На этой неделе с фронта на запад страны, в места постоянной дисклокации выведен так называемый «Закарпатский легион» - 128-я горно-пехотная бригада. Это одно из самых больших и боеспособных подразделений вооруженных сил Украины. В его составе много «идейных» добровольцев и целое добровольческое подразделение – батальон «Закарпатье», укомплектованное преимущественно жителями Ужгорода и его окрестностей.

17 января снят с фронта и отправлен в тыл самый известный украинский добробат – батальон «Айдар». По некоторым данным, на очереди – передислокация батальона «Донбасс». Трудно не увидеть в этих перемещениях связь с принятым недавно Верховной радой законе о реинтеграции Донбасса. Ведь этим документом фактически уничтожается какая-либо автономия отдельных украинских вооруженных формирований. Все они ставятся под строгий контроль украинского президента, чьи полномочия, в плане руководства «людьми с оружием» с украинской стороны, существенно возрастают.

 

Что такое добробаты?

 

Среди явлений нынешней украинской смуты добровольческому движению принадлежит особое место. С добровольцами, отправившимися воевать на Донбасс, так сказать, по зову сердца, неразрывно связан первый этап войны. Они в какой-то мере смогли заменить пребывавшие в состоянии хронической небоеспособности регулярные украинские части. На бумаге добробаты подчинялись каким-либо украинским силовым структурам и являлись частью государственной машины. На практике они формировались часто по земляческому или идеологическому принципу, финансировались не из госбюджета и были теснейшим образом связаны с их спонсорами – влиятельными фигурами украинской политики.

К примеру, не были ни для кого секретом особые связи олигарха Игоря Коломойского с батальоном «Днепр-1» или близость главы МВД Арсена Авакова к батальону «Донбасс». В украинских СМИ добробаты были одно время окружены романтическим ореолом, для их командиров (или, чаще, тех, кто позиционировал себя в качестве таковых) руководство этими подразделениями оказалось удачным трамплином в большую политику. Для противника добробаты стали притчей во языцех. Их обвиняли в военных преступлениях, они были воплощением образа врага – украинского национализма, нередко их не брали в плен.

Со сдержанным неудовольствием на активность добровольцев взирало руководство украинских регулярных вооруженных сил. Многие украинские военначальники не скрывали, что добробаты, с их точки зрения, являются деструктивной силой, усугубляющей беспорядок на линии фронта и вне ее. Особенно сильны стали подобные настроения после Иловайского котла, когда наиболее медийно раскрученные комбаты (Семен Семенченко и Юрий Береза) провели не один час в эфирах украинских телеканалов, обвиняя в поражении руководство вооруженных сил и лично главу генштаба Виктора Муженко.

Одно время сюжеты украинских СМИ об Иловайске четко делились на две части: в одной виноватых искали среди армейского руководства, в другой – среди добробатов. Но заметно убавили симпатии к добровольческому движению в украинском обществе отнюдь не поражения. Его представители стали активными участниками украинской политики, а сами добробаты оказались в центре различных неблаговидных историй: спонсоры (тот же Коломойский) активно использовали их в своих бизнес-войнах, у самих комбатов имелись и имеются обширные деловые интересы.

Наконец, сказалось обилие в добробатах людей с криминальным прошлым, да и с настоящим. Рубежом, заставившим украинское общество немного переосмыслить роль добровольческих батальонов в современной истории страны, стало, пожалуй, дело роты «Торнадо», как оказалось, укомлектованной уголовниками и возглавляемой многократно судимым криминальным «авторитетом».  

 

Финальная точка

 

Всё это облегчило Порошенко постепенный процесс «приручения» добробатов и их спонсоров. Вероятно, закон о реинтеграции Донбасса станет финальной точкой в этом процессе. В нем четко прописано, что добробаты, как, впрочем, и все другие украинские вооруженные формирования, ведущие боевые действия на Донбассе, подчиняются назначенному президентом командующему Объединенным оперативным штабом вооруженных сил страны. С финансовой автономией «добровольцев» так же будет покончено: их приравняли к обычным воинским частям.

Правда, хоронить раскрученные войной бренды – «Донбасс», «Айдар», «Азов» и т.д. – стоит вряд ли, даже если на Донбассе установится спокойствие (а к этому всё идет). Тем же законом о реинтеграции предусматривается, что вопрос о том, где использовать вооруженные формирования, находится только в ведении президента. Он имеет право отдать приказ применить силу на Донбассе, а может – и в Киеве. В этих условиях умеющие стрелять люди с небезгрешной репутацией (то есть, те, кого по прежнему много в составе добробатов) власти могут очень пригодиться.