25 июня славяне всего мира отмечают День дружбы и единения. Вернее, отмечают его чиновники и отдельные энтузиасты.
Этот праздник, учреждённый в 90-х годах 20 века, призван был напомнить славянским народам об общих исторических и культурных корнях. Он появился как следствие распада СССР и Варшавского договора, когда образовалось больше независимых славянских государств, и возникла необходимость к налаживанию дружественных и партнерских отношений в новых условиях.
Первыми государствами, сделавшими серьёзные шаги в этом направлении, стали Россия и Беларусь: они подписали ряд соглашений о взаимном сотрудничестве на равных условиях.
Однако, как мы знаем, Союзное государство России и Белоруссии находится в замороженном состоянии. На некогда братской Украине Россию официально называют страной-агрессором.
Такие близкие народы, как чехи и словаки живут уже два с лишним десятилетия обособленно. На месте Югославии образовалась несколько независимых славянских государств, нередко враждующих между собой — Хорватия, Сербия, Босния и Герцеговина, Черногория, Македония, Словения. Одна из крупных славянских стран — Польша, считает Россию едва ли не врагом. Про Украину промолчим, итак все ясно.
Почему крупнейшая в Европе семья славянских народов (численность более 270 миллионов человек), в отличие от тех же, скажем, англосаксов, живёт столь недружно. И способны ли в новых условиях «славянские ручьи слиться в русском море», о чём вопрошал ещё Александр Пушкин?
— Во-первых, я не очень верю в хвалёное англосаксонское или западное единство, — говорит директор Исторического фона «Основание Алексей Анпилогов. — В истории представители этой группы народов между собой столько крови пролили, что славянам и не снилось. События на последней встрече G7 говорят о том, что так называемое англосаксонское единство — вещь во многом эфемерная. Чаще всего — это объединение сильных против слабеющего противника, когда приходит время дележа плодов какой-нибудь победы. И Первая, и Вторая мировые войны были обусловлены кризисом внутри как раз западного мира. И это несмотря на то, что единую европейскую нацию начали ковать ещё в 19 веке.
Что касается, славян, то их общность, по-прежнему сохраняется на высоком уровне. Славяне гораздо ближе между собой, чем представители, скажем, романо-германской группы. Как по языку, так и по каким-то ментальным особенностям. В силу общей истории, схожих условий ведения хозяйства, климата и так далее. Хотя за последнее тысячелетие у разных славянских народов появились свои цели, своё миропонимание. И вот тут возникают противоречия. Однако это не значит, что их нельзя разрешить при создании единого славянского проекта.
«СП»: — Каким образом?
— Нормальное цивилизованное разрешение противоречий — создание надсистемы. Она может быть имперской по типу того, как было в Российской империи или союзнической, как это было во времена Варшавского договора. Может быть, и блоком государств, по типу ЕС. Европейцы по итогам двух мировых войн сделали серьёзные выводы о том, как разрешать противоречия между народами, даже близкими. Вот для этого и были придуманы наднациональные институты — ЕС и НАТО. Россия сейчас пытается создавать некие объединяющие проекты вроде ЕАЭС, СНГ, ОДКБ, частично включающие и славянские государства. Однако нельзя сказать, что нам удалось достичь серьёзных результатов в этом направлении. И поскольку вышеназванные структуры действуют неэффективно, то и противоречия между государствами накапливаются и переходят в хроническую форму.
Для нас, конечно, важнее всего решать противоречия с ближайшими славянскими народами-соседями — Украиной и Белоруссией. Что касается панславянизма, расцвет которого приходится на конец 19 века, то сейчас об этом даже вспоминают всё реже. Тем не менее, нельзя сказать, что эта идея навсегда доказала свою несостоятельность.
«СП»: — Пока же многие славянские народы, включая наших ближайших соседей — украинцев, предпочитают прислониться к «надсистемам», созданным отнюдь не русскими или представителями другого славянского народа.
— Да, это так. Притом, что в этих проектах славянам отводится роль рабочей силы или даже пушечного мяса в военных конфликтах. Однако часть представителей славянских народов это вполне устраивает. Кто-то дорожит возможностью подработать без визы сезонным рабочим. Чиновники любят без виз ездить на различные конференции, молодые специалисты востребованных специальностей легче получают гражданство западных стран и т. д. Однако всё это не закрывает на будущее для России возможности создать свой альтернативный проект, который окажется более притягательным для славян.
«СП»: — А возможен ли вообще какой-то союз именно по принципу славянского родства, ведь последние полтора века показали, что славяне теперь народы уже с разным менталитетом, нередко с разной религией и их мало что объединяет, кроме кровного родства? Ещё Фёдор Достоевский говорил о том, что балканские народы нам не будут благодарны за освобождение от турецкого владычества. И так это и вышло, если не считать сербов и отчасти болгар.
— Конечно, различий много. Их много между любыми народами. Посмотрите, даже Евросоюз с его изощрённой системой стандартизации всего и вся, вынужден был перейти к системе «Европы двух скоростей». То есть для развитых стран Западной Европы условия одни, а для государств Восточной Европы — другие. Для восточной части ЕС придумали некий облегчённый вариант интеграции, предусматривающий усечение части возможностей.
Я думаю, России, при осуществлении интеграционных процессов надо также не забывать о своих интересах, как это бывало прежде. Если уж мы той же Белоруссии или любой другой стране даём какие-то экономические и не только преференции, то взамен должна возникать система взаимных обязательств. Именно это исповедуют НАТО и ЕС. Сейчас нечто подобное пытается делать Китай, осуществляющий программу «Один пояс — один путь». Его конечной целью может стать не только увеличение торговли с Евросоюзом, но и интеграция Китаем стран Центральной Азии.
Подобный проект был у императорской Японии. США также периодически реанимирует проект НАФТА — создание зоны свободной торговли в Северной Америке. Сейчас он переживает не лучшие времена в связи с приходом Дональда Трампа, тем не менее, уровень взаимодействия Мексики, США и Канады, как в экономике, так и в общественной жизни остаётся весьма высоким.
«СП»: — То есть, если Россия станет экономически привлекательным и благополучным государством, то мы можем стать флагманом некоего славянского объединения, способного вовлечь и Сербию, и Хорватию, и Болгарию, и Словакию?
— Конечно, одна только экономика всего определить не может. Экономическое благополучие, это конечно тот фундамент, на базе которого могут возникать государственные или надгосударственные объединения. Однако идеология тоже важна. Например, Варшавский договор и Совет экономической взаимопомощи скрепляли во многом идеологические моменты. Правда, самым искренним союзником в Варшавском договоре у нас были не славяне, а немцы ГДР.
Тем не менее, нам надо искать свою идею объединения. Вот, упомянутый мной Китай, строит свою концепцию «Один пояс — один путь» на мирном сопроцветании всех затронутых народов. Конечно, у Китая огромный опыт строительства наднациональных структур, объединяющих самые разные народы.
В любом случае России надо приходить к своей объединяющей формуле. Поскольку просто скопировать идеологию Евросоюза, это получить такой же Евросоюз, только хуже и беднее.
