10 Ноября 2014
В последнее время вокруг стартовавшего в Минске переговорного процесса сложилась двусмысленная ситуация. С одной стороны, подписание протокола от 5 сентября и меморандума от 16 сентября позволило остановить активную стадию военных действий и начать постепенный поиск точек соприкосновения Украины и народных республик. С другой — многие базовые положения достигнутых соглашений оставляют сторонам возможность для их превратного толкования и взаимных приготовлений на этом фоне к возобновлению столкновений.
В частности, стратегия официального Киева заключается в постоянном выдвижении обвинений в адрес ополченцев, которых Украина и коллективный Запад пытаются уличить в нарушении договоренностей, одновременно с демонстративным игнорированием многих ключевых пунктов Минского протокола.
Подобное маневрирование Петра Порошенко и его окружения стало возможным благодаря тому, что в текст соглашений изначально заложены крайне расплывчатые и неопределенные формулировки. На момент начала переговоров соответствующий подход являлся оправданным — необходимо было любой ценой остановить кровопролитие и нащупать фундамент для последующих консультаций. Однако на сегодняшний день отсутствие дополнений и уточнений, которые могли бы направить дальнейшее развитие мирного процесса, играют на руку лишь сторонникам замораживания конфликта для последующей реализации силового сценария (некоторые киевские чиновники уже упоминали в связи с этим прецедент ликвидации Хорватией Сербской Краины).
Таким образом, начатая с подачи лидеров ДНР и ЛНР дискуссия о необходимости принятия новой редакции Минских соглашений остается единственным конструктивным путем к снятию напряженности. К сожалению, это предложение пока что не встретило поддержки в Киеве, тем более что суть инициатив ополченцев остается непроясненной. Но уже сейчас можно указать на те составляющие протокола двухмесячной давности, которые требуют безусловной корректировки.
Существенным условием для всеобщего разоружения должно стать участие в этом процессе нейтрально настроенных внешних сил.
Во-первых, так и не вступил в силу полноценный режим прекращения огня — вялотекущие столкновения продолжаются практические непрерывно. Ничего удивительного в этом нет: сегодня и в составе частей Нацгвардии, и со стороны ополчения действует большое количество самоуправляемых формирований, в составе которых воюют и малопрофессиональные добровольцы.
В условиях повсеместного распространения оружия и агрессивного эмоционального фона любая провокация или незначительный инцидент могут повлечь за собой полномасштабные вспышки насилия.
В связи с этим коренным образом преломить ситуацию могло бы лишь появление в повестке дня вопроса о роспуске нерегулярных формирований и массовом разоружении населения. В то же время подобная постановка проблемы на Донбассе возможна лишь в случае начала дискуссии о расформировании или по крайней мере отводе с юго-востока Украины отрядов Национальной гвардии, сыгравшей знаковую роль в эскалации кризиса.
Существенным условием для всеобщего разоружения должно стать участие в этом процессе нейтрально настроенных внешних сил. Если в подконтрольных Киеву районах Луганской и Донецкой областей соответствующая функция может лечь на плечи официальных органов внутренних дел, то в случае с территорией, занятой ДНР и ЛНР, невозможно обойтись без привлечения, например, Коллективных сил оперативного реагирования ОДКБ, согласно своему уставу, способной участвовать в миротворческих миссиях (что еще в августе подтвердил Николай Бордюжа).
Аналогичную роль в 2001 году подразделения НАТО успешно выполнили в Македонии, где в результате одной из самых эффективных операций Альянса была обеспечена сдача оружия повстанческими отрядами албанцев. Однако разоружение не должно происходить в ущерб ощущению защищенности жителей Донбасса — во избежание внутренних волнений можно вернуться к заложенной в текст так и не заработавшего Закона об особом статусе идее создания в регионе «народной милиции», правоохранительные функции которой безоговорочно признавались бы и Киевом.
Собственно, учреждение подобных институтов и госорганов должно лежать в русле обещанной децентрализации власти.
Что интересно, в третьем пункте Минского протокола действительно говорилось о необходимости принятия для этих целей упомянутого Закона, но указание на него приводилось с не удостоенной широкого внимания приставкой «в том числе». То есть перечень мер по децентрализации в целом не ограничен одним документом (вопреки тому, как положение дел пытаются представить противники сепаратных выборов на Донбассе).
Обещания Порошенко разработать новый закон об особом статусе обязывают участников следующего раунда переговоров к обозначению конкретных требований к его тексту, включая закрепление границ обособленного региона и определение устраивающей обе стороны степени самоорганизации дончан и луганчан.
Вполне возможно, что для повышения договороспособности народных республик, украинскому правительству придется пойти на куда более значимые уступки, нежели те, что были озвучены ранее, и предложить уровень автономии, равносильный самоуправлению не польских гмин, а, скажем, АТО Гагаузии или хотя бы бывшей Автономной Республики Крым, чье положение было отдельно зафиксировано в украинской Конституции.
Собственно, в данном случае готовность не просто объявить о половинчатых мерах на ограниченный срок времени, а внести корректировки в Основной закон продемонстрировала бы всю серьезность стремления Киева к сохранению территориальной целостности страны.
Разумеется, конечный итог такого обсуждения будет зависеть от позиции широких слоев населения и представляющих его парламентариев, но, по крайней мере, новая редакция Минских соглашений могла бы указать на необходимость соответствующей дискуссии.
В принципе, именно подобного рода фундаментальная проблематика должна оказаться в центре предусмотренного протоколом от 5 сентября инклюзивного общенационального диалога, который так и не стартовал, — в том числе, из-за отсутствия понимания его возможного формата и содержания.
Впрочем, идея национального «круглого стола», итогом которого стал бы выход из кризиса, была предложена еще Виктором Януковичем и несколько раз поднималась новыми властями сразу после его свержения. Опыт проведения подобных мероприятий в различных регионах мира зачастую показывает, что прямое обсуждения наиболее чувствительных и комплексных политических тем в перспективе способно привести к полноценному дипломатическому прорыву.
Но упомянутая инклюзивность диалога не может ограничиться исключительно рамками двусторонних контактов Киева с ДНР и ЛНР. С учетом роста протестных настроений в юго-восточных областях Украины, проявившихся в полной мере по результатам выборов в Раду, местные депутаты и общественные лидеры представляются идеальными кандидатами на роль своего рода «третьей силы», чьи интересы также необходимо принять во внимание.
Однако основополагающим условием как для полноценной децентрализации, так и для начала общенациональных консультаций является всестороннее выполнение Киевом взятых на себя в Минске обязательств. Трудно надеяться на возникновение взаимного доверия в то время, как до сих пор не вступил в силу закон об амнистии ополченцев, даже не подписанный спикером Рады Турчиновым. Не принята и обещанная программа экономического возрождения Донбасса, идея разработки которой уступила место рассуждениям Порошенко о создании для этих целей гипотетического международного фонда и принятия в дальнейшем решения о «бюджетной децентрализации».
Если украинские власти продолжат настаивать на подобных формулировках, в новой редакции соглашений следует зафиксировать статус и полномочия, к примеру, международной конференции по восстановлению Донбасса, формат участия в ней представителей народных республик и ожидаемые итоги таких переговоров.
Будет логично, если заинтересованность в активизации данных процессов продемонстрирует прежде всего сам Порошенко. С учетом своих ресурсов и промышленного потенциала Новороссия сможет долго просуществовать без поддержки извне, но на общей готовности местных жителей вновь оказаться в одном государстве с инициаторами собственного экономического удушения существующая фактическая блокада республик скажется фатальным образом.
В конечном счете Киев должен понять, что возможности для сохранения общегосударственного единства еще существуют. Об этом свидетельствует и обращение ДНР и ЛНР к руководству страны с декларированием стремления приложить (при соблюдении определенных условий) «максимум усилий для поддержания мира, сохранения единого экономического, культурного и политического пространства Украины и всего пространства Русско-Украинской цивилизации».
Важным сигналом стало и выступление на Валдайском форуме Владимира Путина, в очередной раз заявившего о намерении «с уважением относиться в будущем к суверенитету Украинского государства». По мере отступления в прошлое риторики «революционных времен» в администрации Порошенко, кабинете министров и Верховной Раде не может не возникать понимания того обстоятельства, что ни в Москве, ни в самих республиках все еще нет желания и готовности идти на их окончательное и безоговорочное отмежевание. Однако перспективы Украины в качестве целостного образования сейчас зависят скорее от взвешенности и последовательности решений ее собственных лидеров.
Заявления о том, что «русский язык никогда не станет вторым государственным», обвинения партнеров по переговорам в терроризме и нежелание идти на реальные, а не виртуальные уступки не способствуют скорейшему завершению конфликта на выгодных для Киева условиях.
В новейшей истории постсоветсткого пространства можно встретить несколько примеров разрешения аналогичных кризисов. В одном из случаев правительство России сумело положить конец войне на Северном Кавказе, наладив диалог с местными элитами, проведя масштабную амнистию и возродив региональную экономику. В другом — Михаил Саакашвили несколько лет готовил силовой сценарий реинтеграции Абхазии и Южной Осетии в состав Грузии, потерпел закономерное поражение и лишил миллионы соотечественников надежды на возвращение к принципам единения или хотя бы добрососедства с этими республиками.
По какому из двух путей планируют пойти власти Украины, станет ясно уже в ходе следующего раунда их переговоров с ополченцами, который вполне может стать судьбоносным и определяющим для всего мирного процесса.
Политолог, ведущий аналитик Центра политической конъюнктуры Антон Гришанов специально для «Актуальных комментариев»
http://actualcomment.ru/
Рейтинг публикации:
|
