Автор: Владас Любартас (Литва)
 После обретения Литвой независимости некоторые политики активно включились в процесс, сутью которого стало возложение на СССР, наряду с нацистской Германией, ответственности за развязывание Второй мировой войны. Так, в июле 2009 года литовской делегации в ходе проходившей в Вильнюсе Парламентской ассамблеи ОБСЕ удалось «протащить» резолюцию «Воссоединение разделенной Европы: защита прав человека и гражданских свобод в регионе ОБСЕ в XXI веке», в которой коммунизм фактически приравнивается к нацизму.
При этом Россия (как правопреемница СССР) из разряда держав-победительниц превращается в страну, отягощенную прошлыми и немалыми грехами. Этот аспект нельзя недооценивать, он воспринимается литовскими властями как юридическое основание для предъявления России требований о материальной компенсации за полвека «советской оккупации и агрессии».
Одним из наиболее эффективных инструментов оказания давления на Москву в Литве рассматривается история. Сегодня здесь в ходу самые немыслимые трактовки исторических событий минувшего века: литовские «правоведы» весьма своеобразно трактуют понятия «оккупация», «аннексия», «агрессия» или же «военные преступления». На первый план выдвигаются трагические события января 1991 г. в Вильнюсе. Они трактуются, как повторная «советская агрессия и оккупация» суверенного Литовского государства.
Более того, статья 170 ч. 2 Уголовного Кодекса Литвы предусматривает ответственность «за публичное одобрение международных преступлений, совершенных СССР или нацистской Германией, против Литовской Республики или же ее жителей, их отрицание или грубое уничижение». За это может быть назначен крупный денежный штраф или тюремное заключение сроком до двух лет. Впервые эту статью «испробовали» на молодом литовском политике Альгирдасе Палецкисе: вильнюсский суд приговорил его к штрафу в 10,4 тыс. литов (€3 тыс.) за то, что он открыто усомнился в официальной трактовке пресловутых «вильнюсских событий» в январе 1991 г.
Официальная версия «январских событий» 1991 г. в Вильнюсе выглядит следующим образом: «24 февраля 1990 г. «Саюдис» («Литовское движение за перестройку». — В.Л.) получил 106 из 141 места на выборах в Верховный Совет; этот Совет, который позже был переименован в Восстановительный Сейм, 11 марта 1990 г. объявил о восстановлении независимости Литвы. Москва отказалась признать результаты этих выборов: Декларация независимости была встречена экономической блокадой, и 13 января 1991 года, когда внимание мировой общественности было сосредоточено на иракском конфликте в Персидском заливе, Москва попыталась свергнуть законное правительство Литвы. В результате подавления вооруженными силами сопротивления, оказываемого безоружными гражданами Литвы, были убиты 14 человек и ранены сотни людей. Только массовое невооруженное противостояние мирных граждан предотвратило захват здания парламента силами Советской армии. Позже стало ясно, что январские события в Вильнюсе были генеральной репетицией неудавшегося путча в Москве в августе 1991 года» («Литва: сведения о стране», Artlora, Vilnius, 2006).
Но есть и другая — правда, не слишком принимаемая — точка зрения. После того, как с приходом к власти Витаутаса Ландсбергиса прежний «Саюдис» раскололся (и в «глухую оппозицию» ушли многие из его создателей и неформальных лидеров, такие как Витаутас Петкявичюс и Арвидас Юозайтис), популярность Верховного Совета (во главе которого и был В. Ландсбергис) стала приближаться к нулю.
На фоне всеобщего недовольства терявшие доверие народа политики стали призывать к вооруженному отпору «другому государству» (так в Литве принято называть СССР). В пример приводилась Финляндия, которая в войне с СССР в 1939-1940 гг. потеряла несколько десятков тысяч человек, но сохранила свою независимость. Затем в начале января 1991 г. последовало вынужденное решение правительства Литвы о значительном повышении розничных цен на основные продукты питания. Собравшуюся возле здания ВС толпу удалось успокоить, когда Ландсбергис (по-русски, лично) пообещал митингующим, что status quo будет восстановлено. «Ненавистное» правительство Казимиры Прунскене было отправлено в отставку, а в попытке «свержения законной власти», естественно, обвинили «коммунистов».
По официальной литовской версии, ночью 13 января 1991 г. телебашню в Вильнюсе одновременно штурмовали (и убивали мирных защитников) псковские десантники, солдаты вильнюсской 107-й мотострелковой дивизии и внутренних войск, а также бойцы группы «Альфа». На самом же деле, когда колонна бронетехники подъехала к телебашне, та уже почти час была под контролем «Альфы» (по всей видимости, кто-то «забыл» предупредить последнюю о расхождении местного времени с московским). Однако приказа о развороте бронетехники не последовало. Кстати, эту «проблему» можно было решить, прекратив подачу электроэнергии на передающие устройства телебашни. К тому же сразу после захвата телерадиоцентра и телебашни в Вильнюсе заработал радиотелецентр в окрестностях Каунаса.
В материалах уголовного дела по событиям 13 января (т. 298, лл. 64-67) есть данные радиоперехвата переговоров советских военных той ночью: из них следует, что по военным велась стрельба из огнестрельного оружия, причем стрелки находились внутри и снаружи занимаемых зданий или на крышах близлежащих жилых домов. Факты обстрела советских военных подтверждались свидетельскими показаниями.
Из справки №29 от 6 февраля 1991 г. за подписью главы литовского бюро судебно-медицинской экспертизы А. Гармуса следует, что пуля, сразившая В. Мацюлявичюса, была выпущена из винтовки Мосина образца 1898-1931 гг., в теле другой жертвы — Д. Гербутавичюса — эксперты насчитали пять сквозных огнестрельных ранений от выстрелов, произведенных с разных сторон, из них два ранения от выстрелов снизу вверх и одно — от выстрела сверху вниз под углом 60 градусов.
Бывший в 1991 г. директором Департамента охраны края Аудрюс Буткявичюс в интервью русскоязычному еженедельнику «Обзор» (№ 15 /2000) заявил, что жертвы январских событий были запланированы для того, чтобы оплатить свободу Литвы «малой кровью». Слова Буткявичюса подтвердил и бывший в 1993-1996 гг. главой парламентского Комитета по национальной безопасности писатель Витаутас Петкявичюс.
В вышедшей в 2003 г. и ставшей в Литве бестселлером книге «Корабль дураков» Петкявичюс указал, что «на совести Ландсбергиса и Буткявичюса жертвы ночи 13 января, поскольку один придумал, а по приказу другого несколько десятков пограничников были переодеты и впущены в телебашню. Это они сверху вниз стреляли в толпу»... (С. 78). Слова Петкявичюса, сказанные упомянутым в начале статьи Альгирдасом Палецкисом в прямом эфире литовской радиостанции Žinių radijas («похоже, что свои стреляли в своих»), обошлись ему по приговору суда почти в 10 с половиной тысяч литов...
В одном из недавних интервью для ИА «Регнум» сам А. Палецкис указал, что «абсурд ситуации в том и состоит, что уголовное дело о событиях 13 января 1991 года до сих пор так и не закрыто! Литва и Российская Федерация по сей день спорят между собой по ряду аспектов этого дела. Естественно, тут все до крайности идеологизировано и политизировано. УК Литвы был дополнен статьей, предусматривающей наказание за одно лишь сомнение в официальной версии тех событий. Фактически 13 января в Литве приравнено чуть ли не к Холокосту и преступлениям нацистской Германии! Для чего это было нужно?
Незыблемость официальной версии весьма выгодна для некоторых представителей нынешней правящей элиты Литвы, ибо она изображает их в самом героическом и благородном свете. Дескать, несмотря на все преступления и тиранию советского тоталитарного монстра, они вырвали Литву из «коммунистического ада» — и привели нас в нынешний «демократический рай». Российская империя, СССР и Российская Федерация изображаются у нас средоточием зла, а наши правители - они спасли нас от него и привели в благословенную Европу.
Этот тезис рассматривается как способ национального сплочения, позволяющий «перевести стрелки» с социальных проблем в вектор ура-патриотизма и ненависти к внешнему противнику. Потому и история рассматривается в качестве поля идеологической войны, а все «враги», дерзнувшие хоть в чем-то оспорить официальную версию, должны беспощадно подавляться. На реальное же изучение исторических фактов недавнего прошлого элите наплевать, равно как и на свободу слова, на укрепление гражданского общества и на развитие взаимоотношений с соседями. Вместо этого правящие постоянно поднимают вопрос о «компенсациях за оккупацию», которые хотят «стрясти» с России. Именно правящий ныне «Союз Отечества» в 2010 году внес законодательную поправку, предусматривающую применение по отношению к тем, кто имеет дерзость подвергать сомнению некоторые положения официальной истории, реальных санкций».
Историю в Литве начинают «проходить» с 5-го класса. В том числе относящуюся к событиям, непосредственно предшествовавшим Второй мировой войне. Идеи, которые внушаются школьникам страны, однозначны.
В учебнике с поэтическим названием «Родной край Литва» Виктора Якимавичюса (Alma Littera, Vilnius, 1997) читаем: «Два могущественных государства, Германия и Советский Союз, 23 августа 1939 г. подписали договор о ненападении. Они обязались не нападать друг на друга, но при этом втайне договорились захватить чужие земли: Германия — больше половины Польши, а Советский Союз — часть Польши, Литву, Латвию, Эстонию и Финляндию. После заключения этого коварного сговора Германия напала на Польшу. Этим воспользовался Советский Союз, и, как было предусмотрено, отторг большую часть Польши, а также занятый в 1920 г. поляками Вильнюс и Вильнюсский край.
Советский Союз предложил вернуть Литве Вильнюс, но потребовал за это впустить в Литву гарнизоны Красной армии. Предложение пришлось принять. Это стало первым шагом на пути к захвату нашего края. Шло лето 1940 года. Солнце щедро согревало своими лучами зеленеющие поля Литвы. Цвели луга, волновались хлеба. Но — покой царил только в природе.
Люди в Литве были встревожены: недавно окончилась советско-финская война; в тяжелых боях финны смогли отстоять свободу, хотя и потеряли часть своих земель. Теперь пришла очередь Литвы. Советский Союз все активнее вмешивался в ее внутренние дела, предъявлял все больше требований, выдвигал необоснованные обвинения, например, в похищении солдат из советских гарнизонов, наконец, грубо потребовал впустить в Литву дополнительные части Красной армии, сменить правительство, арестовать некоторых министров. И добавлял при этом: независимо от того, удовлетворит Литва эти требования или нет, советские войска все равно перейдут границу. Так была оккупирована Литва. Советский Союз всячески стремился убедить мир, что он не захватывал литовское государство, а только защищает его от грозящей опасности. Кремль продолжал осуществление своего коварного замысла. По его указке были проведены выборы в так называемый «Народный сейм».
Уже на самом первом заседании этот сейм объявил, что в Литве вводится советский строй, и попросил Москву принять ее в состав СССР. Независимого Литовского государства не стало. В тот же день центральная улица Каунаса аллея Лайсвес (Свободы по-литовски) была переименована в проспект Сталина». Кстати, аллеей Свободы проспект вновь стал лишь в... 1961 году!
Вот такая трактовка исторических событий. И автор учебника «Родной край Литва» не одинок. Его коллеги в один голос настаивают: факт советской оккупации неоспорим. А заодно - оправдывают многочисленные факты сотрудничества литовцев с гитлеровским вермахтом.
Вот как положение Литвы в годы Второй мировой войны описывается в учебнике «Литва в мире» (Sviesa, 2004): «Хотя международные соглашения запрещают мобилизацию в вооруженные силы граждан оккупированных государств, тысячи литовцев сражались как по одну, так и по другую сторону фронта. Большая часть литовцев воевала против немцев в специально созданной 16-й Литовской стрелковой дивизии. За все годы войны ее бойцами были около 20 тыс. литовцев и жителей Литвы (так в тексте; ведь многие из бойцов 16-й дивизии были евреями. — В.Л.). Самое большое пополнение дивизия получила, вторгшись на территорию Литвы: за полгода в нее были насильно мобилизованы 13 тыс. юношей. Примерно 10 тыс. литовцев сражались на стороне Германии, около трети из них были награждены орденами, отличительными знаками и благодарностями вермахта».
Действительно, в отличие от Латвии и Эстонии, в Литве не было создано легионов Waffen SS — тем не менее здесь были вспомогательные батальоны литовской полиции. И сформированы они были не по приказу немцев, а по инициативе самих литовцев, добровольно, для «борьбы с большевизмом», в уверенности, что при помощи немцев будет восстановлена свобода и независимость Литвы. Эти части участвовали в карательных операциях в Литве, Белоруссии, Польше, они были под Сталинградом и в Югославии. Во главе каждого батальона стоял немецкий офицер СС в чине не ниже капитана. Например, экс-президент Литвы Валдас Адамкус с августа по октябрь 1944 г. служил во 2-м полку «Tevynes Apsaugos Rinktine» (бригады «Армии обороны отечества») под командованием полковника вермахта Гельмута Мадера — кавалера «Рыцарского креста» с мечами и бриллиантами. Это — тоже факт.
Концепцией «советской оккупации» литовские историки руководствуются и при освещении послевоенной жизни Литвы. В своей книге «История Литовского государства» (Baltos lankos, 2004) Зигмантас Кяупа отмечает, что «окончание 2-й мировой войны принесло странам Европы конец нацистской оккупации и восстановление их государственности. Лишь три балтийских государства - Литва, Латвия и Эстония были «возвращены в братскую семью советских народов». Началась новая советская оккупация — Литва вновь стала «союзной республикой в составе СССР», а на самом деле — провинцией, управляемой ЦК ВКП(б) и Советом народных комиссаров СССР.
В СССР была общая государственная граница, одно общее на всех гражданство (это не так: наряду с гражданством СССР во всех союзных республиках (за исключением РСФСР!) номинально существовало гражданство этой союзной республики. — В.Л.), республики не были представлены за рубежом и в международных организациях, за исключением Белоруссии и Украины, которые были членами ООН. Даже не вникая в историю Литвы советского периода, можно смело утверждать, что Литовским государством Литовская ССР не являлась».
Литовских школьников учат, что, «находясь в составе СССР, Литва не была официально оккупирована. Здесь не было оккупационных органов власти, а «свои»: т.к., в 1940-м г. Литва сама «попросилась» в СССР. Поэтому перед провозглашением Акта 11 марта 1990 г. необходимо было разъяснить всему миру важность пакта Молотова-Риббентропа и насильственного присоединения Литвы к СССР после советской оккупации, чтобы таким образом завоевать поддержку со стороны иностранных государств» («История: мир, Литва, цивилизации», Vilnius, 2000).
Характерно, что «оккупация» при характеристике литовско-российских отношений присутствует не только при описании событий 70-летней давности. Вот что о внешней политике России конца XVIII — начала XIX вв. говорит историк Станисловас Бартулис («История Литвы новейшего периода»; Kaunas, 2008): «Начиная с XVI в., московские князья, а затем и цари стремились объединить под своей властью все русские земли и постоянно предъявляли претензии на земли, входившие в состав Великого Княжества Литовского под видом покровителей православия. Вроде бы «проявляя заботу» о православных, они начали вмешиваться во внутренние дела Литвы.
После 3-го раздела Речи Посполитой Екатерина II объявила, что Литовское государство является на самом деле чисто русским и посему должно принадлежать царям как «самодержцам Всероссийским». Совершенно очевидно, что это была либо явная чушь, либо сознательная ложь и фальсификация истории, тем не менее, в годы русской оккупации, дезинформации и подтасовки исторических фактов все это имело большое политическое значение в странах Западной Европы, а также в среде русского боярства (так в тексте. — В.Л.) и интеллигенции».
А вот что господин Бартулис пишет о «кознях Кремля» против независимой Литвы в период между двумя мировыми войнами: «Литовская компартия финансировалась из Москвы, поскольку ввиду малого числа своих членов она не могла содержать себя самостоятельно и платить деньги лидерам и профессиональным революционерам. Например, Антанаса Снечкуса, который нигде не работал, а занимался диверсиями против литовской нации и правительства, и его семью содержал московский Интернационал. Таких, как Снечкус, тайно отправляли в Москву на специальные трехмесячные курсы по агитированию; эти люди должны были нелегально перейти две (литовскую и латвийскую) границы (через польскую они не шли, потому что поляки надежно охраняли свою границу с коммунистической Россией), иногда латыши их хватали и передавали Литве. За это «нелегалы» получали до 3-х месяцев тюрьмы. Отсидев, они снова отправлялись на курсы и возвращались обратно. Такой была диверсионная работа московского Интернационала в Литве. Эта паразитическая деятельность коммунистов продолжалась вплоть до оккупации Литвы в 1940-м году».
Правда, «умеренный» литовский историк Людас Труска, известный своими взвешенными оценками литовско-российских отношений, в интервью «Экспресс-неделе» (02.04.2011 г.) был вынужден назвать «советскую оккупацию» «необычной», ибо в «метрополии» (СССР) жилось хуже, чем в «колонии» (Литве), чего никогда не случалось с классическими колонизаторами — Англией и Францией. Но оккупацией, по мнению Труски, она являлась потому, что «в результате ее «Литва потеряла свою государственность».
Если согласиться с такой логикой, то выходит, что Великое Княжество Литовское (ВКЛ), создав унию с Польским королевством, также было оккупировано, т.к. ВКЛ потеряло от этого не только свою государственность, но и значительную часть своей истории! Однако подобных выводов никто из историков не делает. В отношении же советского этапа Литвы историки не гнушаются позиции двойных стандартов.
В этом контексте своё слово норовят сказать и политики. В середине мая правительство страны поддержало предложение о создании новой комиссии, которой будет поручено подготовить переговорные установки Литвы по возмещению ущерба от «русской оккупации». Как отметил канцлер премьер-министра Дейвидас Матуленис, новая комиссия «должна основываться на расчетах действовавшей ранее комиссии по вопросу ущерба от советской оккупации». Последняя же насчитала аж 80 млрд. литов ущерба.
Председатель комиссии — директор Центра исследования геноцида и сопротивления жителей Литвы Тересе Бураускайте, правда, посетовала, что вопрос возмещения ущерба от советской оккупации является безнадежным, поскольку Россия не признала факта оккупации. «Если, по их мнению, не было оккупации, то и ущерба никто не наносил. Напротив, они нам еще и указывают, что предоставили нам очень много средств, построили много промышленных гигантов, якобы мы им фактически должны. Конечно, это демагогия», — убеждена г-жа Бураускайте.
Думается, вопрос о требованиях компенсаций со стороны России всплыл на поверхность не случайно. Осенью в Литве грядут выборы в парламент, и власти предержащие, приведшие страну к экономическому кризису, в очередной раз прибегают к беспроигрышной карте «компенсаций» за «советскую оккупацию».
Источник: rusedin.ru.
Стиль, орфография и пунктуация оригинала сохранены, просьба к читателям — не сигнализировать об ошибках в этой статье — прим. ред.
Источник: inoforum.ru.
Рейтинг публикации:
|
