После Евромайдана, потери Крыма и начавшейся войны на Донбассе окончательный крах проекта «Украина» многим казался лишь вопросом времени, причем достаточно скорого: прогнозов, живописующих грядущий украинский апокалипсис, было более чем достаточно.
Предсказывался полный экономический коллапс и вообще превращение Украины в «европейское Сомали». Однако прошло шесть лет, а украинское государство, вопреки ожиданиям «скептиков», существует и, более того, вступило в определенный период стабилизации: макроэкономические показатели демонстрируют, если брать официальную статистику, небольшой, но в целом стабильный рост (до кризиса, вызванного эпидемией коронавируса). Средняя зарплата, если считать в долларах США, достигла докризисных показателей, худо-бедно работают государственные структуры и инфраструктура.
А главное, население, не испытывая, мягко говоря, восторга от происходящего и своего положения (причем это можно сказать о придерживающихся всех политических направлений), в целом привыкло к новым реалиям, воспринимая их как данность. «Чтоб граждане не лезли на баррикады» ― это, в принципе, постмайданной власти удалось.
Помогло в этом прежде всего то, что граждане действительно устали от «баррикад», в массе своей убедившись, что к ничему хорошему для их реальной повседневной жизни они не приводят. Поэтому не случилось и не следует ожидать массовых стихийных бунтов, аналогичных тем, что происходят сейчас в США (насколько они стихийные ― другой вопрос, темой данного материала не являющийся).
Без сколько-нибудь значимых уличных протестов прошло многократное повышение стоимости коммунальных услуг, пенсионная реформа с фактическим повышением пенсионного возраста, закрытие множества предприятий, затронувший большинство пользователей запрет российских сайтов, практически всеми проклинаемая медицинская реформа Супрун. Несмотря на огромный медийный шум, абсолютное большинство украинцев осталось равнодушным и к земельной реформе. Люди свыклись с тем, что практически во всех сферах бытия им нужно рассчитывать только на себя, а протестовать абсолютно бессмысленно.
Численность участников любых протестных акций, имевших место в последние годы, достаточно невелика, да и состоит в основном из «титушек», т. е. людей, проплаченных организаторами. Последние же такими акциями преследуют в основном сугубо тактические задачи: оказание давления на власть или одну из её ветвей (например, министр внутренних дел Арсен Аваков выпускает Нацкорпус, когда президентов ― обоих постмайданных ― нужно сделать посговорчивее) или просто напоминание о себе из пиар-соображений. Причем «напоминать» о себе позволено только «патриотам».
Антимайданную оппозицию, прежде всего «несистемную», жестко подавили, причем там, где государственному репрессивному аппарату действовать «не с руки», подключались уличные «активисты», вплоть до убийств потенциально опасных для режима фигур, таких как Олесь Бузина или Олег Калашников.
Легальные антимайданные политсилы, показательно имеющие в своих названиях слово «оппозиционный» (тем самым как бы заявляющие, что на участие во власти не претендуют от слова «совсем»), действуют строго в предписанных им рамках, демонстрируя, что на Украине, дескать, с гражданскими свободами все в порядке.
Нетрудно заметить, что в этот список дозволенного категорически не попадают уличные акции, а ведь протест против фактического запрета на русский язык, продажи земли при совсем скромных организационных усилиях мог бы вывести на улицы десятки, если не сотни тысяч людей.
Знают свое место и лидеры радикалов, которые все действуют под руководством тех или иных «системных» политических игроков, выполняя сугубо тактические задачи. И все это под присмотром Запада, прежде всего США, крайне незаинтересованных в коллапсе Украины, поскольку, во-первых, она нужна в качестве антироссийского форпоста, а во-вторых ― слишком много сказано про поддержку «европейского выбора» Украины (и реально вложено в него), чтобы допустить её полный крах.
Показательна в этом контексте история «Михомайдана», самого серьезного политического кризиса в постмайданной истории Украины. Три месяца Запад в своем традиционном стиле предупреждал Порошенко о недопущении насилия в отношении «мирного протеста» (на тогдашнего президента нужно было воздействовать, дабы он не слишком своевольничал), а потом партнёры вдруг сменили «гнев на милость» и «Михомайдан» был ликвидирован в течение нескольких дней.
С другой стороны, Запад весьма оперативно и жестко (хотя и не публично) отреагировал на попытку Порошенко сорвать президентские выборы через провокацию в Керченском проливе ― демократические процедуры нарушать нельзя! Ну а то, что новым президентом стал совершенно незапланированный кандидат, так это в пределах допустимого и даже имеет значительные плюсы: «зеленый» (извините за невольную игру слов), неопытный и слабовольный президент оказался куда более управляемым, чем его «тертый» в политике и большом бизнесе предшественник.
В общем, на Украине удалось создать находящуюся в состоянии неустойчивого, но равновесия систему, в которой основные игроки не выходят за определенные рамки, все стараются не гневить «высшие силы», а, наоборот, ищут их благосклонности, что относится и к впавшему в немилость Игорю Коломойскому.
Формула «любой Майдан, не согласованный с Госдепом США, является нелегитимным», на Украине работает на все 100%. «Вариантов», связанных как с «неконституционным» приходом к власти, так и с реализацией сепаратистских сценариев (как на востоке, так и на западе), никто всерьез не рассматривает (тем паче не пытается реализовать) ввиду практически нулевых шансов на конечный успех. Вся политическая борьба носит характер кулуарных интриг, на которые «широкие массы» взирают с практически абсолютным равнодушием.
Те же геополитические соображения требуют от Запада не допустить на Украине полного экономического коллапса. Выработался уже своеобразный ритуал предоставления киевским властям «вспомоществования» ― длительный торг с МВФ об условиях новой кредитной программы, который всегда заканчивается выделением денег в тот момент, когда нужда в них становится критической, затем идут привязанные к кредиту МВФ поступления из других источников.
При этом ни одна из программ сотрудничества с МВФ не была выполнена полностью ― после одного-двух траншей МВФ приостанавливает её из-за невыполнения Киевом согласованных требований, и переговорная «Санта-Барбара» начинается по новой. Но удержаться на плаву пока удается.
А главное, экономический кризис, как показывают теория и практика, практически никогда не раскручивается по спирали до бесконечности. После вызванного теми или иными причинами спада экономика достигает дна, оттолкнувшись от которого может начаться новый подъем.
Экономисты так описывают этот механизм: «В период депрессии имеет место чрезвычайно низкий спрос, но какие-то товары и услуги люди покупают каждый день. Вследствие кризиса выявляются те товары и услуги, которые люди признают стоящими и тогда, когда у них становится меньше денег. Следовательно, те ресурсы, которые до кризиса затрачивались на производство оказавшейся ненужной продукции, необходимо “перенаправить” на производство того, что пользуется спросом.
Стремясь угадать предпочтения публики, предприниматели нанимают работников, снимают или строят помещения, закупают сырье, организуют сбыт и т. д. Наконец, постепенно расходятся возникшие в момент спада складские остатки непроданной продукции и потихоньку производства возобновляют работу, им вновь требуются сырье и рабочие руки».
Нечто похожее произошло и на Украине. «Антипотенциал» резкого падения, вызванного закрытием производств, ориентированных на Россию, потерей регионов-доноров (Крыма и Донбасса), снижением реальных доходов населения, постепенно исчерпал себя, достигнув определенного «дна» по сравнению с домайданными показателями.
А еще, как говорят экономисты, кризис всегда дает «новые возможности». Такой не то чтобы новой, но принявшей совершенно беспрецедентные масштабы для украинцев «возможностью» стало «заробичанство». «Польские свинарники» не только вымели излишек рабочей силы, но и заставили украинских предпринимателей ощутимо поднять уровень зарплат своим работникам.
С другой стороны, деньги, привозимые и пересылаемые заробитчанами, поддерживают на Украине платежеспособный спрос. Гастарбайтеры стали основной экспортной статьей Украины и крупнейшим источником валютных поступлений, позволяющим поддерживать платежный баланс.
«Альтернатива» уже подробно останавливалась на ущербности и бесперспективности «заробитчанской» модели экономики, гарантирующей любой стране место на задворках цивилизации. Поэтому не будем повторяться. Однозначно то, что «свет в конце туннеля», перспективы повышения «статуса» украинского государства, выхода на устойчивое развитие высокими темпами не просматриваются совершенно.
Вопрос в другом ― насколько сформировавшаяся на Украине ущербная политико-экономическая модель стабильна и долговечна? Честно скажу, нужно быть весьма самоуверенным человеком, чтобы дать на него безапелляционный ответ. С одной стороны, как шутят строители, «дольше всего служат временные конструкции». Сколько примеров того, как, несмотря на глубочайшие проблемы, политические и экономические системы существуют многие десятилетия.
Но с другой стороны, «сколько веревочке не виться». А риски, стоящие перед чрезвычайно хлипкой украинской конструкцией, весьма и весьма велики. Из ближнесрочных прежде всего нужно сказать о кризисе, вызванном эпидемией коронавируса. Как его выдержит не имеющая никакого запаса прочности украинская экономика, особенно на фоне вернувшихся миллионов заробитчан, которые неизвестно когда смогут отправиться назад и возобновить свои переводы домой?
«Коронакризис» подстегнул многие зревшие десятилетиями глобальные процессы, и, похоже, мир входит в зону большой турбулентности, при которой ключевым мировым игрокам станет не до Украины или, наоборот, она станет для них разменной монетой.
Явной проблемой выглядит то, что Украина стала одним из ключевых вопросов в идущей с США президентской гонке. Ставки в ней как никогда велики, и совершенно нельзя исключать, что одна из сторон (или даже обе) решит сыграть на обострение именно на украинском поле. Любое же ослабление внешнего контроля или, наоборот, те самые игры на украинском «поле» снимут «ограничители», о которых говорилось выше, и с украинских элит.
И наконец, есть проблема, носящая совершенно объективный, я бы сказал «физический», характер ― состояние украинской инфраструктуры. На ней, как известно, держится вся современная цивилизация, и создается она даже не десятилетиями, а столетиями.
На Украине её даже не развитие, а просто поддержание в рабочем состоянии (не только после Евромайдана, но и все годы независимости) производилось по остаточному принципу. И «устал», по меткому выражению киевского чудо-мэра Виталия Кличко, не только рухнувший Шулявский мост.
Сугубо ямочным ремонтом, и то уже не поспевающим за «уставшим» асфальтом, ограничивается обслуживание автодорог, а также коммуникаций водопровода, канализации, электросетей. На железной дороге донельзя изношен и выработал все нормативные сроки эксплуатации подвижной состав, и можно полагать, что с рельсовым полотном дело обстоит не лучше. Дошло до того, что несмотря на сократившееся объемы перевозок, «Укрзалызниця» не в состоянии обеспечить потребности народного хозяйства, что становится ощутимым тормозом для его развития.
И собственно энергетика. Мы уже рассказывали, какой откровенно бредовый характер приняла её «реформа» в угоду новомодным европейским веяниям. Но это финансовая «лирика», сводящаяся к тому, что украинцам, включая предприятия, придется за электричество в разы больше платить.
«Физика» же сводится к тому, что за годы независимости на Украине не было запущено ни одного блока тепловых электростанций и всего два атомных блока (советский недострой), а это суммарно 80 процентов украинского производства электроэнергии. А у них срок службы не бесконечен.
Причем если ТЭС теоретически можно латать, пока «полностью не развалится», то на АЭС (50 процентов украинских генерирующих мощностей) это «не прокатит». Каждый реактор имеет нормативный срок эксплуатации, и пренебречь им по понятным причинам никто не позволит. А в ближайшие 10 лет они истекут у 11 из 15 украинских реакторов.
Некоторые уже работают «сверхнормативно», пройдя процедуру продления срока эксплуатации. Однако её надежность вызывает сомнения у многих специалистов. Не добавляют оптимизма и становящиеся все более частыми аварии, вызванные тем, что АЭС, как и все украинские инфраструктурные объекты, находятся на голодном финансовом пайке. Реальной технологией продления службы, так называемого отжига реакторов, обладает только Россия, но с ней, понятно, сотрудничество невозможно.
В общем, говоря медицинским языком, для Украины, несмотря на некоторую стабилизацию и даже «ремиссию», общий прогноз неблагоприятный.
Дмитрий Славский,
специально для alternatio.org
