Это стало неким «мемом». Используется он обычно в попытке намекнуть на авторитаризм политического режима России – относительно мягкого, по мнению автора, – при президенте Владимире Путине. Поднять тему авторитаризма Путина в своей работе, предпочтительно в начале любого отрывка, просто необходимо, если вы хотите увидеть свою работу опубликованной. Фраза «путинская Россия» зачастую нацелена на то, чтобы читатель сделал заключение вроде «Россия Путина», «Россия, контролируемая Путиным», «Путин контролирует Россию», «Путин контролирует часть (большую) российской жизни», или даже – это лучше всего – «Путин контролирует в России всё». Однако реальная динамика развития отношений между Путиным и «его» Россией совершенно противоположна – это «Путин – российский».
Путин, как большинство русских сегодня, во многом продукт покойных Советов и постсоветского опыта России. Сюда входят все те, кто родился до 1980 года или около того, имея в виду, что они испытали кончину Советов. Для этих русских формирующим политическим опытом был распад и коллапс Советов. В той или иной мере политические, экономические, социальные, культурные и цивилизационные предпочтения этого поколения русских отражают предпочтения Путина, а сам Путин отражает взгляды России и русских. Мы можем проигнорировать это явление или аспект российского Путина и считать Россию неким искривлённым государством с неестественной подчинённостью Путину – созданным Путиным и его окружением. Но было бы лучше признать, до какой именно степени Путин действительно представляет Россию и основные взгляды её населения и соответствующим образом выстраивать политику.
Основной стержень мема «путинской России» в том, что Кремль контролирует все СМИ России и таким образом формирует взгляды русских в пользу необходимостей и предпочтений Путина. Я много раз участвовал в обсуждениях и говорил о том, насколько это вводящее в заблуждение преувеличение. Кроме того, что режим контролирует далеко не всё телевидение в России, интернет остаётся практически полностью свободен, и существует масса независимых радиостанций и печатных СМИ. Более того, в государственных, «путинских», СМИ существует значительный плюрализм мнений, в том числе, например, на государственном телевидении, основном источнике новостей для большинства русских. На самом деле, на различных политических ток-шоу на государственных каналах можно регулярно увидеть американцев, настроенных против Путина, и других иностранцев, живущих в Москве, и открыто выражающих свое недовольство Путиным, политикой России и даже Россией в целом.
Мы можем «уничтожить» недоразумение с мемом «путинская Россия», равно как и картину мифического полного и всеобъемлющего влияния телевидения и государственных СМИ в целом на общественное мнение, просто сравнив российское общественное мнение со взглядами Путина накануне его прихода к власти. В тот период – конец 1990-х – когда в России ещё не было ни Путина во власти, ни контролируемых государством СМИ. Чтобы исследовать и проверить мифы о «путинской России» и «обществе государственного телевидения», я проанализирую общественное мнение и мнение Путина по трём ключевым внешнеполитическим вопросам – расширению НАТО, Украине и Сирии – в конце 1990-х и далее. Я мог бы обратиться к согласованности или отсутствию таковой между Путиным и Россией по внутриполитическим вопросам, но это в другой раз. Сейчас же я продемонстрирую, что мем «российский Путин» не менее, а, вероятно, намного более явная черта сегодняшней России, чем «путинская Россия».
Расширение НАТО, «путинская Россия» и российский Путин
Продолжение экспансии НАТО и югославские войны сформировали подавляющее большинство противников НАТО в российском общественном мнении. К марту 1999 года 69% русских, по опросам ВЦИОМ, в той или иной степени считали, что России следует опасаться стран, присоединяющихся к НАТО, и лишь 31% так не считали. [1] К июню 1999 года ВЦИОМ выяснил, что 73% граждан России отрицательно относились к НАТО, 27% – положительно. [2] Это было особенно верно в отношении расширения НАТО в бывшие советские республики.
Репутация НАТО для русских таяла с каждым раундом экспансии, особенно после бомбёжек альянсом Югославии. К примеру, в апреле 1996 года опрос ВЦИОМ показал, что 55% опрошенных были против членства в НАТО балтийских государств, Украины и «других» бывших советских республик, а ныне – независимых государств, 19% – одобряли, а 26% выразили безразличие.[3] По мере углубления югославского кризиса Запад начал обсуждать участие НАТО в этой войне, а НАТО готовилось принять Вышеградскую тройку в альянс на апрельском саммите 1997 года, Россия в повторном опросе ВЦИОМ продемонстрировала, что теперь 61% были против, 17% – за и 21% – безразличны. [4] Через месяц после начала бомбардировок Югославии ещё один опрос ВЦИОМ показал, что 64% были против, 19% – за, а 17 % – равнодушны. [5]К тому моменту, когда Путин пришёл к власти, опрос 2001 года продемонстрировал, что огромное большинство русских, 75%, всё более убеждалось, что НАТО преследует американские национальные интересы, а отнюдь не интересы стран-членов (25%). [6]
По мере роста приобретений НАТО и «Дорожных карт» процесса принятия в НАТО в 2000-е, в России развивалось подавляющее отрицательное отношение к НАТО. По опросам ВЦИОМ с ноября 2001 г. по ноябрь 2011 г. по большей части положительное отношение к НАТО и, следовательно, к США и Западу, остававшееся в 1990-е, исчезло. В ноябре 2001 и ноябре 2011 в опросах ВЦИОМ респондентов просили выбрать варианты российской политики в отношении НАТО; 16% и 4%, соответственно, поддерживали усилия по присоединению к альянсу, 36% и 43% выбрали попытку улучшить отношения с ним, а 16% и 29% поддержали создание альтернативного альянса. [7] Аналогично, опросы, проведённые с 2005 г. по 2009 г. показали, что процент русских, поддерживающих создание контр-альянса, более чем удвоился – с 16% до 39%, а доля тех, кто поддерживал сотрудничество с НАТО, упало с 52% до 33%. [8] Более того, доля тех русских, кто считал НАТО угрозой национальной безопасности России, удвоилась с «только» 21% в 2003 г. до 41% к 2009 г. [9] В 2009 – 2011 гг. приблизительно 60% русских с небольшими вариациями (59% – 62%) считали расширение НАТО на Восток угрозой национальной безопасности России. [10]
Редкий случай, когда Путин пошёл наперекор мнению России (и своему собственному), имел место через месяц после инаугурации, когда он внезапно сменил тон и заявил, что, возможно, Россия однажды присоединится к НАТО. В самом деле, опрос ВЦИОМ показал, что только 30% одобрили заявление Путина, 31% выразил недоумение, 21% был в ярости и 19% – безразличны. [11] Это переворачивает любимое западное выражение «путинская Россия» вверх тормашками. Взгляды Путина на экспансию НАТО прекрасно известны.
Менее известна согласованность между привычной оппозицией Путина расширению НАТО и мнением его предшественника, выраженная в весьма похожих словах. Теперь уже давно забыто, что русские и Ельцин лично начали противостоять расширению НАТО давным-давно, это касалось бывших советских республик. Первое открытое столкновение из-за НАТО случилось 1 декабря 1994 года, когда министр иностранных дел России отправился в Брюссель подписывать соглашение «Партнёрство ради мира» с альянсом, но отказался подписывать его в знак протеста против коммюнике НАТО, обнародованного днём ранее с заявлением о политике расширения НАТО. 5 декабря Ельцин снова протестовал против попытки «одной-единственной столицы» – то есть Вашингтона – решать «судьбы всех континентов и мирового сообщества в целом» и предостерегал от подталкивания Европы к «холодному миру». [12] Слова Ельцина звучали точно так же, как прозвучат слова его преемника через десятилетие продолжающегося расширения НАТО, и это демонстрирует, что ухудшение американо-российских отношений вызвано намного больше экспансией, чем «путинской Россией».
В самом деле, Путин, по-видимому, следовал своему предшественнику, когда 10 февраля 2007 года вышел на трибуну ежегодной Мюнхенской конференции по политике безопасности и подверг критике экспансию НАТО, однополярность в международных отношениях и американскую односторонность: «Мы всё больше и больше становимся свидетелями отхода от базовых принципов международного права. Помимо всего прочего, права одного государства главенствуют в отдельных нормативах, да и во всей системе международных законов. США повсюду переступают свои национальные границы – в экономике, политике, даже в гуманитарной сфере... И это, конечно же, очень опасно... Россия – страна с историей, которая уходит на тысячу лет в прошлое, и она практически всегда пользовалась привилегией проводить независимую внешнюю политику. Мы не собираемся менять эту традицию и сегодня». [13]
Это демонстрирует преемственность, связность и относительную повсеместность мнения России, что экспансия НАТО не несёт ничего хорошего национальным интересам и безопасности страны.
Кажущееся принятие Россией экспансии НАТО скорее имеет отношение к традиционному российскому чувству достоинства и способности уйти в оборону, перегруппироваться и отомстить, как раненый медведь зимой. Знаменитая насмешка президента Билла Клинтона о «русской руке» помощника Госсекретаря по делам России и СНГ Строуба Тэлбота в частной беседе в апреле 1996 года во время московского саммита демонстрирует прекрасную осведомлённость и беспокойство, что жёсткое давление Вашингтона и Брюсселя в пользу планов НАТО продвижения на восток создало очень большую напряжённость между либеральным лагерем президента Ельцина и жёсткой оппозицией: «Мы не всегда прекрасно играли с этими людьми, мы ещё не поняли, как им сказать «да» так, чтобы сбалансировать насколько и как часто мы хотим, чтобы они сказали «да» нам. Мы продолжаем говорить старине Борису «О’кей, вот что ты получишь дальше – ещё дерьма в лицо». Это для него очень тяжело, если учесть, против чего он настроен и с чем ему приходится иметь дело... Нам надо помнить, что Ельцин не может сделать больше, чем сам вытерпит... У меня есть какая-то своя внутренняя политика – ерунда, которую я не могу сделать так, как хотел бы, я делаю там то, что мне не нравится. Но ему намного тяжелее, чем мне». [14]
Путин решил прекратить принимать односторонность Вашингтона – то есть «еще дерьма в лицо» – к вящему недовольству Запада. В отношении к НАТО мы теперь имеем дело не только с российским Путиным, но с «Россией НАТОвской экспансии».
Украина и «путинская Россия»
Путин в целом отражал общественное мнение России еще в 1994 году – то есть во время демократического периода, когда Путин был ещё заместителем мэра Санкт-Петербурга Анатолия Собчака по международным связям – он предупреждал группу иностранных специалистов по России о 25 миллионах этнических русских, оставшихся за рубежом после коллапса Советского Союза: «Для нас их судьба – это вопрос жизни и смерти». Десять лет спустя в качестве президента России Путин сделал похожее заявление, только чуть мягче, в ответ на Оранжевую революцию 2004 года: «Мы хотим избежать раскола между востоком и западом Украины. Русские на Украине заслуживают безопасного будущего. Мы не можем вернуться к Российской Империи. Но даже если бы и хотели – это было бы невозможно». … «Мы не против изменений на постсоветском пространстве. Но хотим быть уверены, что эти изменения не приведут к хаосу». [15]
Российское общество явно считает Украину близкой, частью широкой этнической русской или славянской культуры. Хотя существуют данные о самоидентификации русских как евразийской и/или европейской страны, как уже выше было отмечено, мало или нет вообще данных о взглядах среднего русского в отношении связей украинцев с какой-либо евразийской цивилизацией. Исследование мнений показывает, что большинство русских считают украинцев «братским народом», братьями русских. Так, в 1998 году, почти за два года до прихода Путина к власти, 89% русских полностью или по большей части поддерживали идею «Славянского союза», включающего Россию, Украину и Белоруссию. [16]
Регионы Украины, где доминируют русские с давним историческим наследием, как, например, 300-летняя история Крыма как территории России, определённо играют свою роль. Так, по опросам общественного мнения, с 1990-х русские постоянно в подавляющем большинстве выражали поддержку возвращению Крыма в Россию. В мае 1998 года, например, 77% поддерживали возвращение Крыма в Россию (в 2002 г. – 80%, в 2008 г. – 85%, в марте 2014 г. – 79%). [17] В 1994 году русские в таком же количестве поддерживали 25 миллионов этнических русских в других постсоветских государствах [18], причём самая крупная диаспора была на Украине, в частности – в южных и восточных регионах, по большей части в Крыму и на Донбассе.
Даже в разгар нынешней украинской гражданской войны 63% русских сохраняют крайне положительное (13%) или просто положительное (50%) отношение к гражданам Украины, хотя это и ниже, чем в 2006 году – 81% и в 2009 году – 75%. Различия лежат главным образом между православными христианами, этническими русскими и русскоговорящим населением Крыма и Донбасса (Донецка и Луганска) и более этнически украинской и униатско-католической центральной и, особенно, западной Украиной. В отношении Донбасса, хотя небольшое меньшинство поддерживает вступление Донецка и Луганска в Россию, большинство русских поддерживает повстанцев Донбасса и относится к населению его лучше, чем к остальной Украине, помня, в частности, что западные провинции Украины являются более или менее очагами и родиной украинского ультранационализма, неофашизма и ненависти к России и «москалям» (московитам, читай – русским). В 2014 году 80% выражали хорошее или очень хорошее отношение к жителям Донбасса, в 2015 году – 79%. И наоборот, только 53% и 55% положительно относились к жителям центральной и западной Украины. [19] Русские выражали единогласную поддержку повстанцам Донбасса и различной помощи им, но отвергали аннексию Донбасса, предпочитая независимое государство Донбасса (41%) и его автономию в составе Украины (21%) варианту российской аннексии (15%) или неавтономному статусу Донбасса в составе Украины (7%). [20]
Вмешательство Путина в Сирии
Я уже касался увязки российского общественного мнения с вмешательством Путина в Сирии. Если кратко подвести итоги, то в конце сентября 2015 года опрос Левада-центра показал нетвёрдую поддержку военной интервенции Путина в Сирии относительно поддержки общественным мнением позиции в отношении НАТО и Украины: 39% одобрили политику Путина (11% – полностью, 28% – по большей части), 11% не одобрили (8% – по большей части не одобрили, 3% – определённо не одобрили) и 33% не высказали интереса. [21]
Левада-центр провёл ещё один опрос 23-26 октября и выяснил, что 53% респондентов теперь одобряют политику России в Сирии, а месяцем раньше было 39%. Число тех, кто не одобрил, удвоилось и выросло с 11% до 22%. [22] Стоит отметить, что в годы именно «полного контроля над СМИ» появилось подобное расхождение между политикой Путина и общественным мнением в России.
Заключение
Для некоторых мем «путинская Россия» весьма удобен. Он рисует тоталитарную или жёстко-авторитарную «фашистскую Россию», находящуюся под полным контролем Путина. А это раскрывает вечную болезнь внешней политики США и политического сообщества Округа Колумбия, которая персонифицирует режимы и страны; такая модель довольно странным образом возникла в конце холодной войны, когда внимание было сфокусировано на демонизации или идеализации Михаила Горбачёва. Во времена Ельцина некоторые аналитики предостерегали от повторения этой ошибки, но подобного не произошло. А теперь такой подход укоренился и превратился в «ненависть» к Путину со стороны Америки.
Это соответствует и ориентации США на смену режима с помощью продвижения демократии. Фокус дискуссий в американской политике в отношении России почти полностью сконцентрирован на Путине. Когда он падёт? Он вот-вот падёт. Он смертельно болен. Он исчез, где же он? Он безумен. Он стратег. У него цель – «восстановить СССР» и так далее, и так далее. Пока такие фундаментальные ошибки Вашингтона в оценке личности Путина и его взглядов на мир, в оценке режима России и целей российской внешней политики будут сохраняться, мы так и будем ошибаться в отношении России. К сожалению, весьма вероятно, это будет продолжаться многие годы, и ещё несколько администраций США, подвергая нас всех опасности, будут следовать такому подходу.
[1] “43. Est’ li osnovaniya u Rossii opasat’sya stran Zapada, vkhodyashchikh v blok NATO?,” VTsIOM, 30 March 1999, http://wciom.ru/zh/print_q.php?s_id=354&q_id=28693&date=30.03.1999, last accessed 12 October 2015.
[2] “82_B. Kakoe znachenie immet dlya vas slovo: NATO?,” VTsIOM, 15 June 1999, http://wciom.ru/zh/print_q.php?s_id=380&q_id=30863&date=15.06.1999, last accessed on 15 October 2015.
[3] “Kak by vy otneslis’ k vstupleniyu v NATO byvshikh respublik SSSR – stran Baltii, Ukrainy i drugikh,” VTsIOM, 15 April 1996, http://wciom.ru/zh/print_q.php?s_id=453&q_id=35325&date=15.04.1996.
[4] “Kak by vy otneslis’ k vstupleniyu v NATO byvshikh respublik SSSR – stran Baltii, Ukrainy i drugikh,” VTsIOM, 10 February 1997, http://wciom.ru/zh/print_q.php?s_id=437&q_id=35005&date=10.02.1997).
[5] “Kak by vy otneslis’ k vstupleniyu v NATO byvshikh respublik SSSR – stran Baltii, Ukrainy i drugikh,” VTsIOM, 20 March 1997, http://wciom.ru/zh/print_q.php?s_id=440&q_id=35061&date=20.03.1997.
[6] “50. Odni schitayut, chto NATO vedet samstoyatel’nuyu politiku v interesakh vsekh stran al’yansa; drugie – chto ono yavlyaetsya v osnovnom provodnikom interesov SShA. Kakaya iz etikh dvukh tochek zreniya kazhetsya vam bolee vernoi?,” VTsIOM, 15 March 2001, http://wciom.ru/zh/print_q.php?s_id=321&q_id=25835&date=15.03.2001.
[7] The fourth option available to respondents differed in the two polls. In the 2001 survey the fourth option was the policy of neutrality, which 32 percent chose. In the 2011 version, the fourth option was “too difficult too answer,” which 23 percent chose. “46. Chto iz perechislennogo, po vashemu mneniyu, bol’she otvechaet interesam Rossii: Vstuplenie Rossii v NATO,” VTsIOM, 15 November 2001, http://wciom.ru/zh/print_q.php?s_id=328&q_id=26453&date=15.11.2001 and Rossiya i NATO: Realnost’ i perspektivy vzaimodeistviya (Moscow: VTsIOM, 2011), http://wciom.ru/fileadmin/file/reports_conferences/2011/2011-11-11-nato.pdf, p. 12.
[8] Rossiya i NATO: Realnost’ i perspektivy vzaimodeistviya, p. 13.
[9] Rossiya i NATO: Realnost’ i perspektivy vzaimodeistviya, p. 9.
[10] Rossiya i NATO: Realnost’ i perspektivy vzaimodeistviya, p. 10.
[11] “67A. Kak vy lichno otnosites’ k zayavleniyu Vladimira Putina o tom, chto Rossiya v budushem mozhet vstupit’ v NATO: s odobreniem, s nedoumeniem, s osuzhdeniem, ili sravnitelmno bezrazlichno?,” VTsIOM, 15 June 2000, http://wciom.ru/zh/print_q.php?s_id=405&q_id=32590&date=15.06.2000, last accessed on 12 October 2015.
[12] Coit D. Blacker, “Russia and the West,” in Michael Mandelbaum, ed., The New Russian Foreign Policy (Washington, D.C.: Council of Foreign Relations, 1998), pp. 167-93, at pp. 179-80.
[13] “Vystuplenie prezidenta Rossii Vladimira Putina na Myunkhenskoi konferentstii po voprosam politiki bezopasnosti 10 fevralya 2007 goda,” Izvestia, 12 February 2007, http://izvestia.ru/news/321595. For a video of the speech, see “Vystuplenie V. Putina na Myunkhenskoi konferentstii (2007g.),” Youtube, 10 February 2007, http://www.youtube.com/watch?v=PkyjYKVYlWo.
[14] Strobe Talbott, The Russia Hand: A Memoir of Presidential Diplomacy (New York: Random House, 2003), pp. 201-2.
[15] Michael Stuermer, Putin and the Rise of Russia (London: Weidenfeld and Nicolson, 2008), pp. 43 and 50.
[16] “Kak by vy otneslis’ k perspective obrazovaniya ‘Slavyanskogo’ bloka (Rossiya-Ukraina-Belarus’),” VTsIOM, 15 March 1998, http://wciom.ru/zh/print_q.php?s_id=393&q_id=32019&date=15.03.1998.
[17] Denis Volkov, “Rossiiskaya sotsiologiya ukrainskogo konflikta: vmeshivat’sya ne nado, no vse pravil’no sdelali,” Moskovskii tsentr Karnegi, 26 August 2015, http://carnegie.ru/2015/08/26/ru-61007/if5q.
[18] Volkov, “Rossiiskaya sotsiologiya ukrainskogo konflikta: vmeshivat’sya ne nado, no vse pravil’no sdelali”.
[19] “Ukraina: vnimanie, otnoshenie, peremirie,” Levada Center, 26 February 2015, http://www.levada.ru/26-02-2015/ukraina-vnimanie-otnoshenie-peremirie.
[20] “Ukrainskii krizis: uchastie Rossii i ozhidaniya,” Levada Center, 4 March 2015, http://www.levada.ru/04-03-2015/ukrainskii-krizis-uchastie-rossii-i-ozhidaniya.
[21] “Voina v Sirii: Vnimanie otsenki IGIL,” Levada Center, 28 September 2015, www.levada.ru/28-09-2015/voina-v-sirii-vnimanie-otsenki-igil.
[22] “Russians Increasingly Polarized by Syria Intervention,” The Moscow Times, 29 October 2015, www.themoscowtimes.com/news/article/russians-increasingly-polarized-by-syria-intervention–poll/540772.html.
