Ростислав Ищенко: Неделя смены легитимности
Выборы на украинских территориях, подконтрольных Киеву, и в Новороссии должны пройти с интервалом в одну неделю. При этом новороссийские выборы сделал неизбежными лично Петр Порошенко — в тот момент, когда объявил о роспуске Верховной Рады.
К моменту объявления досрочных выборов на Украине работал условно легитимный парламент, избранный в 2012 году. В нем были представлены все регионы, включая не только Новороссию (ДНР/ЛНР), но даже ушедший от Украины Крым. Таким образом, Верховная Рада VII созыва оставалась единственным центральным органом государственной власти Украины, обеспечивавшим правовые (в том числе конституционные) основания претензий Киева на все территории, входившие в состав украинского государства, по состоянию на 20 февраля 2014 года. Более того, обладая статусом народного представительства, парламент мог теоретически претендовать на высшую, по отношению ко всем, сформированным после февраля на территориях Украины властям (которые, к тому же, не признавали друг друга) легитимность. При желании (опять же теоретически) Верховная Рада VII созыва могла попытаться стать не только площадкой для переговоров по урегулированию украинского кризиса за счет внутреннего политического ресурса, но даже (в какой-то мере) третейским судьей или добросовестным посредником при переговорах.
Еще раз подчеркну, что в реальных условиях вооруженного мятежа, а затем и разгоравшейся гражданской войны, все эти возможности носили преимущественно теоретический характер, но они были. Понятно, что их реализации не способствовали ни личные качества депутатов, ни оценка ситуации исполнительной властью, ни интересы внешних игроков (США и ЕС), задействованных в разжигании украинского кризиса, ни, наконец, идеология и политические программы неонацистских боевиков, ставших ударной силой переворота, а затем и основным расходным материалом гражданской войны. Тем не менее, вплоть до момента окончания работы действующего состава парламента, Киев обладал политическим механизмом для обоснования своего тезиса о «единой Украине».
Что произойдет в момент выборов 26 октября? Оставим сейчас в стороне многократно описанные проблемы внутриполитического характера, ожидающие слабого президента Порошенко и украинское государство в целом, в ходе междоусобной борьбы за власть группировок, участвовавших в февральском вооруженном перевороте. Рассмотрим проблему исключительно с точки зрения политической легитимности новоизбранного парламента для неподконтрольных Киеву территорий.
Также, вынесем за скобки проблему Крыма, который де факто уже стал частью России и судьба которого уже все равно не зависела от наличия или отсутствия досрочных выборов в Раду. ДНР/ЛНР не были никем признаны и, с точки зрения международного права, мирового сообщества и даже с позиций российской дипломатии, оставались неотъемлемой частью Украины. Все, проходившие при международном посредничестве, переговоры, предусматривали исключительно поиск варианта сохранения территориальной целостности украинского государства путем взаимоприемлемого разделения реальной власти и полномочий между Киевом и ДНР/ЛНР. Насколько искренни, при этом, были стороны переговоров и международные посредники нас, в данном случае не интересует, поскольку мы рассматриваем исключительно политический аспект проблемы, который далеко не всегда совпадет с фактическим положением дел.
Выборы 26 октября, очевидно не могут быть проведены по модели Киева не только в Крыму, но и на территориях, подконтрольных вооруженным силам Новороссии. И дело здесь не только в том, что страна разделена линией фронта гражданской войны. Иногда гражданские войны (даже более продолжительные и кровавые, чем та, что идет на Украине) как раз и завершались общими выборами, в ходе которых, стороны обеспечивали переход к мирной конкуренции. Главное, что изначально, при планировании выборов, Киев сделал ставку на отсечение от полноценного участия в них тех сил, которые потенциально могли бы представлять Новороссию. Практически вытеснена из активной политики КПУ, разгромлена «Партия регионов», вместо которой возникло несколько придворных порошенковских политических проектов.
Конечно, регионалы, после предательской (по отношению к своему электорату) «политики евроинтеграции», импотентности партийных структур в ходе «майдана» конца 2013 – начала 2014 года, перехода значительной части депутатов на сторону мятежников еще до победы вооруженного переворота, после предательства Януковичем партии и партией Януковича в последних числах февраля, потеряли значительную часть своих позиций в Донецкой и Луганской областях. Тем не менее, при обеспечении честной конкуренции именно они и коммунисты могли бы получить в районах, подконтрольных войскам Новороссии голоса той части избирателей (а это не меньше половины), которая не хочет возвращения под власть Киева, но, в то же время, не в восторге от далеко не структурированной власти ополчения и, главное, устала от войны, обстрелов, потери работы, имущества, страха смерти и т.д.
Организация Киевом выдвижения кандидатов в оккупированных его войсками регионах Новоросии, где массово баллотируются выходцы с Западной Украины, а местные (даже не регионалы или коммунисты, а лояльные Киеву коллаборационисты) от участия в процессе отсекаются, убедительно показало, что местное представительство Новороссии в Раде VIII созыва не предусмотрено. Киев пытается полностью нацифицировать новый состав парламента и сделать законодательный орган еще одним рычагом навязывания своей воли Новороссии, а последнюю лишить не только возможности отстаивать свои права, но даже трибуны, для выражения несогласия.
Понятно, что в таких условиях, выборы в Новороссии стали неизбежны. Эта неизбежность диктуется логикой гражданского противостояния. Если одна сторона пытается легитимировать свою диктатуру на подконтрольных территориях, отказывая представителям другой стороны в возможности честной конкуренции, аналогичная легитимация другой стороны также становится необходимостью.
Хочу напомнить, что аналогичным образом проходили процессы во всех новообразованных, с начала 90-х годов государствах, как в Европе, так и не постсоветском пространстве. Все они проходили три этапа. На первом этапе, разрушение или ослабление предыдущей государственности приводило к установлению фактического вооруженного контроля над определенной территорией (с опорой на местные власти) или с их заменой. На втором проводилась легитимация фактического состояния дел при помощи референдума (Абахазия, Южная Осетия, Приднестровье, ДНР/ЛНР) или без оного с опорой на внешнюю силу (Косово). На третьем этапе проводились выборы, придававшие власти, реально контролирующей территорию, внутреннюю легитимность.
Таким образом, окончательно ликвидируя представительство Новороссии в органах украинской власти и делая неизбежными выборы в ДНР/ЛНР, назначенные на второе ноября, Киев формализует уже не фактическое, но и политическое отделение данных регионов от Украины. В ходе двух отдельных, независимых избирательных процессов, формируются две новых, независимых друг от друга власти, имеющих примерно равную легитимность.
Более того, легитимность власти, формируемой в Киеве объективно уступает легитимности власти, формируемой в Новроссии. Условия проведения выборов примерно одинаковы. И Киев и Донецк с Луганском проводят их в ходе гражданской войны, когда интересы фронта довлеют над политической целесообразностью, а вооруженные добровольческие отряды могут определяющим образом влиять на допуск или не допуск к выборам своих политических оппонентов, а также на результаты голосования. Но, при этом, парламент в Киеве был последней структурой, пережившей государственный переворот и обеспечивавшей конституционную преемственность. После роспуска Рады президентом, избранным до истечения срока полномочий Януковича, новый парламент становится структурой, сформированной мятежниками (как, если бы, например, большевики в 1918 году, вместо установления власти советов, провели бы, под своим вооруженным контролем, выборы в Государственную Думу).
С другой стороны, власти Новороссии изначально позиционировали себя, в качестве сторонников восстановления конституционной законности, прерванной переворотом. Пока действовала Рада VII созыва, позиции ДНР/ЛНР могли оспариваться, со ссылкой на общую для всей территории страны законодательную власть, которая придавала легитимность формируемым мятежниками структурам. После ее роспуска, переворот завершен и теперь власти Новороссии остаются единственными законными преемниками прерванной переворотом украинской государственности. А народное волеизъявление на выборах 2 ноября легитимирует их претензии. То есть, высшая конституционная легитимность перемещается из Киева в Донецк и Луганск. Теперь власти Новороссии, при желании, могут претендовать на всеукраинский статус, а их киевские оппоненты столь же окончательно становятся мятежниками, террористами, сепаратистами. Никто ведь не сказал, что террористы/сепаратисты не могут контролировать большую часть территории страны.
Конечно, в итоге, результат противостояния Киева и Новороссии будет решаться на полях сражений, к возобновлению которых обе стороны усиленно готовятся. Причем перед Киевом стоит сложнейшая задача, проведя собственные выборы, не допустить, путем проведения молниеносной военной операции, выборов в ДНР/ЛНР. С учетом того, что на все, про все у Порошенко будет только неделя, задача неразрешимая.
Так что, своими неуклюжими выборами Порошенко для начала формализовал двоевластие в стране, придав, к тому же, своим оппонентам, как минимум, не меньшую легитимность, чем его собственная. Затем он сделал по сути неизбежным возобновление боевых действий, между вооруженными силами двух действующих на Украине властей, с целью определения, если не победителя в гражданской войне, то линии окончательного раздела Украины. Наконец, на последнем этапе, итоги гражданской войны на Украине будет утверждать «консилиум» заинтересованных внешних игроков. Возможности для преодоления кризиса за счет внутреннего политического потенциала исчерпаны.
источник
Источник: cont.ws.
Рейтинг публикации:
|
