Сто сорок семь лет назад – 4 апреля 1866 года в России был совершен первый террористический акт. Теракты продолжают оставаться неотъемлемой частью и современной общественно-политической жизни нашей страны, что делает крайне актуальной проблему серьезного изучения и осмысления этого сложного явления.
Терроризм как особая форма политического насилия имеет длительную историю и является в некоторой степени постоянным спутником человечества.
В то же время со страниц некоторых зарубежных изданий в отечественные средства массовой информации перекочевал тезис об исламской террористической угрозе. В общественное сознание жителей западных стран, а теперь уже и россиян усиленно внедряется представление о мусульманском мире как о рассаднике терроризма, фанатизма и национального экстремизма. При относительной объективности такого подхода к современной международной обстановке все же совершенно абсурдно считать терроризм специфическим мусульманским явлением.
ИстокиОтносительно времени зарождения терроризма мнения специалистов серьезно различаются, что делает эту проблему одной из самых сложных и противоречивых в современной науке. Отчасти это обусловлено порой необоснованной увязкой самых разнообразных исторических фактов прошлого с террористической практикой. Так, отдельные авторы причисляют к терроризму любое политическое убийство, тем самым отодвигая его рождение к временам Античности. Например, некоторые из исследователей считают, что самой ранней террористической организацией была секта сикариев (кинжальщиков), которая действовала еще в I веке нашей эры в Древней Иудее и истребляла своих соотечественников и единоверцев, сотрудничавших с римскими оккупационными властями. Сикарии были экстремистски настроенными националистами. Они возглавляли движение социального протеста и настраивали низы общества против верхов. В качестве оружия члены организации использовали короткий меч – сику, что и дало название группе. В действиях сикариев сегодня прослеживается сочетание религиозного фанатизма и терроризма: в мученичестве они видели нечто приносящее радость и верили, что после свержения ненавистного режима Господь явится своему народу и избавит от мук и страданий.
Другие исследователи ищут истоки терроризма в Средневековье, относя его к «специфической исламской традиции Хашашин XI–XII веков». Третьи считают это явление порождением Нового времени. Большинство западных историков ведут отсчет «эры терроризма» от эпохи Великой французской революции 1789–1794 годов, когда террор выступал в качестве репрессивного способа существования государства в условиях революции как полная временная неразделенность политической и юридической власти, оправдываемая исключительными обстоятельствами. Тесную историческую связь между террором и революцией на примере Великой французской революции усматривают и отечественные исследователи Михаил Одесский и Дмитрий Фельдман. Неймарк относит происхождение терроризма к эпохе постнаполеоновской Реставрации, а Пайпс и Хорос конкретно увязывают истоки терроризма со временами создания российской организации «Народная воля». Фредландер и Ивиански относят зарождение терроризма к последней трети XIX – началу XX века.
Обратимся к отечественному опыту. В начале 60-х годов XIX века в России стали появляться кружки и группы, не только заявлявшие о терроризме как возможном методе политической борьбы, но и впервые использовавшие его в противоборстве с царским самодержавием.
Мортусы ИшутинаОсобое место в истории российского терроризма занимают так называемые ишутинцы. В сентябре 1863 года почетный гражданин города Сердобска Пензенской губернии Николай Ишутин создал в Москве кружок, сначала примыкавший к «Земле и воле», а впоследствии ставший тайным революционным обществом. Вместе с Ишутиным в группу вошли преимущественно его товарищи и земляки по Пензенской губернии, которые составили ядро организации: Ермолов, Странден, Юрасов, Загибалов, Каракозов, Мотков, а затем владимирцы Николаев и Шаганов. Одни из них учились в Московском университете, другие были исключены из него за участие в студенческих волнениях либо неуплату взноса за обучение, третьи уже окончили университет. После самоликвидации «Земли и воли» группа начала самостоятельную деятельность и объединила на время разрозненные кружки московского подполья. В это же время в Петербурге аналогичная организация сложилась вокруг ученого-фольклориста Ивана Худякова.
С начала 1865 года группа Ишутина стала превращаться в крупное революционное общество. Была предпринята попытка создать структуру большого, возможно, всероссийского масштаба: установлена тесная связь с группой Худякова, польскими революционерами, а также провинциальными кружками в Поволжье – Саратове и Нижнем Новгороде, в Калужской губернии и с политической эмиграцией. Претерпела существенные изменения и тактика ишутинцев. На первых порах в их деятельности преобладал пропагандистский уклон. Однако затем общество поставило своей целью не только «распространять социалистическое учение, разрушать начала общественной нравственности, колебать основы религии, но и путем революции ниспровергнуть существующий порядок в государстве». Вскоре решив, что путь к революции долог, некоторые члены общества стали склоняться к более решительным действиям, в частности тактике революционного терроризма («систематических цареубийств»). Для этого в 1865 году Ишутиным был вначале создан руководящий центр – «Организация», а затем строго законспирированная группа с говорящим за себя названием «Ад», члены которой называли себя мортусами, то есть смертниками.
Моему другу – русскому мужикуВскоре состоялся и первый террористический акт – 4 апреля 1866 года член кружка ишутинцев Дмитрий Каракозов осуществил покушение на Александра II. Оно, как известно, оказалось неудачным: находившийся рядом с террористом ремесленник Осип Комиссаров ударил по пистолету и отвел выстрел в сторону от царя, который не пострадал. Несмотря на это, именно вышеуказанное событие позволило современной американской исследовательнице террора Анне Гейфман весьма справедливо утверждать, что «с апреля 1866 года, памятного внезапно прогремевшим выстрелом Дмитрия Каракозова, неудачно покушавшегося на жизнь Александра II... полвека российской истории было окрашено в кровавый цвет революционного терроризма».
В контексте рассматриваемой проблемы любопытно отметить, что Каракозов осуществлял подготовку теракта, по всей видимости, все же в одиночку. Он не нашел решительной поддержки своих товарищей по кружку и уехал в деревню, а весной 1866-го, появившись в Москве, вновь заявил Ишутину о намерении цареубийства. Ишутинцы попытались воспрепятствовать покушению, но их действия оказались безуспешными. В конце марта втайне от товарищей по кружку, но не без участия Худякова Каракозов выехал в Петербург и через несколько дней совершил свое знаменитое покушение.
Александр II явился объектом первого акта терроризма в отечественной истории. В связи с этим представляет интерес вопрос: а почему объектом теракта стал император, а не кто-то из высших сановников государства или других должностных лиц, например из репрессивного аппарата? По словам самого Каракозова, необходимо убить императора, так как при наличии царской власти говорить о проведении социальных реформ бессмысленно. Царя он называл главным виновником бедственного положения простого народа. В написанной им от руки прокламации «Друзьям-рабочим!» говорится: «Грустно, тяжело мне стало, что так погибает мой любимый народ. Удастся мне мой замысел – я умру с мыслью, что смертью своей принес пользу дорогому моему другу – русскому мужику. А не удастся, так все же я верую, что найдутся люди, которые пойдут по моему пути. Мне не удалось – им удастся. Для них смерть моя будет примером и вдохновит их».
Эти взгляды разделяли и многие его современники. Так, Петр Кропоткин отмечал, что «в период времени 1862–1866 годов политика Александра II приняла решительно реакционный уклон. Царь окружил себя ретроградами и сделал их своими ближайшими советниками. Реформы, составляющие славу первых лет его царствования, были изуродованы и урезаны рядом временных правил и министерских циркуляров. В лагере крепостников ждали вотчинного суда и возвращения крепостного права в измененном виде. Никто не надеялся, что главная реформа – освобождение крестьян – устоит от ударов, направленных против нее из Зимнего дворца. Все это должно было привести Каракозова и его друзей к убеждению, что даже то немногое, что сделано, рискует погибнуть, если Александр II останется на престоле, что России грозит возврат ко всем ужасам николаевщины».
Охота на царя-освободителяКем же был первый русский революционер-террорист, поднявший руку на первую персону огромного государства? Дмитрий Каракозов родился в 1840 году, выходец из обедневшей дворянской семьи, сын небогатого помещика Сердобского уезда Саратовской губернии. Детские и юношеские годы Каракозова прошли в Поволжье, он окончил Пензенскую мужскую гимназию, где учился вместе со своим двоюродным братом Николаем Ишутиным. Основы мировоззрения одного и другого сложились, по всей видимости, именно в годы учебы в Пензе под влиянием оппозиционно настроенных преподавателей Захарова, у которого они проживали на квартире, и отца Владимира Ульянова-Ленина, также жившего тогда в этом доме. В 1862-м в главном городе Пензенской губернии был образован кружок из учеников гимназии и дворянского института. Через год после окончания гимназии Каракозов поступил на юридический факультет Казанского университета, но вскоре был исключен за участие в студенческих волнениях. Восстановившись через год, он вскоре перебрался на учебу в Московский университет. Перебиваясь грошовыми уроками, Каракозов терпел большую нужду и в 1865-м был вновь отчислен после невнесения платы за обучение. Покушавшийся на царя был человеком замкнутым и молчаливым, малозаметным и неактивным в «Организации». Он страдал тяжелой желудочной болезнью вследствие недоедания и, как считают некоторые авторы, полагая неизбежной близкую смерть, решил пожертвовать собой ради цареубийства. После ареста и в ходе следствия перенес большие страдания, вызванные пытками и провокациями. Во время совершения террористического акта ему было неполных 26 лет. На суде Каракозов дал пространные показания, признав покушение на убийство царя и принадлежность к тайному обществу. В свое оправдание указал, что эти действия совершил «вследствие крайне болезненного настроения духа». Суд отверг это объяснение, так и не позаботившись назначить судебно-психиатрическую экспертизу. 31 августа 1866 года Верховный уголовный суд приговорил Каракозова к смертной казни. Через три дня он был повешен на Смоленском поле на краю Васильевского острова в Петербурге. Аналогичный приговор вынесли и Ишутину, но смерть заменили пожизненной каторгой.
Родовое единствоСегодняшние исследования тех событий позволяют говорить о совершении скорее акта индивидуального террора революционером-фанатиком с неустойчивой психикой, чем хорошо спланированной и подготовленной террористической акции, на что указывают ее итоги. В то же время Дмитрий Каракозов, выстрелив в Александра II и совершив первый теракт, открыл целый период «охоты революционеров на Царя-Освободителя». В России началась эпоха терроризма. Последствия этого события были тяжелыми для общества. Выстрел Каракозова изменил правительственный курс. После покушения на царя власти перешли к репрессивным действиям. 13 мая 1866 года Александр II своим рескриптом распорядился навести в стране порядок. Радикальное движение начало отступать.
Современный терроризм, по мнению ряда специалистов, сохраняет свое родовое единство и имеет порой общие принципиальные идеологические обоснования, мотивы и боевые приемы с историческими формами данного явления. В связи с этим представляется справедливым, что знание его истории, идеологии и практики в прошлом может стать одним из условий выработки эффективной государственной политики противодействия терроризму.
