...Когда мне предложили участвовать в блогерском показе нового фильма Сергея Урсуляка «Жизнь и судьба» по одноименному произведению Василия Гроссмана, я предупредил связавшегося со мной человека о двух вещах: 1) я не читал Гроссмана вообще и этого произведения в частности 2) судя по тому, что я читал об этом произведении в Интернете -- от меня вряд ли стоит ожидать восторгов. Пригласившую сторону это не смутило. Так что вина за то, что я не понял глубинных смыслов и контекстов и пишу только про то, что видел - не на мне одном.
Для закрытого просмотра нам была предоставлена вторая серия 12-серийной картины.
Значит, так. Незамедлительно после титров экран потерял часть цветности и на экране оказались руины Сталинграда. Таким образом (называется "сепия", кажется) сейчас модно показывать войну и ужасы тоталитаризма – чтобы подчеркнуть ужас происходящего, кинотворец убирает с видеоряда часть цвета и света. Не полностью превращает мир кино в черно-белый, а только приглушает цвета. Поэтому трава остается зеленой, околыши и звезды – красными, взрывы – оранжевыми – только все приобретает какой-то пыльно-грязный оттенок депрессии. Прием этот приём кочует из одного фильма в другой и надоел просто невероятно. Совершенно непонятно, как можно испытывать нормальные человеческие чувства типа любви, товарищества, дружбы, ненависти, патриотизма глядя на мир вот такими вот – пыльными зрачками.
Ещё меня напугало пианино. Не знаю как в остальных 11 сериях, а в этой в ушах постоянно играет какое-то жутко печальное и протяжное фортепьяно.
Трудно выразить цензурными словами, насколько это печальное фортепьяно не вяжется с солдатами в телогрейках и гимнастерках.
Ответ, чего это оно всё играет и играет, не заставил себя ждать особенно долго.
Вот начинается битва советских и немецких солдат - и я понимаю, что разительно отличается в этой битве от тех, что мы видели в советском кино.
Во-первых, замедленный темп воспроизведения практически не выключается. Весь Сталинград – как битва под водой. Не хватает только аквалангов.
А во-вторых, за кадром постоянно играет чёртово пианино, которое должно по идее говорить о том, что это жутко печально, когда люди убивают друг друга. А на самом деле это пианино просто мешает нашим убивать фашистов.
Неимоверно долгие и местами не без чисто технических огрехов поставленные батальные сцены сменяются трагедиями тыла.
В тылу в фильме находится интеллигенция, решающая серьезнейшие вопросы современности:
как скорее добыть ядерное оружие,
соблазнить ли чужую жену и
как объяснить себе окружающую действительность.
Для первого у интеллигенции есть мозги -- и в результате в конце серии, главный интеллигент достигает просветления. С наукой у него всё нормально.
Но дело в том, что для решения второй и третьей проблемы нужны не только мозги, но и совесть, и еще ощущение сопричастности народу и его истории.
В сериале с совестью и сопричастностью у интеллигенции жуткие проблемы.
Начнём с интересного. Как только камера отправляется из серого и пыльного фронта в тыл, цвета включаются. Пианино затыкается. Нас сразу же встречает вполне красочная кухня, в которой сидят интеллигенты и рассуждают о высоком – о государстве, человеке, интересах и прочем. Рядом ходят румяные и аппетитные женщины, водка есть, чай и так далее. И вот один интеллигент громко интересуется – а был ли вообще смысл в индустриализации?
Напоминаю: На дворе 1942 год и наши солдаты гибнут в Сталинграде.
И начинается спор, в котором выдвигаются мощные идеи относительно того, что интересы государства и человека совершенно несовместимы. Голос разума (от героя Сергея Маковецкого) о том, что индустриализация есть винтовки, танки, самолеты, а значит, интересы народа целиком и каждого человека – отвергнута как грязная тряпка, предложенная в качестве салфетки. Интеллигентский ум громко и мощно провозглашает полную несовместимость человека и государства.
Мощный напор интеллигентских откровений на предмет теории государства и права сильно разбавляется интеллигентским же представлением о семье. Мы узнаём, что бабы нужны не для того, чтобы их любить всю жизнь, а для того, чтобы было интересно. Как только человеку (то есть – интеллигенту) делается неинтересно – можно идти к другой. Иного объяснения сцене, в которой герой Маковецкого внезапно набрасывается в подъезде на жену своего товарища – я найти не могу (повторю: я не читал роман и не знаю, может, у него большевики отца в двадцатых расстреляли, вот он и мстит).
А вообще вся картина (точнее – то, что я из неё видел) проникнута интеллигентским недоумением по поводу того, что вообще вокруг происходит. И, поскольку картину снимает точно такой же интеллигент, режиссёр не в силах ответить на этот вопрос. В отличие от, например, Бондарчука в «Войне и мире».
То ли КПСС и КГБ под угрозой расстрела заставляли интеллигента Бондарчука понимать, что в огромной стране СССР, ранее Российской Империи, живет огромный и могучий народ, то ли он как-то сам это понимал – неизвестно. Но тем не менее -- из фильма Бондарчука было ясно, что народ есть, был и будет, что тут, в нашей стране, есть настоящая полноцветная жизнь, которая не прекращалась никогда. Что есть правда, за которую стояли наши прадеды, деды, отцы и за которую стоять и нам и нашим детям. А из фильма Урсуляка ничего этого не ясно. Всё покрыто пылью, освещено тусклым солнцем и полным непониманием ни страны, ни истории, ни народа.
Весь фильм вызывает ассоциации с безнадежной атакой лёгкой кавалерии под Балаклавой. Только тут интеллигенция пытается штурмовать реальность, которую презирает.
После просмотра у меня возник один абстрактный вопрос: господа интеллигенты, когда же вы, наконец, осознаете, что Россия -- это не духовный лунный пейзаж, по которому вы в скафандрах прыгаете, а жизнь, полная красок, звуков, запахов, людей, которые способны к дружбе, женщин, способных на любовь, истории, которая жаждет вашего участия?
А главное - когда вы поймёте, что вы тут не проездом, а по делу?
Весь фильм вызывает ассоциации с безнадежной атакой лёгкой кавалерии под Балаклавой.
для справки:
Атака лёгкой бригады (The Charge of the Light Brigade) — катастрофическая по последствиям атака британской кавалерии под командованием лорда Кардигана на позиции русской армии во время балаклавского сражения 25 октября 1854 года, во время Крымской войны. Она вошла в историю также благодаря стихотворению Альфреда Теннисона «Атака лёгкой бригады».
Кавалерийская дивизия британской «Восточной армии» стояла лагерем в Балаклавской долине, охраняя коммуникацию, соединяющую английскую армию под Севастополем с морской базой в Балаклаве. В состав дивизии входили тяжёлая и лёгкая бригады, каждая имела по 5 полков кавалерии (всего около 1500 всадников). Дивизии были приданы две артиллерийские батареи (12 орудий). Во главе дивизии находился генерал-лейтенант Чарльз Бингхэм, граф Лукан[1], а Тяжёлой и Лёгкой бригадами командовали генерал-майор Джеймс Скарлетт и генерал-майор Джеймс Браденелл, граф Кардиган. До Крымской войны Кардиган никогда не участвовал в боевых действиях.[2]
В состав лёгкой бригады входили 4-й и 13-й лёгкие драгунские полки, 17-й уланский полк, 8-й и 11-й гусарские полки.
25 октября главнокомандующий русскими войсками в Крыму А. С. Меншиков решил нанести удар по коммуникациям противника. На Чёрной Реке был собран отряд под командованием генерала Павла Липранди, около 16 000 человек. В 05:00 отряд перешёл в наступление, и в 07:30 Азовский пехотный полк штурмом взял турецкий редут № 1 на Кадыкёйских высотах. Турки бежали, бросив ещё 3 редута. Англичане в этом бою потеряли около 9 орудий. Уже в 8:00 на место боя прибыли командующие — английский генерал лорд Раглан и французский генерал Канробер.
«Артиллерийское оружие в те годы было больше чем средство ведения боя. Это был своеобразный символ. Артиллерийские части не имели даже знамен, на стволах орудий стояли эмблемы армии и государства. Даже повреждённая вражеская пушка забиралась в качестве трофея. Именно из русских бронзовых пушек отлита часть высших военных наград Великобритании — Кресты Виктории. Поэтому наблюдать старому служаке лорду Раглану за этим позором было в высшей степени неприятно.»[3]
Лорд Раглан, указывая Канроберу на русских, увозящих орудия с редутов, сказал, что жаль отдавать им эти орудия. Канробер ответил: «Зачем идти самим на русских? Предоставим им идти на нас: мы на превосходной позиции, не будем отсюда трогаться!» Однако, Раглан позвал генерала Эйри и продиктовал ему несколько строк. Эйри передал бумажку капитану Нолену и велел передать её командиру кавалерии, лорду Лукану. В приказе Лукан прочитал:
Лорд Раглан желает, чтобы кавалерия быстро пошла во фронтовую атаку и попыталась воспрепятствовать неприятелю увезти прочь орудия. Отряд конной артиллерии также может присоединиться. Французская кавалерия у вас находится на левом фланге. Немедленно.[4]
Впоследствии Раглан утверждал, что капитан Нолэн забыл прибавить устно, что ему было приказано: «если возможно (if possible)». Лукан же выражал готовность под присягой засвидетельствовать, что этих слов («если возможно») Нолэн ему не показал.
Получив приказ атаковать, лорд Лукан спросил Нолена, какие именно орудия имеются в виду в приказе. Нолэн показал рукой, причём вроде бы на позиции в дальнем конце долины. Сам Нолен погибнет во время атаки и суть его жеста останется неизвестной. Лукан приказал лорду Кардигану возглавить бригаду, численностью 673 человека (по другим данным 661 или 607) и атаковать по долине между Федюхиными горами и захваченными утром редутами. Кардиган пытался возразить, что на равнине находятся тяжёлые русские пушки, которые защищены с обоих флангов пушечными батареями и стрелками на окружающих холмах[5][6]. Лукан ответил: «Тут нет выбора, кроме как повиноваться (we have no choice but to obey)»[4]. Затем Кардиган скомандовал: «В атаку!»
Схема балаклавского боя
В десять минут двенадцатого в атаку пошла наша бригада лёгкой кавалерии... Когда она двинулась вперёд, русские встретили её огнем пушек с редута справа, ружейными и штуцерными залпами. Наши кавалеристы гордо промчались мимо; их амуниция и оружие сверкали под утренним солнцем во всём великолепии. Мы не верили своим глазам! Неужели эта горстка людей собралась атаковать целую армию, выстроенную в боевой порядок? Увы, так оно и было: их отчаянная храбрость не знала границ, настолько, что позабыто было то, что называют её самым верным спутником — благоразумие (Вильям Рассел).[7]
Итог: Бригада понесла тяжёлые потери. 118 человек были убиты, 127 ранены, примерно 60 взяты в плен.
Уважаемый посетитель, Вы зашли на сайт как незарегистрированный пользователь. Чтобы писать комментарии Вам необходимо зарегистрироваться либо войти на сайт под своим именем.
» Информация
Посетители, находящиеся в группе Гости, не могут оставлять комментарии к данной публикации. Зарегистрируйтесь на портале чтобы оставлять комментарии
Материалы предназначены только для ознакомления и обсуждения. Все права на публикации принадлежат их авторам и первоисточникам. Администрация сайта может не разделять мнения авторов и не несет ответственность за авторские материалы и перепечатку с других сайтов. Ресурс может содержать материалы 16+
