Проехав небольшие города Донецкой и Луганской областей, мы решили отправиться в столицы самоопределившихся республик Новороссии. Увиденное поразило нас с самой приятной стороны: это современные ухоженные города, где независимость новых республик воспринимают именно как осознанную необходимость, вдумчиво и с достоинством.

Луганск до недавнего времени был совершенно тихий город. Все политические разногласия воспринимались людьми со скепсисом. Нам приходилось звонить местным журналистам до народного референдума 11 мая, и буквально все они скептически отзывались одновременно о киевских властях и о самопровозглашенных властях Юго-Востока. Сейчас город фактически находится на военном положении. Недавние авиаудары по центру Луганска стали для всех настоящим шоком. Никто не думал, что война может оказаться так близко, что никто не может быть застрахован от возможной гибели. В субботу в восемь вечера центральные улицы города практически безлюдны, не работают многочисленные кафе. Редкие прохожие ходят, озираясь. В маршрутках и магазинах говорят только о войне. «Мы сейчас на военном положении, после бомбардировки стали очень сильно бояться. Но уж точно скажу, что с этой хунтой в Киеве нам теперь точно не по пути. Мы проживем и без этой Украины, которая нас насиловала все последние 23 года своей политикой», - говорит продавщица по имени Лена, в ответ на нашу просьбу продать пару буханок хлеба.

Гости Луганска из других стран вообще растеряны и не понимают, что происходит. В автобусе студентка-негритянка Изабель призналась, что никак не ожидала войны. «Нам очень страшно так жить. Получается, что в любой момент можно ждать смерти. Но куда деваться, у меня на родине постоянно идет гражданская война, там не лучше. В Луганске все-таки спокойнее. Мне сложно судить, но, кажется, жители сделали правильный выбор, когда заявили о независимости. С теми, кто начинает войну, лучше вместе не жить», - делится своим взглядом гостья из далекой Африки.

Пожилой владелец небольшого китайского ресторана вместе со своим компаньоном вообще не понимают, как мирный город мог быть подвёрнут бомбардировке. Цены в кафе на многие продукты буквально на 50 копеек отличаются от магазинных, они привыкли много работать, но считали жизнь в Луганске довольно прибыльной. В заведении постоянно работает китайский новостной канал. «Я приехал сюда пять лет назад. Мне тут понравилось, люди такие приветливые живут. Русский пока плохо понимаю, да и учить особо нет времени, тут работаю. А недавно нас бомбили. За что и почему никак понять не могу», - так можно перевести наш разговор с китайцем с языка жестов и смеси русского, английского и наших скромных познаний официального языка КНР...

Если бы не полуосадное положение, Донецк можно было бы назвать цветущим городом. Ухоженные, выложенные плиткой и украшенные клумбами с цветами центральные улицы, работающие круглосуточно магазины и кафе, прогуливающиеся по отлично отделанной набережной молодые пары. В ресторане группы молодежи что есть мочи горланят в караоке. Оказывается, очень популярны Стас Пьеха, Григорий Лепс, группа «Ария». Вопреки расхожим представлениям о Донбассе, как крае этаких работяг-шахтеров в спортштанах «три полоски», в Донецке живут самые разные люди. Хипстеры, панки, неформалы... Единственно, что отличает их всех от жителей Москвы, так это простота и легкость в общении.

Политически ангажированные люди в Донецке общаются так же, как делают их соратники по увлечениям в более мирных странах и регионах. Нам довелось побывать на организационном совещании местных коммунистов, которые задумали создание компартии Новороссии. Мы стали свидетелями совершенно обычной картины: через 40 минут после начала совещания все разругались в пух и прах из-за идейных разногласий, причем каждый свою правоту пытался доказать при помощи цитат из трудов Ленина и Маркса. В итоге договорились о создании своей газеты профессиональных революционеров... Схожая ситуация была и на заседании местного клуба консерваторов. Доктора философских наук пространно рассуждали о неких ментальных отличиях галицийцев и жителей Донбасса, приглашенных православные батюшки увещевали всех приобщиться к духовности. Никак и не скажешь, что где-то рядом идет настоящая война.

Осадное положение выдают разговоры простых людей. Буквально все в городе говорят о политике. Молодая пара на набережной обсуждает проблему беженцев: «Комнату им дали, теперь вот брат станет беженцем, скоро все сбегут».

Под фонарями вечернего красочного освещения города в сквере мужик обложился бутылками с пивом. Увидев нас, он начинает говорить о политике: «Постойте, ребята, вы мне объясните, что у нас за республика такая будет. Мне 55 лет, я всю жизнь работаю, теперь я не знаю, чего мне ждать».

Подвозивший нас таксист говорит о том, что 16 июня обещали начать штурм города. «Тут миллион жителей, люди всю жизнь копили, обустраивали свои квартиры, и тут нам говорят, что мы должны покинуть город. Мол, кто не уедет, того Киев будет считать сепаратистами и террористами. Но все уехать не могут, да и куда ехать, кто меня ждет, скажем в Киеве или во Львове?» - поделился с нами он.

В центре города сидят панки с ирокезами, обсуждают прошедший референдум. «Мы все ходили голосовать. Пора уже разделить, наконец, восток и запад Украины», - говорит один из представителей неформальной молодежи.

Еще выдают осадное положение постоянные сообщения о боях. Нашу машину развернули сотрудники дорожной автоинспекции при выезде с Донецка: рядом стреляли. К подобным вещам уже все привыкли, и боевые действия только укрепляют людей в убеждении правильности сделанного на референдуме выбора. Пропаганда киевских телеканалов на людей не действует уже никак. Да и выглядит она очень забавно. Все каналы поставили в угол экрана «жовто-блокитный» стяг с надписью «единая страна». Особенно интересно это смотрелось на фоне некоей телепередачи, где на «мове» рассказывали о большой пользе для организма всяческих сексуальных извращений.

Расходятся у людей только мнения относительно руководства самопровозглашенной Донецкой республики. Одни безоговорочно поддерживают, а другие признают, что в народные вожди записалось много случайных людей.

Разный взгляд у жителей Донбасса на будущее Новороссии. Одни считают, что надо ограничиться восемью русскоязычными областями. Другие полагают, что русские не имеют права бросать своих собратьев в Киеве, Львове и Тернополе. А потому надо копить силы и готовиться к большому походу. Самый простой гипотетический путь новой государственности - присоединение Донецкой области к России - большинство людей уже отвергает. «Сейчас только самое начало, - сказал нам один из жителей Донецка, - мы своих не бросим. Мы наладим тут органы власти, создадим свою армию, свои оборонный заводы устроим, и тогда двинемся освобождать русских людей, до границы с Польшей дойдем».

Фото авторов

Три дыры в головах киевских властей

Юрий Шарапкин: происходящее на Донбассе представляется запредельной дикостью

Счёт жертв идёт на сотни, и самое сложное – понять, что там реально творится. Для этого требуется дисциплина мышления: надо как можно меньше поддаваться чувственным порывам, стереотипам пропаганды и искушениям вымысла. Там идёт гражданская война, и гибель каждого человека приносит горе близким людям и ведёт к ожесточению противоборствующих сторон. Раскол общества проходит по семьям, брат идёт на брата. Отсутствие политической культуры приводит к тому, что вчерашние друзья становятся врагами, казалось, навечно, и лишь смерти решают споры... Однако в политике нет вечности, здесь всё зависит от момента - и сегодняшние противники могут стать завтра по одну сторону баррикад. Нехватка политического опыта крайне опасна: споры в обществе идут со звериной серьёзностью и доходят до смертоубийства. Недостаток политической культуры мог бы восполнится просто человеческой, христианской, личностной и семейной – история семьи Катаевых, где один брат воевал в прошлую гражданскую за белых, другой - за красных, что позволяло им и спасать друг друга в критические моменты, должна быть примером поведения для людей в эту гражданскую. Культура спасительна, сейчас очень важна культура мышления – и прорехи в ней ведут к жертвам. Поэтому так важно сейчас рассмотреть свойства сознания киевских властей, определяющих направления политики в украинском обществе. Можно выделить три провала, или попросту, дыры в их логике.

1) Связность - разрывность. При анализе большинства текстов о происходящем, которые написаны киевскими пропагандистами, возникает ощущение логических скачков, разрывов в мышлении, которые связаны со стереотипами. Стереотипы доведены до штампов – кличек и клейм. Работает солдатская мифология, которую мы для простоты назовём «новой киевской»: так, имя «ватника» для россиян и русскоязычных жителей Донбасса подразумевает некую «доказательную» конструкцию, в которой люди русского мира начисто лишены свободы. Не вдаваясь в подробности, можем констатировать, что эта кличка подразумевает нечто «арийское»: мол мы люди высшего сорта, а вы – простые ватники. За этими словами, однако, есть очевидный для жителей Украины смысл: 22 года им в целом было жить свободнее, вольготнее и безопаснее, чем в России. Примеры здесь простые: не было терактов, Украина не напрягала силы на Кавказе, молодежь здесь не служила в армии, а отношения между людьми были в целом более нежными (по воспоминаниям путешественников, киевские милиционеры до Майдана были даже трогательно дружелюбными). Итак, российские люди выживали все эти годы в более рисковом, менее свободном, большом и опасном мире. В целом населению обоих стран пришлось нелегко, но я почти не слышал о случаях, когда русские ехали на заработки на Украину, в то время как в России кормится сотни тысяч выходцев с Украины – и это симптоматично. Здесь можно сказать, что выходцы с Украины знают больше о русских, чем русские о них: для большинства россиян что Донбасс, что Западная Украина – терра инкогнита.

Независимость Украины с 1991 года, по словам луганского журналиста, свелась к независимости киевских властей от московских. Началось там перетягивание каната: свободой воспользовались люди при власти, чтобы капитализировать власть, были использованы криминальные схемы - донецкие, днепропетровские и прочие политики стали соревноваться, кто займёт престол в Киеве, выросли там свои олигархи, «бароны» - но кому в России были интересны проблемы соседнего государства? И здесь, и там перемены пробовали общество на разрыв, разрывы горизонтальные и вертикальные множились – дальше уходил город от деревни, человек от человека, богатый от бедного…

2) Сельский – городской. Донбасс (и большая часть Новороссии) при советской власти напоминал слоёный пирог: в сёлах здесь говорили на украинском языке, в городах – на русском. Такое расслоение по вертикали соседствовало с изменением частоты употребления русского языка с востока на запад Украины, так что на украинском языке при советской власти говорили только в городах запада Украины, в то время как в сёлах – повсеместно. Украинская культура и явилась в Россию при новом своём пришествии через литературу Х1Х века (Гоголь, Шевченко и др.) как сельская. Уклад жизни обряды и образы – всё здесь было преимущественно сельским, имело деревенское происхождение. Печать этого происхождения и до сих пор лежит на украинском языке: если выходец из поморского села Ломоносов реформировал русский язык, привнеся в его обиход сотню иностранных слов в середине ХУII века, то сходную работу по отношению к украинскому языку делали и делают в Академии Наук Украины 200-250 лет спустя… Таким образом, русский язык представляется столбовой дорогой в мировую науку и культуру для выходца с Украины, на каком языке бы он не говорил. Политика украинизации, которую вели и ведут киевские власти, выглядит миной замедленного действия, которую они подкладывают все эти годы под общество: скажем, в Киеве почти не осталось русских школ, в то время как население продолжает говорить на русском. Итак, люди не знают толком ни украинского языка (на котором их учат), ни русского (на котором они говорят) – не это ли одна из причин одичания населения? К чести жителей Луганской и Донецкой областей следует заметить, что здесь русские школы не закрывали. По сути, весь Донбасс – это агломерация: здесь семь миллионов человек живут в городах, которые простираются на десятки километров, здесь самая большая плотность населения в Восточной Европе. Ряд исследователей уже писал, что Майдан – реминисценция именно сельского образа жизни, феномен деревни посреди большого города. Я вспоминаю ошарашенный взгляд старушки, которым она озирала кафе на Крещатике лет пять назад в Киеве: сельская жительница явилась в столицу и была поражена тому, как здесь жируют…

Разрыв по линии сельский-городской, провинция-столица есть в любой стране, но в Киеве он достиг небывалых размеров: старушки эти уже не люди для киевских властей, как и все жители Донбасса – «сепаратисты». Это киевские выпали в жирный осадок, это они сепарировали страну в кровавом сепараторе сейчас – потому что они считают уже давно себя людьми первого сорта, они стали расистами незаметно для себя, по инерции с шуточками-прибауточками благословляют на убийство миллионы людей на Востоке Украины.

3) Вертикаль-горизонталь. Плоское мышление киевского мещанства мало способно воспринимать вертикаль: по инерции видят они везде бизнес с обманами и откатами, переделом собственности. Даже политологи строят объяснительные схемы в плоскости абстрактной, чистой идеологии, не замечая, что многие идеи замешаны на крови, существуют ценности, за которые люди готовы стоять насмерть. Простейшим примером вертикали греха и воздаяния служит «Ад» Данте – здесь все злодеи, с которыми квитался великий поэт, размещены в кругах ада, что расположены один под другим. На каком дне ада могут располагаться детоубийцы, те, кто стреляет по Славянску из гаубиц и установок «Град»? Однако киевское мифологичное сознание, взращенное на «Голодоморе» и ненависти к «совку», ко всему русскому, ненависти к империи и вертикали не видит в этом ничего дурного. Ведь там «сепаратисты», или те, кто их поддерживает, и стрелять надо туда не фосфорными даже, а «атомными пулями». Перед военными преступлениями пасует обыденное сознание, оно не способно назвать вещи своими именами ни в Одессе, ни в Киеве или Харькове. Акции устрашения, которые проводит «неведомая сила» свидетельствуют о том, что государства на Украине нет: нет системы, позволяющей сохранять людям жизнь и защищать их. Государство в изначальном значении слова – это хозяйство: хозяин берет на себя ответственность за всех людей, души которых – гости в этом мире, жители его территории. На Украине нет такого хозяина, который способен прекратить братоубийственную войну.

Многие годы власть не слушала людей, вот и сейчас люди у власти заняты договорами между собой, новый президент ведёт игру со старыми своими подельниками, донецкими баронами, считают они, кого можно более или менее безболезненного скушать. Это такой у них корпоратив. Люди простые в счёт не принимаются. И единственный способ для простого человека выйти из такого ничтожества и небрежения – взять автомат. И то ему будут пенять: «да кто ты такой? Самозванный губернатор! А мы тут уже 20 лет банкуем, мы справжни люды». Честным людям не оставляют другого выхода, как стоять насмерть против клики преступников. Первый раз они стояли на Майдане – и какой результат? Те же бароны пересели в другие кресла…

Люди Донбасса неотличимы ни по языку, ни по религии, ни по образу жизни, роду-племени от тех, кто живет в соседних Ростовской и Белгородской областях. Это люди русской культуры, которые не будут нам нисколько обузой - квалифицированные, умные и непритязательные в большинстве своём, они 22 года терпели киевскую власть, пока она не собралась в поход на них с танками и гаубицами. Теперь в большинстве своём они хотят жить в России, не покидая край родной, который достался Украине по каким-то поганым раскладкам начала прошлого века, начиная с Брест-Литовского мира. Наша задача – всемерно помочь им. Мне кажется, на этом пути необходимы мирные переговоры с киевскими властями, которые давно не хотят слушать свой народ. С этой целью я и постарался провести предварительный анализ ситуации в трёх координатах: ведь для договора нужна логика, а если мышление киевских властей будет разрывным, то никогда не построить им единую Украину даже на самом дальнем Западе её. Новая Украина или начнётся с самоограничения, или обречена на поражение.