О пользе телевидения, или как Дмитрий Медведев провел сеанс саморазоблачения
Александр Романов
Бывший технический президент признал, что стал техническим премьером
Нынешний премьер-министр Дмитрий Анатольевич Медведев имеет нечто общее с премьер-министром девяностых годов Виктором Степановичем Черномырдиным. Состоит оно в способности обоих генерировать загадочные выражения, которые потом долго обсуждает вся страна. Только у Черномырдина они получались с юмористическим оттенком, а после выражений Медведева остается ощущение, что он сказал больше, чем следовало, или не так, как следовало. Итог же один – чувство неловкости.
Вот и в воскресной программе НТВ «Центральное телевидение» Медведев затронул тему отставки правительства, но сделал это очень оригинально. Как поступил бы среднестатистический премьер на его месте? Сказал бы, что правительство работает, дела идут, а вопросами отставки ведает президент; пока никаких решений нет, и неизвестно, будут ли. И так далее в том же духе, завершив призывом не будоражить общественность слухами. Тем самым он подбодрил бы своих министров и утихомирил бы, насколько возможно, страсти.
Но не таков Дмитрий Анатольевич, заявивший буквально следующее: «Отставка правительства обязательно состоится, какие сомнения в этом? Обязательно будет, вопрос в том – когда. И это всегда тот вопрос, который будет интересовать нашу политическую сферу до тех пор, пока у нас правительство и президент являются разными составляющими власти, когда президент – гарант Конституции, а правительство – высшая исполнительная власть».
Во вчерашней передаче «Ганапольское» на «Эхе Москвы» ее ведущий Матвей Ганапольский напрочь отказался понимать вторую половину этой фразы. Интуитивно, конечно, она имеет определенное значение, но при разборе по косточкам смысл утекает, как вода сквозь пальцы.
Главное, однако, содержится в начале. И нельзя сказать, что Медведев неправ: было отставлено прежнее правительство, и правительство до него, и все предыдущие – тоже. Но важна форма, в которой это было преподнесено. Она говорит, что Дмитрий Анатольевич смирился с неизбежностью и даже не пытается прибегнуть к аргументам типа «это правительство нельзя разрушать, пока оно не выполнило свою программу». Вероятно, потому, что никакой особой программы у него нет, ясных целей оно перед собой не ставит, а руководствуется лишь необходимостью выполнить майские указы Путина, но над этой задачей может работать кто угодно.
Медведев подчеркнул, что поводов для разговоров об отставке «всегда будет предостаточно, потому что мы живем уже в новую пору». «Если вы спросите мое отношение к этому, я могу вам сказать так: бесконечные разговоры об отставках – они, конечно, не помогают. Ну, потому что они так или иначе попадают в орбиту общественного внимания, но если говорить обо мне, то они мне не мешают, потому что если бы я к ним относился иначе, я бы не смог работать», – заявил он.
Разговорам этим, впрочем, мог бы положить конец один человек – Владимир Путин, если бы продемонстрировал Медведеву явную поддержку. Но он этого не делает. Наоборот, предпочитает сохранять недовольный вид средней степени грозности, который можно описать формулой «пусть пока работают, а там поглядим». Вспоминается также, что год назад ради назначения этих министров Путин не поехал на международный форум, где мог встретиться с Обамой: настолько кропотливой была работа по отбору кандидатур. И все равно результат оказался не лучшим.
Вместо того, чтобы подбодрить непосредственных подчиненных, Медведев стал гордиться собственной закаленностью в аппаратных битвах. «Я все-таки более закаленный боец, чем многие мои товарищи. Я им сказал: «Ребята, вы не дергайтесь, работайте, потому что рано или поздно вас всех уволят. Так устроена жизнь. Это первое. Второе: вы можете сделать очень много полезного, если будете хорошо работать. И у нас очень серьезные цели, сформулированные президентом, правительством, их нужно выполнять. Ну и, наконец, если вы будете постоянно себя в этом плане «возбуждать», вам будет очень сложно работать».
По сути, прозвучал призыв к медитации – отрешиться от всего постороннего и сосредоточиться на текущей задаче. Нечто вроде буддистской мантры «Ом мани падме хум!» – «О жемчужина, сияющая в цветке лотоса!»
Сегодня политологи ломают голову над тем, что бы все это могло значить. И приходят к выводу, что в самой фразе о неизбежности увольнения вряд ли содержится намек на реальную перспективу отставки, о которой говорят чуть ли не с самого начала работы нынешнего кабинета. Скорее ее надо воспринимать как сигнал, что Медведев окончательно смирился с ролью технического премьера.
В этой связи возникает вопрос: а какие еще бывают премьеры? Наверное, политические. Это когда президент – политик, и премьер – тоже политик. Бывало ли у нас такое? Да, когда премьером был Путин. Во всех остальных случаях (их немного), стоило только премьеру продемонстрировать политические амбиции, как он тут же обнаруживал себя в отставке.
Стало быть, «техничность» – непременное условие выживание премьера. Что касается Дмитрия Анатольевича, то он был «техническим» президентом и стал точно таким же премьером, ему не привыкать.
Вице-президент Центра политических технологий Алексей Макаркин сказал на «Эхе Москвы», что премьер просто дипломатично ушел от вопроса об отставке. «Я не думаю, что это связано с какими-то ближайшими планами. Я думаю, что это просто такой стандартный ответ, – сказал он. – Такие формулировки время от времени звучат из уст наших руководителей».
«Первый пик слухов о возможной отставке правительства начался практически сразу же после того, как это правительство было назначено, – напомнил радиостанции «Бизнес FM» политолог Евгений Минченко. – Это правительство не имело так называемого эффекта медового месяца. Оно с самого начала было болезненным младенцем, хромой уткой».
Политолог Константин Калачев, которого цитирует «Коммерсантъ», полагает: «Медведев чувствует раздражение Путина, и он явно не знает, что с этим делать». Возможно, премьер рассчитывает, что «во время рецессии, пожертвовав некоторыми членами кабинета министров, он сможет сохраниться», считает он. «Пока у Медведева есть рейтинг и народная память о тандеме, хотя и их начинают размывать», – констатировал эксперт.
Ну, что касается тандема, то, на наш взгляд, он давно помер, но это, в конце концов, дело вкуса. Удивительно другое: все почему-то говорят, интерпретируя слова Медведева о «неизбежной отставке», как об отставке и его тоже. Но давайте вернемся к той фразе, которую Дмитрий Анатольевич (если ему, конечно, можно верить) сказал членам своей команды. По сути, он отделил себя от остального правительства. Ведь эту фразу можно было сформулировать по-иному: «рано или поздно НАС всех уволят». Но Медведев сказал именно так, как он сказал, а это значит, что он готов сдать любого члена своего кабинета, а то и правительство в целом, но рассчитывает сохранить пост премьера за собой. Впрочем, это только наше мнение.
В интервью с неизбежностью зашла речь о взаимоотношениях Медведева и Путина. Премьер отметил, что у него с Путиным остаются «товарищеские отношения». Впрочем, всем очевидно, что степень дружественности отношений теперь иная. Раньше Медведев был президентом и с ним приходилось считаться, а теперь картина коренным образом изменилась.
Премьер посетовал, что его с президентом «постоянно пытаются искусственно растащить и сказать: «Ну, вы же разные, значит, у вас разные взгляды, вы должны друг другу оппонировать», Дмитрий Медведев заверил, что это не так. Он также отметил, что без Владимира Путина он «вряд ли» приехал бы из Петербурга в Москву в 1999 году.
Последняя фраза как раз и иллюстрирует способность премьера говорить в некоторых случаях больше, чем следовало бы. Дальше будет еще парочка подобных.
В частности, он рассказал, что принимает по утрам контрастный душ по совету Путина, а также еще в постели, до завтрака, просматривает на планшете интернет – как делал «гениальный Стив Джобс». «Утро складывается из того, что нужно проснуться, как и любому человеку. Я ложусь поздно – в два-полтретьего. Я просыпаюсь, и после этого нужно войти в строй. Поэтому я всегда занимаюсь спортом», – поведал глава правительства. «Обычно я катаюсь на велосипеде – и зимой, и летом. Затем приезжаю, залезаю в холодную воду: контрастно – плюс 13 градусов и плюс 40», – поделился премьер.
Ведущий вставил, что президент Путин тоже принимает по утрам контрастный душ. «Вот он и научил», – признался Медведев.
Также Медведев «отряхнул со своих ног» прах юридического прошлого. Когда ведущий попросил прокомментировать с юридической точки зрения ряд последних законодательных инициатив Госдумы – антигейские законы, «закон Димы Яковлева» и закон о некоммерческих организациях – «иностранных агентах», премьер отказался: «Вот я – «Димон», но я не юрист. Я, вообще-то, председатель правительства и председатель партии: я не могу рассуждать просто как юрист».
Как хотите, но невозможно представить, чтобы Владимир Путин назвал себя таким же образом в подобной ситуации, или любой другой премьер-министр новейшего времени. Дмитрий Анатольевич такой один.
...Есть устойчивое выражение: «сеанс черной магии с последующим разоблачением». Так вот в интервью Медведева не было никакой магии – ни черной, ни белой. Одно сплошное разоблачение. Точнее, саморазоблачение, своеобразный политический coming out Медведева. Что ж, иногда и телевидение бывает полезно.
КМ.ру
Медведев больше не наследник трона
Ирина ВОЙЦЕХ Дмитрий Медведев подтвердил слухи о неизбежной отставке своего правительства. Это вопрос лишь времени, рано или поздно всех уволят, рассуждал премьер в эфире программы "НТВ" "Центральное телевидение". Ему лично слухи работать не мешают, да и членам своей команды он дал совет не "дергаться", а работать над исполнением майских указов Путина. От прямого ответа на вопрос о втором президентском сроке Медведев красноречиво уклонился: мол, поработаю – а там видно будет.
Такое философское спокойствие являет собой разительный контраст с прошлогодним Медведевым, только что переехавшим из Кремля в Белый дом. Тот уверенно обещал выставить свою кандидатуру на ближайших президентских выборах, считал, что Pussy Riot отсидели свое, и называл "козлами" следователей, пришедших в семь утра с обыском к оператору Павлу Костомарову. Нынешний Медведев разрешает называть себя "Димоном" (хотя против такого панибратства категорически выступает его пресс-секретарь Наталья Тимакова), отказывается рассуждать как юрист, и считает вполне законными обыски по "болотному делу".
Смена имиджа очевидна: Медведев перестал вести себя как потенциальный претендент на российский престол и постепенно вживается в роль исполнительного чиновника. Очень верная стратегия выживания: самостоятельный политик в Белом доме не нужен, потому что выстроенная в России вертикаль власти исключает открытую политическую конкуренцию.
Политические амбиции дорого стоили Медведеву: весь прошлый год его команда находилась под сильнейшим давлением. За неисполнение иннаугурационных указов Путина лишился должности глава Минрегионразвития Олег Говорун, в результате коррупционного скандала был отправлен в отставку министра обороны Анатолий Сердюков, после президентского разноса отстранен от дел куратор "Курортов Северного Кавказа" Ахмед Билалов, а скандалы вокруг фонда "Сколково" привели к отставке одной из ключевых фигур в правительстве Медведева – вице-премьера Владислава Суркова.
Самого Медведева – по крайней мере, на уровне слухов – пытаются отправить в отставку с момента утверждения его Госдумой на должность премьера. Впрочем, это, скорее, из области психологической атаки: правительство Медведева достаточно ослаблено, чтобы Кремль мог осуществлять "ручное управление" экономикой, перехватив основные рычаги и переведя резервный центр принятия решений (в советниках у Путина оказались чуть ли не все ключевые министры его бывшего правительства) в режим реального командного пункта. Но своего основного предназначения, которое заключается в том, чтобы принять ответственность за непопулярные социальные реформы и общее ухудшение ситуации, оно еще не выполнило: реформы не завершены, а кризис толком не наступил. Таким образом, у президента нет веских оснований менять правительство. Вместо этого он вот прямо сейчас распределяет ответственность: критикует министров за неисполнение указов, заранее возлагая на них вину за негативные последствия решений, которые на самом деле принимаются в Кремле.
Медведев, как опытный чиновник, не может не понимать, что именно происходит и какая роль ему уготована. Остается только догадываться, входило ли это в условия соглашения, заключенного им с Путиным летом 2011 г., когда решалась судьба тандема. Скорее всего, не входило – довольно уверенное поведение Медведева в первые месяцы после его переезда в Белый дом свидетельствует: в "мальчика для битья" он превращаться не собирался. Это произошло постепенно и как бы само собой.
Во-первых, потому, что в условиях несменяемости власти это самая что ни на есть естественная для правительства роль: кто-то же должен принимать на себя политическую ответственность за принятые решения. Конкретный чиновник, олицетворяющий собой положение дел в конкретной отрасли (а благодаря госканалам ассоциативная связь устанавливается быстро и прочно), – идеальный кандидат.
Во-вторых, потому, что намерение Медведева самостоятельно управлять топливно-энергетическими и прочими потоками вызвало яростное сопротивление тех соратников Путина, которые на этих потоках уже сидели. Результатом ожесточенной аппаратной войны за право принимать важнейшие экономические решения стали мелкие уколы (вроде недопуска вице-премьера Аркадия Дворковича в президентскую резиденцию на глазах у случайно оказавшихся рядом журналистов) и мощные "силовые" атаки на представителей команды Медведева: по традиции, главным оружием в таких войнах являются уголовные дела.
В сложившейся ситуации у премьера не так много возможностей для маневра. Медведев больше не обладает потенциалом самостоятельного политика, поскольку в 2011 г. отказался не только от претензий на пост президента, но и от поддержки элит, которые готовы были его претензии поддержать. Вернуться к роли чиновника, работающего в команде президента, тоже не очень легко: похоже, что откровенное унижение, которое вынужден испытывать премьер, выслушивая публичные разносы президента, – своего рода месть за его попытки играть более серьезную роль. Возможно, именно поэтому Медведев теперь пытается публично напомнить Путину о том, что у них "товарищеские, очень хорошие отношения", и заявляет, что его с президентом пытаются "искусственно растащить". Видимо, такое заявление следует расценивать как попытку вернуться в "ближний круг", в команду. Если, конечно, теперь возьмут.
Рейтинг публикации:
|
