С начала года в России резко возросло количество детских и подростковых суицидов. Только в феврале зафиксирован целый ряд самоубийств подростков в Москве, а также в подмосковной Лобне, Якутске, Красноярском крае, Томской области, Ростове-на-Дону, Кемеровской области. С чем связана эта волна суицидов? Влияют ли на это соцсети и оповещение в СМИ? Это и многое другое Анатолий Кузичев, Илья Савельев и Алексей Поляков обсудили со слушателями и экспертами "Вестей ФМ" в программе "Утренний разгон".
Кузичев: Продолжаем говорить о волне детских самоубийств в России, пытаемся разобраться даже не то чтобы в причинах, мы сейчас пытаемся просто один из аспектов, один из ракурсов осветить, осмыслить: насколько мы, средства массовой информации, виноваты в этой жутковатой истерии? Давайте сейчас поговорим со специалистом. У нас Михаил Геннадьевич Бурняшев на прямой связи, директор Института консультирования и системных решений. Михаил Геннадьевич, доброе утро!
Бурняшев: Доброе утро!
Кузичев: Мы виноваты в этом, скажите мне? Вообще, что происходит в стране?
Бурняшев: Вот эта волна самоубийств, вы имеете в виду?
Кузичев: Ну, естественно.
Бурняшев: Вы знаете, это просто-напросто та тема, которая уже давным-давно у нас в стране зреет, она просто выходит наружу.
Кузичев: А что за тема?
Бурняшев: Речь идет о том, что фактически у многих детей нет адекватной возможности коммуницировать с родителями, со сверстниками, просто-напросто делиться тем, что происходит в их душе.
Кузичев: Михаил Геннадьевич, в эпоху соцсетей и повсеместного их развития детям не с кем поделиться, да что вы?
Бурняшев: Здесь речь идет немножко о другом аспекте. Речь идет о том, что когда мы общаемся, например, в сети, мы можем выразить какие-то мысли, но более глубокий уровень, то есть уровень чувств, часто через слова просто не выразишь. Для этого часто нужны другие вещи. Например, как можно выразить в сети, как мама или папа обнимает или прижимают к себе ребенка, то есть такой телесный контакт, через который, собственно, передается любовь?
Кузичев: Это смайликом не заменишь, согласен.
Бурняшев: Да, это смайликом не заменишь. И во многом речь идет именно об этом дефиците. Не о дефиците вербального, электронного общения, которого сейчас действительно много, а о дефиците именно душевного общения, то, что действительно глубоко волнует наших детей. Вот эти вещи часто остаются за кадром. Электронные средства не могут в полной мере решить эту проблему, они могут, с одной стороны, обозначить, что такая тема есть, и в этом смысле это преимущество для электронных средств. Есть люди, которые могут хорошо читать послания, которые завуалированы между строк, условно говоря, они это могут распознать, но в большинстве случаев родители, сверстники таким знанием не обладают. И тогда вот этот крик души, который часто уже начинает звучать, просто-напросто не слышат. Вот о чем идет речь.
Кузичев: То есть, смотрите, сейчас мы столкнулись впервые в истории человечества лицом к лицу с первым непоротым поколением, это первое поколение виртуального общения. Понятно, что игрушки всякие были и в 90-е, но сейчас это первое такое цельное поколение, у которого есть возможность и приоритет виртуального общения перед общением личным, физическим. Ведь так получается?
Бурняшев: Конечно, это действительно так. Здесь нужно не забывать такую вещь: в принципе поколение, которое у нас растет, было рождено в 90-е годы. У нас, у психологов, есть такое понимание - "потерянное поколение". Почему? Потому что во многом в 90-е годы мы должны были выживать, условно говоря, родителям было просто не до детей, они работали, зарабатывали деньги, у нас был дефолт, кризисы. Дети отходили на второй план. И то, что мы сейчас видим, - это следствие 90-х годов.
