Несостоявшаяся независимость

  Находясь в куда более опасном положении, чем нынешняя Украина (треть Литвы была оккупирована Польшей, зарившейся и на остаток    литовской территории, и на Латвию), правительства этих стран просто работали, а оппозиция, в меру своих возможностей, боролась за    альтернативный путь развития. Никому, ни во власти, ни в оппозиции, ни в среде националистической интеллигенции не приходило в голову посыпать голову пеплом и стенать о страшных врагах, точащих зубы из-за всех границ на маленькую республику и на несовершенное население, не желающее защищать собственность и капиталы своих лидеров.

Возможно, именно поэтому, потеряв, волею случая, независимость в 1940 году, прибалтийские республики СССР смогли реально выйти из подчинения союзного центра еще за год до формального распада советского государства и восстановить фактическую независимость в то время, когда Украину называли «заповедником застоя», а лидеры «Народного руха Украины за перестройку» рвали на себе тельники, клянясь в верности лично Горбачеву, Коммунистической партии и «социалистическому выбору советского народа».

Почему же украинские националисты, у которых едва ли не все «герои» (Бандера, Шухевич, Петлюра, Мазепа) делали военную или военно-политическую карьеру (даже Шевченко, хоть и не по своей воле, носил мундир), двадцать лет рыдают о государстве, которого нет, и никак не попытаются создать на пустом месте что-то более-менее работающее? Я говорю именно о националистах, потому что всем остальным, кроме отдельных особо «свидомых» личностей, абсолютно все равно, в каком государстве жить. 

Подавляющее большинство населения так же легко обменяет Украину на обещания дешевой колбасы, как двадцать лет назад обменяло Советский Союз. В том числе и нынешние «владельцы заводов, газет, пароходов». Конечно, многие из них не обременены образованием и свято верят придворным политтехнологам (в украинских условиях – нечто среднее между гадалкой и шутом, чье искусство состоит в том, чтобы угадать и дорого продать шефу ту единственную мысль, которая посещает его последние лет десять), поющим им песни об их европейскости, чтобы за очень большие деньги привозить в страну отставных американских президентов. 

Однако объективная реальность всегда сильнее субъективных предпочтений. Можно любить шаурму, но от этого риск умереть от кишечной палочки не меньше, а больше. Можно считать себя «патриотом Украины» и собирать трипольские горшки, но от этого тот факт, что твой бизнес лучше и надежнее развивался бы под защитой сильного государства, а не постмодернистской пародии на Запорожскую Сечь, является не менее значимым.

Могу сказать даже конкретнее: трубам Пинчука, конфетам Колесникова и Порошенко, автомобилям того же Порошенко и Васадзе и многим другим «национальным производителям» необходим российский рынок (на всех остальных они неконкурентоспособны или их просто не ждут). Точно так же всем им, равно как и Ахметову, нужны российские энергоносители для их предприятий по умеренной цене. В этом плане, хоть они этого пока и не понимают, жизнь в украинском федеральном округе для них была бы спокойнее, доходнее и надежнее, чем в украинском независимом государстве. 

Пока они еще пытаются «вступить в ЕС», переложив ответственность за оборону, экономику и народ на французов и немцев. Но даже им, не видящим мира за столбиками цифр, исчисляющих прибыли и убытки, становится все яснее – стратегически в Украине заинтересована лишь Россия. Противоречие между российским руководством и украинским олигархатом лишь одно – Россия заинтересована в самостоятельном, сильном и дружественном по отношению к Москве украинском государстве, а украинская олигархия мечтает о повторении гетманщины, когда грабить народ могут свои, а защиту системы от внешнего и внутреннего супостата принимает на себя империя. Проще говоря, Москва хочет теснейшей экономической и политической интеграции независимых постсоветских государств, а украинская элита мечтает о вассальной зависимости от кого бы то ни было (пока от Брюсселя).

Еще раз подчеркну – населению и большей части бизнеса (понимают они это или не понимают) ближе позиция Москвы. Более того, исходя из стратегических соображений, Россия вынуждена будет подобрать и нянчить Украину, сохраняя ее формальную независимость даже в том случае, если местные элиты доработают до полного распада страны.

Только радикальным националистам, живущим лозунгом «Геть від Москви!», – а там хоть трава не расти, теоретически была бы необходима не формальная (существующая и сегодня), а реальная независимость. Причем независимость от всех без исключения мировых центров силы. Поскольку не только нелюбимая ими Россия, но и Европа, и США никогда не позволят своему сателлиту проводить откровенно ксенофобскую фашистскую внутреннюю политику. Какое-то время будут закрывать глаза и взывать к разуму, а затем организуют какую-нибудь «поросячью революцию».

И вот эти-то самые националисты больше, чем кто бы то ни было сделали для дискредитации идеи украинского суверенитета, для подрыва международных позиций Киева, для дестабилизации внутренней жизни страны, для ее раскола на запад и юго-восток, вечно борющиеся за власть в центре, для уничтожения экономики. Именно при Ющенко Украина потеряла российские рынки и «приобрела» шестикратный рост цен на энергоносители. В 2005 году «оранжисты» всех мастей, оттенков и калибров несказанно радовались разрыву экономических связей и плели абсолютную чушь о том, что «газ по мировым ценам ослабит энергетическую зависимость, стимулирует модернизацию экономики» и т.д., и т.п.

Почему же они не пошли путем, проторенным вторым президентом Украины Леонидом Кучмой, который, в обмен на ритуальные заявления о дружбе, получал от России преференции, позволявшие украинской экономике развиваться самыми быстрыми в Европе темпами, а в это время уверенно вводил страну в состав ЕС (не хватило года-двух), настойчиво стучался в двери НАТО и настолько эффективно проводил ползучую украинизацию гуманитарной сферы, что, опираясь именно на его «достижения», националисты до сих пор в состоянии оказывать бешенное сопротивление попыткам новой власти вернуться в гуманитарке к общечеловеческим демократическим нормам?

Думаю, что главная проблема отечественных «патриотов» заключается в том, что они живут в легенде, в виртуальном мире. Ведь бывшие коммунисты, многократно проверенные КГБ сотрудники МИД УССР Тарасюк и Огрызко искренне верят, что больше половины жизни они в подполье боролись против советской власти. Точно так же верят в свое «участие в сопротивлении» яворивские, драчи, павлычки и прочие патентованные советские писатели. И последний первый секретарь ЦК КПУ, а до этого главный идеолог КПУ Леонид Кравчук верит, что в детстве он участвовал в борьбе УПА путем доставки в лес продовольствия. И бывший руководитель КГБ УССР Евгений Марчук верит, что он не с диссидентами боролся, а о независимой Украине мечтал. И авторы УП и ЗН верят, что то, что они творят, – высокие журналистские стандарты, борьба за свободу слова и всемирно-историческую победу демократии в глобальном масштабе. 

Если бы не подобное погружение в виртуальную реальность, они бы сошли с ума от раздвоения личности. Патологическая же русофобия большинства из «новообращенных» поклонников Шухевича связана с подсознательным пониманием – еще раз развернуться на 180 градусов уже не получится – не примут. Тягныбок объединиться с Лимоновым теоретически может. Тарасюк стать сотрудником Лаврова – никогда (не возьмут).

Причем указанное раздвоение личности присутствует и на бытовом уровне. Пару лет назад дает интервью один украинский певец, ученый и бизнесмен и говорит: «Я так тягнувся до знань, що йшов у Київ за освітою босоніж по стерні». Меня сразу удивил факт похода «по стерні» – даже в десятом веке Илья Муромец все же двигался ко двору великого князя киевского Владимира Красно Солнышко по дороге. Во второй половине двадцатого века дорог было явно больше, и они были лучше. А потом я поинтересовался биографией нашего «Ломоносова» и выяснил, что, родившись в 1949 году, он появился в Киеве только в 1975-м (в возрасте примерно 26-и лет) и прибыл в столицу прямо с должности районного чиновника среднего уровня. Представляете себе в 1975 году 26-летнего парня, уже начавшего неплохую чиновничью карьеру, у которого не было пары обуви? Я нет. И этот его рассказ – не художественное преувеличение и не наглая ложь. Это погружение в виртуальную реальность. В этой виртуальной реальности в СССР все было настолько ужасно, что сейчас хорошо уже просто от того, что СССР больше нет.

Националистическая «элита» и близкие к ней по духу слои населения живут в ином нереальном мире. В этом мире «жертвы голодомора» и «сталинских репрессий» могут исчисляться десятками миллионов. В этом мире можно утверждать, что «в СССР две трети населения кричали «Слава!», а треть сидела». Представляете себе 60-90 миллионов «узников концлагерей»? В этом мире можно утверждать, что в войне на одного немца советское командование положило десять своих солдат. Если принять эти утверждения на веру, то при том, что Германия с союзниками безвозвратно потеряли на Восточном фронте 5-6 миллионов человек, только боевые безвозвратные потери СССР должны были бы составить 50-60 миллионов. Это не считая гражданского населения. Нормальный человек не может, не задумываясь, оперировать такими фантасмагорическими цифрами. Ведь, исходя из «научных» расчетов украинских националистов, СССР в 1945 году представлял собой безжизненную пустыню.

Но именно потому, что люди, якобы строящие украинское государство, живут в виртуальной реальности, и страна у них получается виртуальной. Для того чтобы что-то создать (хоть текст, хоть дом, хоть страну), надо вначале себе это представить – сделать проект. Нельзя правильно моделировать сегодняшний день, имея извращенные представления о прошлом. Живя же в виртуальном мире, нельзя создать ничего реального. «Братство кольца» – можно, «украинскую Украину» – можно, жизнеспособное государство – нельзя. Вот и живем мы в суверенной стране несостоявшейся независимости.

Поэтому перед украинским государством и его народом и стоит вопрос – создать реальное государство без националистов, либо продолжать жить в виртуальном мире, пока наваждение не схлынет и не выяснится, что сидим мы не в парче и не в палатах, а в дерьме во чистом поле.