С.БРИЛЁВ: Здравствуйте, Дмитрий Анатольевич!
Д.МЕДВЕДЕВ: Здравствуйте, Сергей!
С.БРИЛЁВ: В этом формате здесь, в Кремле, это уже четвёртая такая встреча, есть какие-то традиции. Я думаю, что в эфире «Вестей» в субботу на каналах «Россия» и «Вести» мы не обойдём темы политики и экономики. Но есть тема, которую Вы обозначили в ходе предыдущей беседы, – это тема лекарств. Может быть, стоит обсудить её в более широком плане, а именно: обсудить вообще здоровье и здравоохранение. Я позволю себе такую игру слов: на Ваш взгляд, как себя чувствует наше здравоохранение, коснулся ли его кризис, каковы следствия?
Д.МЕДВЕДЕВ: Сергей, Вы, конечно, затронули очень важную для всех граждан нашей страны тему, потому как об этом мысли присутствуют у любого человека, в любой ситуации, независимо от его имущественного положения, возраста. Любой обычный человек думает о своём здоровье.
Если говорить о здоровье нашего здравоохранения, то, конечно, я хотел бы сказать, что здесь есть проблемы, проблемы, связанные и с тем, что мы получили в наследство, и с тем, что происходит в целом в экономике. Иными словами, на состоянии нашего здравоохранения сказываются и прежние проблемы, и текущая экономическая ситуация. Но при этом, я хотел бы специально это подчеркнуть в самом начале нашего разговора, ни один из приоритетов, которые мы обозначали, в том числе когда начинали заниматься национальным проектом «Здоровье», мы не только не отменили, но даже не уменьшили по объёму финансирования. В этом плане всё остается так, как мы и задумывали.
Другой вопрос, что, может быть, темпы продвижения по некоторым направлениям нам придется скорректировать. Тем не менее будем продвигать и высокотехнологичную медицинскую помощь, и лекарственное обеспечение, и работу по наиболее приоритетным программам здравоохранения, таким как онкология, туберкулёз, сердечно-сосудистая патология, то есть будем заниматься всем, чем начали заниматься до того.
С.БРИЛЁВ: Давайте, может быть, чуть-чуть поподробнее об этом, тем более что нацпроекты при Вас запускались, и сдвиги очень серьёзные есть, безусловно. Но какова конкретная судьба многих из этих больших проектов, которые запускались? Что с ними сейчас происходит?
Д.МЕДВЕДЕВ: Вы знаете, я считаю, что то, что мы смогли, что называется, раскочегарить, движется неплохо. Это не означает, что беспроблемно, но неплохо. Допустим, если говорить о высокотехнологичной медицинской помощи, мы принимали решение о создании 15 таких центров. В настоящий момент часть этих центров не просто уже готова, а реально оказывает медицинские услуги. В прошлом году был запущен Пензенский центр. В этом году мы запускаем центры в Чебоксарах и в Астрахани. Но, по сути, они уже работают, уже, по сути, оказывают медицинскую помощь тоже. Это центры, которые занимаются сердечно-сосудистыми заболеваниями, травматологией и ортопедическими вопросами.
Мы, естественно, продолжим эту тему. И в этом году будет запущено ещё некоторое количество центров. При этом это вот то, что называется высокотехнологичной медицинской помощью, то, что мы делали на основе так называемых модульных технологий, когда быстро собирался центр, «нафаршировывался» – извините за такое выражение – современным оборудованием и достаточно быстро мог приступить к работе. При этом если технологии будут меняться, а жизнь не стоит на месте, возникают всё новые и новые медицинские методики, можно будет, естественно, при наличии соответствующего финансирования часть оборудования изъять и поставить новое оборудование. В этом смысл вот этих модульных медицинских центров. Но даже без них мы сегодня говорим о том, что создаются 82 региональных центра сосудистых заболеваний.
С.БРИЛЁВ: По всей стране?
Д.МЕДВЕДЕВ: По всей стране. Вот это, может быть, в особенности важно, потому что мы знаем: смертность от сердечно-сосудистых патологий стоит на первом месте.
Кроме того, по стране создаётся ещё 240 специализированных сосудистых отделений. Таким образом, в общей сложности около 300 специализированных сосудистых подразделений будет создано по стране, для того чтобы заниматься сердечно-сосудистыми заболеваниями. Эти приоритеты не меняются.
Ещё одна тема – из другой области медицины – это так называемые родовые сертификаты. Я могу сказать, что это, может быть, одна из наиболее удачных составляющих национального проекта «Здоровье». Уже получилось так, что более 90 процентов будущих матерей и состоявшихся матерей получили этот родовый сертификат. К чему это привело? Это привело, во-первых, к увеличению финансирования здравоохранения, конкретных женских консультаций и соответствующих больниц, родильных отделений. Это позволило увеличить заработную плату врачей и сестёр, которые этим занимаются. Но самое главное, чего ждали просто женщины, это позволило улучшить качество медицинской помощи. И это на самом деле неплохой результат. У нас за последний год произошёл прирост общего числа рождений практически на 7 процентов. Несмотря на очень сложную демографическую ситуацию, несмотря на то что мы всё равно находимся не в лучшем состоянии с точки зрения демографического тренда, всё-таки 6,7 процента прироста новых рождений – это очень хорошая цифра, и я надеюсь, что мы сможем её сохранить. Одновременно это сопровождается общим количеством уменьшения смертей и смертей младенцев, что на самом деле тоже для нас очень важный показатель, потому что ситуация с младенческой смертностью в нашей стране была очень и очень непростой. Она и сегодня остаётся довольно сложной, но уже по некоторым регионам мы выходим на цифры, сопоставимые с европейскими.
С.БРИЛЁВ: Новые центры – это замечательно. Но в конце концов Вы сами выросли в обычном городском районе тогда Ленинграда, и я уверен, что Вы и сейчас прекрасно знаете, что на местах люди ходят в обычные больницы и в обычные поликлиники, где бывают очереди, где состояние самих зданий оставляет желать лучшего. Как выровнять ситуацию вот на этом уровне, на приземлённом, на местах?
Д.МЕДВЕДЕВ: Вы знаете, у нас все больницы, за редким исключением медицины, которая финансируется за счёт платных источников, – это совершенно обычные больницы со всеми вытекающими отсюда последствиями. И мы прекрасно понимаем, что условия лечения в них далеко не блестящие. Это комплексная проблема, но её решать необходимо абсолютно конкретным, адресным путём.
Что я имею в виду? Вот я не так давно ездил в Рязань. И так получилось, что в ходе поездки ко мне обратился человек через интернет с предложением посмотреть, как дела в инфекционном отделении их местной больницы. Посмотрели, естественно, прослезились – всё выглядит ужасно.
С.БРИЛЁВ: Ну фотографии обошли весь интернет.
Д.МЕДВЕДЕВ: Фотографии обошли и интернет, и вообще СМИ. Пришлось дать прямое поручение. Насколько я понимаю, мне доложили, сейчас оно исполняется, до сентября месяца там всё будет приведено в порядок. Это один способ реагирования на ситуацию.
С.БРИЛЁВ: Ну да, всё через Президента не решишь.
Д.МЕДВЕДЕВ: Когда через Президента это делается, всё через Президента не решишь, это просто неверный, наверное, в конечном счёте посыл для всей страны. Но очень многое зависит от конкретной ситуации, от конкретных руководителей, от ситуации в регионе, в муниципалитете.
Когда-то мы начали заниматься фельдшерско-акушерскими пунктами. Большая, сложная проблема, особенно в деревнях, там вообще всё было в очень тяжелом состоянии.
С.БРИЛЁВ: Да мы, горожане, эту аббревиатуру – ФАП – даже и не все знаем.
Д.МЕДВЕДЕВ: Не все знают, но вот эти ФАПы на самом деле – это первичная помощь на селе. И надо признаться, что в тех регионах, где за это взялись по-серьёзному, ФАПы изменили своё лицо, там появилось новое оборудование, там появились новые здания, медики получили специальное жильё. Это означает, что этими вопросами нужно заниматься прямо на региональном уровне и заниматься, исходя из текущей ситуации. Никак иначе. Не вообще, а просто делать инвестиции в конкретные объекты здравоохранения.
С.БРИЛЁВ: И, наверное, не только в деньгах счастье в данном случае?
Д.МЕДВЕДЕВ: Конечно. Это зависит от позиции руководства, это зависит от позиции тех людей, которые работают даже в конкретном муниципалитете. Если это является приоритетом, всегда какие-то копейки можно найти. А если эта тема задвинута на задний план, ничего не происходит.
С.БРИЛЁВ: Есть такая очень специальная тема: донорская кровь. У нас, знаете, в компании, на работе, висело на днях объявление: кто может – помогите, потому что такой-то конкретной группы нет. Те, кто с этим сталкивался, тоже знают, что приходится начинать обзванивать друзей и знакомых в поисках нужной группы крови. Как Вы думаете, вообще возможно вести разговор о том, чтобы был создан какой-то федеральный банк крови или вообще централизованный банк крови? Как эту проблему решить?
Д.МЕДВЕДЕВ: Если говорить о банке донорской крови, банке крови в целом, это действительно уже федеральная задача. Сейчас такой банк создаётся, восстанавливаются утраченные возможности и даже запускаются специальные предприятия по производству плазмы крови. Одно из них, кстати, в Кирове, и я считаю, что это как раз хороший пример, когда такого рода работа уже приобретает конкретные очертания. Это государственная задача, она будет решена.
С.БРИЛЁВ: Дмитрий Анатольевич, есть специфическая тема, это, в общем-то, новость последних дней недели – «свиной» грипп. Я позволю короткий личный пример.
Я возвращался из командировки из Америки на днях через Европу. Когда приземлился в Москве, вопреки стереотипам, в Москве в самолёт вошли представители российских санитарных служб, очень эффективно проверили температуру у всех, кто прилетел из Мексики или из Америки. Когда я был в транзите в Европе, никто никого не проверял. В общем, иными словами, на этом примере видно, как не очень согласованы действия разных государств.
Как Вы полагаете вообще, удастся сейчас миру и России, естественно, в частности справиться с этой новой опасностью?
Д.МЕДВЕДЕВ: Но это как раз пример того, как наша медицина и наши санитарно-эпидемиологические службы могут эффективно работать. В этом случае этот пример явно в нашу пользу, потому что на въезде осуществляется контроль. И с этим связана достаточно спокойная ситуация, которая в настоящий момент по этому штамму гриппа существует в нашей стране. Я думаю, что в целом эта проблема вполне решаемая. Нужно только внимательным образом заниматься собственно исследованиями, создавать моновакцину, а сейчас этим занимается весь мир. Я думаю, что она появится в ближайшее время.
Что же касается текущей ситуации, то в целом наша страна обладает необходимым запасом препаратов. Если мы сможем наладить производство новой вакцины, значит, мы будем полностью гарантированны. В целом ситуация находится под контролем. И я считаю, что мы готовы к тому, чтобы противостоять и этому штамму гриппа.
С.БРИЛЁВ: Ну вот мы с Вами вернулись невольно к теме, с которой начинали, – лекарства, цены на лекарства и особенно на импортные лекарства, что сейчас злободневно.
Вообще как-то контролировать эту тему, эту проблему можно?
Д.МЕДВЕДЕВ: Не только можно, мы просто обязаны её контролировать, потому что от того, в каком состоянии находится лекарственный рынок, зависят жизнь и здоровье миллионов наших людей, и тех, у кого много денег, и тех, у кого денег, к сожалению, совсем немного.
С.БРИЛЁВ: Абсолютно.
Д.МЕДВЕДЕВ: Поэтому это задача для всего государства. Что я могу сказать? Мы в целом за последнее время предприняли всё-таки достаточно эффективные, на мой взгляд, шаги для того, чтобы навести здесь порядок, хотя кризис сказался на этой сфере самым сложным образом, потому что у нас только на 30 процентов приблизительно рынок обеспечивается нашими препаратами, 70 процентов препаратов – это импортные препараты.
С.БРИЛЁВ: К сожалению.
Д.МЕДВЕДЕВ: К сожалению. Наша промышленность фармакологическая пока к этому не готова. Раз это так, то при изменении курса иностранной валюты происходит удорожание соответствующих препаратов.
С.БРИЛЁВ: Но как-то часто пересчитывают вовсе не на тот процент, на который…
Д.МЕДВЕДЕВ: Пересчитывают так, что иногда становится просто больно, как это делается. Речь идёт о том, что увеличение происходит не пропорционально, скажем, изменению курса той или иной валюты. Я уже об этом говорил в одном из интервью, и после этого сигнал прошёл, наши коллеги в регионах этим занимались. Но не только они, занималась и прокуратура. Что необходимо делать? Нужно отслеживать ситуацию на местах, потому что весь наш лекарственный рынок состоит из нескольких сегментов. Первая часть – это то, что связано с дорогостоящей лекарственной помощью по семи заболеваниям, как говорят медики, по семи нозологиям. Вторая часть – это так называемое дополнительное лекарственное обеспечение, которое финансируется за счёт различных источников, в том числе федерального бюджета, и за которое отвечают сегодня у нас регионы. Это тоже десятки миллиардов рублей. В общей сложности объём финансирования лекарственных препаратов в этом году составляет около 80 миллиардов рублей. В этом случае уже задача регионов следить за тем, чтобы эти лекарственные препараты закупались по нормальным ценам, потому что, как мне докладывают, к сожалению, зачастую закупки осуществляются с надбавками или, так сказать, с вот этим дополнительным вознаграждением к отпускной цене в 80 иногда и 100 процентов.
С.БРИЛЁВ: С откатом, говоря так.
Д.МЕДВЕДЕВ: Это и откаты, и просто на самом деле увеличение цены существенное против отпускной, причём неприемлемое увеличение, потому что таких вознаграждений быть не может. Это те процессы, с которыми должны разбираться антимонопольные органы, прокуратура и другие правоохранительные структуры. Причём по совершенно обычным препаратам, подчёркиваю, это препараты из группы обычных жаропонижающих средств, таких как аспирин, антивирусные препараты, и вот это неприемлемо. Здесь нужно точно давать по рукам самым жёстким образом.
И, наконец, третья группа препаратов, которая продаётся на свободном рынке, в аптеках имеется в виду, это нерегулируемый рынок. Здесь мы должны следить за теми ценами, которые заявляют производители, и такая система сейчас отлаживается, с тем чтобы эти цены не только определённым правильным образом формировались, но и публиковались, с тем чтобы нам было понятно, откуда появилась такая цена.
Вот это три сегмента нашего лекарственного рынка: дорогостоящие лекарственные препараты, затем препараты, которые получаются в рамках так называемого дополнительного лекарственного обеспечения, льготные так называемые препараты (у нас всего льготников больше 5 миллионов) и, наконец, вот этот свободный аптечный рынок. Если мы сможем отрегулировать ситуацию во всех трёх составляющих, у нас будет нормальный современный лекарственный рынок.
С.БРИЛЁВ: Сможем?
Д.МЕДВЕДЕВ: Уверен, что сможем, но нужно этим заниматься на всех уровнях – и Федерации, и регионам, и даже муниципалитетам.
С.БРИЛЁВ: Есть ещё четвёртый сегмент, он связан с самолечением. Есть такая старинная русская забава, кстати, не только русская, во всем мире эта проблема существует. Но к этому ещё добавляются всякие шарлатаны, которые говорят: ну вот сейчас вас вылечим каким-нибудь специальным способом…
Д.МЕДВЕДЕВ: Чудодейственным способом.
С.БРИЛЁВ: Чудодейственным способом, только ведёт это к обратным результатам, как к обратным результатам часто и самолечение ведёт, хотя вроде бы лекарства известные: полечусь-ка я, уже не раз такую-то таблеточку глотал. Какое Ваше отношение к этой проблеме?
Д.МЕДВЕДЕВ: Я думаю, что у меня такое же к этому отношение, как и у медиков, и я считаю, что это совершенно неприемлемая вещь, потому что так можно угробить собственное здоровье. Никаких чудес в этом смысле никто не предложит, сколько бы ни писали об этом в различных изданиях. И вообще здесь нужно помнить, что в конечном счёте, по данным, во всяком случае, Всемирной организации здравоохранения, две трети нашего вклада в здоровье – это наш образ жизни: то, как мы живём, то, как мы питаемся, какую воду мы пьём, какой образ жизни мы ведём. И только 10–15 процентов – это состояние медицины. Поэтому, как это, может быть, ни банально звучит, но в значительной степени состояние нашего здоровья зависит от нас самих.
С.БРИЛЁВ: Один из самых доступных для россиян способов так или иначе быть в форме – это съездить на дачу. Сейчас май как раз, начало дачного сезона. Но, учитывая особенности экономической ситуации, для многих людей сейчас дача – это не только нормальная физическая нагрузка или полежать на солнышке, это, вообще-то, и способ прокормиться. Сейчас, например, значительно выросла статистика продажи семян именно всяких плодоовощных культур, не декоративных – плодоовощных. Понятно, кризис есть кризис. А вот как обстоит дело с той самой дачной амнистией? Не пора ли вообще в принципе наконец-то узаконить права людей на ту землю, на которой они отдыхают, работают, – дачи?
Д.МЕДВЕДЕВ: Давно пора. И поэтому, собственно, был принят закон о дачной амнистии. Что у нас вообще на самом деле сегодня есть? У нас приблизительно около 20 миллионов человек, которые обладают садовыми участками, огородами, находятся в различных объединениях, – это значительная часть населения, очень значительная часть. При этом за последнее время, с тех пор как закон вступил в силу, приблизительно 2,5 миллиона человек узаконили свои права, то есть зафиксировали их. Это касается тех, кто получил землю до вступления в силу Земельного кодекса и кто, по сути, пользовался ею на птичьих таких правах, то есть у них никаких правоустанавливающих документов не было.
Сейчас ситуация меняется. Конечно, есть проблемы бюрократического порядка, далеко не везде это делается так быстро, как хотелось бы людям, но тем не менее всё-таки уже приблизительно 15 процентов дополнительного количества вот такого рода собственников свои права узаконили. Это очень важно. Но, наверное, важно, чтобы этот процесс не закончился в какой-то момент. Поэтому я думаю, с учётом того, что происходит, с учётом того, что к этой теме интерес у граждан сохраняется, не все успели это сделать и по объективным причинам, и по субъективным причинам, я внесу предложение о продлении срока этой так называемой дачной амнистии, чтобы воспользоваться этими возможностями смогло большее количество наших граждан.
С.БРИЛЁВ: То есть хорошая новость.
Спасибо, Дмитрий Анатольевич.
Д.МЕДВЕДЕВ: Спасибо Вам. До встречи.
* * *
После записи телепрограммы Дмитрий Медведев ответил на ряд вопросов, касающихся отношений с Евросоюзом, предстоящего саммита Россия–ЕС в Хабаровске и темы европейской безопасности:
«Россия – страна большая. В прошлом году, когда мы встречались с нашими коллегами по Евросоюзу, это было моё предложение, чтобы они съездили, посмотрели, как выглядит Россия не только в европейской части или, скажем, на Урале, в Сибири, но и на Дальнем Востоке. С учётом того, что мы рассматриваем всё это пространство как европейское пространство в широком смысле этого слова, такая идея родилась, и наши европейские коллеги на это согласились. Наверное, им будет интересно посмотреть, как выглядит наш Дальний Восток, но, самое главное, это даст им возможность лучше почувствовать Россию, а стало быть, наши отношения станут более фундаментальными, более чёткими, более понятными, а вопрос понимания, он всегда стоит во внешней политике».
Дмитрий Медведев также дал оценку нынешнему состоянию диалога с Европой по вопросам безопасности:
«Ситуация такова: у нас был прежний набор европейских институтов, обеспечивающих безопасность в Европе. Эти институты создавались в 70-е годы, они свою роль сыграли. У нас существует целый набор государственных объединений в Европе, существует Североатлантический альянс. Но у нас не существует универсальной площадки, где можно было бы рассматривать все вопросы, с этим и была связана идея договора о европейской безопасности. Что происходило в 90-е годы и что происходит в это десятилетие? К сожалению, безопасности в Европе не становится больше, наоборот, безопасность в Европе, как нам объясняют, обеспечивается прежде всего за счёт расширения одного военно-политического блока.
Военно-политический блок НАТО становится больше, безопасность делится на фрагменты, на части. Я думаю, что это никого не должно устраивать, что бы там ни говорили наши партнёры по переговорам. И для этого нужны новые подходы. Если был Хельсинкский акт о безопасности и сотрудничестве, то должен появиться какой-то новый документ – не против НАТО, но для того, чтобы обеспечивать безопасность в Европе. А что такое безопасность в Европе? Это целый набор компонентов, это целый набор стран, это европейские государства – все, какие есть в Европе, это Соединённые Штаты Америки, это Канада, это участие всех европейских объединений, таких как НАТО, как Евросоюз, как СНГ, как ОДКБ. И вот если мы сможем создать такую новую матрицу отношений, мне кажется, это будет эффективно. И это уж точно лучше, чем продвигать НАТО во все направления. Во всяком случае, нас такие подходы не устраивают, и мы на это будем реагировать. Что лучше: создавать новую конструкцию безопасности или проводить военные учения в непосредственной близости от тех мест, где ещё недавно, меньше года назад, были военные действия? Мы хотим просто нового уровня безопасности для нашей страны, для наших людей, с учётом того опыта, тяжёлого опыта, который был в ХХ веке».
Рейтинг публикации:
|
