Сейчас многие западные аналитики всех мастей предлагают свои варианты выхода из украинского кризиса.
Главная беда большинства этих рекомендаций заключается в том, что львиная их доля исходит только из идеи «сохранить лицо» того или иного субъекта данного конфликта.
Дошло даже до того, что на переговорах в Минске президент Украины Петр Порошенко всю свою публичную речь построил на необходимости этого самого «сохранения лица» - видимо, его советники, начитавшись западной аналитики, тоже уверовали, что для Владимира Путина сейчас цель сводится исключительно к этому.
Эти аналитики никак не хотят понять, что для России сейчас на кону стоят вопросы, гораздо более важные, чем «сохранение лица», чем авторитет в глазах остального мира, чем имидж. Вопрос – в том, сохранит ли Россия свое жизненное пространство, сохранит ли буферные зоны на своих границах, сохранит ли возможность в будущем самостоятельно выстраивать систему национальной безопасности, сохранит ли в конечном счете себя!
Это в случае с Сирией можно было говорить о том, сохранят ли лицо Путин или Лавров, допустив ракетный удар по войскам Асада. И если даже в этом случае Москва приложила максимум дипломатических и экономических усилий для предотвращения невыгодного для себя сценария, то можно не сомневаться, что в случае с Украиной она не ограничится только дипломатией.
Давайте попробуем проанализировать основные возможные сценарии выхода из кризиса, исходя не из ложного посыла о «сохранении лица», а исходя из понимания, насколько решение данной проблемы важно для будущего Российской Федерации и постсоветского пространства.
Итак, я бы выделил следующие условные сценарии (само собой, при массе их вариаций):
1. Сохранение «соборной» Украины (без Крыма, разумеется).
2. Боснийский сценарий.
3. Приднестровский сценарий.
4. Абхазский сценарий.
5. Чехословацкий сценарий.
6. Крымский сценарий.
Вкратце рассмотрим все эти возможные сценарии, еще раз подчеркнув, что у каждого из них есть множество различных вариаций.
«Соборная» Украина
На вариант сохранения Новороссии и Донбасса в составе Украины, конечно же, будут настаивать и в Киеве, и на Западе (даже вынеся за скобки вопрос Крыма). В рамках этого сценария можно спорить о том, сохранится ли унитарная Украина или же Донбассу будет предоставлена определенная автономия. Большинство западных экспертов, ничтоже сумняшеся, утверждают, что Кремль удовлетворится автономным статусом Донбасса или федеративным устройством Украины, которое защитит права русского населения Новороссии и станет своего рода предохранителем от вступления Украины в НАТО.
Вот и два высших руководителя Германии вслух заговорили о «разумной федерализации Украины». Причем Меркель, учтя тот факт, что в среде киевской «богемы» слово «федерализация» стало ругательным, предложила говорить о «децентрализации по немецкому образцу» (как будто бы следование образцу Федеративной Республики Германия не является федерализацией!). Порошенко в своей программе тоже что-то там вяло пообещал по поводу «самоуправления регионов» и «защиты русского языка», хотя так и не пояснил, как это осуществить на практике.
Это же является и главной «ахиллесовой пятой» всех экспертов, предлагающих подобный вариант решения конфликта. Во-первых, они не говорят о том, как теперь убедить дончан и луганчан в том, что они должны жить в государстве, бомбившем их на протяжении нескольких месяцев, и по-прежнему считать его своим. Во-вторых, никто из них не задумывается над тем, какие гарантии может дать Киев или Запад жителям Новороссии в случае их согласия на данный вариант.
Мы же видим, что все меморандумы, обещания, договоры, соглашения нарушаются нынешней киевской властью чуть ли не сразу после их провозглашения, кто бы ни выступал их гарантом (достаточно вспомнить, как февральские соглашения с Януковичем были растоптаны буквально на следующий день). Соответственно, можно предположить, что все эти «гарантии», которые получит Донбасс, будут нарушены моментально после того, как ополченцы разоружатся.
При любом варианте сохранения единой Украины, какую бы автономию ни получила Новороссия, в этих регионах будут располагаться «федеральные» войска, «федеральные» силовые структуры, «федеральные» правоохранительные органы, в которые нынче официально включены боевики-неонацисты из «Правого сектора». Уж можно представить, какое «правосудие» те начнут осуществлять в «автономных» регионах! И никакая Меркель, как мы понимаем, даже не пикнет, когда в русскоязычных областях начнутся (а точнее, продолжатся) настоящие этнические чистки.
Надо понимать также, что у полуразрушенного Донбасса не будет фактически никаких шансов на восстановление своей экономики в рамках «соборной» Украины. За все годы незалежности Украина фактически ничего не построила в этих регионах. А уж после той волны ненависти к Донбассу и дончанам, которая поднята в Киеве, не будет строить и впредь.
К примеру, небезызвестный «радикал-меньшевик» Ляшко уже заявил, что после «освобождения» надо оставить города региона в руинах – в назидание потомкам. На что при таком подходе может рассчитывать номинально или даже фактически автономный Донбасс, который вынужден будет направлять налоги на содержание Киева, а не на восстановление своей инфраструктуры?
Ну, и самое главное. Достаточно смоделировать данный сценарий, чтобы понять, что он совершенно не учитывает интересов России. Какой ей смысл в том, что ее включат в число подписантов и «гарантов» будущей новороссийской автономии или нейтралитета Украины? Спустя пяток-другой лет над ней будут посмеиваться точно так же, как посмеивались над ельцинской Россией, когда, вопреки всем договоренностям, началось стремительное расширение НАТО на восток.
Любые договоренности не перечеркнут той волны русофобии, которую подняли евромайдан и нынешние киевские «элиты». На границах с Россией появится не просто недружественное, а враждебное государство. Причем чем больше будет у него экономического потенциала, тем больше угроз для российской безопасности оно будет создавать. Донецкая и Луганская область – это примерно 25% экспортных и 20% производственных мощностей Украины (само собой, эти данные относятся к довоенному периоду). Какой же смысл России соглашаться на сохранение мощи государства, которое откровенно устами своих высших деятелей грозит самому существованию России и ее территориальной целостности (не забываем об обещании министра обороны Украины провести украинский военный парад в Севастополе)?
Те, кто в России призывают отмахнуться от проблем Новороссии, оставив ее на съедение украинским неонацистам, не понимают, что, переварив Донбасс, завершив этнические чистки, начатые 2 мая в Одессе, правосеки, уже укрепившиеся, закаленные в боях, получившие бронетехнику и финансирование, обязательно начнут диверсии в Крыму, а затем и в остальной части России (они, собственно, и не скрывают своих конечных целей). И какие договоренности с Украиной, где подобные люди уже официально включены в карательную систему, может заключить Москва? Каким образом «автономный» статус Донбасса защитит Россию от террористической угрозы, связанной с усилением такого государства-соседа?
Лично я не вижу механизма соблюдения подобных «гарантий» ни Донбассу, ни России в случае сохранения «единой» Украины. Во всяком случае, ни один из многочисленных экспертов, предлагавших подобный сценарий, этот механизм даже контурно не обрисовал.
Боснийский сценарий
Некоторые обозреватели все чаще стали писать о возможности сохранения формально «единой» Украины с наличием де-факто самостоятельного Донбасса. Эту мысль, в частности, высказал на страницах газеты «The Daily Telegraph» известный британский дипломат Чарльз Крофорд, в свое время сыгравший свою роль в выработке модели управления Боснией и Герцеговиной.
В статье с характерным названием «Украинцы – лузеры в игре труса» британец пишет: «Соглашение, которое, по всей видимости, удовлетворит Россию, сводится к босниизации Украины... Украинская территориальная целостность сохраняется на бумаге, но некоторые регионы получают что-то вроде автономии, предоставленной Республике Сербской, некоего сербского тела внутри Боснии и Герцеговины. Эти области могут быть объединены в российское экономическое и политическое пространство - как Москва решит, - посредством их Кремль также получил бы возможность накладывать эффективное вето на стратегический выбор, сделанный в Киеве: Украина не может вступать в НАТО или более тесно сближаться с Европейским союзом, если эта опция не будет закрыта даже в теоретическом плане. Такой исход мог бы выглядеть привлекательным для многих европейских столиц, если прагматически исходить из того, что это наилучший из доступных ныне вариантов».
Автор этих слов признает, что такой вариант может быть воспринят болезненно киевскими элитами. И он уже так и воспринимается – один из активных организаторов евромайдана Виталий Портников уже поспешил опубликовать колонку «Путинская западня», предостерегая от боснийского сценария (самое смешное, что в качестве отрицательного примера записной «евроинтегратор» приводит именно Боснию, находящуюся под официальным управлением Евросоюза, а в качестве положительного – сохранившую независимость Сербию).
Думаю, в случае успешного наступления новороссийских ополченцев Запад в итоге будет склоняться как раз к этому варианту как к меньшему из зол. Под давлением Запада на него может в конце концов пойти и Киев, если осознает, что это – единственный способ сохранить данную территорию хотя бы в формально едином государстве (само собой, при этом надеясь в будущем отменить реальную автономию Донбасса).
Что это может дать Новороссии? Она может тем самым реально обеспечить себе гораздо большую самостоятельность и возможность защиты языковых прав. Но при этом также вряд ли сможет рассчитывать на скорое восстановление края из руин.
При таком раскладе Россия действительно на определенное время получит больший контроль над Украиной, но не решит для себя проблемы безопасности собственных границ, сопряженных с де-факто автономной Новороссией.
Приднестровский сценарий
Речь идет о фактической самостоятельности ДНР и ЛНР при отсутствии официального признания этой независимости со стороны и Киева, и Запада, и России. По сути, это сведется лишь к замораживанию конфликта с высокой вероятностью его повторения (как это было в 2008 году в Южной Осетии).
Этим сценарием киевские эксперты любили пугать дончан на этапе зародыша конфликта, когда еще не рвались бомбы. Теперь-то напугать «тяжелой судьбой Приднестровья» Донбасс довольно сложно – многие предпочли бы такую судьбу войне и разрухе.
В конце концов, такой сценарий можно назвать и не Приднестровским, а, скажем, Тайваньским! Умудряется же вот уже несколько десятилетий существовать и процветать де-факто государство, юридически признанное лишь островками Океании. Вопрос тут в фактическом признании и сотрудничестве как с Россией, так и в будущем – со слегка успокоившейся Украиной, которая, как и нынешняя Молдова, решит, что лучше выстраивать ровные отношения с отколовшимся регионом в надежде когда-то заманить его обратно.
Проблема будет заключаться в том, что при соответствующей блокаде со стороны ЕС практически все предприятия Новороссии потеряют экспортный рынок, что может встретить активное сопротивление местных олигархов, а в перспективе может привести к упадку металлургической и машиностроительной отраслей непризнанной республики (республик?). Правда, при должной кооперации с Россией эту проблему можно ослабить (не решить полностью), перенаправив часть продукции данных предприятий на постсоветское пространство и в развивающиеся страны Азии и Африки.
При таком раскладе Россия прочно закрепит эту территорию в зоне своего влияния, защитит местное население от этнических чисток и сможет лавировать во взаимоотношениях с Европой и Украиной угрозой возможного официального признания Новороссии. В конце концов, если слабой, дефрагментированной ельцинской России хватило сил для того, чтобы обеспечить такой исход в Приднестровье, то сейчас гораздо более сильная РФ может это сделать с меньшими проблемами. Правда, тогда данный сценарий обеспечивался силами 14-й армии, легально находившейся на территории ПМР. Сейчас официальный ввод такого контингента при развитии Приднестровского сценария не представляется реальным.
Абхазский сценарий
Проблема ввода российских миротворцев решается путем официального признания Москвой Новороссии по сценарию Абхазии и Южной Осетии 2008 года. Опять-таки если кому-то не нравятся аналогии с Кавказом, можно такой сценарий назвать Кипрским. В конце концов, Северному Кипру вполне хватило признания со стороны только одной Турции. И это не мешало Кипру вступать в Евросоюз, а Турции – оставаться кандидатом в члены ЕС и активным членом НАТО.
При таком развитии событий конфликт опять-таки замораживается, Новороссия получает больше гарантий безопасности в случае появления какого-нибудь «украинского Саакашвили». А Россия получает полный контроль над регионом и массу головной боли во взаимоотношениях с Западом (она, правда, будет не намного большей, чем от воссоединения с Крымом).
Граждане Новороссии при обоих подобных сценариях вынуждены будут получать гражданство сопредельных государств и при перемещении через границу иметь проблемы, свойственные всем непризнанным или «недопризнанным» государствам. Но как мы видим по примеру того же Приднестровья или Северного Кипра, такие проблемы с годами решаются.
Чехословацкий сценарий
Сценарий полюбовного развода Украины и Новороссии по примеру развода Чехословакии нельзя сбрасывать со счетов. По сути с того самого времени, как начался евромайдан, западные аналитики довольно часто обсуждали этот сценарий и даже призывали к нему.
Бывший президент Чехии Вацлав Клаус предлагал даже свои посреднические услуги для осуществления этого плана. Но Киев гневно отверг их. Разве это кажется умным теперь, после такого количества крови, которую пролила и Украина, и Новороссия?
Еще в феврале американский публицист Дэвид Микснер, бывший советник Билла Клинтона, написал статью под заголовком «Разделите Украину сейчас, пока еще не слишком поздно». Он, как и некоторые иные аналитики, призывал к мирному разделу Украины, пока не погибли тысячи жителей. Многим это предостережение показалось излишне апокалиптическим. Хотя сейчас мы видим, что вариант мирного развода, возможно, избавил бы от крови массы мирных жителей и бессмысленных разрушений.
Конечно, аналогия с разводом Чехословакии тут хромает (поскольку мирного развода уже не получилось). Ну, можно назвать тогда этот сценарий хорватским или суданским, если хотите – примеров, когда мировое сообщество при всеобщем согласии соглашалось на раздел государства, погрязшего в гражданской войне, было достаточно за последние десятилетия.
При таком сценарии Новороссия, конечно же, все равно не обойдется без России, но, используя свой мощный промышленный потенциал, могла бы быстрее восстановиться из пепла и нормально сотрудничать со всеми соседями, выполняя одновременно роль своеобразного буфера между Россией и недружественной Украиной.
Еще несколько недель назад киевский бомонд с пылом отверг бы подобный сценарий как «пораженческий» и «антиукраинский» (разве что писатель Юрий Андрухович еще до донецко-украинской войны ради эпатажа допускал отделение Донбасса). Когда же донецкие ополченцы начали массированное контрнаступление, открыв второй фронт под Мариуполем, в Киеве в результате панических настроений все чаще стали звучать голоса с призывом отказаться от Донбасса, дабы избежать больших жертв.
Любимый в киевской среде «американский» политолог Александр Мотыль даже нашел формулу, при которой сдачу Донбасса можно было бы представить как... победу Украины. В журнале «Foreign Affairs» он написал статью с характерным названием «Путинская западня» (похоже, они с Портниковым сговорились), в которой заявил о «хитром» ходе: мол, отдадим разрушенный украинцами Донбасс Путину – тот его не переварит и разорится! А Украина в это время начнет свою «историю успеха» в рамках Евросоюза! Понятно, что формула придумана исключительно для того, чтобы оправдать поражение. Но сам факт того, что эти формулы уже генерируются в среде украинских экспертов, показателен! Это значит, что вариант развода «при согласии всех сторон» может и должен рассматриваться.
Крымский сценарий
Сценарий присоединения Новороссии к Российской Федерации по примеру Крыма, конечно, был бы воспринят многими жителями этого региона «на ура». При таком сценарии для исстрадавшегося Донбасса снималась бы масса проблем, связанных с управлением региона, его скорейшим восстановлением, безопасностью, налаживанием нормальной жизнедеятельности. Мало того, проблем с реинтеграцией Донбасса было бы меньше, чем с Крымом, отделенным от «материковой» России морем.
При этом мы понимаем, что ни Запад, ни Украина не пойдут на признание и этой «аннексии». А это значит, что у России появятся дополнительные проблемы – как во взаимоотношениях с Западом, так и с финансированием разрушенного региона.
Потому такой сценарий кажется маловероятным. Хотя согласитесь, еще в начале этого года мало кто мог поверить в то, что уже весной Крым станет составной частью России. Нынешние стремительно развивающиеся события демонстрируют, что ничего невозможного нет.
В любом случае, такой сценарий нельзя сбрасывать со счетов – Россия всегда может держать его в уме для усиления своих позиций при торгах и с Европой, и с все той же враждебной Украиной.
Что делать?
Разобрав все эти сценарии, можно теперь отвечать и на вопрос «Что делать России?» Какой из этих вариантов должна поддержать Москва? Ответ во многом зависит от адекватности действий Киева и Запада. Как мы понимаем, еще в декабре самой оптимальной из возможно достижимых целей Москве представлялась федерализация Украины с возможно большей автономией Крыма и Новороссии. На построение более тесных интеграционных связей России с этими регионами Украины ушло бы не одно десятилетие.
Но любая революция, гражданская война и анархия в государстве, которое принято называть "failed state" (а думаю, теперь даже мои украинские коллеги не обидятся на подобное определение, как они делали еще год назад), дают возможность соседям для гораздо более сильного маневра. Сейчас Россия может требовать плебисцита по самоопределению регионов Украины не только на Донбассе, но и в пределах всей Новороссии. Сомневаюсь, что в условиях нынешней войны и разрухи на Украине вообще возможны честные выборы и референдумы, но тем не менее такую опцию нельзя сбрасывать со счетов.
Россия и Запад могут выбирать между приведенными выше сценариями, торгуясь и усиливая свои позиции, которые будут напрямую зависеть от военных успехов новороссийского ополчения. Чем сильнее будут успехи – тем больше смогут выторговать сами новороссы. При этом Москва может сдерживать Запад от более агрессивных действий «угрозой» повторения крымского сценария.
Говоря о судьбе Новороссии нельзя забывать об угрозе появления на границе с Россией абсолютно враждебного государства под названием Украина. Западные аналитики постоянно используют этот аргумент для того, чтобы убедить Москву в необходимости сохранения Донбасса в составе Украины: мол, без Крыма и Донбасса то, что останется от украинского государства, будет иметь четко выраженную антироссийскую линию поведения и неуклонно будет сближаться с Европой и НАТО вопреки России.
Тут надо учесть, что подобное сближение, как мы видели, шло все эти годы и при наличии в составе Украины означенных регионов. И уж конечно же, Запад в любом случае приложит максимум энергии, чтобы усилить этот вектор после окончания донецко-украинской войны.
России при любом из сценариев взаимоотношений с Новороссией надо будет выстраивать совершенно новую политику в отношении Киева с целью погашения или хотя притупления антироссийских настроений в украинском обществе. Но это – тема отдельного разговора. Не менее важная для России, чем определение судьбы Новороссии.
Какой из этих вариантов должна поддержать Москва, во многом зависит от адекватности действий Киева и Запада
