Седьмой созыв покажет принципиально новую Государственную думу
Новая Госдума не будет похожа на своих предшественниц. Не потому,
что в седьмом созыве будет много новых лиц (хотя действительно
произойдет масштабное обновление депутатского корпуса), а вследствие
усиления ее политического веса. Курс на открытость и эффективность
власти, обновление элиты объективно приводит к росту влияния
законодательной власти.
До
выборов нового состава парламента осталось меньше четырех недель – а
еще спустя пару недель Государственная дума седьмого созыва соберется на
свое первое заседание. В октябре мы увидим новый парламент, причем его
новизна может оказаться гораздо большей, чем представляется сейчас.
«Отношения
между Кремлем и Думой, между Думой и правительством изменятся – потому
что меняются сами задачи, которые стоят перед властью»
Нет,
седьмая Дума не станет «революционной», как хотелось бы противникам
Путина – в ней у сторонников главы государства будет устойчивое,
конституционное большинство (то есть больше 300 голосов). Да, оно будет
другим – «Единая Россия» может лишиться даже абсолютного большинства
(сейчас у нее 238 из 450 мест) – ну так и путинское большинство в
обществе с момента избрания предыдущей, шестой, Думы в декабре 2011 года
стало другим. Проклинаемые «борцами с режимом» думские партии КПРФ,
ЛДПР и СР поддерживают Путина не потому, что он их запугал или сделал
карманными, а потому, что их избиратели поддерживают президента. А т. н.
несистемная оппозиция сама приложила максимум усилий для собственной
маргинализации.
И хотя ни одной не только из антипутинских
партий, но и вообще из недумских партий не удастся преодолеть
пятипроцентный барьер, в новой Думе все же появятся непримиримые
радикальные антипутинцы – за счет одномандатных округов могут пройти
несколько представителей «Яблока» или даже ПАРНАС. Но не этим будет
интересна новая Дума. Само направление реформирования нынешней
политической системы России сделает парламент более влиятельным и
тяжеловесным. Политика в России становится одновременно и более открытой
и публичной, и более профессиональной. А значит, депутаты должны будут
окончательно превратиться из лоббистов в законодателей. А Дума – стать
полновесным центром выработки и принятия стратегических решений по
социальным и экономическим вопросам.
А как же разделение властей?
Ведь у нас есть правительство, подчиненное президенту, а Дума лишь
утверждает премьера и не может влиять на состав и политику Кабинета
министров. Да, у нас президентская республика, но кто сказал, что
президент не хочет, чтобы Дума больше влияла на работу правительства?
Разделение властей не означает постоянного конфликта и тем более войны
между ветвями власти. А партийное устройство Думы не означает, что
партии не могут договориться, доторговаться до принятия нужных стране
законов. Более того, именно через согласование интересов различных групп
общества – а партии в идеале и должны максимально точно отражать и
защищать именно интересы разных сословий и общественных групп – и должен
складываться наилучший вектор движения России.
Это не отменяет
огромной роли президента, то есть главы исполнительной власти – но,
наоборот, дает единственную реальную возможность для их исполнения. Если
говорить о конкретном президенте, Путине, то он вообще не навязывает
обществу какой-либо схемы или идеологии. Патриотизм и защиту
национальных интересов могут называть идеологией только наши
либералы-космополиты, ведь в реальности это тот «государственный
минимум», который по умолчанию, то есть совершенно естественным образом,
должны исповедовать все работающие на государство люди. Путин вообще не
предлагает обществу схем – он, напротив, ждет от самого общества
различных идей и предложений по обустройству России.
И Дума, собственно говоря, и должна быть тем местом, где эти идеи,
предложения, планы обсуждаются, обкатываются, воплощаются в законы или
просто берутся на вооружение исполнительной властью. Естественно, в
теснейшем контакте с правительством.
Ну, это чистая абстракция – а
в реальности все по-другому, скажут либеральные критики Путина. Кремль
навязывает свои проекты и идеологию Думе, а она их «штампует». В этой
схеме есть одна логическая нестыковка. Ведь те же самые «либералы»
считают при этом Думу гораздо более ура-патриотической, чем того же
Путина – то есть, как и в 1996-м (да и сто лет назад), исходят из того,
что «высшая власть – это единственное, что защищает нас от разъяренного
народа». Дума не реакционная и не ручная, она лишь в достаточной степени
отражает царящие в обществе настроения.
И то, что шестая Дума
так часто поддерживала президентские предложения, означает не то, что
она такая уж управляемая, а то, что Кремль предлагает то, что отвечает
интересам большинства народа. Потому что и сам Путин хочет строить то,
что принимает народ, а не навязывать ему то, что он отторгает.
А
как же быть с правительством, финансовый и социально-экономический блоки
которого критикуют в той же Думе? Тут же Путин не учитывает народное
мнение? Вот ЕГЭ, вот сама суть финансово-кредитной политики – не
стыкуется с мнением если не большинства, то очень большой части
общества.
Но тут уже вступает право выбора главы государства,
который и определяет политику правительства. Если в обществе есть
противоположные точки зрения, из которых невозможно через компромиссы
прийти к третьему, срединному пути – то он должен остановиться на той,
которая ему кажется более правильной. Так было с тем же ЕГЭ. И в итоге
мы видим, что та же власть все эти годы все сильнее меняет его в
правильную сторону, отказываясь от угадайки в пользу творческого
мышления.
То же самое происходит и с финансово-кредитной
политикой. Невозможно «просто так» найти не только средний путь между
капитализмом и социализмом, но и даже между кудринской и глазьевской
моделями – и только сама русская экономическая мысль может
сформулировать правильный путь развития народного хозяйства. И сделать
это как в рамках созданных при президенте экономических советов, так и в
Государственной думе.
И самое главное, почему изменяются
отношения между Кремлем и Думой, между Думой и правительством: меняются
сами задачи, которые стоят перед властью. В нулевые годы Путину нужно
было просто остановить падение, собрать растащенные ресурсы и полномочия
– и Дума, которую пытались использовать как площадку для переворота и
перераспределения власти в стране, была во многом не помощником, а
чем-то мешающимся под ногами, отвлекающим своей демагогией от реальной
работы по приведению России в управляемое состояние.
Поэтому
тогда во многом была оправдана политика «минимизации ущерба» – сделать
так, чтобы Дума принимала нужные исполнительной власти законы. В
результате роль Думы упала – а сама она не превратилась, а осталась
собранием всевозможных лоббистов, ставленников бизнеса (уже в меньшей
степени олигархического, но все же). Такая Дума не мешала управлению
страной, обеспечивала принятие нужных законов – но по большому счету от
нее не было никакого толка ни стране, ни тому же Путину, потому что она
перестала быть «местом для дискуссий».
Но к концу нулевых задача собирания страны уже была
в целом выполнена, и для ее развития нужно было слышать голос общества.
Сам Путин уже нуждался в этом – поверх партийной борьбы, поверх
коррумпированного чиновничества. В 2011-м он создает Народный фронт. Но
тогда новая Дума еще не могла возникнуть, потому что тогда, как раз в
2011-м, влиятельнейшая часть «элиты» попыталась использовать выборы в
Госдуму как повод избавиться от Путина, готовившегося к президентским
выборам.
Но избравшись президентом и поменяв команду, отвечавшую в
Кремле за внутреннюю политику, Путин начал ту самую политику
национализации элиты, важнейшей частью которой был и курс на честные
выборы, конкурентные и открытые. Крым привел к возникновению нового,
надпартийного путинского большинства в обществе.
Депутатов как на
федеральном, так и на местном уровне стали «отделять от бизнеса» – и в
новой Думе это проявится в полной мере. От региональных чиновников стали
требовать не просто не воровать, но и честно выигрывать выборы, и
работать, слушать, объяснять свою позицию реальной, а не искусственной
общественности. Возвращение выборов по одномандатным округам и внедрение
предварительных выборов в «Единой России» также работают на изменение
самого качества депутатского корпуса.
Новая Дума будет иметь
гораздо большее влияние как на все стадии процесса законотворчества, так
и на работу Кабинета министров. Возрастет роль думских комитетов,
больше законопроектов, которые обретут форму закона, будет готовиться в
стенах самой Думы, произойдет некоторое перераспределение фактических, а
не юридических полномочий в пользу нижней палаты.
Кремлевская
администрация не утратит своего координирующего политического статуса –
но именно новой Думе предстоит стать тем важнейшим вторым центром,
который будет в полную силу сопрягать интересы общества и работу власти,
выражать мнение не просто партий, а как различных групп общества, так и
народа в целом. Именно сопряжение президентской и парламентской власти и
станет главным содержанием политической жизни России на ближайшие годы.
Источник: vz.ru.
Рейтинг публикации:
|
