|
Почему российский зритель не желает смотреть 5/6 российской кинопродукции
Российские фильмы в России успешно прокатываются в одном случае из шести и год от года теряют удельный вес в общей кинокассе. Продюсеры и режиссеры винят в этом отечественного зрителя, желающего не смотреть серьезное кино, а убежать от реальности. На самом же деле кинокасса свидетельствует о другом: зритель судорожно пытается сбежать от чернушного фэнтези, которым под видом реальности пытаются накормить его киноделы.
Просто цифры
В календарном 2011 году 63 отечественные ленты собрали 166,4 млн долларов, что составило 14,5% от общей кассы кинопроката России (1,149 млрд долларов). Однако затраты только на их производство составили 249 млн долларов. В календарном 2011 году лишь десять из 63 российских картин окупились в наших кинотеатрах или принесли прибыль.
Мы пойдем простым путем. Перечислим ВСЕ окупившиеся в массовом российском прокате художественные фильмы этого года: «Тот еще Карлсон» (комедия), «Восемь первых свиданий» (комедия), «Мамы» (комедия), «Самоубийцы» (комедия), «Zолушка» (на грани), «Камень» (драма о мести и любви к детям). Итого: шесть из 19.
Смотрим прошлый год: «Иван Царевич и Серый Волк» (мультик), «О чем еще говорят мужчины» (комедия), «Елки-2» (комедия), «Высоцкий. Спасибо, что живой» (драма), «Бой с тенью — 3» (спорт, боевик), «Беременный» (комедия), «All Inclusive, или Все включено» (комедия), «Любовь-морковь — 3» (комедия), «Выкрутасы» (мелодрама, комедия, спорт), «Неадекватные люди» (мелодрама, комедия). Итого: десять из 60.
Формула провала
Если еще не все очевидно, то давайте я перечислю самые убыточные фильмы минувшего года: «Сибирь. Монамур» (драма), «Мишень» (драма), «Дом» (криминальная драма), «Жила-была одна баба» (историческая драма), «В субботу» (историческая драма), «Ты и я» (мелодрама), «Цитадель» (историческая военная драма), «Ключ Саламандры» (боевик), «Мантикора 3D» (фэнтези), «Реальная сказка» (фэнтези). Для полной ясности коротко перечислим, о чем провалившиеся картины.
«Сибирь. Монамур» — чернушный крупнобюджетный артхаус о том, как в Сибири, где нищета, произвол и равнодушие людей друг к другу, все друг друга беспределят, а в последние пять минут длиннющего повествования все же блещет надежда.
«Мишень» — артхаусная двухсполовинойчасовая тягомотина по Владимиру Сорокину, в рамках которой имеются убийство чайником, совокупление в шкафу, совокупление на кровати (2 шт.) и групповое изнасилование на природе. Течет кровь, трясутся сиськи.
«Дом» — уголовщина и чернуха про то, как в большой семье все друг друга ненавидят, а потом еще и бандиты появляются. Течет кровь, трясутся истерично демонстрируемые сиськи.
«Жила-была одна баба» — патологический человеконенавистнический фильм А.А. Смирнова о том, как одну бабу все насиловали с 1909 по 1920 год. Течет кровь, трясутся сиськи.
«В субботу» — антисоветская чернуха про то, как один парень узнал о чернобыльской катастрофе, но начальство ему велело молчать, и людей облучило. Есть ли сиськи, не знаю, не смотрел.
«Ты и я» — запоздалый фанфильм про то, как одна американская девочка фанатела от лесбипроекта «Тату».
«Цитадель» — финал антисоветской военной чернухи про парусные танки и штурмы крепостей с черенками от лопат. «Ключ Саламандры» — невнятный околоэкзотический боевик категории Б с Рутгером Хауэром и почему-то Федором Емельяненко в джунглях. «Мантикора 3D» — недоразумение про стрит-рейсеров и дурно нарисованных привидений, одно из которых имеет сиськи. Единственным «невинно потерпевшим» в этом ряду провалов можно считать «Реальную сказку» Сергея Безрукова. Этот фильм по крайней мере может похвастаться вменяемым сценарием и при всех недостатках действительно является детской сказкой. Однако название в духе пацанской комедии предсказуемо отпугнуло родителей, в последние годы все более придирчиво относящихся к тому, какой фильм им предстоит показать своим детям.
Если сравнить список провалов со списком кассовых успехов, можно вывести крайне простую формулу.
В российском кино куда больше шансов окупиться у российского фильма, который показывает российскую реальность так, что у зрителя не создается чувства безысходности, стыда, отчаяния и желания сбежать из этой страны как можно дальше. И в российском кино, чем дальше, тем меньше шансов окупиться у российского фильма, который показывает российскую реальность как нечто страшное и безысходное, из которого можно только валить.
Самое забавное, что эта простейшая формула остается загадкой для мэтров отечественного кинобизнеса.
Народец не тот
Кратко объяснение странных пристрастий российского зрителя сформулировано в знаменитом михалковском «Не понимают, суки!» Что до более подробной версии, позволим себе обширно процитировать знаковый текст продюсера Александра Роднянского в газете «Ведомости», где он объясняет, почему в российском кино все так, как есть.
«Америка. «Прислуга», — пишет Александр Ефимович. — Скромный фильм без мегазвезд. Об отношениях чернокожих служанок и их белых хозяек, «рублевских девушек» по-американски… А в прокате собирает невероятные 170 млн долларов. Что внятно говорит: тема расовых отношений не теряет остроты в стране, избравшей темнокожего президента… А теперь Россия.
У нас межнациональных конфликтов и точек напряжения уж точно не меньше, чем в США, но фильм на соответствующую тему не только не собрал бы никаких денег в прокате, он до этого проката даже не дошел бы. Говорю это уверенно, как человек, кинематографом в России занимающийся уже давно.
(…) О чем же свидетельствует наш барометр? Какое в России общественное давление? Кто короли кассы и о чем говорит их успех? Всех чемпионов нашего проката последних лет объединяет именно это — категорическое недоверие к насущной реальности в любых ее проявлениях, аутическое ее отторжение. Только фэнтези, фантастика или анимация ставят у нас кассовые рекорды. Все, что можно хоть как-то соотнести с реальной жизнью страны и людей, наши люди, придя в кинотеатр, полностью игнорируют. Все, что связано с социальностью, с реальными, а не мелодраматическими отношениями, если и доходит до экранов, проваливается с треском. Хотя, вообще говоря, кино, осмысливающее действительно происходящее и реагирующее на него, — неотъемлемая часть репертуара кинотеатров по всему миру. Драмы, человеческие истории, истории преодоления, истории, укрепляющие веру в жизнь, — их у нас мало, и, по понятным причинам, даже и появившись, они чахнут без внимания. Трогательный, простой для восприятия, виртуозно сделанный фильм «Король говорит!» собирает в соседней с нами Польше 6,1 млн долларов — больше, чем «Трансформеры 3» (3,4 млн долларов). У нас же ситуация разительно обратная: «Король говорит!» — 1,6 млн, а «Трансформеры» — 45,5 млн долларов.
(…) Из всего многообразия голливудской продукции наш соотечественник неизменно выбирает исключительно сказки. То же касается и отечественного кино: поток примитивных (на грани с пошлостью) комедий, якобы вовлекающий в себя толпы зрителей, тоже ведь никакого отношения к реальности не имеет. (…) Есть страны, которые в ментальном отношении в XXI веке, а есть те, кто в шестнадцатом. Мы же в смысле популярного кино до сих пор проживаем в СССР, и все наши прокатные победы связаны с ним: «Высоцкий», продолжение «Иронии судьбы», «9 рота». В день выборов по телевизору выдающиеся цифры демонстрирует «Москва слезам не верит» о советской Золушке, а днями позже — «Служебный роман» о советской Спящей Царевне. Эти фильмы законсервировали советское время, несут образ того мира, для человека даже посвоему комфортного: там ведь ты ни за что не нес ответственности, своей судьбой почти не распоряжался и потому страшнейшая из опасностей — опасность выбора — тебе не грозила… И все это высоко ценится сегодняшней аудиторией».
Вот такая вот версия.
Самое время поинтересоваться: что же спродюсировал для большого экрана Александр Роднянский за последние пять лет? «Обитаемый остров» про мерзостную невыносимость жизни в тоталитаризме, пародирующем РФ. «Обитаемый остров — 2» про то же самое. «Елена» — про то, как один богатый мужик женился на своей домработнице, а та его отравила из-за наследства. По мнению критиков, это очень жизненно для российских реалий. И отвечает на какие-нибудь важные вопросы.
Сказка ложь. Но в ней хотя бы намек
На самом же деле так называемые комедийные «сказки», обличаемые продюсером Роднянским, имеют в себе гораздо больше узнаваемых для российского массового зрителя черт, чем предлагаемый ему киноэлитой чернушный «реализм».
Дело в том, что массовый русский зритель, как правило, в чернухе все же не живет. Он живет трудно, «геморно», но в массе своей не травит никого ради наследства, не убивает, не насилует и не бывает убиваем и насилуем. Он не пребывает в бесконечном шептании «Госспади, как же я все это ненавижу и мечтаю сбежать из этой тюрьмы!». Напротив, после десятилетней прививки безысходности и омерзения он трепетно ценит надежду, большие планы, победительность и обычную человеческую веселость. Русский зритель действительно ищет в фильмах то, что созвучно его настроениям. Но отечественная творческая интеллигенция с впечатляющим упорством считает, что настроения зрителя — это все тот же старый добрый перестроечный нигилизм и отчаяние. Зритель уже устал доказывать интеллигенции, что она ошибается, но она не слушает и объясняет тягу зрителей к комедиям «жаждой сбежать от отчаянной реальности».
Единственное объяснение этому творческому феномену может заключаться в том, что российская киноинтеллигенция принимает свое собственное, освященное традицией неприятие родной страны во всех ее проявлениях за общенациональную черту. Если допустить это, все сразу становится на свои места: и провалы «серьезных» картин, и успехи комедий, и упорное нежелание киноэлиты замечать очевидное.
На самом деле на отечественные комедии зритель ведется именно потому, что в них реальность не заменяется скопищем оживших химер затейливого режиссерского подсознания. Она, разумеется, приукрашивается (как в «Трактористах», «Волге-Волге» или «Карнавальной ночи»). Но так получилось, что комедию без бытописательности точно не снимешь. Комедия — «низкий» жанр не в том смысле, что она про физиологию (далеко не всегда), а в том, что она снижает свою тематику до описания жизни обычных человеческих людей. Она опирается на то, как люди чинят машины, разговаривают на работе, отдыхают на дачах, играют в футбол, напиваются и волочатся за противоположным полом.
Также в этой связи интересно вспомнить появившиеся в последние годы фильмы, находящиеся за пределами как комедийного жанра, так и общеинтеллигентского омерзения к Родине, но окупившиеся в прокате. Мы увидим, что все эти фильмы — о том, как нормальные обычные люди успешно сделали что-нибудь хорошее. Например, победили фашистов («Мы из будущего»), убежали от душманов («Кандагар») или просто спасли Высоцкого («Высоцкий. Спасибо, что живой»).
Есть ли в этих фильмах остроактуальные темы? Есть. Неонацизм, презрение к собственной истории, последствия войны с Афганистаном, продолжающиеся споры о возможности спасти СССР — это разве «сказки» по сравнению с такой животрепещущей темой, как отношения черной прислуги с белыми хозяйками в США?
Пока у нас на национальные темы продюсеры будут снимать артхаусные гей-драмы про любовь бизнесмена с гастарбайтером (да-да, такая есть, называется «Я тебя люблю»), на фантастические — «Обитаемые острова» с перманентной истерикой и неизвестно куда девшимися миллионами на спецэффекты, а на исторические — матерый антисоветский бред про Чернобыль, отряд космонавтов или Великую Отечественную, зритель не пойдет смотреть ни на такую социалку, ни на такую фантастику, ни на такую историю.
Вместо эпилога
Этот текст выйдет в печать в разгар проката фильма «Матч». Крайне хочется верить, что эта картина, в которой есть и нормальные человеческие люди, и их победа, не станет жертвой интуитивного нежелания русского зрителя идти на отечественное кино о войне. Однако такой опасности исключить нельзя: один хороший фильм о военном времени, «Брестская крепость», уже стал такой жертвой просто потому, что из-за скромного бюджета утонул между рекламными кампаниями двух чудовищных «Утомленных солнцем».
В каком-то смысле прием, который окажет «Матчу» отечественная публика, будет практически чистым экспериментом: картина эта — нагло незатейлива и никакими дополнительными трюками, позволяющими «прокатиться на зрителе», не пользуется.
В этом, вероятно, «Матч» будут упрекать практически все записные культуртрегеры и именно в этом его главное художественное достоинство. Здесь все написано большими и понятными буквами — без следов артхауса, без стильной игры «под довоенное кино», без неоднозначности персонажей. По одной простой причине: для того чтобы получилось успешное русское кино, этого сейчас не нужно.
В фильме «Матч» очень незатейливый «любовный квадрат» — героиня и трое мужчин, которые ее любят и пытаются завоевать так, как умеют. В фильме «Матч» очень незатейливые положительные герои, вернее, совсем даже ни разу не герои, а обычные люди, которые просто любят играть в футбол и хотят жить по-человечески, но не всегда есть такая возможность. В фильме «Матч» очень незатейливая расстановка акцентов: предательство — это плохо, а спасение людей и победа над врагами — это хорошо.
Фильм «Матч» незатейлив ровно настолько же, насколько незатейлив был выбор у футболистов реального «Старта» летом 1942 года, когда перед началом матча с немецким «Флакэльфом» их убедительно предупредили: не проиграете — будет плохо.
Киевские динамовцы (и в жизни, и в фильме) поняли, что по-настоящему «плохо» — это совсем не то, чем грозятся оккупанты. А по-настоящему плохо — это проиграть и уйти с поля на глазах у окончательно побежденного Киева, чтобы дальше работать на фашистов на хлебозаводе.
И вот эту простую историю — об одной из многочисленных, но все равно великих побед нашей Великой войны — «Матч» рассказывает совершенно незатейливо.
Что вселяет надежду.
***
Границы домысла. Что нельзя и что можно
С недавних пор в отечественном кинематографе зафиксирована странная тенденция: на всякие военные фильмы типа «Мы из будущего», «Брестской крепости», «Пяти невест» приходятся утомленные вытворения Н.С. Михалкова. И в этом году на вышедший в мае «Матч» чуть раньше пришелся «Шпион», снятый по литературному, не побоюсь этого слова, произведению небезызвестного Б. Акунина.
Во всех перечисленных картинах щедро присутствует то, что принято называть художественным домыслом и авторским видением, а кое-что — так просто выдумка от начала и до конца. Показательно, однако, сравнение качества и уместности этих выдумок во взятых наугад двух фильмах.
«Шпион», пришедший сдуру
Содержательно «Шпион» является вполне адекватной производной от той зловонной субстанции, которая вольготно плещется в голове и душе Б. Акунина и его соратников по борьбе. Миазмы этой субстанции порождают изощренные эротические фантазии следующего пошиба.
В апреле 41-го умный Гитлер озаботился, как бы сделать так, чтобы запланированная агрессия оказалась для русских идиотов внезапной. Он изобретательно посылает к тупому «азиату» Сталину своего лучшего секретного шпиона (по фамилии Коган, кстати, что призвано, вероятно, развеять совковый миф о холокосте), с которым передает пацанское обещание не начинать войну. Сталин, как и положено самовлюбленному дебилу, в это радостно верит и сладострастно стирает в лагерную пыль всех патриотов и защитников Отечества. Коварный замысел врага раскрывают доблестные советские разведчики-одиночки, но поскольку дурачок Сталин уже поверил Гитлеру, а бестолковый холуй Берия уже подобострастно взял под козырек, то кровавые сатрапы их тоже сладострастно стирают. А мирных граждан между делом топят в троллейбусе. В результате спасать мерзкую совковую рашку некому, и Гитлер побеждает.
В подобных эротических фантазиях у пигмеев есть священное право ткнуть гиганта мордой в шоколадный торт. И они этим правом виртуально пользуются, потому что в реальном мире пигмей до морды гиганта просто не допрыгнет, даже если очень громко пукнет. В нашем реальном мире, по счастью, вообще все по-другому. От начала и до конца.
«Пять невест»: Мы из настоящего
В прошлогодней легкомысленной комедии «Пять невест» фантазий не сильно меньше. Вообще комедийный жанр про войну — трюк сам по себе рискованный. Особенно если в сюжете не предусмотрено кровавых преступлений сталинизма, а варвар в форме Красной армии ни разу никого не насилует.
А предусмотрена в сюжете, наоборот, вопиющая выдуманность со всех формальных точек зрения. Уже после Победы советский летчик-истребитель — уже по-мужски герой, но еще по-юношески застенчивый — остается на службе в Германии со своими друзьями, но безо всяких признаков женской ласки в обозримых окрестностях. Оттуда его отправляют в однодневную служебную командировку в русскую глубинку. А попутно друзья-однополчане поручают ему найти там на всех невест, от их имени на всех жениться и привезти барышень в расположение части. По ходу решения боевой задачи герой и героини попадают в уморительные ситуации, из которых выпутываются, не переставая лучше всех на свете смеяться и любить.
Небывалость сюжета усугубляется небывалостью антуража, на что заботливо указывали мудрые кинокритики. Действительно, летом 45-го деревня на Смоленщине никак не могла выглядеть столь умильно и благоустроенно, и сельские красавицы, скорее всего, щеголяли в менее изысканных нарядах, и нравы местных жителей не отличались такой беззаботностью. Просто потому, что здесь только что «вставала земля на дыбы».
…Но ведь что-то очень важное в душе заставило режиссера Карена Оганесяна, актеров Данилу Козловского и Лизу Боярскую увидеть своих героев из 45-го именно такими — добрыми, наивными, застенчивыми, безалаберными…
Живыми.
Непобедимыми.
И это правда. Потому что они такие и есть.
Вот то, что позволяет видеть такую Правду, и есть культурный код.
Андрей СОРОКИН
Источник: odnako.org.
Рейтинг публикации:
|
