В последнее время на фоне переговоров властей Украины и Новороссии снова всплыла тема федерализации охваченной огнем гражданской войны страны.
При этом как украинское общество в подавляющем большинстве не приемлет идею федерации, так и Донбасс уже трудно будет убедить согласиться на что-то меньшее, чем независимость.
Жителей ДНР и ЛНР понять можно: если весной децентрализация, а потом федерализация были их основным требованием, то после всей пролитой крови они и слышать не хотят о совместном проживании в одном государстве с карателями.
При этом, что же такое федерация и как она может работать в условиях Украины, судя по всему, не очень понимают как в Киеве, так и в Донецке и Луганске.
С одной стороны, федерация – весьма распространенная форма существования государства в наше время, причем не только многонационального, как Россия. Федерациями являются Германия, Бельгия, Индия, Пакистан, Аргентина, Бразилия, Венесуэла, Малайзия, Австралия и США.
Казалось бы, страна с такой территорией, населением и многонациональностью, как Украина, вполне могла бы быть федерацией. Но не может. И не могла никогда. И вот почему.
С самого начала своего независимого существования Украина строила свою идентичность на той же основе, что и абсолютно все республики СССР, одни из которых стремились к независимости, для других же она стала неприятным «сюрпризом». Но все достаточно быстро опомнились и взяли за основу государственного и национального строительства простой постулат: мы не Россия. Где-то это дошло до крайних форм русофобии с применением насилия (Средняя Азия), а где-то до мягких (Прибалтика).
На Украине не было русофобии, да и не могло быть поначалу – нелепо она выглядела, да и не прижилась бы в «колыбели русской цивилизации», где подавляющее большинство населения никак не видело себя вне «русского мира».
Понадобилось 23 года, чтобы навязать украинскому обществу мысль, что оно не просто не Россия, но анти-Россия. Одним из наиболее заметных идеологических кирпичей в этот фундамент стала, кстати, книга с очень символичным названием «Украина не Россия», написанная нынешним представителем Украины на переговорах с ополченцами Леонидом Кучмой.
Все эти годы западная Украина навязывала свою идеологию центру и востоку. В центре это получилось весьма успешно. На востоке, а особенно в Крыму, украинизация шла с сильнейшим скрипом.
Западное «украинство», подразумевавшее отказ от всего русского и героизацию врагов России никак не воспринимали не только русские, но и так называемые «русскоязычные» - потомки русских Новороссии, превратившиеся за 70 лет мягкой украинизации в СССР в украинцев, коими они себя и считали, дистанцируясь при этом от «бандеровщины», «мазепенщины» и т.п. Но все эти 23 года жили худо-бедно и готовы были по старой советской привычке терпеть, надеясь, что когда-нибудь все изменится. Но случился «Майдан», и все изменилось. В худшую сторону.
Пришедшие к власти нацисты уже не собирались постепенно ассимилировать русскоязычных. Им фактически была предложена альтернатива: стать украинцами (в бандеровском понимании) прямо сейчас, отказавшись от языка, истории, памяти. Или покинуть землю, где их предки жили задолго до зарождения в чьих-то головах мысли о возможности существования на землях Малороссии и Новороссии государства, отдельного от России.
И юго-восток восстал. Вдруг выяснилось, что 23 года украинизации в Крыму были абсолютно бесполезны, и Крым сразу же заявил о желании «вернуться» в Россию. Но и на Донбассе, который украинским был чуть подольше, да и доля украинского населения на нем была побольше, большинство населения заявило о нежелании распространения на свою землю галицких «понятий».
Конечно, там все происходило не так быстро, как в Крыму, да и многие долго не могли определиться: хотят они быть Россией, Украиной или жить отдельно ото всех – 70 лет советской украинизации все же бесследно не прошли. Однако полностью отрываться от России и становиться колонией Запада, как того хотели новые власти в Киеве, и тут не пожелали. За что и проголосовали в мае.
Сначала говорили о децентрализации, праве на русский язык и выборе губернатора. Потом о юридическом оформлении суверенитета – о федерализации. Но в Киеве об этом слышать не хотели – там прекрасно понимали, что федерализация Украину просто убьет как государство, слепленное из имеющих мало общего частей, смысл совместного проживания которых сохранялся исключительно в рамках одно большой страны – России или СССР.
Кто-то скажет, но почему? Ведь полмира являются федерациями и ничего, живут же. Живут, но для этого народам, их населяющим, необходимо иметь общий политический и экономический интерес, который нужно отстаивать общими усилиями, то есть осознать себя нацией. И то, не факт, что интересы эти не могут разойтись, даже спустя столетия совместного проживания, как это происходит сегодня в Испании и Британии, где государства и вовсе унитарные.
А Украина все 23 года пыталась играть роль нейтральной независимой страны, не понимая, что является буфером между Россией и Западом, век которого по всем законам геополитики недолог. И когда остро встал вопрос «с кем ты?» (имеется в виду несостоявшееся соглашение об «евроинтеграции» и последовавший за ним «Майдан»), выяснилось, что интересы-то разные! А раз разные интересы – значит, нет единой нации.
Но дело ведь не только в политике и экономике. Есть еще вопросы общности культуры, истории. А что мы видим из истории? Что юго-восток изначально был форпостом «русского мира», а запад - мира, скажем так, «антирусского», что проявлялось во всех войнах на территории, которая сегодня называется Украиной. И о какой федерации тут может идти речь?
Ведь федерация - это не только общий рынок, экономический вектор, оборона (что, как мы выяснили в условиях Украины нонсенс - ну, не может одна часть страны интегрироваться в ЕС, а другая в ТС). Это еще и общая история, общие герои.
Ну, сделаете вы два языка государственными (чего «западэнщина» уже категорически не допустит), ну, будете проходить разную литературу - был же в СССР обязательный предметы родная речь и родная литература. Но ведь они друг другу не противоречили! И история была общая, в которой народы СССР вместе строили страну, отбиваясь от нападок внешних врагов.
На Украине лишь какое-то время при Януковиче пытались начать внедрять «нормальную историю» путем создание совместного учебника. А что предложил победивший «Майдан»? Учебник, в котором история Украины и России это не история совместного созидания, а история угнетения и оккупации? Но ведь федерация подразумевает равноправие субъектов.
Какое может быть равноправие, если одна сторона навязывает другой свою историю, являющуюся полностью противоположной той, которую та привыкла считать единственно правильной?
Или учить часть страны одному, а другую - другому? И о чем тогда будут говорить, встретившись в Киеве, студенты из Львова и Донецка? Какую страну они будут вместе строить? Понимают ли об этом те, кто весной говорил, что пусть на востоке стоят памятники Ленину, а на западе – Бандере, и все будут довольны?
Иными словами, идея федерации была с самого начала, еще с весны – утопией. Даже, если бы не пролилась кровь – все равно, такая федерация просуществовала бы ровно столько, сколько было бы нужно внешним игрокам – России и Западу. До первого серьезного столкновения, как и случилось вокруг пресловутой «евроассоциации».
Возможно, выходом могла бы стать конфедерация, но опять же лишь как временная форма, подготавливающая цивилизованный развод. Кстати, именно конфедерацией со всеми чертами буфера между Россией и Западом была Речь Посполитая. Делили ее аж три раза! Это так, размышления о возможном будущем Украины…
Но вернемся к Украине. Сегодня Киев, осознав, что военной силой он ничего не добьется, более того, встав на грань поражения, пошел на определенные «уступки», которые нашли отражение в «сурковско-порошенковском мирном плане». В кавычках потому, что в этом плане ничего внятного о будущем статусе Донбасса не содержится, но Порошенко еще вчера публично заявил, что Украина была и останется унитарным государством.
При этом все стороны осознают, что не способны в настоящий момент реализовать своих планов-максимум, и что закрепленный статус-кво будет лишь временной передышкой. Что это не всерьез и тем более ненадолго.
Только Киев упорно не хочет слышать о реальной федерации, а рассчитывает аморфным «особым статусом» заставить Донбасс разоружиться и поступить с ним, как поступили хорваты с Сербской Краиной, о чем дословно недавно заявил соратник Порошенко – Луценко. Ну, или просто выиграть время для себя.
А Москва, которой федерализация Украины нужна тоже лишь постольку поскольку, рассчитывает заморозить этот аморфный «особый статус», подразумевая приднестровизацию конфликта. На данном этапе, когда все стороны зашли в тупик, и как в воздухе нуждаются в передышке, разногласия в башнях Кремля, судя по всему, вызвал лишь вопрос, где будет проходить линия разделения сторон, а по сути - граница. Невозможность федерализации Украины там, наконец, осознали, что некоторые сочли раскрытием пресловутого «хитрого плана».
Однако настоящие события показывают, что никакого окончательного решения в Москве нет, как нет его в Вашингтоне и Брюсселе. Да и позиция Москвы не есть продукт решения лично Путина, да и кого бы то ни было еще лично – идет подковерная борьба, и чем она закончится, сказать не может никто. И то же самое происходит в Киеве, с той разницей, что борьба там из подковерной может в любую секунду превратиться в вооруженную. Что, между прочим, даст повод и возможность для пересмотра позиции всем остальным сторонам, в первую очередь Новороссии.
Кстати, мнение Донбасса никто не спрашивает, а зря. Он ведь уже однажды сказал свое слово, когда этого слова никак не ждали ни в Киеве, ни в Москве. Это ведь именно его воля обрушила планы и Киева, и Москвы и создала ситуацию, которую мы сейчас имеем. И выступление Мозгового дает надежду, что голос Донбасса мы еще услышим…
Читать полностью: http://www.km.ru/world/2014/09/11/protivostoyanie-na-ukraine-2013-14/748346-kompleks-ukrainy-kak-sokhranit-nezalezhnu
Пресловутая «федерализация» - это утопия. Похоже, это наконец-то осознали и в Кремле
