Верховная рада большинством голосов приняла закон, касающийся статуса Донбасса. В нем содержатся грозные формулировки: Россия именуется агрессором, а территории самопровозглашенных ДНР и ЛНР – оккупированными. Но если отвлечься от риторики и обратить внимание на суть документа, получится, что новый закон – это шаг к выполнению Минских соглашений, даже упоминаний о которых депутаты постарались избежать.
Муки законотворчества
Закон «Об особенностях государственной политики по обеспечению государственного суверенитета Украины над временно оккупированными территориями в Донецкой и Луганской областях» рождался в муках. Его принятие в первом чтении (это было в октябре прошлого года) не обошлось без шума: были и протесты у Верховной рады, и обещания нового Майдана, и заверения сторонников президента Порошенко, что законопроект не является сдачей позиций Украины. Был и окрик из Вашингтона.
Спецпредставитель госдепартамента по Украине Курт Волкер лично приезжал проводить разъяснительную беседу с депутатами. Законопроект он назвал свидетельством того, что официальный Киев «делает жесткие шаги для мира». То есть поддержал его, дав украинским избранникам понять, что голосовать за документ так или иначе придется.
К финальному чтению в законопроект было предложено аж 700 правок. И почти все из них были отклонены, что свидетельствует о том, что «жесткие шаги» кем-то в Киеве, кто имеет самое серьезное влияние на Раду, действительно были предприняты.
И не друг и не враг…а как?
Итак, какой же закон получился в результате. Главное, на что в нем обращают внимание сторонники Порошенко – это объявление России агрессором, а неподконтрольные Киеву территории Донбасса оккупированными. Правда, если прочитать закон дальше, обнаружатся странности. С одной стороны, Россия объявлена агрессором, с другой — в документе не говорится ни о разрыве дипломатических отношений с ней, ни даже о денонсации договора о дружбе.
Более того, в законе нет слова «война». Агрессор, как явствует из закона, есть, а войны с ним нет. Есть некие «мероприятия по обеспечению государственного суверенитета» оборонительного характера, что, помимо прочего, видимо означает, что и от наступления на Донецк и Луганск официальный Киев отказывается. Да и уточнение, что под агрессором имеется в виду именно Россия, в законопроект его авторы включили не без споров и колебаний (объяснение, данное с трибуны Верховной рады, докладчиком, депутатом Блока Петра Порошенко Иваном Винником было таким: а вдруг Украина столкнется с еще каким агрессором?).
Наконец, в документе не дана правовая оценка ДНР и ЛНР. Объявление территорий самопровозглашенных республик оккупированными, вроде бы, предполагает, что решения их властей с точки зрения Украины, нелегитимны (согласно закону, из всех, принятых ими документов украинскими государственными органами признаются только свидетельства о рождении и смерти). Но вместе с тем, поправка, объявляющая ДНР и ЛНР террористическими организациями, отклонена. Это обстоятельство открывает возможность для диалога с ними Киева: ситуация, когда оппонент никак юридически не оценен куда лучше для переговоров, чем та, при которой он признан врагом, с коим по определению не о чем разговаривать.
Кстати, в законе прописан любопытный момент: решать, когда закончится оккупация, должны глава государства и, по существу, еще только два человека – министры обороны и внутренних дел. Только они должны предоставить президенту доклад, где было бы объявлено, что российских войск на Донбассе нет, а значит (это уже в законе не прописано, но логически вытекает из его конструкций) надо начинать диалог о «реинтеграции» неподконтрольных Киеву территорий.
Навстречу миротворцам или неизвестности
Идея законопроекта, призванного по новому определить отношение Украины к конфликту на Донбассе, изначально благосклонно оценивался в США. Администрация Дональда Трампа, видимо, считает его важной составляющей мирного урегулирования на основе Минских договоренностей. Тех самых договоренностей, которые Порошенко вынужден признавать и не признавать одновременно.
Следовать им Украине, конечно, придется: президент страны не в том положении, чтобы спорить с США. Но и создать у своего электората (а 2019-й, год выборов, не за горами), который сосредоточен преимущественно на Западной и в Центральной Украине, ощущение, что Минск отвергнут, тоже надо. Этим и объясняются многочисленные странности и нестыковки принятого документа. Ключевому, с точки зрения американцев, условию мира — введению в зону конфликта миротворцев — они не помешают.
Однако это условие может оказаться как благоприятным, так и проблемным для самопровозглашенных республик и российской стороны, которая сочла нужным сформулировать свои условия пребывания миротворцев на Донбассе. Отчасти, видимо, поэтому, отчасти из-за враждебной риторики МИД РФ отреагировал на принятый закон негативно. Вообще, трудно ожидать однозначных и благоприятных последствий от закона, который принимается под сильным давлением другой страны. И сложными маневрами пытается обойти внутренние рифы, так как, скажем, у части украинской элиты и самого Порошенко есть заинтересованность в торговле с Россией, а вместе с тем нельзя делать явных шагов ей навстречу. Пусть немного, но закон ухудшает юридическую терминологию в отношении нашей страны. Да, это игра в пользу деэскалации, скорее всего, но на каких условиях, вопрос остается открытым.
