Протестное движение вошло в технологическую фазу спада
В Москве состоялся митинг оппозиции, который совпал с годовщиной «Марша миллионов» 6 мая 2012 года. Это событие комментирует российский политолог Сергей Михеев.
По-прежнему одни и те же лозунги, которые сводятся к одному: «Долой Путина!»
Судя по всему, особого успеха организаторам митинга добиться не удалось. Народу пришло даже меньше, чем они заявляли. Митинг 6 мая, на мой взгляд, прошел невзрачно: ничего нового мы не услышали, никакого взрыва народного негодования мы не увидели, никаких миллионов тоже не наблюдалось. Но самое главное – это то, что нет никаких концептуальных изменений.
По-прежнему одни и те же лозунги, которые сводятся к одному: «Долой Путина!» и «Даешь самые свободные выборы, которые автоматически решат все наши проблемы». На мой взгляд, лидеры оппозиции уходят от ответа на вопрос, каким они видят будущее страны. Они пытаются раздувать одну и ту же тему: «во всем виноват Путин». Откровенно говоря, это можно послушать один-два-три раза, но понятно, что этого мало, чтобы всерьез участвовать в политике. Повторюсь: на этом митинге мы не услышали ничего нового, и тем более это мероприятие было омрачено смертью рабочего.
Я и раньше говорил, и сейчас говорю, что протестное движение вошло в технологическую фазу спада. Ничего удивительного в этом нет: в современном мире в большинстве стран именно так и происходит. Пик политической активности, в том числе и у оппозиции, приходится на общенародные выборы, а потом она спадает. Процесс идет по синусоиде, и понятно, что лидерам оппозиции хотелось бы постоянного его нарастания, но, судя по всему, мы и сейчас наблюдаем синусоиду. Был пик активности, приуроченный к выборам в парламент, к президентским выборам, но сейчас закономерен спад.
Уличная активность станет рутинным делом, обычным спутником политических процессов
Осталось ядро в 20-30-40 тысяч человек, для которых протест становится образом мысли, а остальные или просто обсуждают проблемы, но активного участия не принимают, или потеряли интерес, по крайней мере, на время. Может быть, какой-то всплеск будет осенью на региональных выборах, но я в это не очень верю. На региональных выборах гораздо труднее апеллировать к общеполитическим вещам, там чаще всего речь идет о местных проблемах. Так было всегда, и думаю, что так будет и сейчас, причем это не российская особенность, а обычное дело.
Новые партии, о которых много говорят, не успеют созреть к осени. Партийное строительство – это дело рутинное, длительное и непростое. Можно собраться вокруг одной проблемы, но, наверное, мы не увидим эффективного участия новых партий в этих выборах.
Было ясно уже год назад, что, судя по всему, митинги станут более частым явлением нашего политического пейзажа. Митинговая активность такого масштаба приходилась на конец 80-х – середину 90-х годов, но потом, в связи с провалом либерального проекта, люди разочаровались, ушли в аполитичность. Сейчас митинговая активность пытается возродиться и, возможно, уличная активность станет обычным делом, но и в Штатах, и в Европе, и во многих других странах это является обычным спутником политических процессов. Политическая жизнь в стране (по крайней мере, внешне) становится все больше похожей на то, что происходит в большинстве стран мира. Там, где идут электоральные циклы, к ним приурочивается и митинговая активность. Я думаю, это войдет в циклический ритм.
