Не смотрите вы так, сквозь прищуренный глаз,
Джентльмены, бароны, и денди.
Ведь я институтка, я дочь камергера
Мировая история пестрит упоминаниями о политических эмигрантах, бежавших в соседние (и не очень) государства из-за произошедших в стране перемен, после которых им пришлось выехать за границу. Зачастую среди беглецов, вынужденных укрываться на чужбине из-за сменившегося политического режима или курса правительства, оказываются весьма значимые до того политические фигуры. Чего стоит, например, известный по своей переписке с Иваном Грозным воевода и князь Андрей Курбский, сын Петра I царевич Алексей или многочисленные деятели русской эмиграции, оказавшиеся в Европе после 1917 года. И объединяет всех перечисленных то, что они намеревались возвратиться, чтобы вернуть страну на прежние политические рельсы.
***
Мой отец в октябре убежать не успел,
Но для белых он сделал немало.
Срок пришёл, и холодное слово «расстрел» –
Прозвучал приговор трибунала
За четыре года, прошедшие после государственного переворота на Украине, не осталось никаких сомнений в том, что для подавляющего большинства высокопоставленных чиновников, работавших в органах государственной власти при Викторе Януковиче, при возвращении в страну нет иного пути, кроме тюрьмы. И не только для них. Любой, кто выступал против «Евромайдана», помогал «Беркуту» в дни, когда в центре Киева бесновались нацистские банды, возил «гуманитарку» в Донбасс или даже организовывал митинги протеста против нацистов на Юго-Востоке Украины в марте-апреле 2014 года, уже давно «учтен» СБУ и заочно обвинен в «антигосударственной деятельности». Поводом для ареста может служить даже сотрудничество с российскими СМИ, как это было с житомирским журналистом Василием Муравицким.
Установить точно, содержится ли украинский эмигрант в списках лиц, подлежащих аресту при пересечении украинской границы, почти всегда можно лишь методом «проб и ошибок». То есть при попытке въехать на украинскую территорию. Арестовали – значит, числился. Не арестовали – значит, есть шанс, что не числился. Исключение – лишь самые известные, о розыске которых украинские силовики объявили официально. Например, Виктор Янукович и его бывшие министры. Для всех остальных, «насоливших» киевской хунте, граница на въезд вроде бы открыта. Как мышеловка. А в качестве кусочка сыра в ней – фото- и видеорепортажи одного любителя повторять «думайте сами», расхваливающего нынешнюю украинскую действительность и «доброту» сотрудников СБУ, категорически запретивших нацистам из террористической организации С14 его трогать.
Что же случается с теми, кто не так полезен украинскому гестапо в качестве козла-провокатора, могут рассказать люди, прошедшие тайные тюрьмы СБУ или застенки неонацистов из карательных батальонов. Как рассказывал один из моих знакомых, «когда меня передали СБУ, я обрадовался: у меня появился шанс остаться живым. Бить, конечно, будут, но хотя бы не убьют во время допросов».
***
Приют эмигранта, свободный Париж.
Я сказала полковнику: – Нате, возьмите!
Не донской же «валютой» за это платить.
Слова из цитируемой песни создают обманчивое мнение, что вся российская послереволюционная эмиграция сконцентрировалась именно во французской столице, но это далеко не так. После окончания Гражданской войны мощные эмигрантские центры сформировались в Берлине, Стамбуле, тунисской Бизерте, Харбине. Так и украинских эмигрантов много в Ростове, Крыму, Белгороде, Санкт-Петербурге, но основная их масса выбрала себе местом проживания Москву. Что тоже понятно: для именитых беглецов, которые бежали с Украины отнюдь не в тренировочных штанах, обвисших на коленках, и комнатных тапочках, в Первопрестольной удобнее возрождать свой бизнес. Ну а прочим в гигантском городе легче найти работу или богатых спонсоров.
Как и в эмигрантской среде 1920-х, украинские эмигранты мгновенно создали сразу несколько своих организаций, целью которых поставили свержение режима в стране, из которой они уехали. Ясное дело, любая контрреволюционная деятельность – очень затратное предприятие, если заниматься им всерьёз. Впрочем, даже если просто изображать бурную деятельность, то и это требует определённых затрат. По крайней мере от тех, кто оплачивает сей банкет.
Особенность всего этого эмигрантского протестного движения в том, что оно сразу же, с первых же дней появления соответствующих организационных структур, приняло на вооружение уже давным-давно отработанные Партий регионов схемы работы. «Продавивший» финансирование того или иного мероприятия, призванного напомнить миру о существовании политических сил и деятелей «в экзиле», находит подрядчиков на проведение акции. Те – субподрядчиков, а субподрядчики – рядовых исполнителей, до которых доходит даже далеко не половина выделенных средств. Все счастливы! Даже «идейные борцы», которые принимали бесплатное участие в действе.
Именно поэтому в среде «организованных эмигрантов» самой большой ценностью является монопольный «доступ к телу» людей, способных приоткрыть небольшой ручеёк денежных средств от магистрального финансового арыка. И именно владеющие этой монополией, а вовсе не формальные руководители определяют политику организации.
***
Только лишь иногда под порыв дикой страсти
Вспоминаю Одессы родимую пыль
Тем не менее руководство украинских эмигрантских организаций, как и их товарищи по статусу в 1920–30-е годы, всерьёз претендует на то, чтобы возглавить власть на Украине, когда нынешняя хунта падёт. Только, как мне кажется, шансов на это у них – ноль!
Посудите сами: нужны ли кому-нибудь из людей, сумевших свергнуть действующую власть, те, кто всё это время занимался исключительно декларациями, не подкреплёнными никакими реальными шагами? Совершенно неважно, по какому сценарию произойдёт эта смена власти! Оптимальному, когда Армия Новороссии освободит Киев, реалистичному, когда явятся инопланетяне и заберут всех нацистов в созвездие Альдебарана, или фантастическому, когда образумившийся украинский народ выберет вменяемых правителей. Итог один: тот, кто на месте, на Украине, придёт к власти после краха киевской хунты, уже не отдаст её «понауехавшим». Как бы те ни просили, какие бы права ни «качали».
Нет у нас, эмигрантов, никаких прав на то, чтобы возглавить страну, из которой мы уехали! Ни юридических, ни тем более моральных. И появятся они только в единственном случае: если руководители эмигрантских организаций реально, а не со страниц слабопосещаемых сайтов и не с экранов политических ток-шоу, завсегдатаев которых сотрудники спецслужб называют «сливным фондом», возглавят свержение киевского неонацистского режима.
Можно бесконечно апеллировать к истории партии большевиков, руководство которой в момент Февральской революции тоже находилось за границей, но уже через семь месяцев сумело захватить власть в стране. Их победа стала возможна только потому, что они всё-таки вернулись в страну и оставались в ней до самого Октябрьского вооружённого переворота, который получил поддержку населения страны благодаря понятным всем лозунгам. Что сегодня может предложить украинцам нынешняя эмиграция? Хорошо известный по прежним годам слоган «бабло побеждает зло»? Или «вернём Януковича – заживём по-прежнему»? Только ведь многие понимают под словами «по-прежнему» не столько прежние цены, зарплаты и коммуналку, а всего лишь прежние лица в депутатских и министерских креслах. Далеко не всегда нравившиеся им.
***
А все остальное – дорожная пыль
У любого эмигранта всегда остаётся два пути: либо окончательно натурализоваться, либо по прошествии долгих лет вернуться «умирать на родине», как случилось, например, с автором романса, строки из которого я вставил в качестве эпиграфов к разделам данной статьи, выпускницей Павловского женского института Марией Волынцевой. Это в парижской политической эмиграции 1920-х можно было встретить графа-таксиста или «дочь камергера – фею из бара», которые годами не распаковывали чемоданов в ожидании скорого возвращения на Родину.
В нынешней украинской, в общем-то, кто кем был, тот тем и остался. Бизнесмены бизнесменами, военные военными, журналисты журналистами, обычные граждане обычными гражданами. Профессиональные попрошайки, как и когда-то на Украине, продолжают бегать за политиками в поисках пропитания на проведение мелких политических акций, а околополитические мошенницы привычно «стригут бабло» за «решение вопросов» в коридорах Думы и поднятие шума в телеэфире. Практически все они, перебравшись в Россию, через четыре года смирились с тем, что путь на Украину им закрыт. А если и мечтают о возвращении туда, то лишь на время, чтобы «закрыть» оставшиеся там нерешённые проблемы.
А что делать тем, кого не отпускает пережитое на Украине? Успокоиться с планами въезда в будущую украинскую власть верхом на белом коне! Вы свой выбор сделали в 2014 году. Кто хотел, тот остался в здоровом осколке Украины, сражающемся против нацистской хунты. Дело тех, кто не захотел или не смог остаться в Донбассе, – помогать ему, помогать тем, кто свергнет нацистов. Может быть, они, став властью, скажут нам за это спасибо, а может, и нет. Это их право, право тех, кто победит.
Александр Горохов,
специально для alternatio.org
Источник: alternatio.org.
Рейтинг публикации:
|
