогли оценить реальный расклад сил за нашей восточной границей. Одновременно это понятие стало наполняться новым смыслом. Можно себе, например, представить такую стратегию, при которой Польша извлекает пользу из российского доминирования на постсоветском пространстве - в отличие от прежних призрачных проектов, это была бы уже реальная восточная политика. Такую реальную политику не первый год ведет Финляндия. Ее тоже связывает с Россией сложное историческое прошлое, однако ей удалось занять твердую позицию на восточном рынке, и не в последнюю очередь благодаря этому повысить свое благосостояние и рейтинги в Европе. Экономическая активность на востоке позволила бы Варшаве создать сильные, самостоятельные компании, которые, как финская  Nokia, смогли бы в будущем побороться за международные рынки и западных клиентов. С точки зрения статистики польская экономика выглядит неплохо, наблюдается постоянный рост. Однако есть одна проблема: чтобы догнать в обозримом будущем экономики развитых стран, нашей следовало бы расти в несоизмеримо более быстром темпе.

Так было не всегда. Экономическая история нашей страны знает период беспрецедентного роста в масштабе, который не встречался ни до, ни после. Это были 1870-1914 годы, то есть время разделенной Польши. Что еще более любопытно, рост отмечался исключительно на территории, принадлежавшей России: доходы от товарооборота со всей империей привели здесь к накоплению  капитала. Это было время расцвета Варшавы и Лодзи. Именно тогда у нас появились компании, которые могли спокойно соперничать с западноевропейскими конкурентами. Жемчужиной среди них был Bank Handlowy - одна из крупнейших банковских организаций в нашей части континента. По нынешним критериям он мог бы считаться огромной корпорацией транснационального значения.  Самое важное, что значительная часть капитала находилась в руках локальных предпринимателей, динамично развивающейся местной буржуазии, то есть, говоря современным языком - высшего среднего класса.

Это беспрецедентное развитие и погоня за индустриальными европейскими державами были прерваны Первой мировой войной. И никогда позже они не вернулись к таким масштабам и радиусу воздействия. В новой ситуации, которая сложилась после подписания Рижского договора, завершившего войну с большевиками, с польской (а тем более с советской стороны) не могло быть и речи о восстановлении экономических структур, которые существовали в период прежнего раздела Польши. Огромные состояния в Лодзи и Варшаве навсегда канули в лету, а шансы на формирование сильного буржуазного класса были упущены. Отечественные капиталисты лишились рынка и сильного местного капитала и были обречены на структурные проблемы. После периода существования Польской Народной Республики, которая уничтожила даже этот анемичный капитализм, мы вернулись в исходную точку: капитализм вернулся, а капитала и иностранных клиентов вновь не было. 

[…]

Финляндии в истории повезло гораздо больше, чем нам. Сталин не только пощадил ее от планового социализма, но и назначил на роль связующего звена между Россией и промышленно развитым Западом. Таким образом в 1945 году Финляндия заняла то место, которое на рубеже столетий занимали польские земли со всеми привилегиями и доходами, которые из этого вытекали. Сейчас Финляндия, начинавшая с гораздо худшей стартовой позиции, стала высокоразвитой и зажиточной европейской страной. Ей было бы гораздо сложнее добиться этого статуса, если бы не те шансы, которые открылись перед ее экономикой на востоке. Достаточно сказать, что объем финского экспорта в Россию составляет более пяти миллиардов евро, а 80% экспортируемых товаров - это продукты глубокой переработки. Одновременно, что производит еще большее впечатление, через Финляндию проходит 70% товарооборота между ЕС и Россией.

Nokia, технологический символ Финляндии, еще несколько десятилетий назад выпускала резиновые изделия. Сейчас главное ее состояние составляют прежде всего интеллектуальные активы: Microsoft  дал за компанию и ее патенты 8,5 миллиардов долларов. Есть ли какая-нибудь польская фирма, чье технологическое и интеллектуальное имущество оценивалось бы в миллиарды долларов?

На проигрышной позиции

В отличие от Финляндии Польша не извлекает прибыли из своего положения между востоком и западом. Мы не занимаемся, как на рубеже XIX и XX веков, формированием сильного отечественного капитала, хотя сейчас находимся в гораздо более благоприятной ситуации: у нас есть независимое государство, которое, к тому же входит в большое европейское сообщество.

Наша экономика приобрела узкую специализацию - мы стали субпоставщиками для западных рынков.  Между тем невозможно реально бороться за более высокую позицию в Европе лишь снижая стоимость рабочей силы. Этот метод подходит для неразвитой экономики и низводит Польшу до роли вечно догоняющей страны с огромным расслоением населения. Неслучайно Финляндия, которая пошла иным путем, считается сейчас не только высокоразвитым в техническом плане государством, но и славится высоким достатком граждан.

Так что нам следует делать ставку на инновации и создание сильных финансовых и экономических структур. Причем инновации могут быть связаны не только с  технологическим прогрессом, но и поиском новых источников доходов. Традиционным направлением польской экономической активности всегда были территории, занимаемые сейчас постсоветскими странами. Нет никаких причин, чтобы отказываться от этой области, тем более что этого не делают западноевропейские игроки.

Конечно, восточные рынки с точки зрения ведения бизнеса - сложная сфера. Они отличаются политической нестабильностью, высоким уровнем бюрократии и коррупции, а также неформальной культурой ведения дел, а поэтому требуют серьезных знаний,  решимости и определенного ноу-хау, которым как раз обладают польские предприниматели. Достаточно сказать, что некоторые крупные западные корпорации, ведущие дела в России, обращаются к полякам, которые благодаря своему знакомству со спецификой рынка и царящими там обычаями, могут помочь в заключении выгодных сделок. Почему же мы не пользуемся нашими умениями для помощи нашим собственным компаниям?

Препятствием в развитии польской активности становится политика, а точнее, неумение соотнести политику с текущими экономическими целями. Будучи членом Европейского Союза и придерживаясь его ценностей, Польша не может не обращать внимания на авторитарный характер режима в России. Однако, выражая свое неодобрение российскими политическими стандартами, мы должны, тем не менее, ясно определить наши интересы.

Уже много лет в нашем торговом обороте с Россией наблюдается огромный дефицит, связанный с нашей зависимостью от поставок энергоресурсов: нефти и газа. В прошлом году этот дефицит достиг рекордной суммы в 12 миллиардов долларов. В случае любых разногласий, которых в польско-российских отношениях бывает предостаточно, мы всегда оказываемся в невыгодном положении.

Одним из выходов из сложившейся ситуации была бы диверсификация источников поставок сырья. Хотя эта концепция вполне разумна, поскольку она работает на нашу безопасность, сопутствующая ей идея полностью отказаться от торговли с Востоком кажется бессмыслицей и означает, что польская экономика никогда не догонит западноевропейских партнеров. Даже если не покупать нефть и газ на востоке, полностью отказаться от экономических контактов с Россией мы позволить себе не можем. Было бы лучше, хотя гораздо сложнее, изменить структуру торговли, ликвидировав дефицит товарооборота, а диверсификация могла бы в данном случае послужить орудием давления для увеличения польского экспорта на восток. 

Политический статус

Конечно, современная путинская Россия - это сложный и не слишком благожелательный партнер. Кремль может намерено препятствовать польским планам. В таком случае можно отдать инициативу в руки предпринимателей, реагируя на их потребности и просьбы. Не следует, однако, забывать, что процесс модернизации России (в настоящий момент очень медленный) в любой момент может резко ускориться. Будет плохо, если Польша не подготовится к такому развитию событий и не использует этот шанс. Кроме того сами россияне могут в конце концов понять, что дальнейшие конфликты с Центральной Европой противоречат их интересам.

Таким образом политика в отношении Москвы должна базироваться на стратегической цели, состоящей в создании сильной экономической позиции Польши на востоке. Позиции, которая может гарантировать нам в будущем не только получение части доходов, которые сейчас проходят мимо нас, но и изменение роли нашей экономики в рамках ЕС, а в итоге - гораздо более высокий политический статус в контактах с россиянами. Пока же эта цель даже не намечена. Между тем, если бы наша позиция была более сильной, многие разногласия, которые в последнее время возникали между Польшей и Россией, приняли бы совершенно другой оборот.

Реальная политика не может абстрагироваться от имеющихся сил и средств, а если их недостает, нужно предпринять усилия к изменению ситуации. Самые пламенные речи оппозиции и все пустые жесты правительства не превратят Польшу в сильного игрока, с которым будут считаться. Ведь речь здесь не только о России, но и о положении Польши в Европе и нашей безопасности.

Конрад Колодзейский - публицист, бывший заместитель главного редактора газеты Dziennik.