Итоги первого тура ясно показали: президент Ющенко уйдет. Однако не столь ясно, что продемонстрировали они в первую очередь: полный крах «оранжевой» идеи или же уменьшение раскола Украины. Выбор одной из двух этих трактовок зависит от того, как квалифицировать Арсения Яценюка и Сергея Тигипко: как нейтралов или же как кандидатов, стоящих по одну из сторон линии раздела.

В зеркале цифр

И на президентских выборах-2004, и на парламентских 2006-го и 2007 гг. наблюдалось примерное равенство сил между «оранжевыми» и «антиоранжевыми» при небольшом преимуществе первых. Однако на парламентских выборах «оранжевые» все равно не набирали более половины голосов. Сейчас же «антиоранжевые» получили заметное преимущество, а если включать в их число Тигипко – то и абсолютное превосходство. (см. таблицу).

Голосование за «оранжевые» и «антиоранжевые»
силы на последних парламентских и президентских выборах

______________________
* К «оранжевым» отнесены: 2006 г. – БЮТ, НУ, СПУ, блоки Костенко–Плюща и Кармазина, «Пора-ПРП», «Свобода», Партия патриотических сил (ППС) Зинченко; 2007 г. – БЮТ, НУНС и «Свобода»; 2010 г. – Тимошенко, Ющенко, Тягнибок, Костенко, Гриценко и (с оговоркой) Яценюк.

**В состав «антиоранжевых» включены: 2006 г. – ПР, КПУ и блок Витренко, «Не так!»; 2007 г. – КПУ, СПУ и блок Витренко; 2010 г. – Янукович, Симоненко, Богословская, Мороз и (с оговоркой) Тигипко.

Если же смотреть на голосование в региональном разрезе, то «оранжевые» силы, если не включать в их число Яценюка, потеряли голоса по сравнению с 2007-м повсюду, кроме Севастополя, Луганской и Донецкой областей. Если же считать с Яценюком, то к этим трем регионам добавятся лишь Крым и Запорожская обл. Однако и там результат не лучше, чем в 2006-м.

А вот если брать опорные для «оранжевых» 17 регионов, то в большинстве из них налицо очень значимый отток голосов. Минимально эта тенденция проявилась в Черниговской обл. – 3,66%, и то с учетом голосов Яценюка. Если же считать голоса «оранжевых», не причисляя к ним электорат лидера «Фронта перемен», то уменьшение поддержки во всех регионах центра и запада очень велико. В сравнении с 2007-м оно везде больше 15%, за исключением Кировоградщины, Львовщины и Черниговщины.

Если же взять «антиоранжевые» силы, не причисляя к ним Тигипко, то число голосов за них в сравнении с прошлыми выборами в ВР увеличилось лишь в областях, вошедших в УССР после 1939 г. (кроме Ровенской и Черновицкой), а также в Заграничном округе. Если же причислять Тигипко, то прирост голосов отмечается почти везде. И, как правило, весьма значительный. В Центре и на Западе он зачастую превышает 10%. Но в Луганской обл. прирост составил лишь 0,01%, а в Донецкой области и Севастополе произошло уменьшение поддержки, но менее чем на 1%.

Выходит, как ни квалифицируй Яценюка и Тигипко, наибольшие достижения и «антиоранжевых», и «оранжевых» связаны с главными опорными регионами их оппонентов – соответственно c западом и c Донбассом и Крымом (впрочем, у «оранжевых» можно говорить лишь о микроуспехах). Это аргумент в пользу версии о смягчении раскола Украины. Причем оснований для такого вывода еще больше, если рассматривать Яценюка и Тигипко как нейтральных кандидатов, ибо тогда окажется, что впервые с 2004 г. «оранжевые» и «антиоранжевые» в сумме набрали меньше трех четвертей голосов.

Куда отнести Яценюка и Тигипко?

Вопрос о том, насколько Яценюка и Тигипко можно относить к «оранжевым» или «антиоранжевым», – самый дискуссионный. Для профессионала здесь нет проблем. Так, Яценюк, хотя он и непричастен к Майдану, был министром в «оранжевом» правительстве Еханурова, замом Балоги в Секретариате Президента, избирался в нынешний состав ВР в первой пятерке НУНС, становился спикером от «оранжевой» коалиции и подписывал печально известное обращение о предоставление ПДЧ.

Это факты более объективные, чем его предвыборная программа и соответствующие ей заявления. Там он не выглядел типичным национал-демократом, но и не переходил на позиции, именуемые в том лагере пророссийскими, как, например, было с Литвином, заявившим о приверженности ЕЭП. Впрочем, в программе Яценюка не говорилось об интеграции в ЕС и выдвигался амбициозный, но утопичный проект интеграции восточноевропейского пространства при ведущей роли Украины. То есть де-факто речь шла об интеграции стран СНГ, включая Казахстан и вышедшую из Содружества Грузию, но исключая четыре среднеазиатских государства.

Впрочем, в кампании-2004 Ющенко также говорил об интеграции как на Запад, так и на Восток, а в отношении русского языка занимал на словах даже более приемлемую позицию, чем сейчас Яценюк. Тот в программе говорил лишь о недопустимости дискриминации русскоязычных и о свободе использования родного языка, не уточняя, на какие сферы эта свобода распространяется.

Прошлое Тигипко в командах Кучмы–Януковича также выглядит очевидным. Допустим, он мог казаться части избирателей более умеренным, чем лидер ПР, но эту видимость создавала исключительно прежняя, мифологизированная репутация Януковича, а не нынешние заявления обоих кандидатов.

В программе же Тигипко содержались геополитические тезисы, явно противоречащие позициям Тимошенко и Ющенко.

Это, во-первых, положения об официальном статусе русского как языка межнационального общения и о праве местных советов самим определять региональный язык на своей территории.

Во-вторых, формулировка о равноправном сотрудничестве с ЕС. А сотрудничество – это совсем другое понятие, чем интеграция, тем более что один из разделов своей программы Тигипко озаглавил «Украина – Европа, а не Евросоюз».

В-третьих, не вошедшая в программу, но публично озвучиваемая даже чаще двух первых тезисов идея газового консорциума, т. е. сдачи украинской ГТС в определении «оранжевых».

Северодонецк на фоне Приштины

Однако думается, что по крайней мере очень многие избиратели Яценюка и Тигипко (если не абсолютное большинство их) ничего об этом не знали и голосовали за них прежде всего как за новые лица в политике. Тогда как, например, Литвин или Симоненко такими лицами не казались.

Разумеется, в этом выборе, порой на подсознательном уровне, играли роль и «оранжевые» или «антиоранжевые» мотивы, но лишь второй тур покажет, насколько значим этот фактор. Думается, западноукраинские избиратели Тигипко и Яценюка все же по своим позициям ближе друг к другу, чем к восточноукраинским сторонникам тех же кандидатов.

Но и фактор раскола Украины нельзя преувеличивать. Бесспорно, на Востоке и Западе в основном говорят на разных (хотя и взаимопонятных для большинства) языках, а голосуют по преимуществу за разные политические силы. Но это не столько раскол, сколько индикатор его возможности.

А есть и примеры другого рода. Например, пару лет назад второй Северодонецкий съезд оказался на грани срыва из-за позиции мэра города, уроженца Тернопольщины, человека с характерной западноукраинской фамилией Владимира Грицишина, который и на этих выборах поддержал Юлию Тимошенко.

А можно ли представить, чтобы мэром Газы стал человек по фамилии Рабинович, пускай обрезанный по мусульманским, а не иудейским правилам и повторяющий постоянно «Аллах Акбар»? Или чтобы мэром косовской Приштины стал человек с типично сербской фамилией Иванович?

В Украине же при определенном росте национальной озабоченности у политика в худшем случае могут отыскивать еврейские, армянские и прочие неславянские корни. До публичных поисков «западенцев» на Востоке и «схидняков» на Западе пока, кажется, не доходило. В списках «Свободы» и прочих национально-радикальных партий отнюдь не редкость люди с русскими фамилиями, а главным теоретиком строительства национального государства по модели Ющенко стал человек с фамилий Карасев.

Специально для любителей изысканий национальных корней хочу сообщить, например, что окончание «-ис» или «–с» свойственно латышским фамилиям лишь в независимой Латвии. Впрочем, не только латышским – например, в кубке мира по биатлону под латвийским флагом выступает Андрейс Расторгуевс. А в дореволюционной России и довоенном СССР латышские фамилии писались, как правило, без этих окончаний. Так, во многих справочниках в статье о полководце гражданской войны Роберт Эйдемане в скобках приводится альтернативное написание его фамилии – Эйдеманис; один из основоположников латышской музыкальной школы Андрей Юрьянс, который долгие годы работал в Харькове, во всех дореволюционных харьковских справочниках и газетах именуется Юрьяном. Так что попавший на Украину задолго до 1940 г. человек, который в Латвии именовался бы Григянисом или Григьянсом (последняя форма более распространена), должен был проходить по советским документам именно как Григян.

Логика избирателя – логика непрофессионала

Изыскания национальных корней Юлии Тимошенко, которые начались после ее первого премьерства, похоже, никак не повлияли на настроения избирателей, несмотря на то, что свою лепту в них активно вносил и герой Украины Шухевич-младший. Ее оценивали по ее заявлениям или по ее делам. И далеко не все избиратели Тимошенко и в 2006-м, и в 2007-м, и сейчас голосовали за нее как за представителя «оранжевого» лагеря. Ибо многие из них делают свой выбор на основании такой логики, которая ни одному политологу не придет в голову. Например, в 1999-м 10% сторонников националиста и антикоммуниста Юрия Костенко голосовали не за Кучму и не против всех, а за Петра Симоненко.

«Невозможно понять логику непрофессионала!» – как восклицал Мюллер в «Семнадцати мгновениях весны». Однако Мюллер работал в основном-то с профессионалами. А наши политики и эксперты работают именно с непрофессионалами, т. е. с массой избирателей, но при этом пытаются приписывать им свою профессиональную логику.

Впрочем, публичную логику многих экспертов трудно назвать профессиональной. Например, Виктор Небоженко, который в группе политологов, симпатизирующих Тимошенко, является бесспорным тяжеловесом, на пресс-конференции 19 января так охарактеризовал электорат Тигипко и Яценюка: первые, по его мнению, – «это те, кто впервые за долгие годы убежали от Януковича. Это их способ бегства – они не для того уходили, чтобы возвращаться»; вторые – те, «кто убежал от президента Виктора Ющенко, но не пришел к Тимошенко». И «большинство такого рода избирателей проголосуют за Тимошенко во втором туре» (http://www.pravda.com.ua/rus/news/4b55ee980ee24/).

Точность такого определения проверяется элементарными операциями сложения. Они показывают, что результат Тигипко и Януковича в сумме оказывается гораздо лучше всех результатов Януковича и ПР на всех прошлых выборах, особенно в центре и на западе. А вот суммарный результат Тимошенко, Яценюка и Ющенко оказывается заметно хуже суммарного результата БЮТ и НУНС в 2007-м; лишь в Донбассе и Крыму дело обстоит иначе, но тамошний маленький прирост связан скорее с админресурсом Тимошенко (которого она тогда не имела).

Но «акулы пера», естественно заглатывают информацию от Небоженко и безо всяких арифметических операций ретранслируют ее дальше. Потому что – непрофессионалы. Небоженко же в данной ситуации, сделав заключение, непрофессиональное для объективного эксперта, как агитатор оказался вполне профессионалом, ибо точно оценил интеллект журналистской аудитории.

Можно ли заимствовать программы?

Похоже, что единственный ресурс Тимошенко для привлечения электората Яценюка, Тигипко и других выбывших кандидатов – это устами якобы независимых экспертов утверждать, что их избиратели в основном перейдут к ней. Авось и поддастся кое-кто в этом электорате на такую психическую атаку, несмотря на стойкий формальный нейтралитет Яценюка и Тигипко. Янукович, правда, аналогичный ресурс не использует так тонко, у него настроения избирателей этих кандидатов прогнозируют, как правило, парламентарии от ПР.

Но как реально (а не виртуально) заручиться поддержкой избирателей основных выбывших кандидатов, причем через головы самих кандидатов? На мой взгляд, это задача нерешаемая. Дело не только в том, что, как мы писали ранее, голоса нельзя передать (Шансы «бронзовых медалистов» // «2000» № 3 (494), 22–28.01.10), и не в непрофессиональной логике избирателя, о которой говорили выше.

Ключевая проблема здесь состоит в том, что и Тигипко, и Яценюк вели кампанию, не имея яркого и конкретного мессиджа, перехватив который Тимошенко или Янукович могли бы сказать их электорату, что готовы реализовать главный пункт из программы их избранника. Это избирателям Виктора Ющенко просто пообещать продолжение той же националистической политики (что Тимошенко и делала во Львове на день Соборности).

Разговоры же и Януковича, и Тимошенко о включении в свою программу пунктов из программы кого-либо из выбывших кандидатов – дешевый и неэффективный агитационный трюк.

Во-первых, закон о выборах не предполагает изменений предвыборной программы после подачи ее в ЦИК.

Во-вторых, украинские предвыборные программы по сравнению с программами западных политиков и партий – это набор тезисов на нескольких листках бумаги. Там это объемистые документы, обычно превышающие сотню страниц, здесь – текст, в котором согласно избирательному законодательству не может быть больше 12 тыс. знаков, т. е. 5 страниц компьютерного текста.

На неоправданность такого ограничения справедливо указала Венецианская комиссия. Логическое обоснование лимита состоит в том, что больше текст большего объема трудно уместить на предвыборный плакат, что печатается за бюджетный счет. Но, думается, вполне можно было бы, позволив кандидатам предоставлять программу любого размера, потребовать от них ее тезисы для избирательного плаката.

Некоторые политики и партии в последнее время решают данную проблему, презентуя к выборам книгу, где излагают свое видение развития страны. Сейчас так поступил Сергей Тигипко («Украина – проект развития»). Однако такие издания все же не имеют правового статуса программ.

Тезисный характер нынешних программ зачастую не дает возможности одному кандидату воспользоваться идеями другого. Взять проблему, которая была недавно центральной для США, – медицинское страхование. В программе Януковича о нем напрямую не говорится, хотя эту идею можно прочитать между строк. А публично лидер «регионалов» говорил, что он – за страховую медицину, поскольку сейчас медицина и так платная.

В программе Тигипко на эту тему одна фраза: «Я – за введение обязательного медицинского страхования». В программе Тимошенко сказано несколько больше: «Право на охрану здоровья не может зависеть от кошелька или должности, поэтому каждый человек гарантированно получит медицинскую страховку за счет работодателя или государства, а богатые граждане – за свой счет. Будет введена система больничных касс, которые сделают медицину качественной и доступной для всех граждан».

Из этого следует, что Тимошенко не было бы смысла внедрять соответствующий фрагмент программы Тигипко в свою программу, поскольку у нее эта тема раскрыта более подробно. Что же касается Януковича, то имей он возможность переписать программу, добавление этого пункта ничего не изменило бы, поскольку он и так говорил в ходе кампании то, что записано у Тигипко.

А ведь в таком вопросе, как медицинское страхование, главное – не в декларации, а в концепциях, которые могут весьма различаться. Особенно важно это для нашей страны, где масса людей работают неофициально (или неофициально получают большую часть фактической зарплаты). Однако характер официальных программ почти напрочь исключает возможность состязания концепций в подобных вопросах.

Впрочем, один частый тезис из предвыборных выступлений Тигипко Янукович сейчас повторил. Речь идет о газовом консорциуме. Разумеется, эта идея – не изобретение Сергея Леонидовича, она оформилась во время второго срока Кучмы, и формально Янукович никогда не был ее противником. Но коль на эту тему лидер ПР не распространялся во время подготовки к первому туру, сейчас было особо важно подкрепиться ссылкой на мнение Тигипко. Ведь идея приватизации ГТС воспринимается в обществе неоднозначно, кем-то – по националистическим мотивам, кем-то – ввиду заслуженно негативного отношения к опыту приватизации 90-х.

И Тимошенко, естественно, тут же обвинила Януковича в сдаче национальных интересов. А вот апелляция к мнению Тигипко в таком скользком вопросе была бы важна не только для привлечения его электората, но и для ограничения главного соперника в свободе маневра. Ведь если консорциум – «зрада», то нелогично предлагать премьерство «зраднику».

Прогноз на основе экзит-пола

Предсказывать поведение избирателей выбывших кандидатов – дело, конечно, неблагодарное. Одни будут делать вывод на основе «оранжевых» или «антиоранжевых» приоритетов. Для других главной линией раздела станет принадлежность к власти или к оппозиции. А и Яценюк, и Тигипко, и Симоненко, и Гриценко для своих избирателей – это представители оппозиции. Как и Янукович – для своих.

Но вот Ющенко при всей его критике в адрес Тимошенко квалифицировать как оппозицию сложно – нельзя не считать президента представителем власти, даже если эту власть он с премьером не поделил. Вдобавок они с Тимошенко вышли из одного Майдана.

Литвин – тоже власть: и спикер, и член коалиции. Правда, до спикерства его электорат был ближе к «регионалам», чем к БЮТ. После этого результаты аналогичных социсследований не публиковались, но за последний год спикер растерял больше половины сторонников, так что среди оставшихся может преобладать протимошенковская часть.

Наиболее проницательные избиратели Тигипко и Яценюка также должны увидеть, как яростно Тимошенко противится идее досрочных выборов, которые безусловно дали бы политическим силам обоих кандидатов парламентское представительство.

В итоге же электорат любого из выбывших кандидатов не пойдет стройными рядами ни к Тимошенко, ни к Януковичу. Можно говорить лишь о больших или меньших его симпатиях к финалистам предвыборной гонки.

Вызывают доверие данные экзит-пола Украинского института социальных исследований, обнародованные председателем его правления Ольгой Балакиревой. Согласно им 29% тех избирателей, которые поддерживали в первом туре Тигипко, готовы проголосовать за Тимошенко, 37% – за Януковича. За этих двух кандидатов проголосуют соответственно 45% и 18% избирателей Яценюка; 52% и 8% избирателей Ющенко; 16% и 49% – Симоненко; 39% и 26% – Литвина; 54% и 12% – Тягнибока; 45% и 14% – Гриценко.

Теперь смотрим, к чему должен привести такой расклад исходя из результатов первого тура. Янукович выигрывает на избирателях Тигипко 1,04% (8% от 13,06%) и 1,17% – на избирателях Симоненко. В сумме это 2,21%. Тимошенко выигрывает 1,88% на электорате Яценюка, 2,40% – на электорате Ющенко, а на электорате Литвина, Тягнибока и Гриценко – соответственно 0,31%, 0,61% и 0,37%. В сумме – 5,49%. Таким образом, отрыв Януковича сокращается до 6,99% Допустим, голоса всех, кто не определился на момент экзит-пола (а это больше трети избирателей соответствующих кандидатов) распределяются в той же пропорции, что и остальных. Тогда отрыв сократился бы максимум еще наполовину, до психологически некомфортных 3,5%. Однако такого распределения никогда не будет – часть этих избирателей не придет, часть проголосует против всех.

Наконец, к Януковичу должно отойти больше голосов кандидатов, набравших менее 1%. И Богословская, и Мороз, и Бродский вели кампанию прежде всего на волне критики Тимошенко. И эта тройка набрала в данной группе кандидатов половину голосов. Электорат остальных, за исключением Протывсиха, в большей степени склонится к Тимошенко, но лишь от избирателей Костенко она вправе ожидать явной поддержки.

Итак, сделанный на основании этого экзит-пола (а его данные совпали с итогами выборов) прогноз Балакиревой дает Януковичу преимущество в 4-6% над Тимошенко. А есть еще фактор явного лидерства в первом туре и переориентации на его победителя части избирателей и чиновников. Но этот козырь может быть побит энергией загнанной в угол Тимошенко.

Бородино, Лейпциг и Литвин

Есть еще один индикатор исхода второго тура. Зовется он Владимиром Литвином.

Недавно Василий Стоякин сравнил эти выборы с Бородинским сражением. Отступили после него русские, сдали Москву, но осталась в целости армия в Тарутинском лагере – и это в итоге решило исход войны. То есть, допустим, выиграет Янукович выборы, войдет на Банковую, но останется «в Тарутино» (на Грушевского) Юлия Владимировна со всеми премьерскими полномочиями и, стало быть, сможет взять убедительный реванш.

Наши политические баталии не первый раз сравнивают с Бородином. В 2002-м это лично делал Владимир Литвин, который во время первого хождения в спикеры цитировал это стихотворение, фактически сравнив тогдашних оппонентов и нынешних союзников по коалиции с французской армией. Однако мне в связи со спикером вспоминается не этот бой, а решающее и самое кровопролитное сражение наполеоновской эпопеи – «битва народов» под Лейпцигом осенью 1813-го.

В разгар ее саксонский корпус, сражавшийся в войсках Наполеона против одноплеменных пруссаков и австрийцев, внезапно повернул орудия и стал стрелять по французам, что и решило исход боя. Об этом историческом эпизоде я вспомнил, когда в сентябре 2004 г. фракция Народной аграрной партии (так тогда называлась политическая сила Литвина), заявила о приостановке участия в парламентском большинстве – том самом, которое она двумя годами ранее создала вместе с другими для поддержки кандидата в премьеры Януковича.

Тогда выход фракции из большинства не имел правовых последствий, однако он четко просигнализировал, как поведет себя НАПУ во время обострения ситуации. А в итоге этот ход показал и политическое чутье Владимира Литвина, своевременно отошедшего от кандидата от власти, казавшейся столь же непобедимой, как в свое время Наполеон.

В нынешнем противостоянии с Наполеоном стоит сравнивать именно Тимошенко. Удачливые авантюры – это именно ее стихия. «Главное – ввязаться в драку, а там посмотрим» – так могла сказать и она. Но на прошедшей пленарной неделе фракция блока Литвина наносит Тимошенко еще более ощутимый удар, чем Януковичу пять с лишним лет назад. Ее позиция заблокировала внесение в повестку дня ключевого для премьера вопроса об изменениях избирательного законодательства. Ну чем не саксонский корпус?! Правда, тогда саксонцы изменили Наполеону без согласия своего короля, с изумлением и ужасом взиравшего на это из императорской ставки. Сейчас же король, т. е. спикер, лично не дал БЮТ поставить на голосование вопрос о создании следственной комиссии по «Межигорью».

Политическое чутье у Владимира Литвина, бесспорно, есть. Разумеется, в таких ситуациях и чутье может подвести. Разве не было его у Мазепы? Но он сделал фатальный для себя выбор.

Однако различие между нынешним спикером и тогдашним гетманом заключается в том, что первому в XXI в. раздобыть объективную информацию о силах противостоящих сторон все же легче, чем было второму в XVIII ст.