Резюме:Особенность 2017-го для России состоит в том, что он – предвыборный. Кандидатам на пост президента России неизбежно придётся уделить вопросам внешней политики и национальной безопасности в своих предвыборных программах куда более серьезное внимание, чем было принято в прошлом.

2017 год преподнесет России и миру не меньше сюрпризов в сфере международной политики, чем принёс прошедший високосный. Но особенность 2017-го для России состоит в том, что он – предвыборный. Кандидатам на пост президента России неизбежно придётся уделить вопросам внешней политики и национальной безопасности в своих предвыборных программах куда более серьезное внимание, чем было принято в прошлом. А у российских исследовательских центров в сфере международных отношений появляется возможность повысить свою роль в формировании внешнеполитического курса. Связано это, прежде всего, с тем, что по итогам последних двух лет проблемы внешней политики стали гораздо активнее вмешиваться в жизнь общества.

Пожалуй, наиболее явно это проявляется на самом базовом уровне – в ежедневном быту каждого из нас, когда по динамике ассортимента и цен на товары в магазинах мы можем следить за динамикой санкционной войны. Когда таксист или продавец, переехавший в Россию из Донбасса, может поведать нам о гуманитарной ситуации на юго-востоке Украины больше, чем все пресс-брифинги ОБСЕ. Когда эфир ни одного из федеральных телевизионных каналов не обходится без ежевечернего обсуждения кризиса в Сирии и проблем в российско-американских отношениях. Наконец, когда запрет на полёты в Египет, пертурбации в российско-турецком диалоге и теракты в городах Европы делают в буквальном смысле жизненно важным внимание рядового российского туриста к ситуации в мире.

Ни одна дискуссия – будь то на бытовом или профессиональном уровне – о развитии российской экономики не обходит стороной тему экономических санкций, неизбежно касаясь политических первопричин их введения и превращая, в ходе обсуждения, экономистов в международников, а международников – в экспертов по экономическим вопросам. В свою очередь, и российский крупный бизнес, впервые за долгое время столкнувшийся с острой необходимостью оценки не только внешнеэкономической, но и внешнеполитической конъюнктуры, стал всё чаще прибегать к услугам всевозможных консультантов и консалтинговых фирм, занимающихся оценкой внешних рисков.

Эта тенденция активного вмешательства внешнеполитической повестки в жизнь общества, деятельность бизнеса и в экспертные дискуссии наглядно подтверждается результатами нескольких социологических опросов. Особенно интересно сравнить два индекса, разработанных во ВЦИОМ, – проблемный фон и индекс страхов. Наиболее важной для России проблемой в масштабах страны в 2016 г. (как и в 2015-м) россияне считали всё, что было связано с негативными процессами в отечественной экономике (включая рост цен и инфляцию, низкий уровень зарплат и низкий уровень жизни). Внешняя политика воспринималась как проблема всё меньшим числом граждан (только 4% в декабре 2016 г.). При этом индекс страхов, демонстрирующий ощущение людьми вероятности наступления той или иной проблемы в их жизни, уже два года показывает, что страх перед «международной напряженностью, конфликтами между странами и военными действиями» оказывается на одном из первых мест, часто опережая страхи, связанные со «снижением доходов».

Похожий результат показали и данные Левада-Центра от августа 2016 года. «Международная изоляция России» беспокоила тогда 78% населения страны, но при этом 70% респондентов заявили о том, что Россия должна продолжать свой внешнеполитический курс, несмотря на санкции. Наконец, согласно опросу ВЦИОМ, тема отношений России с другими странами была, наряду с экономикой, названа в числе первых среди тем, мнение по которым граждане России хотели услышать от кандидатов в депутаты Государственной думы в ходе дебатов в августе-сентябре 2016 года.

В конечном итоге, состояние общественного мнения (граждане сигнализируют о необходимости решать прежде всего проблемы внутри страны, но при этом больше всего напуганы «международной напряженностью») отражает две базовые точки зрения на внешнюю политику России. Именно вокруг них группируются сегодня условные «консерваторы» (те, кто в целом поддерживает курс нынешней власти) и условные «либералы» (те, кто готовы этот курс жёстко критиковать). Определение «условные» употреблено в данном контексте потому, что в общественном сознании эти два лагеря разделяются прежде всего не по содержанию социально-экономических программ, как это принято во всём мире, но по фактору готовности к публичной критике действующей власти.

Как представляется, борьба этих двух точек зрения составит основное содержание дискуссий о внешней политике в ходе предстоящей предвыборной кампании.

Первая – назовём её условно «консервативной» - предполагает, что внешняя политика России сегодня в целом успешна и развивается в правильном направлении, а в современном глобализированном мире, без активного и инициативного участия России в международных делах, невозможно представить себе безопасное внутреннее развитие. Наиболее популярными среди защитников условно «консервативной» точки зрения являются аргументы, связанные с участием российских вооруженных сил в урегулировании сирийского кризиса и российскими контрсанкциями.

Кампания в Сирии оправдывается прежде всего необходимостью «раздавить гадину» международного терроризма еще на подступах к границам России, а возможная победа ИГ (запрещенной в России организации) на Ближнем Востоке в целом и в Сирии в частности позиционируется как подготовка террористами плацдарма для новой дестабилизации ситуации в России. Именно об этом заявлял президент Путин, говоря о необходимости предотвратить возвращение боевиков – выходцев из России – на Родину как основной задаче операции российских ВКС в Сирии. В этой парадигме взрыв самолёта в Египте, гибель российского посла в Турции, катастрофа самолета над Черным морем, еженедельные отчеты ФСБ о пресечении деятельности ячеек ИГ (запрещенная в России организация) на территории России выглядят как отзвуки и жертвы той далекой войны и как предупреждение о том, что произойдёт, если страх перед международным терроризмом получит реальное воплощение. Более того, участие в сирийском конфликте позволяет «обкатать новые вооружения», что, в конечном итоге, также приводит к укреплению национальной безопасности страны.

Второй пример – российские контрсанкции – выступают в этой условно «консервативной» точке зрения как неприятная, но почти необходимая для российской экономики процедура, подобная кровопусканию в медицинских целях. В результате, страх перед изоляцией российской экономики и нагнетанием в результате санкционной войны международной напряженности перекрывается в этой логике ссылками на то, что контрсанкции, в том числе, помогут отечественному сельхозпроизводителю закрепиться на внутреннем рынке. И вот аграрии уже благодарят действующую власть за введенные контрсанкции и просят эти контрсанкции не отменять, призывая, по сути, к сохранению статус-кво. 

В свою очередь, условно «либеральная» точка зрения предполагает, что в том же глобализированном мире лучше «дружить и торговать», чем воевать, а миллиарды рублей, которые Россия теряет, оплачивая свою внешнеполитическую активность, необходимо вкладывать в развитие экономики. Другими словами – современную внешнюю политику России, вопреки мнению большинства населения, следует считать проблемной, внутреннюю политику нельзя ставить в зависимость от внешней, а страх перед международной нестабильностью является порождением действий самой России, а не действий «назначенных противников». В такой логике, стоит «ошибочные» действия России вовне откатить назад, исчезнет и повод для страха.

Война в Сирии изображается как нецелесообразная защита Россией своего «клиента» и жестокого тирана президента Асада, а также как иррациональная попытка власти продемонстрировать военную мощь там, где это еще возможно – за счёт интересов налогоплательщиков. Теракт в Египте и катастрофа самолета над Черным морем вызывают в этом условно «либеральном» лагере резонансные комментарии по типу «ну вот, мы же предупреждали», а российское продуктовое эмбарго представляются контрпродуктивной мерой, которая приводит лишь к росту цен на продовольствие и бессмысленному уничтожению зарубежных санкционных продуктов.

Ясно, что в 2017 г. ни Сирия, ни санкционная война, ни Украина, ни другие будоражившие воображение обывателя процессы в международной политике, обозначившиеся или получившие развитие в 2016 г., никуда не исчезнут. Как говорится, "the show must go on”, продолжится и интерес публики (подогреваемый страхом) к этому внешнеполитическому театру, в котором Россия впервые за долгие годы солирует, а не выступает в кордебалете. В результате растёт не только желание в очередной раз принести обсуждение внутренних проблем в жертву этому интересу, но и объективная необходимость говорить о внешней политике во время дебатов – уж слишком заметную роль стала играть внешнеполитическая повестка в жизни общества.

Обе упомянутых точки зрения по вопросу внешней политики России – и условно «консервативная», и условно «либеральная» - крайние. И в этих своих проявлениях вряд ли позволят получить поддержку максимального числа избирателей, для который внешнеполитическая часть программ кандидатов будет иметь значение. Слишком частое обращение условно «консервативного» кандидата к тезису о «вставании с колен» и «успешной борьбе против нехорошего Запада» в ущерб внятному формулированию путей решения внутренних проблем формулирует у избирателя мнение об оторванности действующей власти от реальных потребностей страны.

В то же время, отказ условно «либерального» кандидата от детальной проработки внешнеполитической части программы приведёт к тому, что будет проигнорирован тот самый страх населения перед ростом международной напряженности. Это даст условно «консервативному» кандидату возможность набрать очки там, где за ним в таком случае будет явное преимущество – успешная, поддерживаемая большинством населения официальная внешнеполитическая линия. Кроме того, простой призыв «дать задний ход» во внешней политике со стороны условно «либерального» кандидата может быть воспринят как очередная сдача условными «либералами» национальных интересов, «как это уже не раз происходило в лихие девяностые».

Наконец, если условно «консервативному» кандидату при формулировании внешнеполитической части своей предвыборной программы достаточно сделать акцент на том, в чем, собственно, состоят сегодня успехи российской дипломатии, то перед условно «либеральным» кандидатом стоит более сложная задача. Последнему потребуется предложить продуманную альтернативу тому, что в обществе воспринимается как успешная внешняя политика. Альтернативу, уходящую далеко за рамки «виз для мигрантов из Средней Азии» и «мира, дружбы и жвачки» со всем «цивилизованным миром».

Такая альтернатива должна будет включать в себя не просто предложение уйти из Сирии, а объяснение, почему это не приведет к ослаблению позиций России в регионе и росту террористической угрозы на Кавказе и на южных границах России. Такая альтернатива должна будет не просто содержать призыв «уйти с Донбасса» или вовсе сюрреалистичное предложение «вернуть Крым Украине», а такой вариант разрешения кризиса в соседнем государстве, который не приведёт к ущемлению прав русскоязычного населения Украины, включая население Крыма, проголосовавшее за вхождение в состав России. Такая альтернатива должна будет содержать не просто отказ от политики контрсанкций, а такое завершение конфронтации с Западом, которое не приведет к очередному вытеснению отечественного производителя с внутреннего рынка. И так далее. Пока же отдельные предложения условно «либерального» лагеря по вопросам внешней политики грешат своей излишней упрощенностью, а порой и вовсе отрицают необходимость участия России в решении международных проблем по принципу «не влезай – убьёт».

Предвыборный год создаёт возможность для широкой общественной дискуссии по вопросам внешней политики России, даёт шанс на формулирование и обсуждение возможных альтернатив и новых концептуальных обоснований внешнеполитического курса.

Сегодня, когда настолько высок страх населения перед «международной напряженностью» – с одной стороны, и появляется возможность обсуждения этой темы в ходе публичных дебатов между кандидатами на высшую должность в государстве – с другой, у российских исследовательских центров в сфере внешней политики и национальной безопасности появляется, наконец, реальная возможность заявить обществу о себе на принципиально новом уровне. Экспертная дискуссия должна предвосхищать реальные внешнеполитические решениям, а не уже принятые решения порождать бурное, но бесплодное постфактум-бурление в экспертных кругах.

Активное участие исследовательских центров в формулировании, уточнении и продвижении внешнеполитических разделов предвыборных программ представителей обоих названных лагерей – и условно «либерального», и условно «консервативного» - не только повысит качество самих предвыборных программ, но и приблизит работу этих центров к реальным запросам государства и общества. Это позволит снизить степень страха общества перед международной средой за счёт повышения информированности общества о причинах и возможных последствиях тех или иных решений, а в поствыборной перспективе – повысить роль таких центров в экспертной поддержке российской власти.

Наконец, личное участие отдельных публично известных представителей данных центров в предвыборной компании кандидатов в роли советников по западному образцу позволит избирателю с самого начала ориентироваться в том, какого рода экспертизой обладает тот или иной кандидат и какую внешнеполитическую идеологию будет продвигать его команда в случае прихода к власти.

С учётом настроений в обществе и реальной вовлеченности России в решение ряда региональных кризисов сегодня, в предвыборный год, и условно «либеральному», и условно «консервативному» кандидату потребуется, во-первых, уделить гораздо более серьёзное, чем на прошлых выборах, внимание внешней политике. Во-вторых – чётко определить баланс и содержание взаимосвязи между интересами внутреннего развития и действиями России на международной арене. В-третьих, привлечь к формулированию внешнеполитических аспектов предвыборных программ экспертное сообщество.

Это может помочь обществу снизить обозначившийся в опросах общественного мнения страх перед международной напряженностью, а государству – преодолеть соблазн сделать внешнеполитическую повестку центральной темой общественной дискуссии в ущерб обсуждению и решению внутренних проблем. И начинать такую работу нужно уже сегодня.