В случае подобной аварии Евросоюз столкнётся не только с возможными последствиями для окружающей среды, но ещё и — учитывая недавнее введение безвизового режима — с массовым исходом украинцев из заражённых районов.

Давайте вкратце оценим атомную промышленность Украины.

В настоящее время на Украине есть четыре действующих атомных электростанции: Запорожская (крупнейшая в Европе, с шестью реакторами и общей производимой мощностью 6 000 Мв), Ровненская (четыре реактора и общая мощность 2880 Мв), Хмельницкая (два реактора и общая мощность 2000 Мв) и Южно-Украинская (три реактора и общая мощность 3000 Мв).

Чернобыльская АЭС с четырьмя реакторами была навсегда закрыта в 2000 году.

Из 15 ныне действующих на Украине ядерных реакторов 12 были введены в строй в советские времена, ещё до 1990 года. Всё это ядерные реакторы классического типа ВВЭР, разработанные в 1960-е и 1970-е года московским Курчатовским институтом. Эти реакторы должны иметь максимальный срок службы 30 лет. Но на сегодняшний день 10 из 15 реакторов, работающих на Украине, уже превысили проектный срок службы.

И всё это время нагрузка на ветшающие энергоблоки Украины постоянно растёт из-за резкого сокращения доступности антрацитовых ресурсов с Донбасса для теплоэлектростанций страны (к середине 2017 года производство электроэнергии на тепловых электростанциях Украины упало почти вдвое по сравнению с 2013 годом, до всего чуть более 50 миллиардов киловатт-часов в год). По данным Энергоатома, государственной компании, управляющей атомными электростанциями Украины, в 2016 году эти АЭС работали всего на 65,5% мощности, но к январю эта доля  выросла до 77.6%. В первой половине 2017 года украинские АЭС произвели более 45 миллиардов кВт-часов электричества (на 13% выше, чем в 2016-м), а это означает, что они дают 58% — беспрецедентная доля — всего электричества страны.

Сегодня Украина отчаянно выжимает последние капли из своих изношенных ядерных сооружений советских времён.

Ситуацию ухудшают официальные лица Украины в области энергетики, на которых оказывается политическое давление с целью найти замену ядерному топливу, производимому российской компанией  ТВЭЛ. Потому на многих реакторах снова и снова делаются попытки использовать взамен продукцию американо-японской корпорации Westinghouse Electric Company.

Поразительно, как украинцы целиком и полностью игнорируют болезненный опыт чехов. Еще в 1996 году чешская АЭС Темелин (построенная Советским Союзом) подписала контракт с «Вестингаузом». После того, как в реакторы АЭС было поставлено американское топливо, разработанное как копия продукции российского ТВЭЛа, АЭС была вынуждена повторно перезагрузить топливо в реакторы ранее, чем планировалось, поскольку американские сборки «потекли» и в них проявились структурные дефекты. Ученые «Вестингауза» не смогли исправить проблему. В дополнение к угрозе ядерной аварии, дефектные сборки существенно увеличили стоимость производства электроэнергии, поскольку реакторы надо было постоянно глушить, чтобы заменить американские комплектующие. В результате после ещё одной  крупной аварии в январе 2007 г., Чешская Республика отказалась от дальнейших закупок топлива у США, и к 2010 г. Темелин полностью вернулся к использованию продукции российского ТВЭЛа.

Чешская АЭС Темелин успешно избавилась от контрафактного топлива «Вестингауза» к 2010 году.

Украина экспериментирует с произведёнными в Америке клонами российских топливных сборок с 2005 г.. В тот год «Энергоатом» переправил шесть тепловыделяющих сборок TVS-WR, произведённых «Вестингаузом», на Южно-Украинскую АЭС и начал предустановочную проверку. В результате экспериментов был сделан вывод, что американские топливные сборки дефектны. Однако было решено перейти к следующему этапу эксперимента — ежегодной загрузке реактора с использованием этого топлива. В 2008 г. Энергоатом и шведский филиал «Вестингауза»  подписали соглашение о поставке на украинскую Южно-Украинскую АЭС  американского топлива, достаточного для ежегодной плановой перезагрузки трёх реакторов с 2011 по 2015 г.

Однако ещё в апреле 2012 г. в работе американских сборок на реакторах Южно-Украинской АЭС были отмечены сбои. В срочном порядке все сборки  TVS-WR были выгружены из реакторов, после чего оказалось, что они повреждены, главным образом из-за структурных изъянов в дистанционирующих решётках. В результате в 2013 г. после тщательной проверки Государственная инспекция ядерного регулирования Украины ввела полный запрет на использование американского топлива на украинских АЭС.

Но победа  «Революции достоинства» снова открыла путь для использования на Украине американских TVS-WR. В апреле 2014 г. Киев аккуратно собрал порванные клочки старого контракта с «Вестингаузом» и решил попробовать ещё раз. СМИ сообщали, что американское топливо после этого было загружено в реактор №3 Южно-Украинской АЭС (март 2015), в реактор №5 Запорожской АЭС (июнь 2016), и в реактор №2 Южно-Украинской АЭС  (август 2017). Последствия вскоре не замедлили сказаться.

В феврале 2016 г. произошло экстренная остановка реактора №3 Южно-Украинской АЭС «из-за критического изменения параметров охладителя в парогенераторе». Как сообщали местные жители в социальных СМИ, район вокруг АЭС был немедленно закрыт военными.  А в 23 марта 2016 г. работа Южно-Украинской АЭС была полностью прекращена на целый день!

Запорожская АЭС с 2014 г. пережила уже десяток экстренных остановок реакторов. Например, в ноябре 2015 военные в Запорожской области повысили меры безопасности после того, как на АЭС произошла резкая потеря мощности — все солдаты и офицеры получили специальное снаряжение для защиты от радиации и химических веществ. Но никаких официальных комментариев об инциденте не последовало.

Довольно любопытно, что в мае 2015 года «Гардиан» опубликовала ошеломляющий доклад, где утверждалось, что более 3 000 использованных топливных стержней в транспортно-упаковочных контейнерах складированы на открытом воздухе на территории Запорожской АЭС. По сути, это были ТВЭЛы российской сборки, спешно отправленные на хранение после замены их на TVS-WR. По-видимому, это свидетельствует о том, что эксперименты по постановке дефектных топливных стержней в реактор Запорожской АЭС проводились задолго до того, как реактор был официально введён с действие с американским топливом, в июне 2016 года.

Если так, то последовательность аварий на Запорожской АЭС можно рассматривать в ином свете:

• 28 ноября 2014 — Экстренная остановка реактора №3 после срабатывания автоматической системы защиты активной зоны реактора, препятствующая его разрушению.
• 18 июля 2015 — Экстренная остановка реактора №1 в связи с автоматической остановкой питательного насоса, прокачивающего охладитель реактора.
• 11 апреля 2016 — Экстренная остановка реактора №6 Запорожской АЭС в связи с потерей герметичности газовой системы турбогенератора. Местные СМИ сообщали о росте уровня радиоактивности вокруг станции в 10 раз.
• 18 мая 2016 — Экстренная остановка реактора №4 из-за выхода из строя трансформатора.
• 14 августа 2016 — Реактор №5, первый на Запорожской АЭС, куда загружалась подделка  «Вестингауза», остановлен на ремонт.
• 20 сентября 2016 — Реактор №6 выведен из эксплуатации на «плановое обслуживание» (в самом начале зимнего отопительного сезона!).
• 24 октября 2016 — Экстренная остановка реактора №2, всего через две с половиной недели после капремонта.
• В марте 2017, в разгар энергетического кризиса, тот же реактор снова остановлен.
• 18 апреля 2017 — Очередная экстренная остановка реактора №6.
• В начале августа 2017  реактор №4 выведен из эксплуатации для «проведения планового технического обслуживания».

В результате только два из шести реакторов на Запорожской АЭС сейчас полностью работоспособны. В целом уровень аварийности на АЭС Украины с 2010 года вырос на 400%!

В вышеупомянутом докладе Energy Research & Social Science подчеркнуто, что «на Украине, к примеру, большая часть аварий и инцидентов в энергетике в прошедшие несколько лет не включается в отчёты, хотя государственные СМИ подтверждают, что они происходили».

Кроме использования поддельного топлива, главная причина увеличения количества аварий на АЭС Украины — хроническое недофинансирование этого сектора. За 25 лет после распада  СССР в сектор не было вложено буквально ни цента. А между тем реакторы, которые проработали дольше планового 30-летнего срока службы, необходимо либо выводить из эксплуатации (а денег на это у «Энергоатома» нет), либо продлевать их срок службы. Естественно, украинцы стремятся ко второму варианту. В идеале, когда срок работоспособности продлевается, это включает крупный капитальный ремонт и модернизацию. Оценочная стоимость продления срока службы одного реактора оставляет  $150-180 миллионов. Но ни у украинского «Энергоатома», ни у правительства таких денег нет, и они не ожидают их найти в ближайшее время, так что разрешение на продление работы реакторов — чистая формальность. Судя по доступным сообщениям, регулярное продление на 10 лет срока службы украинских ядерных реакторов выдаётся с готовностью и без возражений. Однако, внутренние документы «Энергоатома», обнародованные на этой неделе организацией «Кибер-Беркут», демонстрируют совершенно иную картину.

Документы «Кибер-Беркута»

«Кибер-Беркут» получил доступ к  документам из правительственных кабинетов в Австрии, Румынии, Молдавии, Белоруссии, а также занимающихся окружающей средой НКО «Гринпис» и сети «Бэкнвотч», датированных летом 2017 г.; в которых озвучена тревога относительно планов «Энергоатома» продлить деятельность этих старых реакторов.

Наиболее информативна таблица, подготовленная украинцами с перечислением всех жалоб иностранных партнёров, с собственными ответами (в оригинале документ написан по-украински).

Первое, что бросается в глаза — Киев произвольно решил продлить работу реакторов ещё в 2015 г., но только в 2017 г. — задним числом — направил для изучения соседним странам и международным организациям в сфере защиты окружающей среды (предварительно одобренную) программу модернизации АЭС.

Это одновременное нарушение двух Конвенции ООН, которые требуют от подписавших их  сторон получить государственное и межгосударственное одобрение до (а не после) проведения работ на АЭС — Конвенции по оценке воздействия на окружающую среду (1991 Espoo Convention) и Конвенция о доступе к информации, участии общественности в процессе принятия решений и доступе к правосудию по вопросам, касающимся окружающей среды (1998 Aarhus Convention). Ян Хаверкамп, признанный эксперт по ядерной энергии и сотрудник «Гринпис», особо упомянул о данной проблеме:

«Украинский ответ гласил, что «Государственная инспекция ядерного регулирования  является независимой организацией и её действия не подчинены действию этих Конвенций (!!!!)»

Вторя мистеру Хаверкампу, румынский представитель «Бэнквотч» Мария Семан тоже бьёт тревогу:

«В соответствии с Конвенцией Aarhus, статья 6 (4), должно иметь место общественное участие (наряду с трансграничным процессом, чтобы позволить участие общественности в оценке воздействия на окружающую среду), пока ещё есть все возможности. В случае процесса принятия решения представители общественности должны быть приглашены принять участие в этих ранее принятых решениях, и они должны рассматриваться, как неокончательные. Это относится к реакторам 1 и 2 Южно-Украинской АЭС и реакторам 1 и 2 Запорожской АЭС, где была проведена  модернизация и возобновлена лицензия, несмотря на тревогу в соседних странах и в Комитете по исполнению Конвенции Espoo».

Украина дала простой недвусмысленный ответ:

«Ответ на это вопрос бал предоставлен ранее».

Далее следует ещё и анализ Марией Семан того, как Украина нарушает международное законодательство: Киев отказался  извещать заинтересованных до принятия решения об атомных электростанциях и теперь не может гарантировать, что в расчёт будет принято всё воздействие, поскольку реакторы модернизируются:

Однако, Киев, по-видимому, беспечен, и предлагает лишь насмешливые ответы на возражения иностранных исследователей:

«Украина ничего не отказывалась делать. Произошла задержка. Решения о продлении лицензий были приняты в соответствии с национальными законами, и их отложить невозможно».

«Возможен конфликт законов, но регулирующий орган, принявший решение по этому вопросу, не нарушил национальный закон».

Иными словами, украинцы называют игнорирование требований ООН — «конфликтом между законами», а нарушение основных принципов контроля за окружающей средой — «задержкой».

По-видимому, Украина не в курсе, что эти конвенции и были созданы для того, чтобы предотвратить произвольные действия политических властей в вопросах атомной энергетики. Нарушение международных законов вызывает тревогу не только у защитников окружающей среды. Это юридическая проблема, требующая расследования, идентификации правонарушителей и исправления злоупотреблений. Где же международные комиссии, где уголовные дела, где суды и трибуналы, которые должны с жаром защищать букву закона? Почему украинскому правительству позволено игнорировать соглашения ООН, которые она обязана соблюдать? На это ответить должны комитет по соблюдения Конвенции Espoo  и другие компетентные органы.

По данным мистера Хаверкампа, авторы программы продления лицензий АЭС не знают главного относительно оценки рисков и не выучили уроки Чернобыля или Фукусимы, поскольку продолжение эксплуатации  реакторов на Южно-Украинской и Запорожской АЭС повышает вероятность  очередной ядерной катастрофы:

В свою очередь румынское правительство предоставило целый список злоупотреблений, упущений и отсутствия информации. Вот всего два примера:

«Заявления (украинцев) об их политике в отношении ядерной безопасности вводят в заблуждение, являются неполными и не подкреплены соответствующими деталями...»

«В документах, предоставленных украинцами, отсутствуют точные детали, которые требуются в отношении ядерной безопасности...»

Однако  украинцев не тревожат угрызения совести из-за халтурной работы — ответ всегда звучит высокомерно. Вероятно, киевские эксперты полагают, что следователи в румынском правительстве не имеют достаточной квалификации, чтобы законным образом запрашивать подобную информацию:

«Эта информация, по нашему мнению, может представлять интерес для экспертов с соответствующей квалификацией, но для обсуждений в EIA на государственном уровне это излишне».

Представители других соседних стран тоже жалуются на отказ в предоставлении данных, необходимых для полной оценки программы модернизации украинских АЭС.

В частности, Министерство по окружающей среде Республики Молдова подчеркнуло, что оценка воздействия на окружающую среду не принимает во внимание физическое старение — результат бомбардировки нейтронными потоками — какого-либо из реакторов или компонентов радиационной защиты.

Министерство природных ресурсов и защиты окружающей среды Республики Беларусь запросило «развёрнутую информацию о документах, на основании которых принято решение о продлении сроков эксплуатации двух реакторов АЭС, а также информацию о модернизации каждого реактора», и так далее.

Реакция Украины:

«Этот вопрос лежит вне рамок компетенции нашей организации».

Серьёзную озабоченность вызывает тот факт, что украинские государственные агентства, несущие ответственность за атомную энергетику, ещё не разработали способов ликвидации отработанного ядерного топлива и других радиоактивных отходов сегодня, когда срок службы реакторов продлён, и с учётом того, что Украина отказалась использовать российские ядерные хранилища. Мария Семан, например, вынуждена сказать следующее:

«Раздел о радиоактивных отходах не даёт ни достаточной информации о полном количестве отходов, произведённых в течение года, ни подробного плана обращения с ними, в который должны входить хранилища. Ёмкость пристанционных хранилищ ядерных отходов на АЭС ограничена, а транспортировка отходов и отработанного топлива в Россию была приостановлена, когда на Восточной Украине разгорелась гражданская война. Очень важно потребовать эту информацию».

Однако Киев, по-видимому, больше заботит не проблема хранения радиоактивных отходов, а  собственная риторика относительно событий в восточной части страны. Вместо ответа по существу о том, что делать с увеличивающимся количеством отработанного топлива, официальные лица предлагают румынскому следователю на выбор почитать газеты:

«На Украине нет гражданской войны — только агрессия Российской Федерации (!!!). Автору следует найти надёжные источники информации».

Среди других вопросов, которые европейцы подняли для обсуждения с украинскими коллегами: большие дозы облучения, которые, как решил Киев, попадают в пределы «допустимого радиоактивного заражения», несмотря на тот факт, что они летальны для 50% населения в заражённой зоне, источники финансирования неизбежных программ по отключению украинских АЭС в будущем, отсутствие оценки материалов «Энергоатома», касающихся воздействия радиации на рост лейкемии среди детей, проживающих вблизи АЭС и так далее:

Официальные лица в Киеве либо избегают отвечать на эти вопросы, либо строят из себя дурачков: «Нам что, надо давать отчёты по каждому случаю?» (относительно случаев детской лейкемии).

* * *

Все эти факты свидетельствуют, что украинские АЭС не только представляют истинную  угрозу безопасности Европы, но, с учётом нынешней экономической ситуации и политической нестабильности на Украине, нет никаких шансов переломить эту негативную тенденцию. Как эффективно справиться с этой усугубляющейся ситуацией — вот что должно стать неотложным вопросом технических и политических переговоров между Россией и обеспокоенными властями государств ЕС.